Распад СССР как показатель кризиса атеистического гуманизма
Почему, просуществовав без малого70 лет распалась уникальнейшая советская империя – первое в мире государство, пытавшееся построить государство на идее социального равенства, о котором мечтали многие прогрессивные мыслители?
Любой коммунист, и не только коммунист, любой гражданин имперского мышления ответит так: Советский Союз распался из-за происков наших врагов на западе, «пятой колонны» и предательства Горбачёва.
Когда я это слышу от коммунистов, мне хочется задать им следующие вопросы:
- как получилось, что во главе такой мощной партии как КПСС оказался
«предатель»?
- почему мудрые серьёзные люди, возглавляющие правящую тогда коммунистическую партию, так позволили себя обмануть?
- сколько надо было ещё перестрелять и пересадить людей, чтобы не было этой пресловутой «5-ой колонны», сколько их не достреляли и не досадили в сталинские времена?
- нуждалась ли экономика страны в перестройке или сама по себе идея перестройки была злым умыслом Горбачёва?
Лично я с удовольствием вспоминаю период правления Горбачёва как время самых светлых, самых радужных мечтаний, время, когда для нас открылись утаённые от нас пласты отечественной культуры, когда мы много читали, спорили, с огромным интересом и надеждой следили за политикой, время, когда наконец-то стали говорить правду не только в кругу близкий друзей на кухне, но, уже никого не боясь, даже на улицах и площадях, и главное – перестали врать в трудовых коллективах.
Все хорошо помнят горбачёвскую антиалкогольную реформу, которая, может быть, и была проведена неуклюже, но кто посмеет сказать, что она не была актуальной, если известно, что к 70-м годам потребление алкоголя в России на душу населения возросло вдвое по сравнению с оным в царской России. (Выходит, что коммунисты ещё больше споили Россию, которая и до них пила очень даже не слабо).
Противники Горбачёва утверждают, что этой реформой он подорвал бюджет страны.
После чего хочется задать вопрос: «А что же это была за страна такая, экономика которой держалась на спаивании собственного народа?»
Тем, кто считает, что перестройка была не нужна, я предлагаю вспомнить
- огромные очереди в продуктовые магазины за мясом, колбасой, сыром, маслом;
- талоны на 1 кг супнабора или 800 г колбасы и 200 г масла в месяц, которые у нас в Сибири были введены уже к началу 80-х;
- сумасшедшие очереди за одеждой, обувью, посудой, произведённой на «загнивающем» западе;
- груды отечественной продукции, тоскливо заполнявшей полки и вешалки магазинов, на которые никто не хотел даже смотреть, а ведь работникам, изготовлявшим всю эту плановую неликвидную продукцию, нужно было платить зарплату;
- ежегодные «битвы за урожай», в которые втягивалось городское население,
особенно студенты, бесплатная рабочая сила, каждый сентябрь добровольно-принудительно посвящавшая себя этим «битвам» на полях необъятной родины;
-и, наконец, самое главное: цинизм руководящих партийных работников и их детей, цинизм в комсомоле, тотальное враньё и показуху, которыми была охвачена вся страна, когда с трибун говорилось одно, а на кухне – другое.
Советский Союз проиграл холодную войну не только в экономическом, но и в моральном плане.
Экономика Советского Союза проиграла западу холодную войну, не выдержав гонки вооружений, но Советский Союз распался не только из-за подрыва экономики. Советский Союз распался из-за всеобщей безнравственности, к которой мы, живя в нём, пришли. А ведь, порицая буржуазную мораль и нравственность, марксистко-ленинское учение задавалось целью воспитать нового человека, нравственность которого должна была превосходить буржуазную.
Мне могут возразить, говоря, что нравственность в Советском Союзе была несравнимо выше, чем в нынешней постсоветской России. С этим охотно соглашусь. Да, нравственность и культура в Советском Союзе была несравнимо выше, чем в сегодняшней России.
Но причиной этого были вовсе не те преобразования, которые провели в нашей стране большевики.
Нравственность, как и культура, это не то, что возникает и исчезает в течение нескольких годов или даже одного-двух десятилетий.
Нравственность – это то, что воспитывается, передаётся от поколения к поколению.
