------16.03------
***
Литератор постмодернист Фаулз Джон однажды сказал или написал, увы, не помню, что «Функция смерти заключается в том, чтобы сделать жизнь напряжённее.»
Вот сижу я сейчас в машине, и думаю, что этот человек был чертовски прав. Сейчас 4:50 утра, прошло почти 6 часов после отбоя, а мы спокойно себе едем домой к подруге Атсуко… Даже не спрашивай как мы это сделали, честно, я тебе не отвечу.
Мой организм пережил такой стресс, что искалеченный мозг просто ничего не запомнил – только фрагменты.
Вот к нам в палату приходит медсестра, принося очередную порцию лекарства. Потом провал, я, кажется, даже уснул, правда переоделся заранее в «уличную» одежду. Откуда она у меня кстати? Не важно, позже Атсуко меня растрясла, и начался кавардак, самый настоящий шедевр кинематографа! Последнее такое воспоминание, как Атсуко буквально тащит меня к большим белым деревянным входным дверям, а охранник спросонья открывает их, удивленный не меньше меня.
Господи… умирающий парень с опухолью в мозгу смог выйти наружу! Я даже руки от радости вскинул… ох и глупо же я выглядел.
- Спасибо, - сказал я моей соседке, моей соучастнице.
- Если и проживать оставшиеся 6 дней, то давай сделаем это весело, чтобы не сожалеть, - она улыбнулась, но глаза её на мгновение сменили безграничную радость на искорку грусти.
Мои легкие наполняет всё тот же воздух, всё то же небо под головой, всё тот же город, но чувство такое, будто я снял с себя тяжелый груз, выбрался из сжимающих тисков! Жаль только, что боль не ушла, как жаль… Да и сама Атсуко подкашливала пару раз.
Позже я выяснил, что побег организовали друзья моей соседки, отец одного из которых самый настоящий медицинский бог в рамках всей страны. Он просто замолвил о нас пару слов главврачу, и нас отпустили под прикрытием подготовки к «отходу».
Иногда я завидую Атсуко, очень сильно завидую. У неё хорошая семья: отец, мать и два брата – старший и младший. Раньше они часто приходили к ней, примерно раза 2 в неделю, потом отца перевели на другое место работы, и она приезжали уже раз в месяц. Нам бы стоило бояться их приезда, но, черт возьми, я так устал бояться, так устал… Со временем и я привязался к её семье, они даже дарили мне подарки на мои дни рождения, рассказывали интересные истории, помогали с уроками, да и мы все помогали с заданиями младшему. Хорошие, светлые воспоминания, но все же… Мне было больно, очень больно.
Моя семья не настолько хороша, да, друг? Раньше я много писал о них тебе, вернее твоему предшественнику, эх… Я не единственный такой «особенный» в семье, моя мама тоже была такой, но у неё был лейкоз – рак крови. Его обнаружили на ранней стадии еще до моего рождения, пытались лечить, даже вылечили, как казалось. Родился я, прошло еще 4 года, и рак вернулся. Вернулся и всё уничтожил, заболевание прогрессировало слишком быстро, слишком агрессивно, и она не выдержала, за 4 дня до моего пятилетия она умерла, единственный человек, кто мною действительно, от всего сердца дорожил - умер. Отец, не долго думая, нашел себе другую, совершенно ужасную женщину, у которой был свой весьма испорченный ребенок. Все же я уживался с ними, отец был все же моим родителем. Но эта женщина изводила меня, балуя своего сыночка всем, чем только могла, даже отбирала мои подарки на дни рождения…
А потом я узнал, что болен, это было в 3-ем классе, помню, будто это было только пару часов назад. Весь день у меня болела голова, нет, не просто небольшие боли, а чувство, словно у меня изнутри черепа кто-то выбраться хочет, прогрызает сам мозг. Весь день я чувствовал себя именно так, а потом просто упал, садясь на стул, тогда меня впервые подвело зрение – не рассчитал. Отец отвез меня в больницу, окулист ничего не нашел, и меня отправили на томографию мозга, и там нашли её – маленькую опухоль, мою новую спутницу…
Я записываю в тебя всё, пока моя память не подводит, глаза способны видеть, а рука еще может писать, даже диалоги я стараюсь полностью тебе передать… Получается? Как думаешь, мой друг? Я разговариваю с собственным дневником... о боже! Руки продолжаю дрожать, многое читается лишь с догадками, словно бы не мною написанное… Ужас…
***Прошло ровно 30 минут***
- И какие же у нас планы на эти 7 дней? – спросил я Атсуко, когда мы зашли в небольшую съемную квартирку.
