БЕЗЫМЯННЫЙ.
Я вышел вон. Не пойми откуда не пойми куда.
Улицу лениво освещает холодное солнце, темные окна ближайших домов преобразились его отражением. Шум ближайшего треснутого шоссе перемешивался с криками детей со двора.
С этого, и до последнего момента я был уверен, что я сплю. Мир словно пошатнулся и до сих пор неуверенно трясся предо мной. Если это сон – то ему не было конца. И все же ветер дул мне в лицо – и это было так реально и правдиво. Его неприятный холод хватающий за щеки и заставляющий слезиться глаза.
Меня зовут Безымянный. Из самых давних событий, брошенных на полки памяти – я помню, как я вышел из здания с пакетом в руках. Я знал куда мне нужно было это отнести. Это, была моя работа. А сейчас я иду по асфальту именно с этой посылкой, которую я должен передать некоему человеку, и почему-то я знаю куда мне идти. У меня также было ощущение будто я перенес несколько ударов. Эта боль стихала, она была на уровне подбородка и груди. Я притронулся к своему носу и на моих пальцах сразу появилась кровь. Я резко положил пакет на асфальт и пошарился в карманах в поисках салфеток. Сразу же нашлись одноразовые салфетки в переднем кармане куртки, вместе с сахарными пакетиками и парой чеков от кофе.
Улица спускалась своими серыми тонами и мрачными парками вниз, к огромным толстым новостройкам с темными глазами. Под этими глазами тряслись яркие витрины разных магазинов – наверное, единственное позитивное зрелище из всего этого пейзажа, да и то более-менее. Я шел в эту сторону, так и ждущую меня за широким перекрестком автострады. Иду по этой каменной урбанистической Вселенной, и в то же время пытаюсь хоть как-то починить Вселенную в собственной голове. Теперь я не то что не знаю своего будущего, я и прошлого больше не знаю. Я иду по этому серому миру, который уже успел опустить меня лицом в грязь. Слова, появляющееся у меня в голове, типа "какие-то", "почему-то", "как-то", "как бы", вызывали у меня дикое омерзение. Лучше бы я их забыл, чем все остальное. Ясно лишь, что мое преобразование было не особо приятным – мне явно двинули по морде, неизвестно как так получалось что я ничего не мог вспомнить из прошлого. Совершенно ничего. Я, наверное, и не должен был и таскать этот подозрительный пакет, однако может хотя бы по заказчикам я смогу получать какие-то ответы. Все это похоже на плохой сон, как я уже и говорил – только там я мог представить такое поведение.
Ну ладно. Это все чепуха. Сейчас важен только настоящий момент. А пока я просто вас знакомлю с самим собой, в тех возможностях, в каких это можно сделать. Я иду, и я один. Иду мимо людей, которые меня оглядывают неприятными лицами, и мне за это хочется каждого жахнуть по морде этим самым подозрительным пакетом.
Я ненавижу вас всех, и поэтому, я хочу, чтобы вы шли со мной дальше, дабы узнать, как я вас всех люблю.
* * *
ТИМУР И ТЕОДОР.
Час позднего утра. Тимур и Тео, в своих излюбленных черно-белых костюмах сидят в широком кабинете с небрежными белыми стенами. В некоторых местах сразу бросался в глаза жирный засохший слой краски. Почти все стены были пустыми, и Тим ни разу не думали как-либо это исправить. Тео был здесь впервые, но и он не придал никакой чувственной оценки интерьерам – быстрыми движениями сев и закурив сигарету. Погружаясь своими суровыми взорами в бумаги и буквы, видимо их ничуть не заботила мертвенность помещения.
После получасового молчания, такого важного, как входной ритуал – между ними начинается разговор. Их голос отдается слабым эхом, таким же невыразительным, как и все здесь было. За окнами стояла угрюмая погода, но даже ветер не решался разойтись шумами, ведя себя как достойный зритель.
- Ты готов к разговору?
- Какому разговору?
- Тому самому. О важном.
- Ну да, ты же о другом не можешь.
- Засунь себе подальше свои замечания. Это очень важно.
- И что же происходит?
- Много вопросов задаешь.
- Тогда начни важное о важном.
- Что ты ведешь себя как совсем ни в чем не просветленный, будто ты вообще здесь впервые?
- Здесь - я впервые.
- Неважно. Главное то, что меня ты знаешь. Поговорить нужно о посылках.
- Каких посылках?..
Тим укоризненно и быстро поднял на него холодные серые глаза.
- Тео, может мне просто застрелить тебя? Затуши сигарету.
- Ладно-ладно, извини. Так что с ними?
- Мы с тобой наняли одного парня, чтобы он доставлял эти посылки нужным людям. Время ограничено, он будет возвращаться за новыми.
- И в чем проблема?
- Я не очень в него верю.
- Зато мы можем точно знать, что ему можно доверять, мы сами ему мозги вправили.
- Не дай бог он станет тормозить. Нужно чтобы его кто-то контролировал.
- Не нужен ему никакой контроль! Будет за ним контроль, все станет только хуже, потому что его к нам вовсе доверчивость упадет.
- Я хочу брать нового человека, - настаивал Тим.
- Тим, ты мне болтаешь, будто я не серьезен, а сам-то что? Какой к черту другой человек, ты совсем рехнулся? Я не буду очищать мозги еще одному.
- Тогда мне придется рассчитывать на тебя.
- Что будет, если мы не успеваем?
- К нам зайдет Время.
- И что потом?
- А «потом» уже не будет.
- Сейчас мы особо ничего не сможем сделать. Нам нужно просто ждать.
Тим обернулся к серой стене. Тео опустил взгляд на потушенный об стол окурок.
* * *
ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ БУДУЩЕГО.
Оглушительные крики внутри тускло освещенного зала. Куча обезумевших людей, не дающих никому проходу и двигающихся неуклюже на местах. Наверху, под небольшими лампами гуляет серый дым. Все помещение накурено, запах, порой, сильно сшибал голову. Посреди помещения боксерский ринг.
Вот-вот начнется бой.
На ринге два бойца сидящих в разных углах. Над каждым из них стоит их плательщик (так здесь называли людей, которые нанимали бойцов сюда, чтобы получать деньги за их победы) и говорит что-то на ухо. Судья стоит недвижимо посреди ринга. Один из плательщиков - мужчина с длинными светлыми волосами, он говорит своему бойцу:
- Помни, Серега, о чем я тебе говорил. Не забывай о комбинациях, техниках удара. Но самое главное - твоя ненависть. Посмотри на этого парня напротив, - указывает на него, достаточно вызывающе. – Посмотри. Он такой же, как и ты- широкоплечий потный мужик, которого сюда затащил азарт. Старайся внести всю ненависть в свои боевые комбинации, смешай это. Ты помни о нашем куше, Серега. Помни.