В один час можно изменить политический строй страны, за год и меньше провести экономические преобразования. Но нравственность и культура гораздо более инертны, они закладываются, как и разрушаются постепенно, здесь необходима преемственность.
Извините меня за столь грубый пример, но если людям с детства внушать, что нельзя, к примеру, сморкаться в скатерть, то, попав в общество, где все, предположим, такое делают, в скатерть начнут сморкаться очень и очень немногие. Но уже далеко не все будут с таким же рвением внушать это своим детям, как внушали им собственные родители.
Вспоминая сейчас с тоской о тех фильмах, которые мы смотрели в советское время, песнях, которые пели, и о тех человеческих отношениях, которые тогда были, и, сожалея об их утрате, мы похожи на людей, которые видят прекрасную зелёную поросль и, восхищаясь ею, не подозревают, что растёт и зеленеет эта поросль благодаря тем мощным корням, которые растут под землёй и дают возможность этой поросли развиваться.
Корни всего той нравственности и культуры, о которой мы сейчас, вспоминая, тоскуем, уходили в российское дореволюционное прошлое.
Но эти корни вырывались и угнетались, что сказывалось на поросли. И вот она, наконец, зачахла, так и не успев принести плодов и семян, а на образовавшемся пустом месте бурно разрослись принесённые ветром сорняки.
Опять возникает вопрос: почему же те преобразования, которые совершили в нашей стране большевики, то новое семя, которое они закинули в землю, не дали своей такой же замечательной поросли? Ведь по идее она должна была бы быть ещё лучше, потому что законы в советской стране, казалось, были в большинстве своём гораздо лучше и справедливей законов царской России.
Чтобы ответить на этот вопрос, я хотела бы обратиться к работам русских философов, тех самых, которые были выдворены большевиками из России на так называемом «философском пароходе», и которых мы сейчас можем снова читать благодаря реформам Горбачёва.
Борис Вышеславцев в своей работе «Этика преображённого эроса» пишет, что закон можно уважать, но закон нельзя любить, что закон – это область рационального, но в человеке есть нечто иррациональное, что сопротивляется рациональному.
Чтобы это нечто иррациональное сублимировалось в нечто высшее, нужен не закон – нужна благодать. А благодать исходит от Абсолюта. И настоящая сублимация возможна лишь при наличии связи с Абсолютом. Только при связи с Абсолютом телесно-физическое возвышается до духовного. По мнению Вышеславцева, та идеология, в которой Абсолют отрицается, заменяет сублимацию профанацией, в которой не телесное возвышается до духовного, а духовное низводится до низшего материального, физиологического уровня («человек есть то, что он ест»).
Идеи большевиков, собственно говоря, и были построены на подобной профанации.
Вышеславцев приводит в своей работе слова апостола Павла: «Историей движут не законы, историю движет вера».
Именно вера в свои идеи дала большевикам возможность поначалу успешно провести в России такие преобразования, как электрификация страны и ликвидация безграмотности. Но дальше этого дело не пошло.
Кто же они такие эти большевики, во что они верили и из каких корней выросли?
Маркс писал, что история – это борьба классов, движущей силой которой является борьба угнетённых с угнетателями.
Марксист Ленин выделил 3 этапа освободительной борьбы в России:
Первые два из них - этап, связанный с декабристами и этап, связанный с народниками, с разночинной интеллигенцией. Представители этих двух этапов, как мы знаем, ни в коем разе не относились к классу угнетённых, а первого – так вообще принадлежали к классу угнетателей.
Не странно ли это?
Конечно, в ленинской концепции имеется на это объяснение. Первые два этапа как бы подготовили почву для третьего, развили идеи.
Но откуда эти идеи могли взяться у людей, не относящихся к классу угнетённых, если по самому же Марксу «бытие определяет сознание»?
Почему, когда мы, начиная ещё со школы, заучивали эти догмы, нам не приходила мысль, что одни утверждения здесь опровергают другие?
Само по себе удивительно: что же толкало декабристов затеять такое могущее страшно для них самих окончиться и действительно так страшно для них окончившееся дело?
Что заставляло затем их последователей идти в тюрьмы, на каторгу и даже на эшафот, готовя покушения, кидая бомбы, устраивая экспроприации, вступая в запрещённые сообщества?
Материального объяснения здесь у меня не находится.
