- Милая, зачем ты нас собрала? Уже поздно, через полчаса патрули выйдут на улицы, мне не хотелось бы объясняться с ними на обратном пути.
Три женщины с черными повязками на головах сидели в гостиной и уставшими от слез глазами рассматривали четвертую — хозяйку дома, которая уже минут десять пытается что-то сказать, но то ли боится, то ли не может подобрать слов.
- Я вас позвала потому, что мы давно знакомы, и вы не чужие для меня люди... Я хочу помочь, - наконец таки она начала говорить, глядя на свои израненные руки с грязными ногтями, - Ваши мужья и сыновья...
Одна из женщин вскочила и направилась к выходу, давая понять, что не в силах это обсуждать. Вторая склонила голову, и слезы побежали по ее щекам, уже в который раз за сегодняшний день. Третья женщина смотрела на хозяйку дома с сожалением:
- Дорогая, мы знаем, что и твой сын тоже остался там, но он погиб героем, защищая наш город, как и мой сын!
- Нет, нет, мой сын вернулся! Я закопала его на том проклятом месте и он вернулся... Он в ванной, сейчас выйдет и сами его увидите! Я сама не верила, пока не обняла его! - затараторила наконец женщина, не особо подбирая слова.
Голос с другой комнаты заставил всех оглянуться. Женщина, которая собиралась уходить, медленно вернулась и присела на край дивана, а плачущая дамочка на минуту потеряла сознание.
- Мам, мне нужен утюг и нитки с иголкой, шеврон на форме оторвался, надо бы подшить, а то не годится в таком виде...
- Я все сделаю, все сделаю, иди отдыхай, сынок! Сейчас только нитки найду и все сделаю! - счастливая, но в то же время как будто безумная мать выбежала с гостиной. В ту же минуту в дверном проеме появился молодой человек, босой и с полотенцем на бедрах, но женщин что-то пугало в его виде, вернее, в его запахе. Человек, только что принявший душ, должен бы пахнуть шампунем и сверкать чистотой, а этот парень как будто искупался в канализации.
- Вы тоже сможете обнять своих сыновей, уже завтра вечером. Если успеете, если вам хватит силы и смелости закопать их на том месте. Если хватит любви, чтобы оживить их, - с улыбкой сказал парень, так легко и непринужденно, будто речь шла о чем-то обыденном. - Нужно сейчас же попросить патрульных отдать вам тела родных мужчин.
В глазах женщин страх и непонимание сменилось на надежду, робкую, недоверчивую, но все же надежду.
...Двадцать восьмого мая в четыре часа утра небольшой отряд из семи мужчин в чистых, идеально выглаженных формах, от которых почему-то дурно пахло, подошел прямиком к блокпосту врага с поднятыми руками, не имея при себе никакого оружия. Им не понадобилось оружие, чтобы загрызть тридцать восемь человек на блокпосту. Кровавая семерка, так их прозвали спустя месяц их подвигов. Многие утверждали, что кровавым было все равно, кого убивать, врагов ли, солдат в такой же форме, которую носили и они, или женщин с детьми, попавшихся ночью им на глаза. Никто не знал их имен, их лица были обезображены, как будто сгнили, у одного и вовсе отсутствовало почти пол головы, возможно, их родные могли бы их узнать, но ходили слухи, что кровавые сами убили своих матерей и жен, якобы спасая их от ужасов этой нелепой войны.
Когда небольшой отряд кровавых стал пополняться новыми солдатами (конечно, они знали об индейском кладбище, и конечно же, они хотели создать свою армию, вышедшую из проклятой земли этого кладбища), обе стороны этой глупой маленькой войны поняли, что эти существа не смогут воевать на чьей-то стороне, они будут против всех, против Людей, даже когда война закончится, они продолжат убивать. Ужас от понимания этого был так велик, что война Людей против Людей показалась смешной и глупой.
Такого не напишут в учебниках по истории, вероятнее всего, этому дадут какое-то логичное объяснение, выставив все рассказы местных жителей за мистическую сказку, легенду. Как может учитель объяснить ученикам, что две воюющие стороны объединились на три дня в борьбе с общим сильнейшим врагом? А когда враг был сожжен, солдаты уже не захотели воевать друг против друга. Они боялись, что существуют другие такие захоронения, и что рано или поздно какая-нибудь любящая мать отнесет тело своего погибшего сына на такое вот магическое место, и новый отряд чудовищ начнет новую охоту. Или даже по невероятной случайности полем боя окажется одно из таких проклятых мест, и на следующее утро все погибшие там встанут, но это не будет воскрешением из мертвых, ибо они уже не будут прежними.
Старое кладбище было залито бетоном и превратилось в площадь Мира, но лишь единицы понимали, почему эта странная площадь находится не в городе, где были найдены компромиссы и подписан мирный договор, а в дремучем лесу возле небольшого городка, в котором однажды ночью было зверски убиты четверо женщин, четверо любящих матерей.