Серега посмотрел на своего соперника напротив, невозмутимым взглядом. В этот момент плательщик соперника замолчал. Серега видел тяжело дышащего еврея, в его пока далеком лице именно была та горячая ненависть, которую, казалось ему, его плательщик и хотел обрисовать. Вместе с этим, их лица обрисовывалось криками всех пришедших соглядатаев, чтобы биться между собой деньгами.
- Возненавидь его. За то - что он такой же как ты. Дай волю своей ненависти, потому что на самом деле, только это превращает человека в настоящего зверя. Ненавидь всех вокруг, и выплескивай всю эту ненависть на него.
Серега молчал и более не о чем не думал. Любая его мысль была бесполезна в тот момент.
- Иди.
Судья позвал обоих бойцов – они медленно выходили на встречу друг другу. К рингу, при начале боя, потянулось больше людских толп, плевавшихся матерным пеплом.
- Мочи! - заорал судья, поднимая свой взор к потолку, и также театрально отходя к краю рингу. Сереге сразу в лицо полетел кулак. Он пошатнулся назад пьяной походкой, но не упал.
"Ненавидь его. Ненавидь меня. Ненавидь всех"
Серега тут же спохватился, сжал кулаки и два этих кулака по очереди полетели в противника. Тот не успел оборониться и получил эти два удара. Здесь началась настоящая лютая драка - все самое лучшее из меню этого заведения. Бушевало все вокруг, и бойцы валили друг друга, били кулаками, выбивая с кожи кровь. С каждым разом она кипела еще больше.
- Мочи этого ублюдка!
- Дерьмо собачье!
- Я на тебя ставил, мудила!
Противник Сереги похоже стал издыхать прежде него. По крайней мере, так ему самому казалось – эти самовлюбленные мысли заставили Серегу самого себя слегка двинуть локтем по голове. Нужно было приготовиться к финальному нокдауну.
"Ненавидь его. Ненавидь толпу. Ненавидь всех"
Серега четырьмя железными взмахами кулаков - три по животу и последний по лицу - повалил своего противника. Он даже пожелал еще бить дальше тело ногами и кулаками, но успел прийти в себя – в этом грязном искусстве еще нужно успеть себя остановить. Его плательщик должен и об этом ему напоминать. Судья отсчитал до восьми, стоя над лежащим телом, после чего взял его руку и поднял всем на обозрение в центре. Толпа продолжала звереть, как ни в чем не бывало.
- Молодец Серега, - он обернулся и увидел перед собой улыбку своего плательщика, он стоял перед ним, медленно и оценивающе хлопал в ладоши. - Это именно то, о чем я тебе говорил. Поделим деньги, я человек честный. Продолжай работать со мной. Из такого дерьма как ты мы сделаем легендарное орудие убийства.
Судья до сих пор еще держал его руку. Серега смотрел на своего Плательщика, не говоря ему ни слова. Плательщик уходя шепнул:
- До завтра.
* * *
БЕЗЫМЯННЫЙ.
Когда-то давно, меня очень смущало такое ощущение будто меня никто не понимает. Меня это просто выводило из себя, хотя не помню на каком уровне я показывал это бешенство. Это сейчас совсем не важно, потому как больше меня это не волнует. Вот такие вещи я помню – не бытовые, а просто из самого себя. И это лишь говорит о том – что такое незнание и отсутствие памяти. Обе эти вещи порождают рассуждения.
Мы сидим часто на одном и том же месте, с дарами жизни, которыми мы должны быть довольны, но все равно у нас это идиотское ощущение пустоты - будто чего-то не хватает. Размышляйте дальше уже сами. Меня это рассуждение посетило, стоило мне войти в точку, в которую я направлялся. Я оказался внутри теплого светлого помещения. Пакет так и висел стиснутый пальцами. Я ощутил облегчение от окружающей атмосферы, от уличной погоды я чувствовал себя слишком неуютно. Ступая все дальше по белому кафелю, я почувствовал запах таблеток.
Откуда-то доносилась радио, фоном для моего звучащего шага звучала какая-то веселая песня Высоцкого. Мне казалось, что пока я шел сюда, за мной кто-то следил. Эти подозрения начались у меня, когда я уже подходил к этому здания. Все это списывал на простую паранойю от амнезии. Мне стоит быть на чеку. Не позволю им так долго играть мною – скоро эта игра станет моя.
Я оглянулся. На ресепшене – широкий черный стол - сидела одна девушка. Она поднимала на меня взгляд и ее зрачки так расширялись при этом, что можно было подумать будто не курьер пришел, а сам дьявол. Молчание, в этом цветном помещении, должен нарушить я:
- Я курьер из издательства "Девять", у меня для вас посылка.
- Я знаю для кого эта посылка, - говорит девушка важнецким тоном, откинувшись на своем темном креслице, которое издало громкий скрип. - Езжайте на второй этаж, и первая дверь слева.
- Благодарю, - поклонился я и удалился в сторону темных дверей лифта, оставив девушку сидеть с тем же взглядом.
Поднялся на второй этаж и вошел в ту самую дверь. В лифте этот резкий медицинский запах исчез, и на втором этаже его уже не было. Здание явно раньше было больницей, но сейчас мне здесь все казалось оборудованным под офисы.
Стены светлого коридора аккуратно обвешены небольшими картинами перфекционистов. Также аккуратно, как в самом этом стиле. Конец коридора пропадал где-то вне поля моего зрения. Я открываю первую дверь с левой стороны – дверь скрипит, казалось, что также как кресло дамы с ресепшена.
И что же, когда открыл дверь, увидел я в той комнате? Не стоит болтать о том, что я не слишком силен в литературе, но в этом кабинете, со стороны окна напротив меня, ко мне обернулся Уильям Шекспир. Стиль его оборота и его лицо сразу уверили меня в том, что это никто иной как он. Мы стояли и смотрели друг на другу, и я даже не могу описать словами свои ощущения при этом моменте. Он нарушил молчание:
- Я вас ждал.
- Очень рад, - ответил я скоро, приподняв пакет.
- Хотите выпить? - спросил он меня, указав на свой бар в углу комнаты.
- Благодарю, - отвечаю. - Нет.
- Тогда в следующий раз. Мы с вами наверняка еще увидимся.
- Не сомневаюсь, - сказал я, отводя взор.
Шекспир подошел ко мне. Когда он встал прямо передо мной, я решил спросить:
- Вы знаете, что в этом вашем пакете?
- Здесь находятся произведения, которые, я не успел написать, - он достал из пакета несколько толстенных книг, изучая названия и стараясь узнать.
- Из-за чего?
- Из-за своей смерти.
- Да. Вы похоже еще многое не успели сотворить.
- При моей жизни, я был не слишком выдающимся, так болтает некоторая публика. Но...
Шекспир забирает пакет.
-...Я собираюсь жить вечно.
Я молчу и смотрю на него. Кажется даже, что я восхищаюсь им. Наверное, именно поэтому я был не силах сдвинуться с места.
Шекспир отошел к бару и налил себе выпить.
