ОФИЦЕРСКИЕ БЫЛИ
( Рассказы о судьбах людей в офицерских пагонах)
Первоапрельские розыгрыши.
Четвертый день нашего пребывания в этом поселке принес приятную новость. «Ракета» возвращалась, сегодня к концу дня она подойдет к нашей пристани. Еще ей день вверх по течению до областного города, и еще день обратно. Значит, ждать останется максимум два дня, и мы сможем продолжить наше путешествие. Эту приятную новость я доложил полковнику перед самым обедом. За эту новость мы выпили, опорожнив последнюю бутылку водки из запасов Натальи. Оставалось, правда, у нее еще Аморетто, но ликер пить за обедом мы не стали, решили отложить до вечера.
Вечером после ужина мы собрались снова за столом. Теперь настала моя очередь рассказывать очередную байку. Особо ярких случаев в моей жизни и службе не было, поэтому я решил повести рассказ о первоапрельских розыгрышах, которые иногда офицеры устраивают друг другу. И я начал.
Служил я в то время в научно-исследовательском отделе одного из учебных центров авиации. Был в отделе помощником начальника майор К. Старый холостяк, в возрасте под лет 40. Отличался беспредельной скупостью и жадностью к деньгам. Злые языки говорили, что деньги взаймы он давал под проценты. Тогда в офицерской среде это казалось чудовищным. Деньги он копил и покупал облигации 3%-го займа. Ежемесячно проводились тиражи. Облигаций у него было много, и время от времени он выигрывал какие-то небольшие суммы. С собой, конечно, облигации он не носил, но все их номера были аккуратно переписаны в записной книжке. Ее он никому не показывал, и хранил, как зеницу ока. Но однажды он все-таки забыл ее на своем рабочем месте. А в это время принесли почту, и в одной из газет были опубликованы результаты очередного тиража 3%-го займа. А случилось это как раз 1-го апреля. На месте майора К. не было, и газеты этой он еще не видел. Анатолий Иванович, заместитель начальника отдела, берет его записную книжку, и своим аккуратным почерком вписывает номера облигаций с самыми крупными выигрышами, а затем кладет ее на место. Газету с тиражом кладут майору К. на стол так, чтобы он заметил опубликованный там тираж. А надо сказать, что Анатолий Иванович умел подделывать любой почерк, и даже сам хозяин не сразу мог отличить эту подделку.
И вот появляется майор в отделе. Замечает газету. Закрывшись от всех, достает свою заветную книжицу, и начинает сверять номера. Мы сидим и делаем вид, что ничего не замечаем. Вдруг он вздрагивает. Начинает сверять каждую цифру. Руки подрагивают, шея краснеет от возбуждения. Проверяет дальше. Снова вздрагивает. И опять проверяет. Все совпадает. Он уже едва может совладать с собой.
- Анатолий Иванович, я схожу в Учебный отдел.
- Хорошо, только недолго.
- Полчаса, не больше.
Он уходит, а мы все прилипаем к окну. Конечно, ни в какой Учебный отдел он не пошел, а помчался домой искать облигации. Когда он уходил, до обеденного перерыва оставался целый час. Этот час прошел, а он в отдел так и не появился. По дороге домой мы всем отделом зашли к нему на квартиру. Вся квартира была перевернута вверх дном. Он искал облигации.
- Вы представляете, меня ограбили. И взяли именно те облигации, которые только что выиграли, - встретил он нас этими словами.
– А вы, почему здесь?..
- Мы уже услышали, что тебя ограбили.
Потом ему рассказали, что его просто разыграли, что вписали ему эти номера облигаций. Он, конечно, обиделся, долго со всеми не разговаривал.
Или еще случай. Были мы всем отделом в командировке под Ташкентом. На улице осень, но в загородном бараке, так называемой, военной гостинице, жарко. Окна открыты настежь. Вечер. После трудового дня все лежим по койкам, кто читает, кто просто дремлет. За окном надрывается кот. Орет, угрожая сопернику. Майор Каменев не выдерживает:
- Надоел этот кот, орет не своим голосом.
- Да?.. – спрашивает Анатолий Иванович, оторвавшись от газеты. – А я что-то не слышал.
Сказано это было таким тоном, что все мы поняли, и тут же включились в игру. Не понял только Каменев. Несколько минут за окном тишина. Вдруг кот снова начинает орать.
- Слышите? Он снова орет.
