ИЗ ДЕТСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ И ПОСЛЕ...
Через какое-то время, после войны, в магазинах стали появляться кое-какие - редкие - продукты: сыр, колбаса, шоколад в плитках, конфеты, лимоны, мандарины... Но самым главным для матерей был хлеб. Они были спокойны, уходя на работу, если знали, что в доме есть этот самый основной, ни с чем несравнимый ржаной заварной хлеб, заменяющий все съестное на свете. Если говорить о мясе, курятине, рыбе, которые были необходимыми составляющими для питания и роста детей, то об этом умолчу.
Хотя были моменты, когда мы, дети от семи до двенадцати лет собирались вместе и уходили к предгорьям Копетдага. В синеве неба солнце поднималось высоко и горы казались так близко - протяни только руку и ты дотронешься одной из его вершин, - нам так казалось. На самом деле мы без особого труда могли дойти только к холмам. А там в конце февраля, начале марта уже распускались подснежники. Эти белые цветы с лиловыми и розовыми оттенками выглядывали из земли и "улыбались" нам. Они говорили: "Попробуй, сорви и без ногтей останешься". Сам стебель этих цветов уходил глубоко в землю и только листья и поснежник выглядывали наружу. Сорвать его было трудно, разве что кому-нибудь в петлицу. Вот мы и любовались этими удивительными и морозоустойчивыми цветами.
А уже в марте-апреле, когда у самой подошвы гор долина покрывалась зеленым ковром разнотравья... И в эту чистую смарагдовую траву вкраплялись белые, желтые, фиолетовые, синие, розовые и красные цвета - жизнь превращалась в сказку. Мы начинали охоту на черепах. Их мясо и яйца спасали нас. Мама не варила нам черепаший суп, мы с ним управлялись сами. Деликатес варился на костре в большой жестяной банке, приправленный диким луком, пастушьей сумкой. С собой мы брали только соль, пшено (если оно было) и ложки. Мы забивали не более трех черепах, чтобы каждому "охотнику" досталась лапка. И среди аромата цветов добавлялся запах куриного мяса. Как он манил нас, голодных, в которых еще теплилась надежда выжить и дождаться, когда отцы после стольких лет войны вернутся домой.
А летом, через какое-то время мы уходили к маленькой речушке (без названия), ее мы называли просто арыком. Были в ней места довольно глубокие, нам - по пояс, - вот там мы ловили речных крабов, небольшую рыбешку, а потом варили все в той же банке.
Утоляли мы свой голод и в поисках каких-то земляных орехов, ели луковицы колокольчиков, дикий чеснок... Зацветала белая акация - тоже наш витамин.
Но я о сыре - за стеклом.
Когда в 1947-ом году отменили карточки на хлеб и мы наелись его наконец-то вдоволь, досыта, жить стало веселей. Стоя в очереди за карамельками к чаю, я увидела, как молодая женщина купила сыр и ела его с большим аппетитом прямо у прилавка магазина и рассматривала витрину. Она видимо усмотрела еще что-то. Я глядела на нее с удивлением: похожа на актрису Марину Ладынину, молодая, белотелая, с румянцем на лице, красивая женщина, не обращая ни на кого внимания, ела огромный кусок сыра, как хлеб. ( Я тогда размечталась: вот вырасту большая, начну зарабатывать и тоже куплю такой же кусок сыра). Женщина мне понравилась, очевидно, больше, чем сыр. Через несколько дней я увидела ее опять в магазине. На ней было крепдешиновое платье в палевых тонах и по нему множество полевых, в букетах, цветов. Волосы ее были цвета зрелой пшеницы. Она шла медленно, неся гордо округлившийся животик. Как она была прекрасна в ожидании таинственного, долгожданного чуда!. Я смотрела на нее с обновленным чувством радости и пожеланием добра.
Через все - те - далеко ушедшие годы, я стояла в магазине за сыром. Купила. Ели всей семьей бутерброды без особого удовольствия. (Мне сыр напомнил вкус мыла и запахи конского пота. Смешно? Конечно). Но вот мы привыкли к нему и он стал незаменимой палочкой-выручалочкой к завтраку. Все спешат: кто в школу, кто в институт, кто на работу... Сыр разных сортов и по-разному стараюсь его использовать: с отварными макаронами, горячими бутербродами, в салатах...
Но вскоре сыр заметно подорожал, а потом вовсе исчез. В нашем городе появился лишь один специализированный магазин сыров по улице Чкалова (ныне Большая Арнаутская). Но, чтобы купить один килограмм российского или карпатского, нужно встать в очередь вдвоем. Пришлось отвыкать от этой "магии".
И вот - перестройка. Сначала все, как на войне: ничего нет. Потом стало легче: все есть, но нет зарплаты. И для кого все это? Для буржуинов? Но не съедят, не съедят... Надкусят и выбросят. А что будет завтра? Пустые витрины за стеклом? Тяжело жить во времена странных перемен. Вот и начинаешь задумываться над главным: кто мы, к чему идем, кого хотим обмануть и считают ли олигархи себя особенными людьми, а нас глупыми тупыми "особями". А ведь это ВОПРОС из ВОПРОСОВ.
М.А.Г. 2015г.