- Вы можете идти, - проговорил он спокойно, после этих слов я и оживился, но стоило мне сдвинуться с места как он продолжил:
- Безымянный? Не так ли?
И вновь я застыл, оскалившись.
- До меня все слухи из издательств доходят быстрее того, как они появляются.
И он снова отвернулся, делая глоток того, что налил себе. Удалился к окну, встав в ту же позу каким я его увидел, когда вошел. А позже, удалился вон, за дверь, за которой я даже не знал, что.
Я помню, что я говорил о том, что у меня было ощущение, будто за мной кто-то следит. Сейчас это ощущение переросло почти в уверенность. Шекспир, окликнув меня моим рабочим именем, все равно что предупредил об опасности - я почувствовал это. И все же, его голос был холоден и спокоен - наверное он и вправду знает, что происходит.
Но я должен наконец удаляться.
* * *
В этот день меня ждала еще одна точка, а я уже был удовлетворен одной встречей с Шекспиром. Конечно – «удовлетворен» - в моем туманном положении совершенно не то слово, но эта встреча более, чем воодушевила меня. Это было настолько гениально, что я больше не хотел думать о том, что все это сон.
В пакете остались еще пара бумаг, которые нужно отдать черти кому. Мне не называют имен, что верно – я бы и не поверил, что мне придется встретиться с Шекспиром.
Отойдя от здания значительное расстояние, я вышел в спальный квартал. Стены высоких домов доносили запахи кухонной готовки. Вдоль узких трасс припаркованы машины. Вдали, у первого перекрестка, я успел заметить краем глаза, как за кирпичную стену укрылся какой-то субъект. Уже смотря в ту сторону, где в панораме поднимались столбы с кучей линий, и дома становились выше, но горизонт чище – этот субъект еще раз попытался высунуться с головой. Мои сомнения теперь улетучились окончательно. Слева от меня был узкий проход, между жилым домом. Я тут же ринулся в него со всей дури, надеясь схватить его застав врасплох. Только потом я подумал о том, что сделал не очень верно, побежав туда - было опасение, что я врежусь в тупик. Но уже ничего нельзя было поделать, вместе со своим бегом я слышал с других сторон, за стенами домов, крик, сопровождающийся палением мусорного бака – это был он. Точно.
Я бежал дальше, и честно говоря я уже даже не знал где я. Этот узкий обход с темным грязным асфальтом, все никак не заканчивался, только поворачивался в разные стороны, и я сам эти стороны вбегал. Никакого шума от этого типа за стенами я больше не слышал. Вдруг с неба начали падать капли дождя, этого еще не хватало! Этот обход не заканчивался, а дождь постепенно усиливался.
Шекспир был прав. Но откуда было мне знать, что я вляпаюсь в такую запутанную историю? Я уж даже стал думать, зачем я двинулся с места – в погоню за этой особой?
Стоило мне начать жаловаться самому себе, как я увидел свет - конец этого обход. Я все-равно не переставал бежать, и летел как подожженный. Тем более, дождь становился все сильнее.
Вот наконец-таки я выбежал, и вокруг меня стало больше пространства. Это все еще был спальный район. Мне хотелось кинуться назад, в проход из которого я вылетел, сделать хоть что-нибудь что могло задержать моего преследователя, где бы он сейчас не был. В первом кармане я обнаружил зажигалку, и недолго думая, кинул ее назад. После того как зажигалка упала – на мое удивление она взорвалась. Вспыхнула сильно, асфальт загорелся слабыми огнями. Как будто я баллон с бензином кинул! Ох уж эта «Zippa»! Впереди, в проходе из которого я вышел – показался мой преследователь. Он обернулся, увидел меня и побежал в противоположную сторону, скрываясь в дождливом тумане. А я смотрел на него. Смотрел, как он исчезает. Сдвинувшись с места, я постарался сориентироваться. Моя точка была совсем недалеко – а этот бросок зажигалки стал моим вторым потрясением за день. Вы бы видели, как она вспыхнула!
* * *
ТИМУР И ТЕОДОР.
- О чем мне нужно с вами поговорить? - по кабинету медленными шагами рассудительно патрулировал Эдуард Солодов - главный начальник в издательстве "Девять". - Поговорить нужно о важном. Вы, я надеюсь, сами тоже все время только о важном здесь общаетесь?
Тим и Тео молча кивнули, посмотрев друг на друга - они сидели в разных углах комнаты, совсем как...
- А вот я боюсь, мне приходится сомневаться, что вы все время говорите о важном, - Эдуард остановился, грубо озираясь. - Ваш курьер еще не вернулся?
- Нет.
- Сколько посылок вы даете ему в день?
- По две-три.
Эдуард оглядел их с вспыхнувшими глазами.
- Кретины! – крикнул он все с той же язвительной иронией.
И отошел назад.
- Простите, мои дорогие коллеги, мою бестактность, но так дела не делаются! - повышал он голос, жестикулируя поднятыми руками. - Я хочу, чтобы вы срочно нашли еще одного курьера!
- Эдуард, мы считаем, что времени у нас полно. И нам не стоит все делать быстро, лучше все сделать внимательно и четко, - Тим и Тео говорили по очереди.
- Да? Умники! А я считаю, что это не серьезно. Меня не устраивает, что в день доставляется менее дести посылок. Я хочу, чтобы доставлялось больше, иначе это выглядит ни как книжное издательство, а как сборище волонтеров, любителей книг! Вам самим не страшно, черт возьми?!
Солодов отошел к дверям, крикнув на прощание:
- Я зайду через полнедели. Постарайтесь меня приятно удивить.
Хлопнул дверью. Окна в кабинете пошатнулись. Тим и Тео посмотрели друг на друга.
- Он прав. Мы ведем работу не серьезно.
- Расслабься. Эдуард просто очень нервничает. Сильнее нас.
- Ты кого-то отправил за нашим курьером? Чтобы он следил за ним?
Тим сперва не отвечал, только посмотрел на него, покачав головой:
- Нет. И Тео, ты сам прекрасно понимаешь, что это глупости. Нам нужен не наблюдатель, а еще один курьер.
- И он у нас уже есть?
- Да.
- Что же ты сразу не сказал? Этот Эдуард нам чуть головы не оторвал.
Тим улыбнулся.
- Хочу его приятно удивить, как он и просил, на следующий раз.
* * *
ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ БУДУЩЕГО.
Четыре человека сидят в кафе при боксерском помещение. Здесь было довольно жарко. Также здесь стоит такой же густой табачный аромат, создающий грязное впечатление. Их лица терялись в дыме табака, они разговаривают о бойцах.
- Вы видели, как вчера Костян сделал Ахилеса? Это было что-то.
- Костян это кто?
- С прожжённой рожей.
- Я на него кстати ставил. Хорош куш, на таких можно положиться.
- Я не люблю проигрывать. Всегда такое ощущение после проигрыша, будто тебе самому на ринге шею свернули.
