Дежурство началось буднично: поступило трое больных, двух прооперировали – ущемлённая грыжа и острый аппендицит. Рутинные операции. Больных отвезли в палату. Из сгустившихся сумерек выползала ночная темнота.
- Вот это и есть синдром ЭПВ, - сказал ответственный дежурный Александр Александрович Старостин.
- Что это значит? – поинтересовался врач-интерн.
- Это когда никого не везут и наступает расслабуха, а кто-нибудь, того гляди, и накличет, - с усмешкой объяснил хирург Александр Силкин, - затишье перед бурей, значит.
Спокойствие в ординаторской разорвал звонок телефона: «Это приёмный покой! Звонила скорая: нам везут ножевое, без давления, без сознания. Реаниматологи уже у нас. Разворачивайтесь!»
…В приёмный покой доставили на носилках пострадавшего: молодой человек, снежно-белый, давление не определяется, пульс нитяный… Резаная рана шеи, несколько ножевых ран на передней брюшной стенке. Подключена система, на шее марлевая повязка, из-под которой струйка крови.
Игорь Валентинович Равелев (он исполняет обязанности зав. отделением, тот в отпуске) переключает растворы, вводит кровоостанавливающие средства, средства борьбы с шоком. Сейчас в приёмном отделении это самое важное... Его уверенные действия, спокойные распоряжения, ровный голос снижают градус тревожного накала. Больного везут в операционную, где уже моются две хирургические бригады…
- Прежде всего остановить кровотечение, - распорядился Александр Старостин, возглавив бригаду, которой предстоит работа в брюшной полости.
- Ты, Александр Ильич (это он Силкину), будешь работать на шее: Игорь уже вызвал сосудистого хирурга (ты его знаешь – Андрей Дьяченко, из больницы Суворовского района), там особой срочности нет – мелкие вены, похоже, кровоточат, но… чем чёрт не шутит, нужны квалификационная ревизия.
Разговор идёт по ходу операции. Входят в брюшную полость – большая кровопотеря! Повисает тишина, которая прорывается: «Тампон!... Большой тампон!.. Полотенце!.. Включи отсос!..» Операционная сестра Ольга Мартюк автоматически протягивает нужные инструменты, их сухие щелчки в этой напряжённой тишине звучат гулко, отрывисто…
- Вот она! Так е есть, крупная артериальная ветвь большого сальника! Длинный зажим Кохера! Всё!!! Дай, Оля, лавсановую лигатуру на крутой игле…
Наложен шов – артериальное кровотечение, угрожающее смертью, остановлено!
- Теперь будем разбираться, - говорит – скорее всего – себе, хирург.
Вторая бригада к работе уже приступила: вторая операционная сестра Лена Махмудова помогает сосудистому хирургу Дьяченко Андрею Юрьевичу и Силкину ревизовать рану на шее: где-то в глубине её, буквально в нескольких миллиметрах от сонной артерии упрямо кровят мелкие вены, вокруг опасной артериальной зоны… Ювелирная работа – атравматические иглы, тончайшие инструменты, всё технично, словно в кино.
…А у Старостина операция-рукодействие только начинается – ранен желудок, в нескольких местах лезвие ножа как бы нанизало кишечник, каждая рана кишечной стенки, даже теперь, спавшись до 1,5 – 2,0 см., ранена селезёнка и (это опасно!) задняя стенка двенадцатиперстной кишки… Операция идёт в полной тишине – только отрывистые просьбы – команды операционным сёстрам.
…Одновременно работают бригадой реаниматологи-анестезиологи: их задача – уберечь больного от шока, преградить путь боли, опасность которой трудно переоценить… Если хирурги устраняют видимые повреждения, останавливают кровотечение, то у Игоря Равилева и Натальи Ткаченко не менее важная задача: они должны устранить тот малекулярно-клеточный полом, который вызван болью ножевых ранений, тяжёлой кровопотерей и инфицированием ран. Тут нельзя ошибиться: и дозы, и частота капель, и время подбора нужного раствора, плазмы, крови, антикоагулянта – нет возможности заглянуть в справочник или методичку… Сейчас всё безошибочно диктует опыт и профессиональная уверенность, опирающиеся на фундаментальную теоретическую базу.
…А время идёт – операция близится к концу. За окнами вкрадывается рассвет. Санитарки вывозят свёрнутые окровавленные пелёнки, бинты, раскладывают и пересчитывают инструменты… По коридору уже катят каталку за больным…
- Берём его к себе, Александр Александрович, - утверждает реаниматолог Равилев, - за ним глаз да глаз нужен, он у нас в реанимации ещё сутки, а то и трое, побудет.
…На четвёртые сутки пострадавший К. был переведён в хирургию, где стал обычным послеоперационным больным, выписанным в удовлетворительном состоянии на 10-е сутки. Таковы будни хирургического отделения больницы им. А. и О. Тропиных.
…А в операции участвовали 12 человек. Такая у них работа.