4
В автобиографической повести «Оглянуться назад» (http://www.proza.ru/2009/05/29/969). я уже писала о тех, с кем дружила в школьные годы и кто плавно перешел в студенческие, все еще играя определенную роль в моей девичьей жизни.
В промежуток – от окончания школы и до замужества – у каждой советской девочки было две главные цели в жизни – получить высшее образование и выйти замуж. Первую озвучивали, о второй помалкивали.
Высшее образование для девочек моего круга считалось обязательным и даже не обсуждалось.
Врачи, учителя, инженеры и прочие «бюджетники», именуемые интеллигенцией, будущее своих детей видели только в «приличных» профессиях, для которых требовалось окончание института. Ряды разных училищ и техникумов пополнялись из заводской среды. Хорошей зарплате квалифицированного рабочего предпочиталась скудная, но якобы престижная зарплата служащих.
Но конкурсы в институты были высокими, на некоторые специальности – просто заоблачными. И не всем удавалось с первого захода попасть на стационарное обучение, и тогда попытку повторяли, иногда – по несколько раз!
Для особо настырных были созданы вечерние отделения, а также заочные. Туда конкурс был ниже.
Личная жизнь при этом временно смещалась на второй план. У «везунчиков», поступивших сходу, она с учебой шла параллельно и необременительно.
Первые два-три года студенчества отличались свободой действия. Дружили, приглядываясь к потенциальному кандидату в мужья, и особенно не торопились.
А вот с третьего курса начинался активный процесс поисков спутника жизни.
К окончанию учебы в поредевших рядах ожидающих своей «половинки» начиналась тихая паника. Нервы у невезучих сдавали, и тогда им приходилось хватать первого попавшегося под руку ухажера, плюнув на его физические данные и закрыв глаза на разные недостатки в характере. Лучше плохонький муж, чем позорное клеймо старой девы. Все-таки невинность приятнее терять с печатью в паспорте и в родной постели, чем без печати и под кустом сирени. Середина двадцатого столетия – это вам не двадцать первый век, когда в постель прыгают в первый же день знакомства.
И я в своем образе жизни не отличалась от сверстниц. Училась на филфаке, дружила с мальчиками, по очереди, не с одним. Но всех отвергла по причине
их несовершенства и собственной недальновидности. Повторяю для моралистов: дружбой у приличных девушек в те времена назывались прогулки по парку за ручку и с поцелуем на прощанье. А я была очень даже приличная: в школьные годы не целовалась ни с кем.
Мой потенциальный жених ( см. «Оглянуться назад, http://proza.ru/2011/04/07/1960http, а также http://www.proza.ru/2011/05/28/735) по имени Юра жил и учился во Львове, вернувшись из армии. Наша школьная дружба-любовь так затянулась, что приняла вялотекущую форму эпистолярного жанра, в коем одна сторона (Юра) строила планы женитьбы и планировала завести кучу детишек, вторая (я) на всякий случай вела активные поиски более подходящей кандидатуры на роль супруга.
Юра был внешне интересный, высокий, мужественный, вроде бы – не глупый, верный. Но, во-первых, он жил далеко, во-вторых, имел какое-то второе дно в своем характере. И хотя школьная влюбленность в этого взрослого мальчика продержалась почти два года, необходимость разгадывать его непонятную закрытость меня расхолаживала.
В юные годы любовь, не подкрепленная хотя бы редкими встречами, умирает. «Юра нашу любовь прошляпил. Он ее тихо удушил. Ей не хватило воздуха», - написала я в повести «Оглянуться назад».
Прожив первые два курса (до двадцати лет) без мыслей о замужестве, я влилась ряды своих сверстниц, озабоченных дальнейшей судьбой. Но никакой страх остаться старой девой не заставил бы меня выскочить замуж без любви.
О двух половинках, бродящих по свету в поисках друг друга, я не думала. Но при всем девичьем романтизме в представлениях о НАСТОЯЩЕЙ любви, я трезво понимала: найти идеал, достойный такой любви, невозможно.
Мне и сейчас хочется с высоты нынешнего опыта посмеяться над наивностью мифа о двух половинках.
Ну, представьте себе картинку: сидит Творец в свободное от работы время и от скуки или в приступе иронии разбрасывает по миру миллионы недоделанных человеков, чтобы те искали недостающие «детали». Кому-то ума недодал, кому-то характера. У одного дефицит красоты, у другого – доброты. Задача: сложить в одно целое организм, в котором все будет гармонично, чтобы слились в одном любовном порыве сердце, мозги, а не только то, что ниже пояса.
Для успеха в этом предприятии требуется главное условие: обе половинки должны иметь трезвую голову и доброе сердце, чтобы признать, что же мешает воссоединению. Только где вы видели, чтобы злой дурак признался в дефиците ума, а бессердечный – доброты?
Некоторые диванные философы утверждают, что притягиваются именно противоположности. Может, к физике или другим точным наукам это и приложимо, но мне за долгую жизнь не встретилась ни одна счастливая семейная пара, подтвердившая эту теорию.