- На кого сегодня ставите? Я поставлю на Серегу.
- Серега? Это тот, кто недавно пришел?
- Хоть недавно, но себя так показал!
- Он со своим плательщиком неплохо ладит, я слышал.
- Конечно. Серега делает все что он говорит, он словно робот.
- Да и хрен с ним. Главное пусть бьет хорошо, чтобы на него ставить можно было.
- По лицу этого Сереги, кажется будто он всех кругом готов в лепешку порвать.
- И ты считаешь, что здесь что-то не так? В этих местах были дела и покруче.
- Я на него ставить сегодня не буду. Видел его сегодня - выглядит не очень.
Дверь открылась. Вместе с человеком в кафе вошел весь шум зала. Открытая дверь пропустила в помещение еще табачного аромата, сопровождаемого криками толп.
- Эй! Бой начался!
Все четверо резко встали, сдвигая стулья - кто поправлял стоя свои пиджаки, кто пуговицы на рубашках.
- Все сделали свои ставки?
- Да.
Они вошли в зал, пробираясь через неудобно сгруппированных людей. На ринге уже видно, как кого-то пинают. Пинали как раз Серегу.
- Я же говорил? Сегодня он не в форме.
За рингом, на другой стороне, был виден озабоченный, даже агрессивный взгляд его плательщика.
- Не доволен.
- А как же.
Серега валялся на ринге весь в крови, стараясь прикрывать лицо локтями. Его соперник, с порезом на лице, ходил удовлетворенным артистом вокруг лежачего тела.
- Костян.
Не успели они произнести это имя, как Серега резко встал и также резко набросился на Костяна. Его кулаки полетели, словно обретя новую силу. Четыре чисто сработанных джеба, после чего он получил от Костяна очень ловко сработанный хук. Серега отлетел к сетке, но не упал. Костян встал и пошел в его сторону быстро. Серега сделал один удар апперкотом, попав ему по лицу, и тот упал. И не встал. Серега зашагал резво кругом по рингу, пока судья отсчитывал непрерывно до восьми. Серега теперь выглядел так, словно хочет и судью положить.
Четыре человека стояли безмолвно. Кто-то из них наблюдал за медленно рисовавшейся звериной улыбкой плательщика Сереги.
* * *
БЕЗЫМЯННЫЙ.
Я вошел в здание, которое оказалось большим книжным магазином. Потолки были очень высокими, книжные шкафы также.
Интересно, кого же я здесь встречу? Мольера? Диккенса? Человека, который может скажет: "на самом деле это я один однажды написал Колобка"? Лучше не загадывать. Пройдя в середину зала я нашел кассу – толстая женщина сидела в кожаном кресле, совсем как в том здании где я был прежде, к тому же с тем же видом. Наверное, у этих компаний один архитектор. А у этих женщин один стилист. Или чего там, у всех у них может быть.
- Здравствуйте, я курьер из издательства "Девять"...
- Вам нужно пройти к двери за дальними полками, - сказала продавщица у первой кассы, ткнув пальцем налево, куда повернувшись, я увидел пустые белые стены, куда выходили эти высоченные шкафы. Однако на меня эта женщина даже не посмотрела, ее безжизненный взор был направлен в пустоту.
Молча я отвернулся от нее и пошел по направлению, которое она указала. Проверил то что у меня осталось в пакете – все было сухим. И то хорошо. Пройдя через книжные шкафы, я вышел к белой стене. Она казалась мне совершенно не свойственной этому магазину. Дверь была поодаль, такая же белая и огромная. По крайней мере, она была выше меня на три головы. Подойдя к ней, я хотел сначала постучать, но потом я передумал. Я просто открыл дверь. Моему взору открылся большой черно-светлый зал, еще больше чем зал в магазине, с десятками однотипных белых компьютерных столов. За каждым из этих столов сидел человек. Люди, по первому взгляду, казались такими же одинаковыми как их столы. Кроме сидячих людей, я заметил несколько бегущих с бумагами вдоль столов людей – их беготня напоминали мне старые компьютерные игры, типа иностранного варианта колобка, которого я уже успел вспомнить. Или, точнее, предложить. Продвигаясь медленно и незаметно вперед, я вспоминал картины перфекционистов, которые я видел в предыдущем здании где встретил Шекспира. Двигаясь внутри этого аккуратно собранного офисного мирка, я чувствовал себя как внутри этих самых картин. Стоя посреди рабочей машины, мне и молчание не хотелось нарушать, я лишь крикнул название своего издательства.
- Ох, да вы ко мне! - вскочила и подбежала ко мне улыбчивая беловолосая женщина.
Я достал бумаги.
- Это вам.
- А знаете, что в этих бумагах? – воодушевленно спросила она у меня.
Я оглянулся. «Ну а что мне за дело, собственно? Рассказы Шекспира я уже отдал» - но это лишь осталось в моих мыслях, ей в ответ я промолчал. Я слышал, как быстро печатает клавиатура, видел, как бегают люди – иногда удивляешься, как много один день может впитать в себя звуков и атмосферы. Думаю ли я об этом, когда я помню себя?
- Нет, - наконец ответил я ей.
- Пойдемте ко мне в кабинет, - и она с той же улыбкой удалилась через зал к дальней стене. Я пошел за ней. Не теряя ее из вида, я видел, как она подошла к небольшому коридору и открыла первую дверь. Я уж было подумал сначала, что это уборная.
В ее кабинете, который, благо, ничем не был похож на туалет, первое что мне бросилось на глаза - огромная микроволновка, которая ко всему прочему еще и что-то пекла.
- Я пишу, - начала женщина, садясь за стол с печатной машинкой. - О Америке!
- О Америке?
- Да! Я пишу о достоинствах американцев!
- Ну, у них есть чем похвалиться.
- О, мой мальчик, я в этом не сомневаюсь.
"Мой мальчик"?
- Эта книга - мой пролог к тому, как все люди на свете могут объединиться.
- И вы начали с американцев?
- Да. Я считаю, что стоит начать с них, - она обернулась ко мне.
Конечно же, она хотела, чтобы я что-то сказал, а то на кой черт она меня притащила в эту комнату.
Я смотрел на стену кабинета с книжными полками. Книги были про Америку, Англию, казалось, тут вообще про все страны были публикации.
- Пожалуй, вы хорошо начали. Вы даже себя мне разрекламировали. Но... мне нужно идти.
В этот момент микроволновка издала щелчок.
- Подождите! - воскликнула женщина, и я тут же испугался что она хочет мне пихнуть в пасть то, что сейчас вытащит из микроволновки.
Так и оказалось, хотя я так сразу не понял, потому что это прозвучало так:
- Отведайте Иисуса.
- Иисуса? - я почти вскрикнул.
И в следующий момент она достает из микроволновки, белым полотенцем решетку, на которой что-то испечено, испечено подобие человека, очень похожее на Иисуса Христа.
