Ещё с юности Захар Кукушкин обожал вафли. Обычные советские вафли - сухие, хрустящие, лёгкие, мелкопористые, из жидкого сбивного теста в шоколадной глазури и обязательно со знаком качества. Гордился вафлями и страной, которая их выпускает. С каждой зарплаты покупал несколько коробочек. Вечерком, не спеша ел за чаем. Он и свою жену Зину к ним приучил.
Прошло время, исчез Советский Союз, а с ним и те самые неповторимые вафли. Захар Фёдорович переживал потерю остро, но, в конце концов, смирился. Дослужил до майорских должностей в штабе, уволился, ушёл на заслуженный отдых.
Что делать на пенсии?
Решил попробовать себя в творчестве. Стал писать стихи, сочинять прозу. Подвязался к военной газете, и его даже стали печатать. Стал членом Союза писателей-переводчиков, так как знал неплохо польский. А поскольку давно осел в Москве, вскоре нашёл уважаемое литературное сообщество и стал активным его членом.
Однажды зашёл в супермаркет и увидел те самые вафли, на которых не было знака качества, но зато на коробке светились пять шикарных медалей. Престижные международные награды. Вот бронзовые на международном профессиональном конкурсе продуктов питания «WORLD FOOD MOSCOW», вот – золотые, вот дипломы 1-й, 2-й и 3-й степени на конкурсе «Лучшее кондитерское изделие» на 5-м Московском международном сахарном форуме.
Взял по старой привычке пять коробок.
Дома, за чаем, бережно раскрывая, любуясь упаковкой, водил пальцем по нарисованным медалям:
- А ведь я, заслуженный человек, если достоин таких медалей. Пишу стихи, прозу. Неоднократно печатался. Служу в редакции всеми уважаемого журнала «Столичный прибамбас». Выступаю на собраниях. Помогаю редакции.
…Ход мысли прервал телефонный звонок, словно там наверху кто-то прочитал его думы и решил ответить на монолог. Звонил один из членов литературного клуба.
- Захар, привет! Павлинский беспокоит. Слышал новость? Можно получить памятную медаль имени Лермонтова. Ты же у нас член?
- Член, - машинально ответил Захар Фёдорович.
- Так вот, - тараторил голос в трубке. - Через неделю будет большое собрание. Будут вручать памятную медаль.
- А что для этого нужно? – засуетился Захар Фёдорович.
- Ничего особенного! - радостно вещал Максим Иванович. - Приходишь за полтора часа до начала собрания, регистрируешься, пишешь свои данные в анкету, проходишь в зал, слушаешь выступающих, получаешь медаль.
- Спасибо. Буду. – по-военному чётко ответил Захар Фёдорович. Лицо его засветилось, глаза заблестели, очки вспотели.
- Зина! - крикнул жене. - Меня наградят!
- Посмертно? - отозвалась жена.
- Не смешно.
Спустя неделю Захар Фёдорович, собираясь на собрание, инструктировал Зину.
- Купи графин водки, закуску, фрукты, торт. Когда вернусь чтобы всё стояло на столе. Будем медаль обмывать. Мои звёздочки в юности помнишь? Бросаешь на дно стакана с водкой и залпом выпиваешь. Одна звезда – один стакан, две звезды – два. И так далее.
- Захарчик, - нежно погладила рукой по гладко выбритой щеке супруга. - Тебе уже нельзя стакан залпом. Так и окочуриться недолго. Я тебе поставлю большую рюмку. Договорились?
- Нет, стакан! - заартачился Захар Фёдорович, застёгивая клетчатое пальто, натягивая на голову кепку в духе Шерлока Холмса. Гуд бай, Зинуся.
В зале гостиницы, где проводился съезд писателей, царили шум и гам. Вокруг несчастных взмыленных секретарей, которые сидели за отдельными столиками, столпилось неимоверное количество мужчин и женщин. Все хватали анкеты, быстро заполняли их, проходили в зал.
Захар Фёдорович тоже выхватил листок, нервно заполнил его и поспешил сесть поближе к сцене.
