— Кукла Лена, ты Тургенева читала?
— Угу. В школе проходила. А что?
— Как ты думаешь, «Записки охотника» — «записки» пишутся вместе или отдельно?
— Ты сам об этом думаешь. Да и кто этого Тургенева читал? Говорю, в школе проходила. Чего пристал?
— Понял. «Во избежание ненужных вопросов девушка танцевала стриптиз» — это называется.
А вообще-то это я к тому, что заглавные буквы нужно расставлять бережно даже твоими пухлыми пальчиками. К примеру, если во фразе «Остап лежал под грушей широко раскинув руки» слово «Груша» написать с большой буквы — то все содержание фразы изменится до неузнаваемости.
И вообще, родная тебе речь полна эротических законоположений. «Уж замуж невтерпеж», к примеру. Или «Одеть Надежду, надеть одежду».
— Нет таких правил. Ты их сам придумал, сионист.
— Я легкомысленно тебе доверил заполнить этот идиотский бланк, который не читая отволок в паспортный стол. А там его стали читать, и…
Ты, моя кукла, свою письменную продукцию береги. Причем любую. Обещаю тебе лучшие твои записи пристроить в Палестинском музее современного искусства в Тегеране. В назидание исламскому потомству. Музей, кстати, богатейший.
— Мне русский язык родной, я его душой чувствую. Опираясь в значительной степени на своё излишне богатое воображение. Так что не лезь. А вот тебе какой язык родной — это еще уточнить надо.
— Мой родной язык идиш, хотя я его не знаю. А вот русский мне не родной конечно, но как раз его я знаю. Более того, на этом языке я иногда позволяю себе гламурный изыск и клевый стёб.
— Что-то под вечер ты особенно внешне похож на верблюда. Хотя на морде у тебя имеется хобот, судя по ощущениям моей правой груди.
— Это не хобот, а мой нос. Твои груди могли бы уже это ощущение давно запомнить. А инсинуации я отметаю. Потому что у меня много завистников.
— Не лапай меня. Я просто в панике. Дай мне спокойно одеться, мы все-таки в театр идем.
— Не сопротивляйся когда я тебя раздеваю. Кто девушку одевает — тот ее и раздевает, сама говорила. И потом, слово «паника» вошло во многие языки мира, даже в иврит. Оно возникло от имени римского божества по имени Пан.
Пан с нимфами в рощах Аркадии проделывал сексуальные действия вызывающие оторопь даже в рощах Аркадии. Этот специфический вид оторопи в дальнейшем и стали назвать «паника». Так что ты, кукла Лена, испытываешь эмоции правильные.
— Я так в театр никогда не оденусь или пойду вся растрепанная. И кстати, а откуда ты это знаешь? Небось, сам в рощах Аркадии вместе с этим…
— На Цюрупинщине есть село, поражающее своей феноменальностью. Там бабушки на завалинке и рассказали мне про рощи Аркадии. Там мешок-два сахара для производства самогона может купить себе каждый. Но все равно скучно.
— А как ты туда попал?
— Я там списывал спиленные по ошибке роскошные тополя, росшие на территории сельсовета. А по вечерам принимал участие в вечеринках сельских учителей (всеобщий визг, звон бьющейся посуды).
Маме же своей скажешь, что у тебя был форс-мажор, поэтому ты пришла на «Тоску» вся растрепанная.
А если мама спросит, что такой форс-мажор — ты ей скажи, что форс-мажор — это правовой статус, который защищает тебя от ответственности, если прийти в театр было невозможно по независящим от тебя причинам. И твоя мама будет довольна.
— Моя мама почти твоя ровесница. И она совсем не такая дура, как ты думаешь. И почему ты притащился домой вчера так поздно, кстати? Мацу, небось, жрал с телками по случаю пейсаха?
Я был на презентация книги «Святая Земля: история и наследие. Православный путеводитель». Мацу к сожалению там не подавали. Но зато в Императорском Православном Палестинском Обществе, издавшем книгу, утверждают, что израильские путеводители, видите ли, содержат множество ошибок и искажений и отличаются плохим качеством перевода.
Но теперь, мол, у паломников будет правильный православный путеводитель. Я не сдержался и не стал молчать — и меня сразу попросили выйти. А так бы я еще позже пришел.
Не бережешь ты себя, горбоносик. Не ходи без меня в общественные места, где тебя вовремя некому одернуть. Пришибут ведь тебя! Что я тогда буду делать!? На что жить? Да и мама к тебе привыкла.