Чушь это, – будто противоположные «половинки» притягиваются – без серьезных потерь или даже увечий! От их столкновения гибнет тот, кто слабее характером. Сильный недоумок подавляет умного слабого. Ведь дурак не умнеет, потому что к глупцам себя не относит. Скупого не переделать, щедрому человеку рядом с ним некомфортно. Брак двух разных по духу и мироощущению «половинок» может быть либо несчастным, либо недолговечным.
В общем, пазлы не складываются в картину с единым рисунком мира. Гармония двух организмов зависит от совпадения мироощущения.
Наверное, бывают исключения, как вообще в природе. Счастливые браки мне встречались. Но все они строились на совпадении представлений обеих «половинок» о добре и зле. Ничего дороже взаимопонимания в браке нет. Только на этой почве любовь долго остается плодотворной, взаимной, а не уродливой. Бывает и такая, похожая на болезнь.
Куда больше семей, которые только кажутся счастливыми. Просто один из двух оказывается терпеливым или… равнодушным, играющим роль счастливого человека.
Мне нужна была не чья-то половинка, а целая личность – неделимая, интересная и желательно – красивая. Ничего поделать со своим эстетическими представлениями о внешности я не могла (и не хотела).
В какой среде мог появиться такой кандидат в будущие мужья? В моей, студенческой. Другой просто не знала.
В нашем городе, Днепропетровске, знакомились тогда на танцах в парке имени Шевченко и во Дворце студентов. Клубов не было, тем более ночных. В рестораны мы не ходили. В ресторанах тусовалась (хорошее современное словечко!) «золотая молодежь». К ней относили детей научных и партийных шишек. Они ели и пили на папины деньги. На студенческую стипендию не разгуляешься, так что вся прочая молодежь довольствовалась дешевыми входными билетами на танцы и бесплатными прогулками по аллеям парка.
А еще знакомились во время вечернего променада в районе скопления нескольких институтов – возле кинотеатра «Октябрь», в студенческой среде называемом «Сачок» (сюда сбегали с лекций).
Маршрут пролегал мимо кинотеатра, затем вниз по проспекту Карла Маркса, до его середины, то есть в Центр города. Но это происходило в теплое время года, а в осенне-зимний период все стремились попасть а студенческое общежитие институтов, где училось больше парней, чем девушек.
Особым спросом пользовался Горный институт и Строительный. Они прославились концертами самодеятельности, которые проходили в шикарных актовых залах, завершаясь танцами в фойе и коридорах.
Горный институт привлекал еще и тем, что в нем учились «демократы», то есть иностранцы из демократических стран – Венгрии, Румынии, Болгарии, Чехословакии и ГДР.Подцепить жениха-«демократа» было вполне реально. Почему-то иностранцы увозили в свою державу украинских жен с великим удовольствием.
Помню смешной случай из студенческой жизни. Меня познакомили однажды на вечере в Горном институте с двумя болгарами – Пламеном и Джонни. Какое-то время мы вчетвером: я с подругой, Женей ( приехавшей из Франции на родину отца) и друзья-болгары бродили по парку, болтая о разном. Пламен с Женей – упоенно – на французском языке, я с Джонни – на русском, которым эти болгары владели прилично, изучая в институте. Пламену нравилось вспоминать Париж, где он вырос. Между всеми была симпатия, хотя можно было потерять голову от потрясающей красоты Пламена, что и случилось впоследствии с Женей. Но влюбиться в толстенького коротышку Джонни было трудно. Чисто прогулочный союз распался сам по себе. У Пламена где-то была своя девушка.
И вдруг в мае прибегает ко мне домой Джонни и с порога:
– Люся, выходи за меня замуж! Ты мне нравишься! Мы через две недели уезжаем, уже получили распределение, надо спешить!
Я просто глаза вытаращила от удивления:
– Джонни, а меня ты спросил? Мы же даже не встречались! А где любовь?!
– Но ты мне нравишься! А любовь потом придет. Я хороший! Я добрый! Я тебе понравлюсь!
– Но я тебя не люблю, хотя ты и хороший, и симпатичный, но…
– Люся, я должен вернуться домой женатым! Я обещал маме найти себе жену украинку. Они хорошо готовят, они красивые, не то, что наши! Ты видела болгарских женщин?! Они же страшнее войны! Они на мужиков похожи. Все с усами! Я хочу красивую жену. Как ты!
Я посмеялась, но выставить Джонни за дверь, не обидев его, было трудно. Он сопротивлялся отчаянно! Он даже встал на колени, испугав мою маму. Он готов был заплакать!
– Ну почему я?! Ты посмотри, сколько красивых девочек вокруг! – утешала его я.
– Поздно искать! Две недели осталось! – в отчаянье кричал мой незадачливый «жених».
Джонни чуть ли не ногами в пол упирался, когда мне уже стало не до смеха.
Попасть на вечера в Горный институт было не легче, чем во Дворец студентов. Ведь там учился изумительно талантливый комик – Фред Загоровский. Концерты с его участием вызывали такой бум, что зрители стояли в дверях зала и в проходах. Хохот на грани с истерикой, аплодисменты, овации с воплями «браво!» вызывал этот потрясающий актер, почему-то избравший своей профессией горное дело.
