В мае 1899 года в Гааге собрались представители ведущих мировых держав на конференцию по разоружению, созванную по инициативе российского императора Николая II. Мирный меморандум, предполагал всеобщее сокращение вооружений, включая недопущение наращивания имеющихся запасов, рекомендовалось ратифицировать взаимное неприменение в войне воздухоплавательных аппаратов, под полный запрет попадало производство и использование любого оружия массового поражения, и многое другое. Особой строкой оговаривалось запрещение употреблять в морских войнах подводные миноносные лодки. Но как водится в нашем несовершенном мире, после конференции по разоружению, участвовавшие в ней государства начали усиленно вооружаться, в том числе проектировать и строить подводные лодки.
Впервые в нашей стране идею применения подводного судна для военных целей выдвинул изобретатель самоучка Ефим Никонов в 20-е годы 18-го века. Изготовленная им субмарина проходила испытания в 1724-1728 годах. Однако полученные результаты не впечатлили чиновников из Морского ведомства и идея «судномодели» Никонова была положена под сукно, а все работы по этой теме свёрнуты. Однако земля российская никогда не была скудна талантами, весь 18-й и до середины 19-го века одарённые энтузиасты-одиночки продолжали разрабатывать и строить различные варианты «потаённых судов», нередко совершенно фантастических. Наибольший интерес представляла подводная лодка русского военного инженера К. А. Шильдера. Корпус, созданной в 1834 году подлодки, был полностью выполнен из металла, для наблюдения из подводного положения применялась оптическая труба, предвестник перископа. Для ускорения всплытия и погружения использовались специальные рулевые лопасти. Несмотря на то, что субмарина приводилась в движение мускульной силой людей, внутри корпуса предусматривалось место для монтажа электрических гальванических элементов, с перспективой установки действующего электромотора. Испытания лодки закончились удачно, но из-за воспрепятствования высокопоставленных чиновных бюрократов дальнейшего развития данный проект не получил. Поражение в Крымской войне лишило Россию права иметь на Чёрном море дееспособный надводный флот, поэтому правительство Империи обратило пристальное внимание на не попадавшие под наложенные ограничения маломерные корабли и подводные лодки.
В 60-х годах 19 века Морскому ведомству были представлены к рассмотрению различные варианты боевых субмарин, приводимых в движение, как с помощью мускульной силы людей, так и с использованием различных механизмов. Наиболее удачной моделью была признана лодка «вольного механика» И. Ф. Александровского. Довольно большая, водоизмещением в 355 т, оборудованная двух вальной пневматической машиной, магнитным компасом, горизонтальными рулями, с балластными цистернами, продуваемыми сжатым воздухом, подводная лодка успешно прошла апробацию в 1866 году, на которой присутствовал Александр II. «Чрезвычайно умно придумано»,— осмотрев лодку заключил царь и распорядился зачислить Александровского на государственную службу и выделить средства на дальнейшие работы. Однако все субмарины с механическими двигателями, даже показавшие неплохие результаты, почему-то рассматривалась командованием морскими силами, как некая забавная игрушка, а не как перспективная боевая платформа. Посему в 1879 году в серию пошли подводные лодки талантливого русского инженера С. К. Джевецкого с ручным приводом, который приводился в действие экипажем из 4 человек. Всего в 1879-1881 годах были построено 50 таких аппаратов, из которых 16 базировались в Кронштадтской крепости, а 32 лодки были распределены по Черноморским базам русского флота. Две субмарины остались в распоряжении Джевецкого, на одной из них впервые в истории отечественного судостроения был установлен и испытан электродвигатель мощностью в 1 л.с., на другой - водомётный двигатель в 4 л.с..
Ограниченность использования такого типа лодок была понятна всем, поэтому в 1892 году царским правительством были выделены средства на разработку и строительство «водобронного миноносца» оснащённого механическим двигателем, вооружённого самодвижущимися минами и артиллерией, с дальностью плавания в подводном положении не менее 10 миль.
Изучив возможности строительства подводных лодок в Европе и США, Главный инспектор кораблестроения Морского министерства Н.Е.Кутейников в декабре 1900 года подал рапорт на Высочайшее имя о необходимости и возможности создания боевой субмарины силами русских инженеров и корабелов. На всеобщее удивление решение было принято незамедлительно, и на следующий год к работе приступила, созданная Кутейниковым комиссия Морского ведомства в составе старшего помощника кораблестроителя И.Г. Бубнова, старшего инженер-механика И.С. Горюнова и лейтенанта М.Н. Беклемишева. Работы велись ударными темпами и первый «подводный миноносец № 150 « Дельфин»» был принят в состав флота 14 октября 1903 г. Субмарина погружалась на глубину до 50 метров, имела дальность хода в надводном положении до 350 миль. Удачные испытания подводной лодки "Дельфин" доказали готовность отечественной промышленности к самостоятельной постройке подводных лодок. Большинство высокопоставленных военных моряков, за исключением адмирала С.О. Макарова и ещё нескольких прогрессивно мыслящих офицеров, были противниками нового типа оружия, отдавая приоритет милым их сердцу большим надводным кораблям и, если не прямо, то косвенно сооружали различные препоны работе комиссии Кутейникова. Пробить стену, выстроенную флотскими ретроградами, помог случай. При осмотре "Дельфина" император Николай II в присутствии высшего командования флота, одобрил проделанную работу и, лично пожав руку руководителям проекта, пожелал "... успеха при дальнейших постройках". Заручившись Высочайшим одобрением, команда Кутейникова создала более совершенную лодку «Касатка», которая пошла в серию в 1904-06 годах на Балтийском заводе.