- Что это? - только и спросил я.
- Ешьте хлеб - это мое тело, сказал однажды Иисус Христос. Мы всегда об этом забываем, когда едим хлеб.
- Спасибо...
Не договорив фразу, я просто резким поворотом выбежал из кабинета. Я бежал отсюда прочь - через большой зал компьютерных людей, через светлые коридоры книжных полок. Выбежал на улицу, где уже кончился дождь.
Я бежал обратно в офис, напрочь забыв о человеке, который следил за мной. Хотя даже не уверен, что это был человек. Я запомнил тогда только черные глаза и бледную кожу...
* * *
Поднявшись в кабинет, я увидел Теодора - он ходил по кабинету взад и вперед с открытой книгой в руках. Поднял глаза и увидев меня остановился.
- Безымянный?
- Я закончил работу.
- Сейчас для тебя уже ничего нет.
- А мне, можно подумать, есть куда идти?
Теодор закрыл книгу.
- Что-то случилось?
- За мной кто-то наблюдал.
Тео замолчал и оглянулся.
- Ты бежал от него?
- Скорее, за ним.
- Вы пытались поймать его?
Меня забавлял этот Теодор, он ко мне обращался и на "ты" и на "вы".
В этот момент вошел Тимур.
- Здравствуй Безымянный.
Я кивнул головой.
- Здравствуйте, - ответил я.
- Вы доставили книги? Бумаги?
- А как вы думаете.
- Мы наняли еще одного курьера, чтобы график работы в издательстве был полон.
- Ясно.
- Вас ничего не тревожит? - спросил меня Тим. - Вы похоже чем-то озадачены, - добавил он уже серьезнее.
- Вы лишили меня памяти… Как вы можете спрашивать меня, озадачен ли я чем-то?
- Вы сами нас об этом просили. В наше время много кто так делает, устраиваясь на работу.
- Я ведь и не знаю, говорите ли вы правду.
- Лучше расскажите, успели ли вы разглядеть приметы того, кто следил за вами?
- Я видел бледную кожу и темные круги глаз. Под такое описание подходят буквально все.
- За вами охотиться ваше воображение, и только.
- Что? – говорю я. – Так вы мне не верите?
- Верим. Мы отвечаем тебе серьезно.
- Это не похоже на серьезный ответ.
- У тебя больше нет выбора в принятии этих решений.
- А какое это имеет значение?
- Значит… мое воображение?
- Да.
Я промолчал в ответ.
- Ему некуда идти, - заговорил Тео. - Пусть он пойдет в дальний кабинет и поспит там. – Это он похоже про меня говорил, я уж подумал, что он про «мое воображение» - Когда он проснётся, мы подготовим больше книг и документов. На этот раз будет больше.
Я озадаченно поплелся к выходу, к коридору, чтобы пройти к дальнему кабинету.
- В кабинете есть кофейный автомат, - тепло мне выговорил на прощание Тим.
Я ничего не ответил и просто вышел.
* * *
ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ.
- Серега!
- Что ты орешь ему в ухо, сам же его вырубил.
- Облейте водой этого ублюдка!
По этому приказу вперед тут же вышли двое человек с ведром воды и выплеснули это ведро на человека, отключенного на стуле. После этого он очнулся и закашлял. Да, это был Серега. Четыре человека находились в комнате с мертвым синим цветом. Это возможно было единственным помещением в доме, где не стоял табачный смог. К Сереге вышел человек с темными очками в толстой оправе.
- А теперь, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты готов к моему вопросу?
- А ты готов чтобы тебя в зад горилла трахнула? – прохрипел Серега, бывший не в состоянии добавить иронии в свой голос.
Человек в очках молчал с застывшим огромным лицом.
- Ведро уже пустое?
- Да, - его коллеги говорили необыкновенно спокойным, равнодушным голосом.
- Дайте этим пустым ведром по черепу нашему паршивому клоуну, - а вот голос человека в очках был громкий, четкий, совсем как его лицо.
Серега вскрикнул отшатнувшись назад, после того как ведро прозвенело в соприкосновении с черепом. Те двое отошли, а Человек в темных очках снова заговорил:
- Неделю в психиатрической больнице ты просидел не зря. А вот теперь, - Человек в очках выждал секунду, наблюдая за качающимся в разные стороны Серегой. - Я хочу, чтобы ты мне сказал - почему ты убил своего плательщика?
Серега громко вдохнул воздух, словно только что из воды вылез.
- А вам какое дело?
- Какое дело? Какое черт возьми мне дело!? - вышел из себя Человек в очках, задвигаясь живо по комнате и разводя руками. - Я хозяин этого сраного заведения! Где каждый день тебе и таким как ты чистят морду за деньги! И ты спрашиваешь, какое мне дело!? Ты вообще в своем уме, тупой ты ублюдок!?
- Хватит ему. У него сейчас бой.
И как раз открывается дверь и входит человек:
- Вы разобрались уже? Только Серегу все ждут.
Человек в очках оборачивается к Сереге и говорит:
- Я буду не против, если от тебя на ринге сегодня ничего не останется!
И отходит. Серега встает на ноги, и медленно идет к дверям. Оборачиваясь там, он говорит:
- Я убил его, потому что он сам меня об этом попросил.
Человек в Очках, и все те, кто был в жаркой синей комнате, молча и выразительно к нему обернулись.
"А какое это имеет значение?"
Серега вышел, пробираясь сквозь толпу на ринг.
БЕЗЫМЯННЫЙ.
* * *
- Безымянный!
- Что? - я тут же распахнул глаза.
- Пора идти. Приведи себя в порядок и в наш кабинет за товарами, - это был Тимур, он сразу ушел после того как сказал мне те слова.
Я сел на кровать, протерев пальцами глаза. Оглянулся, встал и пошел к кофейному автомату. Взял одну зеленую кружку из настенного шкафа, подставил под автомат, нажал кнопку. Оттуда полилось кофе, да еще и полилось дальше верхушек моей кружки. Что-то полилось со стола на пол. Обычно кофейные автоматы подразумевают такую проблему, но на этом кофейнике не было решеточной подставки для таких переборов. В кабинете даже не было ни одной салфетки. Вот черт. Вот дерьмо.
Сев на кровать, я смотрел на растекающуюся на полу кофейную лужу, и темные капли, падающие с края стола на пол. В те же моменты делал глотки кофе.
Первое, о чем я подумал – о том типе, который следил за мной. Я вспомнил этот силуэт, только сейчас, только сегодня поняв, что я его на самом деле видел. Я видел, он весь бледный, в красном шерстяном пиджаке и красных штанах. Бледная мертвая кожа, круглые, темные, как собачьи, глаза на белом лице, которое смотрит на мир так, словно что-то теряет, или на что-то злиться... темная стрижка. Поверить невозможно, что я все это вспомнил. Я ведь встречу его сегодня, я в этом уверен.
