В смутное время моей страны меня тянуло к романтическим
и сказочным вещам знаменитых книг, ведь несказанно приятно
было мне входить в их миры, когда-то существовавшие и по-
трясавшие до меня уже не одного читателя. В этом, я считал, и
было спасение моей душе от насилия и прочего зла процветав-
ших в реальности рядом со мной, с автором этих строк, прожи-
вавшего в то время в одном из крупных городов мира. Я умыш-
ленно не говорю о его расположении и не упоминаю его назва-
ния, ибо это связано с моим теперешним желанием, видеть во
всей моей жизни романтизм и сказочность. Признаться, я ими
заражён от своего ненасытного чтения тех прославленных книг,
о которых я огульно уже сказал. И, что примечательно, после
прочтения каждой из них я какое-то время пребывал в эйфории,
а соседи мои после этого утверждали, что меня в это время по
несколько дней или даже недель не было дома. Мне приходи-
лось им отвечать, что бывал в гостях у своих родственников,
хотя на самом деле я реально уходил в те миры, о которых я
только что заканчивал прочитывать и оставался в них сколько
мне желалось. Вероятно, моё последнее тайное исчезновение в
один из книжных миров мои соседи расценят, как мою гибель
от рук головорезов на улице моего города. Но они видимо ни-
когда не узнают правду обо мне, состоящую в том, что однажды
маленькую книжицу, концовку которой мне пришлось узнать в
своём саду на лавочке, я положил во внутренний карман костю-
ма, поднялся и пошёл к дому, уже окутавшемуся вечерним сум-
раком, но мысли о конце книги, где было солнце и ожидание
счастья одной особы принесли меня в тот мир. И вот я уже по-
шагал не вечером, а солнечным утром к красивой королеве, ко-
торая ждала себе первого встречного жениха. Неодолимое и,
может быть, странное стремление увидеть её и стать её незаме-
нимым любвеобильным мужем повело меня к ней по бездоро-
жью, через топи болот, леса, пустыни, горы. Но сколько не иду,
пути моему нет конца, кругом безлюдье и я не знаю, сколько
лет уже прошло, ведь этого нельзя исчислить по солнцу, оно всё
время стоит не небосклоне на одном месте и не думает скло-
няться к горизонту. Обувь моя износилась, одежда обветшала,
сам я нездоров в этой сказочной стране, описанной в моей ма-
ленькой карманной книжице, на полях которой я делаю эти свои,
возможно, что предсмертные записи.