Лето на Сандивее

               
         Сандивей - это река. Протекает она в Ненецком округе, за полярным кругом, по бескрайним просторам Большеземельской тундры. Стратегического значения она не имеет, потому, как не судоходная даже в пору половодья. Но устье реки, там, где она впадает в реку Колву, судоходную, всегда использовалось геологами и геофизиками, как удобное место для перевалочной базы. Вот уже много лет там, на высоком берегу, находится большой склад ГСМ, в огромных емкостях которого хранится дизтопливо и бензин. И вот уже несколько лет там стоит одна из партий нашей геофизической экспедиции.

          Геофизики работают только зимой, когда лютый мороз сковывает льдом болота, реки и озера. Летом тундра для техники непроходима. Летом на теплоходах мы завозим основные грузы: топливо, оборудование, технику, взрывчатку, новые вагончики для жилья, все то, что необходимо для работы в новом полевом сезоне. Остальное привезем авиацией. Самолетами и вертолетами. Самолеты АН-2, прозванные в народе "кукурузниками" успешно использовались на Севере всегда. Летательных аппаратов, равных им по простоте и неприхотливости, нет до сих пор. Построенные еще в 50-х где-то в Польше, эти вечные  труженники Севера успешно работали еще в 90-х и казалось,что над ними невластно время. А легендарных полярных летчиков я еще застал и мне пришлось с ними полетать. Они могли посадить самолет поперек полосы ради куража. А в случае необходимости и на какой-нибудь поляне. В наше время это уже был экстремальный вид транспорта. Особенно зимой. При температуре воздуха на земле -40, на высоте полета температура могла достигать -60. При полном отсутствии отопления внутри фюзеляжа и весьма чувствительном к воздушным ямам, турбулентности и просто болтанки от порывов ветра, можно представить себе ощущения во время полета. Никакие собачьи унты и овчиные полушубки не спасали. А лететь надо было  2-3 часа. В одну сторону. Спасали 150 грамм водки. От болтанки и воздушных ям точно. Это я о пассажирах, не о летчиках, хотя, говорят, грешили и они. В вахтовом поселке возле нашего вагончика стоял пропеллер от такого самолета и часть крыла. Никто точно не мог сказать, откуда и когда они появились, эти обломки самолета, но драматические события случались и это было известно всем.

            Другой представитель нашего воздушного транспорта - это вертолет МИ-8. Без них в геологии вообще никуда. Сесть может где угодно, на любом пятачке. Никаких воздушных ям и болтанки. Правда, шумит сильно. Чтобы услышать друг друга, надо кричать. Вот на нем мы с моим сыном Димкой тем летом летим в мою партию, на устье реки Сандивей. Ему тогда было лет 8-9. Каникулы. Впервые на вертолете, впервые летит так далеко, в тундру. Вижу, что эмоции захлестывают, все ему интересно.

           Тундра с высоты птичьего полета совсем другая, чем внизу. Раньше мне казалось, что она серая и невзрачная. Оказалось, что тундра очень разная и даже разноцветная. Тундра очень красивая. Весной краски одни, осенью совсем другие. В июне она начинает цвести. Цветет богульник, голубика и морошка. Сверху видны целые поля оранжевого цвета, рядом желтого. Разных оттенков. Основной фон, конечно, зеленый. В июне ярко-зеленый, ближе к осени темный. Белые поля ягеля – основного корма для северных оленей.Тундра щедро изрезана речками и ручьями, многие из которых летом пересыхают. Сверху хорошо видно, как они причудливыми зигзагами петляя по тундре, впадают в озера или вытекают из них. Много в тундре озер. Некоторые поразительно правильной формы. Круглые и овальные. Весной на поверхности многих озер сверху видны  два белых пятнышка. Это лебеди! Пара белых, сказочно красивых птиц! Там, вдали от людей, они живут и выводят птенцов, осенью улетают в теплые края, но весной снова возвращаются. Домой!               

                Летом в поселке геофизиков безлюдно и тихо. Подавляющее большинство рабочих находится в отпусках. Остались только те, кто занимается ремонтом техники и оборудования, подготовкой  к новому сезону. Рабочий день им никто не устанавливает. У них есть задание, которое они должны выполнить. Свободного времени много. Кто любит рыбалку, охоту или просто природу, тому просто раздолье. Радист Саня тоже на месте. И он любит побродить с ружьем по окрестностям. Любит пострелять, но чаще всего безуспешно. Мы прилетели и он предложил нам на следующий день на моторной лодке проехать вверх по Сандивею, посмотреть окресности. Мы, конечно, охотно согласились. Было интересно посмотреть места, в которых никто из нас никогда не был, да и был-ли там вообще кто-нибудь, неизвестно. Наутро, мы недолго собираясь, в расчете вернуться часа черз три-четыре, к обеду, уселись в лодке и благополучно отъехали. Саня уверенно управляет лодкой, дело привычное. За лодку и мотор негласно был ответственный как раз радист ,потому что он был основной пользователь и почти всегда в летний период находился в партии. Мотор работал ровно и ничто не предвещало никаких проблем. Погода стояла хорошая, комарья еще не было, настроение отличное. Течение довольно сильное, глубина хорошая, мелей и порогов пока нет. Река очень извилистая, много крутых поворотов, но общее направление - это юг. И это становится заметно уже  часа через два пути. На крутых берегах уже мелькают небольшие березки. Не карликовые, уродливые, а настоящие, стройные и белоствольные.
               