Анатолий Иванович делает удивленные глаза, и с вопросительным взглядом оборачивается к нам. Мы пожимаем плечами, мол, ничего не слышали. Снова несколько минут тишина. И опять вопль кота.
- Ну, слышите? Орет же!
Опять удивленные глаза. Майор начинает нервничать. Идет к окну, всматривается в темноту ночи. Но разве разглядишь в темноте южной ночи какого-то серого кота в кустах. За окном тишина.
- Ну, ведь был же кот. Орал.
Все пожимают плачами. Анатолий Иванович подзывает штурмана Сорокина и говорит громким шепотом, но так, чтобы услышал Каменев. Мол, позвони в санчасть, со здоровьем у человека не в порядке. Потом подходит к майору и тоном, каким родители успокаивают ребенка, говорит.
- Успокойся, был кот, орал кот. Может, и сейчас еще орет. Главное, ты не волнуйся. Полежи, с тобой ребята посидят, отвлекут. Думай о чем-нибудь хорошем.
Майор уже разволновался не на шутку. Уже готов поверить в то, что у него начались слуховые галлюцинации. Возвращается Сорокин, и громко шепчет на ухо Анатолию Ивановичу: “Сейчас доктор придет, ищет двух санитаров”. Но он тут не выдерживает и заливается хохотом. Хохочем и мы все. Поняв, что его разыграли, смеется и сам Каменев.
И вот еще один случай. Большинство из офицеров жили тогда в домиках, где ни центрального отопления, ни горячей воды не было. Мыться ходили в гарнизонную баню. Пятница был женский день, а суббота – мужской. Рабочий день в субботу был тогда до 2 часов дня. После этого идем домой, берем чемоданчик с бельем, мочалкой и мылом, и отправляешься в баню, которая недалеко от штаба. Чтобы сэкономить время на том, чтобы не ходить домой, Аркадий Мальков, наш коллега с утра еще прихватил свой банный чемоданчик на работу. И даже похвастался этим перед нами, мол, как я вас? Как только он вышел, Анатолий Иванович говорит нам: “Выньте из чемоданчика все содержимое, а положите туда противогаз”. Мы так и сделали.
Заканчивается работа. Все идут по домам, а Аркадий прямехонько в баню. Раздевается догола, лезет в чемодан за мылом и мочалкой, а там … противогаз. Приходится снова одеваться. Выходит из раздевалки, а тут мы его ждем с содержимым чемоданчика – “С легким паром!”
Такие невинные розыгрыши немножко украшали серую жизнь будней отдела.
На этом мой запас первоапрельских розыгрышей был исчерпан. А тут на помощь мне пришел полковник.
- А я тоже был свидетелем веселой шутки первого апреля, когда лежал в госпитале. Лежал с нами в палате шутник и весельчак Василий Иванович. Про себя мы его звали Чапай. Перед очередным рентгеном кишечника каждому пациенту с утра полагается сделать клизму. После подъема в палату входит медсестра и объявляет фамилии пациентов, кому полагается эта процедура. Называет и фамилию Чапая. Он поднимается с постели, надевает пижаму и плетется за медсестрой в процедурную. У самой двери вдруг оборачивается, подходит к столу и прямо с графина набирает полный рот воды. Затем он заходит в процедурную, ложится на кушетку, спускает штаны. Медсестра вводит наконечник клизмы в задний проход и открывает воду. Он лежит на животе, свесив голову с кушетки. И вдруг обмякает, и у него изо рта на пол течет струйка воды. Медсестра бросается к нему, тормошит, его и кричит: «Доктора!».
Любил Чапай подтрунивать над безобидным увальнем белорусом Шинкаровым. И связано это было тоже с умением ловко подделывать почерка. Каждый вечер вывешивали список фамилий пациентов, которым на следующий день предстояло пройти те или иные обследования. Перед рентгеном желудка или кишечника пациенту с утра полагалась клизма, операция не столько болезненная, сколько неприятная. Этот список вывешивали по вечерам на двери нашей палаты. И несколько дней подряд Чапай умудрялся незаметно вписывать Шинкарова в список на рентген кишечника. Каждое утро медсестра, руководствуясь этим списком, вела бедного белоруса в процедурную, несмотря на его энергичные протесты. Конечно, в списке рентгенолога его не было, но кишечник ему промывали ежедневно.
Так сегодняшний вечер у нас закончился веселыми историями.