Конечно, то, что именно труд создал человека, – вопрос спорный. Трудятся ведь не только люди, добывая себе пропитание, многие представители животного мира прилагают не меньше усилий, совершая подчас трудовые подвиги, чтобы не помереть с голоду. Тем не менее, умственных способностей у них от этого никак не прибавляется. Теория Дарвина – чисто техническая теория, вся построенная на одном очень известном постулате: «бытие определяет сознание» (основная заповедь материалиста).
Для того чтобы появился «гомо сапиенс», нужен был качественный скачок, и он произошёл в один прекрасный момент – очевидно, простая случайная мутация, закреплённая в последующих поколениях, стояла у истока нынешнего многомиллиардного человечества. Учёные склоняются к мнению, что первой «сапиенс» была женщина (не библейская Ева, а вполне земная леди), которая, несомненно, имела явные отличия (вполне возможно, и по внешнему виду) от своих сородичей полулюдей-полуобезьян (какой шикарный козырь для феминисток!).
А вот дальше уже вступила в свои права эволюция. Потребности людей служили стимулом к развитию. Естественный отбор, уже и по интеллектуальным способностям, ускорял это развитие, и к моменту расселения человеческого рода по планете (от Европы до Австралии – в период, как полагают учёные, где-то от 70 до 40 тыс. лет до н.э.) новым «человекам» уже не было равных, в том числе и среди других, менее удачливых представителей «гомо», в уменьях и в способности приспосабливаться к внешним условиям. В том числе, очевидно, и в умениях вытеснять и подчинять «братьев по разуму» (не столь развитых, если оценивать по результату) в новых сферах обитания.
Уже доказано современными научными методами (помните строчку из песни – «с ума сошли генетики от ген и хромосом»?), что, к примеру, в Европе порядка десяти тысяч лет существовали вместе два вида гомо – мы (кроманьонцы) и неандертальцы. Потом остался только один вид – понятно какой. Куда же делись бедные наши братья? Довольно долго господствовало мнение, что первые просто уничтожили вторых. Но генетики не зря едят свой хлеб.
Сериями тонких опытов было установлено, что в генетическом коде современных европейцев немало неандертальских следов (намного больше, кстати, чем у представителей Азии и Африки). Есть и весьма полезные – например, гены, отвечающие за сопротивляемость организма вирусным и прочим инфекциям (хотя этих «кирпичиков» всё равно желательно было бы и побольше нам получить, с гриппом никак до сих пор не можем справиться).
Это значит, что в те далёкие времена передовой отряд человечества не гнушался скрещиваться с более отсталыми племенами – это (не в ущерб интеллекту потомства) оказалось только в плюс новому виду. Главенствующая ныне теория заключается в том, что новые люди просто «поглотили» (или «растворили») намного менее многочисленных своих оппонентов, которые с момента самых первых контактов находились под постоянным давлением более развитых пришельцев. Численность неандертальцев уменьшалась постепенно, в столкновениях племён (а они, конечно, были) «выбивались» в первую очередь, конечно, мужские особи, как представляющие большую опасность. С самками побеждённых племён победители, очевидно, не церемонились (что взять с дикарей?). Но с точки зрения эволюции и выживания вида это имело явное положительное значение, как мы уже отметили выше. Что касается войн («любимцев Бога», как писал в своё время Джон Донн в своих молитвах-литаниях) - может быть именно с тех времён Европа никак не может успокоиться?
Заканчиваю экскурс в антропологию. Собственно, применительно к советским временам, я и хотел-то только обозначить известный лозунг тогдашней пропаганды – «человек трудом славен». Кстати, ничего плохого в этом нет. «Мир, труд, май» - понятия разношёрстные, но каждое из них прекрасно по-своему.
Когда я учился (в шестидесятые), в старших классах один-два дня в неделю надо было отдать «трудовому воспитанию». В девятом нас, шестнадцатилетних подростков, обучали вождению на грузовике, причём вполне «по-взрослому», с ездой по улицам и с выдачей в конце обучения не водительского удостоверения, конечно (возраст не тот), но вполне приличной бумаги о прохождении курса. И слесарный навык, полученный на многочисленных «уроках труда» (сам термин всё-таки смешной), тоже пригодился в будущем. И не только на уроках – один день в неделю надо было «оттрубить» на заводе (номерном, 500-м в Тушино - там я заработал первую десятку), послесарить с работягами. Трудно сказать, можно ли это всё возродить в нынешней школе (альтернатива – забивать «учебный процесс» всё новыми предметами), но сто процентов – польза бы от этого была, как и в советское время, не самое худшее в части организации «просвещения масс».