И с этими мыслями с маленького стола напротив текут кофейные капли. Я оглянулся, снова подумав о том, что я мог бы найти здесь какую-то тряпку, чтобы вытереть это безобразие, которое я здесь устроил, но я ничего не увидел. Сижу, пью кофе. Делаю последний глоток, после чего чувствую. что я обжог язык. Про то, как я разлил кофе, я решил умолчать.
В кабинете, на столе лежат два пакета - похоже сегодня меня ждет побольше приключений. Я улыбаюсь, сразу представив, как высветились мои зубы.
- Безымянный, то что ты несешь сегодня - это очень важно, - начал мне нотацию Тео. - Один из твоих пакетов даже важнее другого...
-...И будь осторожен, действуй пошустрее, а то там за тобой кто-то ходил? - Вставил несколько слов Тим. - Лучше иди прямо сейчас. Бери эти два пакета, к нам скоро должен кое-то зайти, - на последней фразе, он уже смотрел не на меня, а на Тео.
- Иди, - добавил со строгостью Тео.
Я взял два пакета и пошел к выходу, как вдруг меня окликнул Тим.
- Безымянный! Я оставил тебе велосипед. Воспользуйся им, там есть курьерский ящик для пакетов.
* * *
Погода в этот день была солнечная. Ничего уже не осталось от вчерашнего дождя. Велосипед стоял вдоль стены дома рядом со входом. Обычный велосипед - немного ржавый, но колеса хорошо выглядели. Сказать по правде, я не умею ездить на велосипеде, но сейчас я работал, и поэтому я сажусь на велик, кидая свои товары на корзину за сидением. Я надавливаю на педали. Выезжаю на большую дорогу, через некоторое время разогнавшись до того, что при въезде на эту дорогу велик слегка подлетел. Вдоль дороги жилые дома, ветер дует мне в лицо – вот это ощущение! Я смотрю на дорогу, конца ей не видно, но я все равно знаю, что все правильно. Все правильно, но вдруг я про это забываю - оглянувшись на дома, и увидев бегущий по крыше субъект, следившего за мной вчера. Ну конечно, я был уверен, что я снова его увижу! Я не останавливался, изредка оборачиваясь на крыши, по которым он ловко перепрыгивал. Видел его красный пиджак, темные волосы, летящие назад. Я старался прибавить скорости, свернул на новую дорогу. Я еду дальше, и кажется уже скоро увижу свою точку – придя к этому выводу, разглядывая на домах номера и улицу. А он не отстает - делает громадный прыжок, спрыгивает с домов приземляется на дорогу и становится ближе ко мне. В этом действии, как вы понимаете, было что-то нереальное, киношное. Вот теперь и ясно – он больше не скрывается. Как он прыгнул на дорогу его ноги превратились в колеса, он ехал рядом со мной и смотрел на меня. А я смотрел на него, смотрел в его черные глаза – видел теперь это существо во всей своей красе. Так мы и колесили по городу оба, на одной скорости, я посмотрел вперед и увидел здание в которое я должен был пойти. Наверное, мне стоило было что-то обдумать, но нет времени, и я скинул ногу с педали на землю, чтобы остановиться. Мой друг, назову его сейчас так, сделал неуклюжий прыжок, после чего споткнулся на своих колесах, упал и полетел кувырком по асфальту. Я тогда уже успел остановиться – честно признаться, мое торможение тоже было не очень осторожным. Мой наблюдатель лежал на асфальте, я спрыгнул с велосипеда и побежал к нему. Он лежал на животе, я схватил и поднял его, повернув.
- Кто ты такой, черт возьми!?
Он проговорил тихо, засунув руку в карман своего пиджака:
- Меня зовут Эдуард...
И достал из кармана зажигалку. Точно такая же «Zippa», которая взорвалась вчера у меня при броске на асфальт.
Не подумать, не ответить я ничего не успел, а он больше ничего не сказал.
* * *
Я стоял и смотрел назад - где на дороге валялся мой велосипед с пакетами. Там, где была дорога, где были я и он. Там, где были эти жилые дома. Меня словно заклинило. Он был сзади, не дышащий, а я думал о нем. О том, что этот Эдуард, на прощание только представился и отдал мне зажигалку, когда я был уверен, что этой штуки больше нет. Эдуард - мой первый враг, или еще один друг. Я держал эту зажигалку в руках, крутил ее пальцами, как какую-нибудь барабанную палочку. Потом я положил ее в карман. Нужно было идти.
* * *
Теперь мне уже вспоминалась вчерашняя женщина, пишущая о Америке и пекущая святых. Сейчас я должен был идти как раз в церковь. По крайней мере - купол с крестом там был. Поднимаясь по уличной лестнице, вокруг которой была темная листва, я уходил вглубь от жилого квартала. Так я оказался на территории выстроенной каменными плитками. Впереди меня была эта церковь – две двери без табличек, ничем собственно непохожие на прямой вход. Мне пришла в голову мысль, что раз так то, мне именно эти двери нужны. Я вошел в левую дверь, и попал в кислотно-коричневый интерьер, с которого впереди поднималась стальная лестница. Пройдя по ней наверх, я попал в коридор. Там мимо меня пробежали две маленькие девочки - я запомнил на обеих одинаковые клетчатые юбки. Похоже это была не просто церковь, это было целое училище. Я иду по коридору и удивляюсь - как в этой церкви, с наружного вида совсем небольшой, уместился этот длинный коридор с кучей дверей куда-то? Мимо меня прошла женщина, посмотрела на меня и строго спросила:
- А вы к кому?
- Я из издательства "Девять"
- Вам в другую дверь нужно было пойти.
Я поклонился и сказал:
- Благодарю!
- Бегите! - крикнула она на меня, со вспыхнувшими глазами, я даже удивился, не в силах что-либо сделать.
- Что? - переспросил я.
- Бегите! - крикнула она снова, громче, пихнув в свой возглас больше эмоций.
И я стал отходить назад, а она до сих смотрела на меня. Я чувствовал этот взгляд – чувствовал, как она стоит на месте и сжигает глазами мой затылок. Словно сейчас должен случиться большой взрыв, которого она собирается стать жертвой. Я бежал по коридору к той угловой стальной лестнице, с которой я вышел, и я чувствовал, как исчезает все что осталось за мной – эта женщина, двери, весь коридор постепенно. Стоило было мне выбежать обратно на улицу, я обернулся в непонятных чувствах к двери из которой я вышел – у меня создалось ощущение, будто я вовсе туда не заходил. Будто все это привиделось мне, пока я стоял в раздумьях. Солнце все также светило в небе. Дул осенний ветер и где-то сзади был слышен шум автострады – который чаще всего просто перестаешь замечать.
Глубоко вздохнув, я вошел в правую дверь.
Это был церковный зал. О чем было думать, когда войдя я увидел, что никого нет и все сидячие ряды пусты. Я шагал вперед, ощущая только тепло помещения без запахов и мои шаги отдавались эхом. Пройдя еще немного вперед, я увидел, как у алтаря стоит человек, ко мне спиной. Я остановился.