Об этом я узнала позднее, когда нас познакомила моя соседка, Лина Черная. Фред влюбился в эту красивую девочку и почти год с нею встречался.
Как же ей завидовали! Сам Фред гуляет с нею по улицам, целуется в нашем подъезде и даже зовет Линку, обычную девчонку(!) – замуж!
На фото этого самого знаменитого среди студентов парня молились девочки-поклонницы. Фото выставило ателье, где Фред снялся в концертном костюме, с бабочкой, и на котором выглядел почти красавцем, хотя им не был. Даже напротив. Пухленький, невысокий, так себе… Но – гений!
И вот этот гений предложил мне поступить в Театр миниатюр во Дворце студентов. Театром руководил господин с жизнерадостной фамилией – Веселый. Александр Веселый оказался в сравнении со своим главным актером совсем не веселым и даже не талантливым. Так что именно Фред играл первую скрипку в театре. ОН же и писал свои миниатюры.
Я благополучно прошла экзамены на актерство. Словечко «кастинг» тогда в ходу не было.
– Внешность и чертики в глазах, – объяснял мне Фред впоследствии, чем я ему приглянулась.
Фред родился актером! Забегая вперед, скажу: он им и стал! Оставил навязанную родителями карьеру инженера-проектировщика шахт, поступил в Московский театральный вуз, стал режиссером крупного театра в Новосибирске и на пенсию ушел Заслуженным деятелем искусства.
В общем, если бы я не попала в этот театр, то никогда бы не встретила будущего мужа, Виктора…
И стала я ведущей артисткой театра миниатюр! Мы с Фредом выступали в паре с репертуаром Мироновой и Менакера, отбивая с успехом хлеб у этих знаменитостей в масштабах студенческого района. Я, понятно, была в роли Мироновой. Потом стали расширять репертуар за счет придуманных Фредом сценок.
Понятно, что звездой был он, Фред, сбегались смотреть на него. Но я картину не портила, очевидно, и тоже вызывала смех.
И вот однажды мы давали концерт в строительном институте. Народу, как всегда, было полно. Играли сцену, в которой я в роли Сессии будила спящего студента-лентяя (Фреда) смешным напыщенным монологом и заключительным ударом мечом возмездия по бедной голове студента.
Отыграли эту сценку, потом я переоделась в свой обычный костюм: широкая и пышная юбка из переливчатой тафты изумрудного цвета, такая же концертная бабочка на блузке из белого шелка в матовую полоску. Широкий пояс на тонкой талии. В общем, вид у меня был сексуальный, как сказали бы сейчас. Таким образом, я из высокой (на ходулях) дылды Сессии в длинном белом платье превратилась в модную мадам Миронову.
Такой меня увидел на сцене Витя, и когда концерт кончился, а танцы начались ( в коридорах и вестибюле института), он со своим другом, Женей, засекли меня и Лину в толпе и пригласили танцевать.
Я помню, как он с легкой улыбкой шел ко мне – красивый парень среднего роста, в сером костюме… Глаза даже на расстоянии показались мне необычными. Большие, серо-голубые, в длинных ресницах, какой-то дивной формы – «хвостиками» вниз, а не вверх… Но главное – их выражение! Какая-то нежность стояла в этих глазах, но и одновременно – призыв. Его благородную, даже артистическую внешность, не портил довольно крупный нос и узкие губы – как я считала (и совершенно справедливо!) – признак ехидного характера. Но все это вместе меня просто сразило наповал.
Мы успели станцевать одно танго. Меня и Лину вернули на место, и я сказала ей совершенно серьезно:
– Запомни, я выйду замуж за этого мальчика. Или не выйду вообще.
Но намеченный в жертву студент вдруг бесследно исчез. И мы с Линкой напрасно бегали по коридорам института в поисках этого кандидата в мои мужья.
Лина смеялась:
– Оставаться тебе старой девой!
Домой нас провожал Фред…
Прошел почти год, в котором было все, что бывает у скромной, но влюбчивой девочки, воспитанной строгой мамой. А тот красавец из Строительного не забывался, хотя во время танца мы успели только обменяться именами. И я вспоминала единственную фразу, сказанную голосом, не похожим по красоте тембра ни на один другой:
– Вы здорово смотрелись на сцене.
Через год наш третий курс филфака пригласил четвертый курс факультета ПГС строительного института на свой вечер. Там и оказался мой будущий супруг. Теперь мы танцевали все танцы подряд…
– Учти, я больше недели ни с кем не встречаюсь, – заявил этот нахал, избалованный девочками, когда провожал меня домой. И полез целоваться, прощаясь в нашем подъезде.
Это был первый парень, перед которым я не устояла – из страха, что больше не придет.
Но он пришел и остался… на полвека с хвостиком. И я иногда ему об этом злорадно напоминаю .
Продолжение http://www.proza.ru/2015/04/17/732