               Останавливаемся, выходим на берег, осматриваемся. Горизонт далеко, тундра ровная, как стол, кое-где островки небольших зеленых елей и никаких следов присутствия человека. Чувствуем себя первооткрывателями. Сознание того, что мы здесь первые и единственные придает этому событию особое значение. Одновременно понимаешь ненужность и никчемность своего присутствия в этом огромном, первозданном мире. Плывем дальше, река становится все уже и мельче, но  за каждым поворотом открываются все новые неожиданно-красивые пейзажи, непохожие друг на друга, а нам хочется видеть их все больше и больше. Это увлекает, но я решаю, что пора возвращаться и тут у нас неожиданно заглох мотор. Это происходит всегда неожиданно. Саня ведет себя уверенно и говорит, что в моторе кончился бензин, но  у нас в запасе есть целая канистра, которая находится  в носу лодки. Он достал эту канистру и по многозначительной паузе и выражению его лица я все понял. Канистра была пуста! Бесполезно было сейчас выяснять, куда делся бензин и был-ли он там вообще. Саня понуро стоял передо мной с пустой канистрой в руках и виновато бормотал что-то типа: вчера вечером бензин был, наверное кто-то слил ночью. Я оценил обстановку. Время перевалило далеко за полдень. Мы плыли часа четыре со средней скоростью 15 км. в час. Итого 60 км. с учетом многочисленных поворотов реки и извилин. По моим скромным подсчетам до поселка по прямой было километров 35. Это очень немало. Я не помню, чтобы когда-то совершал такие длительные пешие переходы в своей жизни. А по тундре точно нет. Один Димка пока не осознавал драматичность ситуации. Ему пока все было интересно и он полностью полагался на взрослых. Паники, конечно, не было, но учитывая то, что у нас не было с собой питьевой воды и даже кусочка хлеба, я понимал, что трудности будут. Кстати, воды вокруг было много. Выбора у нас не было и мы пошли. Поначалу мы шли довольно бодро и расчитывали добраться до поселка засветло.Ориентиров никаких не было. Мы только знали ,что слева у нас река с ее многочисленными извилинами, справа бескрайняя тундра. Прижиматься к реке, значит идти по берегу и повторять все ее повороты, а это сильно удлиняет путь ,отдаляться в тундру, это риск потерять ориентировку, заблудиться окончательно и в конечном итоге пройти мимо поселка. Приходилось идти не отдаляясь от берега, как главного ориентира и сильно не забирать вправо.

            Сложность хождения по тундре заключается в том, что даже если попадали местами сухие участки, они были сплошь покрыты мягким мхом и другой растительностью, как подушкой и ноги утопали в этом мягком ковре. Основное же пространство - это натуральное болото с трясинами, гиблыми местами и озерами. Большими и маленькими, размером с большую лужу. Каждый последующий шаг давался с трудом. Мы были в резиновых сапогах, но через некоторое время в них уже хлюпала жижа, т.к. периодически мы проваливались в болото и даже приходилось иногда помогать друг другу, чтобы выбраться. Димка не ныл и довольно стойко переносил эту тяжелую дорогу. Только все чаще спрашивал: пап, а далеко еще? Что я мог ему сказать? Я сам не знал и как мог его подбадривал. Кстати, ему идти было немного легче и он реже проваливался за счет меньшего веса. Но силы и его уже оставляли. Мы устали, но отдохнуть и присесть было просто негде. Кругом вода, трясина и мокрый мох. Часто мы упирались в озера, которых издалека не было видно. И в какую сторону их обходить - это большой вопрос. Шли наугад. Сначала про еду не думали, но через какое-то время пришло и чувство голода.На счастье, нам встречались целые поляны, усыпанные ягодой, которая растет только в тундре. Это вороника. Или, как в народе ее называют, водяника. Кусты этой ягоды стелются прямо по земле и ягоды как будто рассыпаны на поверхности. Она была еще не очень спелая, но жажду и голод в какой-то мере утоляла. Водяника - потому, что водяниста и почти безвкусная, вороника, наверное, потому, что черная, как ворон. Я точно не был уверен в абсолютной съедобности и положительных свойствах этих ягод, поэтому советовал не увлекаться. Но есть и пить хотелось. Выбора не было и мы ее ели горстями. Мы шли почти всю ночь. Силы уже покидали нас. Мы не шли, мы кое-как передвигались. И когда мы добрались до посадочной площадки для самолетов, нашего аэродрома, от которого до поселка было три километра, мы поняли, что пришли. Но сил уже не было. Хотелось просто упасть и ни о чем не думать. Зато здесь было где посидеть и можно было немного отдохнуть. Этот сравнительно небольшой участок пути, пожалуй был самым трудным. Или нам так казалось. От аэродрома до поселка была "дорога". Это две колеи, совершенно разбитых гусеницами тягачей. Идти по ним было еще трудней, чем по целине. Ноги не только вязли, они прилипали и разъезжались в стороны.               
            
                Совершенно обессиленные, мокрые, голодные, мы вошли в поселок, разошлись по своим вагончикам и наших с Димкой сил хватило только для того, чтобы раздеться и рухнуть в постель. Спали долго. На следующий день у нас болели животы и были проблемы. Это я позже узнал лечебные свойства этой ягоды - водяники. Оленеводы знают эти ягоды, собирают их и используют, как лечебные. Основное ее свойство - закрепляющее. У нас случилось наоборот. Думаю, что мы ее много съели. И она была неспелая. На следующий день Саня пошел в расположенный километрах в пяти по реке Колве метеорогический пост, где были люди и у них была лодка с мотором. На ней он в течение дня привел на буксире нашу лодку в поселок. В дальнейшем она послужила нам еще не один раз. И на рыбалке и на охоте. Дополнительную канистру с бензином я проверял лично.