Я обращусь к другому русскому философу, так же, как и Вышеславцев, изгнанному из России большевиками на «философском пароходе» – Николаю Бердяеву.
Бердяев, давая в работе «Истоки и смысл русского коммунизма» свою интерпретацию всему освободительному движению в России, подробно останавливаясь на каждом его этапе, усматривает в нём связь с православной идеологией. С одной стороны это идея третьего Рима и мессианской роли русского народа, которая при большевиках преобразилась в идею мессианской роли пролетариата и России как колыбели мировой революции. С другой стороны – пробуждение чувства вины у интеллигенции перед народом, острое ощущение неправедности и греховности крепостничества и эксплуатации вообще. Кроме того православие воспитало в интеллигенции аскетичность и стремление принести себя в жертву.
О том, что русская интеллигенция обладала какой-то обострённой совестливостью, пишет не только Бердяев.
Виктор Ерофеев также пишет, что русское культурное общество «страдало моральной гипертонией или гиперморалистической болезнью».
Итак, с одной стороны культурнейшая русская интеллигенция, с другой стороны - забитый, угнетённый и неграмотный народ.
Интеллигенция остро ощущает перед ним вину и что-то хочет для него сделать.
Одна часть интеллигенции говорит, что надо вводить реформы, облегчающие жизнь крестьян, строить больницы и школы и пытается это сделать (вспомним А.Болконского, Безухова, Левина, самого Толстого, вспомним чеховский «Домик с мезонином»).
Другая же часть под влиянием идей запада предлагает сломать этот старый неправедный мир и построить заново новый – мир без эксплуатации, мир справедливый и праведный.
И вот возникает фигура нигилиста Базарова.
Бердяев считал нигилизм характерно русским явлением, возникшим на почве православия.
«Русский нигилизм отрицал Бога, дух, душу, нормы и высшие ценности. И, тем не менее, нигилизм нужно признать русским феноменом. Возник он на духовной почве православия, он мог возникнуть лишь в душе получившей православную формацию. Это есть вывернутая наизнанку православная аскеза».
Тем не менее, на русскую интеллигенцию, начиная с декабристов, сильно влияли и идеи запада.
Хотя Бердяев и пишет, что нигилизм той поры был исключительно русским явлением,
Базаров не мог бы возникнуть без западных идей.
Оставим ненадолго Россию и перенесёмся на запад, чтобы отследить возникновение идей, так сильно повлиявших на Базарова.
В эпоху Возрождения на западе возникло течение, официально назвавшее себя гуманизмом.
Движение провозглашало интерес и уважение к человеку, человеческой личности.
Считается, что идеи гуманизма зародились ещё в античности. Однако античные идеи гуманизма были всего лишь отдельными проблесками. Не надо забывать, что просвещенные римляне развлекались не только созерцанием гладиаторских боёв, но и убийствами побеждённых гладиаторов и, более того, сценами терзания людей хищными зверями.
Я считаю, что зарождение гуманизма как идеологии в Европе не могло произойти без влияния личности, вошедшей в историю под именем Иешуа из Назарета, которого некоторые считают Богочеловеком, некоторые всего лишь только пророком, некоторые просто проповедником, а есть и такие, которые отрицают Его существование вообще.
Я не ставлю задачи доказывать, был ли Он в истории вообще и кем Он был. Но, даже если встать на крайнюю точку зрения тех, кто считает Его мифом, нельзя не признать того, какое влияние оказал Он на мировую историю. Иешуа из Назарета был самым величайшим гуманистом в мире. Он призывал любить ближнего как самого себя. Он проповедовал равенство и братство. Он учил самых презираемых в обществе людей, как мытари и блудницы, веря в возможность их морального возрождения. Он отпустил грешницу, которую должны были забить по закону камнями, Он говорил, что тот, кто не накормит и не согреет нищего, тот не согреет и не накормит Его самого.
Христианская идеология на протяжении столетий владела умами европейцев и воспитывала поколение за поколением, создав мощный институт католической церкви.
К сожалению, общество не может преобразиться так быстро, как этого бы хотелось. Тем не менее, христианство делало свою работу, медленно облагораживая умы людей, предки которых принадлежали некогда к варварским племенам.
