Из философской красочной ткани я шью затейливое платье
для моей возлюбленной новеллы. Кто знает, сколько она будет в
нём щеголять, но одно ясно, что ей не избежать серьёзнейшего
суда людского жюри мод, то есть всё зависит от них, от читате-
лей. Ведь скажут они красиво о моём порняжестве, значит так
оно и есть, если начнут поговаривать о моей работе пошло и
вульгарно, так значит быть по сему, а промолчат, так и я не сре-
агирую на это. Короче говоря, до того часа суда, уподобившись
безгласному смиреннику, каждую ночь ложусь спать со своей
новеллой, чтобы любовно изучать каждую линию её грациоз-
ного тела, а утрами прихорашивать её либо солнечными слова-
ми, либо туманными, а днями — шью и перешиваю платье, в
котором, необыкновенном, она однажды, под вечер моей жиз-
ни, выведет меня к народу и скажет, что я её неповторимый
любовник, отдавший ей свои прекрасные годы и, ослепшего от
трудов портняжьих, поведет меня по миру.