Началось собрание.
Говорили много. О путях истории, о том, как нужно и не нужно писать. Как соединить воедино начинающих писателей и классиков.
Захар Фёдорович даже зааплодировал председателю собрания за слова «Писатели не должны замыкаться. Только в общении, читая произведения друг друга, литераторы набираются мастерства. Становятся опытнее».
«Правильно, - подумал он про себя. – Главное - подвешенный язык, ибо язык-оружие литератора. Всё равно что пистолет. Чем крепче язык, тем сильнее воин.»
Наконец, торжественная часть закончилась.
Председатель встал, громко сообщил о вручении памятных медалей всем участникам съезда.
Захар Фёдорович выпятил грудь, приготовился. Дырочку на пиджаке он ещё вечером просверлил.
После вручения тридцать пятой медали слегка размяк, потому что устал ждать.
После шестьдесят седьмой его охватило лёгкое беспокойство: не забыли ли про него?
После восемьдесят второй побагровел, ибо медалей и присутствующих оставалось всё меньше. Каждый участник съезда, получив свою награду, быстро уходил из зала праздновать.
Когда достали последнюю медаль, в зале оставались три человека Захар Фёдорович, уборщица и охранник.
Председатель улыбнулся, посмотрел в глаза Захара Фёдоровича:
- Благодарю вас за терпение. Вы один досидели до конца заседания.
- А где же моя медаль? - максимально спокойно постарался спросить несостоявшийся медалист. – Я же заполнил анкету.
- М-м-м, - протянул председатель, копаясь в бумагах. - Как ваша фамилия?
- Кукушкин! Кукушкин - моя фамилия. Я, между прочим, тут вам не нос моржовый, а подполковник нашей доблестной армии, хоть и в отставке.
- Не волнуйтесь. Сейчас разберёмся, - мягко ответил председатель, доставая анкету. - Та-а-к, - протянул он. - Кукушкин Захар Фёдорович. Вам не положена медаль.
- Как это не положена? –вмиг сделался заикой, возмущённый Захар Фёдорович.
- Просто. Вы не член Союза писателей, - поднял на него глаза председатель, потирая рукой лысину.
- Я не член? Я не член? – сжал кулаки Захар Фёдорович, собираясь объяснить председателю в ближнем бою, кто тут член, а кто нет.
- Вы, - продолжил председатель, - член Союза писателей-переводчиков. А это совсем другая организация.
- А-а-а! - взвыл диким вепрем Захар Фёдорович и бросился из зала вон.
…Зина сидела за накрытым столом одна вот уже четыре часа. Муж всё не появлялся.
«Наверное, с друзьями-писателями пошёл отмечать свою медальку» - думала она.
Неожиданно дверь распахнулась, а на пороге возник Захар Фёдорович. Красный, как редкая разновидность бойцовой рыбки с бурыми пятнами на лице, пьяный вдрызг.
- Где медаль? – съязвила Зина, глядя на мычащего мужа. – Проглотил, али не досталось?
- Да я их! Я их…Володи Дубинины, подгузники на подтяжках, козепопцы, кони педальные, что б им всю жизнь ежей рожать.
- Ну, хватит! - не выдержала Зина. - Прекрати истерику.
- Ты ещё! – не мог остановиться Захар Фёдорович.
Шагнул в кухню, схватил графин с водкой и, встав в позу горниста из пионерского лагеря «Артек», осушил его одним махом.
Всю ночь перед его глазами стояло плачущее лицо жены. Вокруг её головы летали бронзовые и золотые медали с вафельной коробки.
Он проспал до обеда Вечером Зина, обмотав его голову смоченным холодной водой полотенцем, усадила ужинать.
- Завтра заедешь в свою редакцию, получишь медаль.
- Как так? – не понял Захар Фёдорович.
- Я обо всем договорилась. Впрочем, - вздохнула, - как и всю жизнь договариваюсь. Кушай никого не слушай. Завтра будем обмывать твою медаль. Да и вафли к чаю купила.