Однако к концу средневековья католическая церковь вошла в период сильного кризиса, который заключался в противоречии между самой идеей христианства и её внешним оформлением духовенством, которое её возглавляло и использовало христианскую веру в своих корыстных целях. С одной стороны гуманнейшее учение, призывающее к любви и состраданию, простоте и подвижничеству, с другой – войны, инквизиция и высшее духовенство, утопающее в роскоши и ведущее часто аморальный образ жизни.
Этот кризис привёл к реформации католической церкви и возникновению церкви протестантской, а также, одновременно, к возникновению светского гуманизма, так называемого вольнодумства и атеизма.
Исследователи выделяют несколько видов гуманизма: древний гуманизм, гуманизм Возрождения, теистический гуманизм, которому относится, как христианский, так и гуманизм современных теологов, атеистический гуманизм, к которому относится также и коммунистический гуманизм, натуралистический гуманизм.
Из этих разновидностей гуманизма мне хочется выделить и сопоставить гуманизм христианский и гуманизм атеистический.
Гуманизм – это мировоззрение, в центре которого находится идея человека как высшей ценности.
Гуманизм христианский считает человека высшей ценностью, потому что человек является подобием Божьим. Однако человек по природе своей грешен. Над человеком стоит Бог, который любит человека и даёт ему возможность выбрать между добром и злом, между совершенствованием и достижением идеала и падением.
Совершенствоваться человек может с помощью благодати, ниспосланной на него Творцом.
Согласно атеистическому гуманизму человек является высшей ценностью сам по себе.
Совершенствование человека происходит не тогда, когда он следует каким-то законам свыше, а оно само по себе предопределено, и наступает с развитием прогресса и науки.
Согласно христианскому гуманизму над человеком стоят определённые законы, ниспосланные ему свыше, и на основании их человек ориентируется в том, что является нравственным, а что – нет.
Согласно атеистическому гуманизму никакого императива свыше нет и определять, что нравственно, а что нет должны сами люди. Таким образом, этические законы определяются договорённостью между людьми.
Распад Советского Союза как показатель кризиса атеистического гуманизма
Вернёмся теперь в Россию.
Деятели освободительного движения, представленного разночинцами, были в большинстве своём атеистами. Следовательно, для них не существовало этических законов, ниспосланных человеку свыше, они создали свои этические законы.
Достоевский, предчувствуя опасность этих новых этических законов, создаёт образ Раскольникова, предлагая читателю решить вопрос: можно ли ради всеобщего блага пойти на убийство.
К сожалению, русские революционеры положительно ответили на этот вопрос. Россию захлестнули теракты. Следуя новой этике, построенной на почве атеизма, благороднейшие люди России начинают готовить покушения на царя и министров.
Но не зря Достоевский строит свой сюжет так, что Раскольников, убив вредную, с его точки зрения старушонку-процентщицу, вынужден был тут же убить её кроткую и ни в чём неповинную сестру.
То же самое происходит и на арене революционной борьбы. Желябов, убив царя, убивает и случайно подвернувшегося мальчика. Позже, совершая свои знаменитые «эксы» революционеры убивают ни в чём не повинных инкассаторов и тех, кто находится с ними рядом.
Печально известное покушение на Столыпина унесло жизни 23 человек и ранило 35 человек. Среди них было много людей, пришедших к нему в качестве просителей.
Террористы не жалели ни своих, ни чужих жизней.
Их деятельность в последующем дала раскрутку революционному террору большевиков, который в свою очередь подготовил почву для сталинских репрессий.
Николай Бердяев в статье о Достоевском писал, что Достоевский «один из первых почувствовал в социализме дух антихриста. Он понял, что в социализме антихристов дух прельщает обличием добра и человеколюбия…
Достоевский открыл одержимость, бесноватость в русских революционерах. Он почуял, что в революционной стихии активен не сам человек, что им владеют не человеческие духи». По мнению Достоевского безбожие должно неизбежно привести к отрицанию свободы духа, что раскрывается у Достоевского в «Легенде о Великом Инквизиторе».
Самого Достоевского Бердяев называет «революционером духа», «социалистом на почве православия, социалистом со Христом».
Все эти Желябовы, Перовские, Каракозовы – личности необыкновенно трагические.
И трагизм их заключается в богоотступничестве, отступничестве от норм христианской морали. Они были очень благородными людьми. Желая блага для народа и для России, они совершили поистине страшные поступки, принося на алтарь антихриста свои юные жизни, и этим самым причинили России страшное зло.