- У меня много планов, куда бы ты хотел сам?
- А.. ну… Я бы хотел сходить в тот парк, что видно из нашего окна, да и цветение сакуры скоро. И… я хотел бы сходить в какое-нибудь издательство…
- Зачем? – удивилась она.
Черт, у меня опять начинает болеть голова, черт!
- Потому что!
- Ладно ладно… - погрустнела девушка.
- Прости, у меня опять голова болеть начинает, лекарство перестает действовать, - схватился за голову я, - я бы хотел, чтобы дневники, мои и мамины дневники, были опубликованы, ведь мало кто сейчас серьезно пишет о таких, как мы…
- О! Да, давай сходим! Но сначала в парк! Сейчас поспим и пойдем в парк, - она присела рядом и положила руку мне на плече. А моё сердце забилось, кровь прилила к голове, и я взвыл.
- Ой… ладно… таблетки и баллоны нам обеспечили, так что, спокойной ночи, - свет погас, я вновь оказался наедине с собой, болью и темнотой. Какое привычное состояние…
Мы проспали примерно 8 часов, без подъема было даже легко, я именно отдохнул, хоть и просыпался на минуту в привычные 6:30 утра. Атсуко все так же спала с кислородным баллоном, а я принял еще таблетку, просто тяжело…
***Прошло еще 4 часа***
Вот уже почти вечер, а мы здесь, в этом самом парке, я так рад… честно, я очень рад! Так тихо и спокойны, тело будто становится легче.
- Пойдем присядем, скоро тут будет кое-что интересное! – просияла моя знакомая, и мы присели на лавку, я вызвался катить её баллон, больные с такими «приспособлениями» часто покупают или колесики или специальный комплекс приспособлений, чтобы везде брать их с собой, конечно, ведь без такого вот «баллончика» можно и умереть. Легкие функционируют слабее, мышцы слишком устали, внутри набирается вода…
- Что случится?
- Увидишь!
***Прошло 2 часа***
Вечер наступил постепенно, небо меняло свою цветовую гамму лениво, будто препятствуя скорому наступлению нового дня. Звезды зажглись в ночной синеве словно яркие неоновые лампочки, миллионы светлячков. Даже сам парк был украшен матовым светом фонарей, освещением дорожек, а огромный фонтан в центре начал переливаться, будто созданный из тысяч драгоценностей.
- Пошли! – потянула меня за руку Атсуко, подведя к фонтану.
- Что такое? – удивился тогда я.
- Смотри… - она взмахнула руками, и заиграла музыка…
Знаешь, я много слышал об этом, даже видел свет из этой части парка, но воочию я никогда бы это не увидел. Настоящий живой фонтан! Прекрасная музыка, игры воды, которая с легкостью преломляет лучи, многие люди пришли сюда так же насладиться этим. У меня даже дух перехватило, и о боли в голове я тоже забыл. Просто… Просто… Черт, как е это красиво! Видеть это из окна одно дело, но смотреть на это своими глазами – совершенно другое, будто я вновь стал ребенком, которого родители привели в парк для развлечения.
Именно в этот момент я вновь вспомнил свою маму, в день перед смертью её отпустили домой ненадолго, и мы пошли всей семьей в парк. Она купила мне воздушный шарик, такую простую вещь, но я был ребенком и просто летал от счастья. Мама была прикована к инвалидной коляске – ноги уже не держали её. Тогда она сказала мне одну вещь, которая до сих пор очень важна для меня… « Я знаю, что скоро умру, но это не оправдание, чтобы хоть с хмурым лицом, верно? Именно потому, что так скоро моя жизнь прервется, я буду наслаждаться каждым мгновением, каждой секундой, что у меня есть. Так что не стоит бояться того, что уже решено, нужно лишь правильно использовать то, что осталось.»
Мама, я так рад, что именно я твой сын, что именно мне ты сказала эту фразу и никакую другую… Я просто надеюсь, что смогу потратить это время с пользой для себя, и покинуть этот мир… Улыбаясь…