- Простите?
И тут он обернулся. Я даже не знаю, как описать этого мужчину, которого я увидел. В нем, казалось, не было совершенно ничего выразительного – не во взгляде, не в движениях. Он даже казался мне не человеком, а подобием его.
- Вы из издательства "Девять"?
- Да. У меня для вас кое-что есть.
- Давайте, - он протянул руку, подходя ко мне.
Пока он подходил ко мне, он словно преобразовывался. В его лице и движениях постепенно появлялись выражение и стиль. Когда он был совсем близко ко мне, и я видел все очертания его лица, я понял, что передо мной стоит Моцарт. Как он делал такое преобразование? Я испытывал те же чувства, что и при встрече с Шекспиром. И даже на этот раз… немного более.
Отдаю ему книгу, успевая прочесть на темном переплете "Сальери". Надпись была написана в библейском стиле белыми буквами.
- Благодарю, - говорит он мне таким голосом и с таким лицом, будто я его чуть ли не от смерти его спас.
- Нет проблем, - отвечаю, слегка улыбаясь.
Оборачиваюсь и ухожу. Перед тем как открыть дверь, я еще раз на него посмотрел - он стоял как вкопанный и смотрел на меня хмурым видом, с этой книгой в руках.
* * *
Перед тем как вернуться, я заехал в закусочную рядом. Меня мучил голод, что не удивительно – за те два дня которые я помню, я ничего кроме кофе не употреблял.
В этой закусочной было четыре стола, только первый был свободен - словно меня ждал. Подбежав к кассе, меня тут же встретил кассир. Стоя в красной рабочей форме и со смешной кепкой, он одарил меня молчаливой улыбкой.
- Дайте что-то быстрое закусить и выпить, - сказал я.
- Сию минуту. Вы, видимо, спишите?
- Еще как.
- У вас есть часы?
- А у вас?
- В том-то и дело.
- Что?
Я нахмурился, а кассир, все это время улыбавшись, рассмеялся.
- Прошу прощения, я не особо остроумен.
И он удалился. Я сел за стол.
ТИМУР И ТЕОДОР.
* * *
- Тео?
- Что?
- Сегодня придет Эдуард.
- Я помню.
- И что мы ему скажем?
- Скажем, что все под контролем. Потому что так оно и есть.
И сразу после этой фразы они стали слышать чьи-то шаги за дверью.
Слышится, как скрипит дверь. В их кабинете появился красный пиджак, под ней идущие красные брюки и ботинки, но самого человека в этой одежде не было. Одежда остановилась перед ними. Тим и Тео сначала молчали, внимательно разглядывая этот кадр.
- Что это?
- Похоже, это Эдуард.
- И что с ним случилось?
- В уме не приложу.
А одежда все стояла, или точнее, висела в воздухе. В следующие мгновения она зашагала вокруг кабинета.
- Не нравится мне это.
- Это должно что-то означать, - Тим почесал затылок.
- Его скоро заберут, - Тео посмотрел на Тима.
- Думаешь уже скоро?
- Должно быть.
- Я так и думал.
- Почему?
- Потому что курьерам я отдал последние товары.
Они замолчали, наблюдая, как одежда без остановки шагала вокруг комнаты, отсчитывая уходящее время.
БЕЗЫМЯННЫЙ.
* * *
Не успел я подбежать к своему велосипеду, как прямо рядом со мной остановился огромный черный автомобиль. Он был настолько огромен, что я так и застыл на месте. Из машины, из заднего сидения вышел Уильям Шекспир - вот так сюрприз - посмотрел на меня и сказал:
- Тебе лучше поехать со мной. Велосипед запихни назад, в багажник, вместе с оставшимися товарами. Нам есть, о чем поговорить.
Он говорил строго. Может, я ему принес не те книги, которые нужно? Быть того не может. Да и ладно – умещаю велосипед назад, как он сказал и сажусь в машину, на заднее сидение рядом с Шекспиром. Сидения здесь были очень мягкими и удобными, таки хотелось утонуть в них. Шекспир смотрел на меня с каким-то, будто, прискорбием. Машина тронулась. Я посмотрел на того, кто сидел за рулем. Я видел его глаза и смуглую кожу в зеркальце над передним окном.
- Кто нас ведет? - спросил я из любопытства. Может это было не очень вежливо, но было уже поздно.
- Это Чарльз Бронсон, - ответил мне Шекспир. – Он актер. Но никаких слов ты от него не дождешься.
Бронсон оглянулся в нашу сторону, неторопливо. Мое безмолвное знакомство с ним происходило лишь через зеркальце над передними окнами. Мотор гудел, через несколько минут автострада стала шире.
- Безымянный, почему ты все время убегаешь? - спросил меня Шекспир. - Неужели ты еще чего-то опасаешься?
Убегаю? Он прав. Я все время убегаю, чуть что становиться мне странным. Но он откуда это знает?
- Я опасаюсь... того, что я не знаю, - сказал я довольно робко.
- Это правда. Ты чего-то не знаешь. Сейчас нам надо быть еще более осторожными - осталось всего ничего!
- А зачем вы взяли меня с собой?
- Потому что мы решили, что тебя лучше подстраховать. В городе сейчас будет нечисто.
Я посмотрел в окно - небо уже начинало темнеть.
- В смысле?
- В смысле случиться мерзость, - это уже сказал Бронсон.
- Это из-за уходящего времени, - вставил Шекспир.
Мы повернули, и на асфальте стали появляться какие-то люди. Они оглядывались на нашу машину, их агрессивные взгляды мне совсем не нравились. Я видел у них в руках дубинки, у кого-то было огнестрельное оружие, у кого-то на лбах повязки, как у старомодных городских бандитов.
- Чарльз, езжай осторожно, - сказал Шекспир.
- Я помню, что здесь может быть, - ответил Бронсон.
Людей становилось больше. Эти бесчисленные толпы выходили из всех переулков, из всех поворотов. Какой бы страх во мне не вспыхивал – но никто из и не громил ничего, никого не трогал. Они просто безостановочно шли.
- Что значит вся эта чертовщина!
- Это восстани, - ответил Шекспир. - Конец - это новое начало, не знал?
Они все появлялись и появлялись. Улицы уже не имели свободных мест.
- Теперь ты понял, почему я решил прийти за тобой?
Этот вопрос Шекспира я проигнорировал. Мы продолжали, не спеша ехать, а впереди на трассе уже подоспела полиция и ОМОН. Какая горячая реакция, подумал я, в ответ на гуляющие подозрительные толпы. Они преграждали нам путь.
- Бронсон! Поворачивай! - крикнул Шекспир.
- Мы почти приехали, - сказал Бронсон. - Я не хочу испоганить машину.