Сейчас мы на себе ощущаем последствия этого зла – Советский Союз развалился. Теперь мы пытаемся строить демократию по европейскому образцу, но построить её не можем, так как в наследство от советской системы, построенной на терроре, страхе и принуждении, мы получили запуганный безынициативный и равнодушный народ.
В быту мы любим вспоминать поговорку: на чужом несчастье своего счастья не построишь. Но разве эта поговорка не действует в масштабах государства?
История нашей страны доказала известную поговорку о том, что благими намерениями выстлана дорога в ад.
Благороднейшие люди, движимые самыми, что ни на есть гуманнейшими идеями, отвергнув нравственный религиозный императив, выстроили на базе атеистического гуманизма свою собственную этику.
Но эта этика сыграла с ними дурную шутку.
Сострадание к угнетённым привела к жестокости и тирании, борьба за свободу к несвободе и отрицанию личности.
Советское государство было построено на этике, созданной вне Абсолюта, и всякий понимал, что, если нравственные законы не даны свыше, а являются лишь результатом договорённости людей между собой, то их можно нарушать и отменять, потому что, если одна группа людей в результате договорённости создала одни законы, то другая их может отменить и создать новые, и кто здесь докажет, какие из них правильные и в чём заключаются критерии этой правильности? Поскольку нет нравственного императива, нет морали свыше, то всякая мораль является относительной, по сути дела групповой, и группы здесь могут быть разными.
Коммунисты, подходившие к нравственности с классовых позиций, создали свою коммунистическую мораль, которая позволяла им для строительства светлого будущего уничтожать своих противников в огромных количествах, не гнушаясь никакими методами.
С годами, уже после Сталина советская власть стала гораздо менее кровожадной, потому что людям, стоящим у власти, самим надоело жить в страхе, и они наконец-то поняли, что они сами подпадают под ими же развязанный террор ничуть не меньше, чем простые граждане страны. Но порождением страха очень часто является ложь. За десятилетия советской власти люди отвыкли говорить то, что думают и научились говорить то, чего от них ждёт вышестоящее начальство.
Постепенно ложь опутала страну, врали все: директора заводов и председатели колхозов, завышая показатели в отчётах, врали учителя, ставя тройки вместо двоек, врали врачи, снижая показатели заболеваемости, врали министры, врали секретари парторганизаций любого уровня. Очень многие врали не по своей инициативе, а потому что им «так сказали».
Иными словами, поправ этические идеалы христианства, большевики предложили свои собственные этические идеалы, приведшие к воспитанию лживого, трусливого перед властью и всяческим начальством, равнодушного, не уважающего ни себя, ни других человека, который сделал страну просто-напросто нежизнеспособной.
Начавшиеся в период Перестройки осуждение большевистской этики и последующие попытки заменить её прежней православной этикой, к сожалению, никаких утешительных результатов не показали. Народ буквально повалил в церковь, но повалил совершенно неосознанно, не проникнувшись ни на чуть-чуть христианской идеей. Очень многих, и прежде всего власть, привлекает в современную русскую православную церковь идея вовсе не христианская, а имперская.
Имперская идея привлекает сейчас в церковь даже коммунистов, которые вдруг начали выискивать факты лояльности Сталина к русской православной церкви и говорить, что кодекс строителя коммунизма мало чем отличается от христианской этики, что на самом деле является неправдой, так как по инициативе большевиков (в том числе и при Сталине) попирались заповеди «не убий» (сталинские репрессии), «чти отца своего» (поощрение доносительства на родителей и отречения от родителей детей репрессированных), «не лжесвидетельствуй» (принуждение репрессированных оговаривать своих знакомых), «не сотвори себе кумира» в то время как для коммунистов был и остаётся кумиром до сей поры сам Сталин.
Имперская идея привлекает в церковь коррумпированную власть, забывшую про заповедь «не укради». В РПЦ произошла подмена христианских ценностей ценностями имперскими, которые сейчас не только сеют вражду между русским и украинским народами, но и настраивая русский народ против всего мира, что является делом антихристианским и в эпоху ядерного оружия может привести к гибели всего человечества, не исключая и саму Россию, то есть к тому самому Апокалипсису, о котором говорится в Библии.