10. Под желтой луной

Скальд Ветров
Полная луна зависла посреди неба, похожая на головку сыра. Южные ночи часто бывают непроглядно-темными, но в этот раз мне казалось, что в мире кроме этого странного желтоватого сырного кругляша над головой ничего и вовсе не осталось. Деревья, дома и орущие коты таинственным образом исчезли в полупрозрачности ночи, растворившись в ней. На какое-то время я остался наедине с сырной луной и недокуренной сигаретой, которая медленно тлела в пальцах, пока я стоял, запрокинув голову к небу.
Бывают такие вечера, когда предвкушение необычности витает в воздухе, переполняя тебя, едва не переливаясь через край. И, если что-то выбивающееся за рамки не случает на яву, определенно стоит ждать этого во сне. Оно подкрадывается и завладевает тобой, едва закрываешь глаза, опустив голову на подушку...

* * *

Я стою посреди ночной улицы, в упор глядя на огромную ярко-оранжевую луну.
- Не к добру это, - скрипучий голос за спиной заставляет пару табунов мурашек пробежаться по спине. Кто бы мог подумать, что этот человек, ненавидимый в прошлом, станет для меня практически незаменим в настоящем? Отворачиваюсь от лунного диска, чтобы посмотреть на него, уже стоящего по левую руку от меня. Он сильно исхудал за последние пару лет, щеки запали, глаза ввалились, кожа приобрела нездоровый оттенок, а тонкие злые губы вечно в трещинках и болячках. Он никогда не был приятным человеком, но в последнее время его внешность все более приходит в соответствие с отвратительным нутром. И как так вышло, что именно он стал моим наставником? Вероятно, оказался в нужном месте в нужное время, когда я, потерявший родителей, отчаянно нуждался в ком-то большом и мудром.
- При всем уважении, но вам все не к добру, - говорю недовольно, передергиваю плечами и повыше натягиваю перчатки. Сегодня на берегу Сены особенно промозгло, мерзкая сырость заползает за шиворот, проверяя на прочность мою выдержку. Я люблю тепло, ничего не поделаешь.
- Милый, на кой тебе сдался этот старикан, - игривый голос моей вечной спутницы касается слуха, лаская его. Наставник, сырость и луна, которая не к добру, мигом становятся не выжны. Если явилась ОНА, значит, происходящее важнее, чем казалось на первый взгляд.
- Где ты? - осматриваюсь, но вижу только сутулую спину мерзкого старикана.
- Иди за тенями, дорогой, - она смеется. Я знаю этот смех. Сотни серебряных колокольчиков, весенние капели. Ее смех - музыка моего сердца. Я не заставляю просить себя дважды, отстаю от наставника на шаг, потом на два, потом и вовсе отступаю и проваливаюсь в длинную черную тень одного из домов, того, что поближе. Он будто и не замечает моего исчезновения, продолжает бормотать свои пророчества о дурных предзнаменованиях.
Теплые руки обхватывают меня за плечи, мы поднимаемся высоко над крышами, туда, где луна освещает только бескрайние облачные поля, похожие на высыпанный из мешков хлопок. Она оставляет меня на облаке, похожем на выгнувшего спину дракона, а сама поднимается еще выше, кружится, раскинув крылья, и смеется, смеется, смеется... Она купается в лунных лучах и не думает ни о каких предзнаменованиях. Для многих она сама по себе дурное знамение. Она умеет наслаждаться моментом, умеет пить время как выдержанное вино, смакуя каждый миг, и, более того, она способна напоить и меня этим хмельным напитком, заставив захмелеть вмиг.
- Что ты делаешь? - спрашиваю, не в силах сдержать улыбку.
- Живу, хотя не должна бы! А почему не живешь ты, хотя должен бы? - и снова ее пьянящий заливистый смех... Вот только мне почему-то кажется, что время шуток прошло. Я пытаюсь ответить, но мне вдруг перестает хватать воздуха, потому что облако в форме дракона вдруг тает туманной дымкой, и я падаю вниз, навстречу островерхим крышам домов, под пристальным взглядом желтой луны. А ее смех по-прежнему звучит в моем сердце, но теперь от него больно.