Бронсон резко свернул на перекрестке. Мы ехали уже по более узкой автостраде. Я выглядывал, и видел между домов, в проходах, как уже начались битвы милиции с этими гуляющими ребятами. Неясный конфликт. Такая же драка засияла теперь впереди нас, но мы сумели хватко проехать мимо.
Далее, Бронсон резко свернул, и остановился у переулка, опускающегося вниз.
- Выходим все! Приехали! - крикнул Бронсон.
- Давай! - подзывал меня Шекспир.
Мы выбежали из машины. Я открыл багажник, вытаскивая оттуда оставшиеся товары. Шекспир стоял рядом, пока я вынимал все что нужно. Далее мы побежали к желтому квадратному дому напротив, стоящем на понижении этого переулка. Шекспир и Бронсон бежали на большом расстоянии друг от друга. Я спешил за ними, как раз тогда, когда Шекспир оглянулся и крикнул мне не отставать. Мы добрались до этого дома быстро. Все были целыми и все было целым, кроме наружности.
* * *
Мы сидим с Бронсоном в тускло освещенном коридоре. Сидим рядом с дверью, в которую вошел Шекспир. После того как он вошел туда, было такое ощущение что мы его больше не увидим. Но он просил подождать, ведь я еще сидел со своими товарами. Мы сидели и ждали. Бронсон молчал, я тоже не подавал голоса. Ничего не было слышно за стенами этого здания, не смотря на все то безумие, которое творилось в этом городе. Видимо, этот город уже потерян.
И вдруг эта дверь открылась, от ее скрипа аж сердце замирало. Тем более, что из-за нее никто не появился.
- Иди, - говорит мне Бронсон.
И я пошел. Вошел внутрь. Это был темный кабинет, где были три небольших стола. За каждым столом сидел человек. А может быть это были и не люди, если судить по тому как они на меня посмотрели.
- Давайте товары, - сказал мне ближайший стол.
Я поставил пакет на стол.
- Покажите ваши документы.
Тут-то я чуть было не растерялся.
- А визитка моего издательства, сойдет?
- Сойдет, - холодно ответили мне.
Я спонтанно достал из заднего кармана эту визитку. После чего мне также остро выдали бумагу.
- Распишитесь.
Начертил ручкой какой-то зигзаг. Бумагу забрали.
- "Девять" все!
Я развернулся и ушел. Хотя те товары остались лежать на столе. Весь кабинет застыл вместе с людьми.
Выйдя из кабинета, я понял, что теперь все закончилось. Справа от меня была открытая дверь на балкон, откуда можно было увидеть город. Но города теперь не было, там теперь не было совершенно ничего. На балконе стоял Бронсон - стоял и играл на губной гармошке, и эта мелодия была гимном нового начала.
* * *
ТИМУР И ТЕОДОР.
Тим и Тед безмолвно сидели в своем кабинете. Вновь за их дверью послышались громкие шаги. Дверь открылась, и теперь эти шаги были внутри. Это было Время. Его шею окутывал шерстяной и очень длинный шарф. Тим и Тео встали. Время встало посреди кабинета. Сначала было только молчание. Потом, Время рассмеялось. После чего из своего темного одеяния оно достало круглые часы и начало говорить:
- Я - сегодня, был у своего старого друга, - оно говорило твердым, низким басом, словно через какой-то аппарат – казалось, что это был не один, и даже не настоящий. - И сегодня он признался мне - что он меня терпеть не может.
Время убрало часы.
- Вы говорите про Судьбу? - спросил Тим.
- Нет. Судьба мне в этом никогда не признается. Никогда. Потому что Судьба труслива. И вся ирония в том, что и ее все боятся. Я уже долго с ней не виделось.
- Тогда о ком вы? - уже спросил Тео.
- Я говорю о Любви.
Время снова замолчало. И посмотрело на Тима. Тот выглядел так, казалось, что он хочет о чем-то спросить, но не решается.
- У тебя есть вопросы, Тим?
Он поднял голову.
- Скажите, это вы послали за Безымянным человека, чтобы он следил?
Тео недоуменно на него посмотрел.
- Но это же...
- Да, это сделал я, - улыбнулось Время, прервав его. - Потому что я знал, что ты не захочешь этого сделать.
- Тогда я не понимаю, - продолжал Тео. - Почему вы никого не послали за вторым?
- На всех ваших курьеров, я наблюдателей не наберу! – рассмеялось Время. – Да и какая разница, когда они все уверенны в том, что делают только то, что говорят другие?
- Я думаю, они все не знают, что делают! - вскрикнул Тим.
- Думай, что хочешь, теперь уже все равно. Вот только есть одно "но".
- Что же?
- Теперь все кончено, и я не знаю, когда я пойду дальше. Безымянный уже не ждет, он уже ушел.
- Вы знаете где сейчас второй курьер?
- Я заберу его с собой, - и Время стало удаляться.
- И все же, - вслед ему заговорил Тим. - Все же вы что-то не договариваете.
Время обернулось.
- Так и есть. Безымянный до сих пор считает, что он делает только то, что ему говорят, и что он не имеет никакого мнения. Он еще не долго будет так думать, потому что вскоре рядом с ним никого не станет, ведь сейчас он кстати не один. Ваши фокусы с амнезией нелепы.
Тим и Тео ничего не ответили. Время, остановилось у двери вновь, обернулось и спросило:
- Что вам сказал Безымянный, перед тем как вы отшибли его?
- Он сказал, что он помнит, все что будет, - без робости сказал Тео.
Время утвердительно качнуло головой и исчезло.
ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ.
* * *
- Серега! Сделай его! - кричала толпа, когда Серега уже взбирался на ринг.
Это уже были золотые дни для Сереги – публика теперь рассчитывала только на него, они обожали боготворили его. Он уже давно стал рекордсменом по произведенным им нокаутам.
Его соперник был темнобородый, лысый человек по имени Антон.
Судья как всегда был посередине, зазывая ближе обоих бойцов. Когда они стояли лицом к лицу, Антон, улыбаясь, спросил у Сереги:
- Как тебе удается постоянно выигрывать?
- Очень просто, - Серега отвечал монотонно, но его глаза выражали в этот момент все знакомые ему ощущения. – Однажды, давным-давно, один великий человек сказал мне такие слова: "при своей жизни я был не слишком выдающимся для публики, но я собираюсь жить вечно". И пока я помню эти слова - это и мои слова тоже.
Бой начался. Антон набросился на Серегу с быстрыми кроссами. Серега защищался, прикрывая лицо кулаками. Не вовремя убрав оборону, он получил один удар и отлетел к сетке. Дальше пошел агрессивный кулачный бой, без возможности ровно дышать.
В один момент, Антон сделал такую же ошибку как Серега в начале боя – снял с себя оборону. Серега делает четыре мощных удара подряд и его соперник падает коленями на настил ринга. Судья подходит к нему, и за это время Антон успевает обрушиться всем телом на пол.
Судья быстро считает до восьми.
Серега вновь победил.
Судья поднял его руку вверх.