Разразившаяся русско-японская война подтолкнула царское правительство к закупке и строительству подводных лодок за рубежом: в США, Германии и Франции. Стоит отметить, что день 24 мая 1904 года, в который немецкой фирмой «Крупп» был получен «русский заказ» на строительство 3 подлодок, можно считать днём рождения Германского подводного военного флота. Впрочем, и сановные «обожатели дредноутов» Второго Рейха во главе с всемогущим министром Тирпицем долгое время в упор не видели в составе германских ВМС этих «unsinnig Unterwasser Boote», всего через 13 лет ставших для Германии основным средством ведения войны на море. В связи с возросшей численности субмарин в Российском флоте, а также особой специфике их применения Высочайшим указом от 11 марта 1906 года «подводные миноносцы» были выделены в отдельный класс кораблей – подводные лодки, а следующим указом от 27 марта 1906 года для подготовки экипажей создавался Учебный отряд подводного плавания.
Несмотря на тактический успех первых русских субмарин в войне на Дальнем Востоке, царские адмиралы продолжали относиться к новому виду оружия критически, были и те, кто активно неприемлил даже саму возможность применения лодок в бою, многие облечённые властью флотоводцы презрительно смотрели на моряков-подводников как на сумасбродов. Как гласит флотская легенда, однажды контр-адмирал Щенснович подал в Морской штаб рапорт, с просьбой увеличить денежное содержание личного состава отряда подводного плавания, объясняя свою просьбу большими рисками и тяжестью службы на подводных лодках. Штабные рапорт удовлетворили, наложив глумливую резолюцию: « Жалованье увеличить. Всё равно потонут».
После окончательно оформившегося в 1907 году союза с Францией и Англией, направленного против Германии с её многочисленными и мощными надводными боевыми кораблями, развитие Российского подводного флота пошло ускоренными темпами. Взамен примитивного керосинового мотора на подлодки пришёл дизель, выполнен ряд успешных экспериментов по созданию субмарины с единым двигателем для надводного и подводного хода, проведены удачные испытания трубчатых носовых торпедных аппаратов. Был усовершенствован метод погружения лодок, сокративший время полного ухода под воду до рекордных двух минут. На винтовом движителе была успешно применена новая система управления регулировкой угла атаки лопастей, предвестник современного ВРШ. Прошёл успешные пробы предтеча знаменитого германского «шнорхеля», дававший возможность идти в подводном положении «под дизелями» и многое другое. Не стояла на месте и российская военная мысль. Например, в записке "О типах и числе подводных лодок, необходимых для активной защиты наших берегов", поданной в Морской Главный Штаб 17 января 1907 г. контр-адмиралом Э.Н. Щенсновичем, оценивалось современное состояние подводного плавания, и одновременно рассматривался вопрос о том, какие типы и сколько подводных лодок должно быть построено. В то время, когда в большинстве стран подводные лодки рассматривались лишь в качестве «подвижной минной банки» у своих берегов, Щенсновичем разбиралась возможность использования лодок для дальних походов и действий у вражеских портов. Предложенное им деление всех подлодок на два класса: малые для обороны побережья и большие крейсерские для длительных автономных действий на коммуникациях противника, на долгое время определили направление развития отечественного подводного флота.
В 1908-1910 году царским правительством был объявлен конкурс на строительство нескольких серий подводных лодок. Рассмотрев все представленные проекты, Морской Штаб отдал предпочтение отечественным субмаринам конструкции И.Г. Бубнова: класса «Морж» и «Барс». В воздухе уже ощутимо пахло порохом, поэтому Морским ведомством принимались энергичные меры для усиления группировки подводных сил на предполагаемых театрах военных действий. Ассигнования на строительство подводных лодок типа «Барс» для Балтийского моря были выделены в 1912 году по специально разработанным Малой и Большой судостроительным программам Российской Империи. Предполагалось изготовление 18 единиц, из которых шесть подводных лодок предназначались для Сибирской флотилии, двенадцать – для Балтийского флота. Боевые корабли пятого типа имели хорошие для того времени тактико-технические характеристики. В идеале полная скорость надводного хода «Барсов» должна была составлять 16 узлов, под водой 11-12 узлов, дальность плавания в надводном положении экономичным ходом в 10 узлов – 2500 миль, в подводном положении – 25-35 миль. Длина лодок составляла 67 метров, ширина 4,3 м, подводное водоизмещение 780 тонн. По вооружённости русские «Барсы», в сравнении с иностранными «одноклассниками», получились довольно «зубастыми»: 2 носовых и 2 кормовых трубчатых 457 мм торпедных аппарата завода Лесснера и 8 торпедных аппаратов Джевецкого. На лодках устанавливалось одно баковое орудие калибром 57 или 76 мм и один пулемёт 7,62 мм. Максимальная глубина погружения 91 м, рабочая глубина 46 м; экипаж от 35 до 45 человек. На всех лодках серии предполагалась установка радиоаппаратуры. Первые субмарины «русского типа» были торжественно заложены 15 сентября 1913 года на Балтийском заводе Санкт-Петербурга. Они получили название «Барс», «Вепрь», «Волк» и «Гепард». В Ревеле (ныне Таллин) на заводе «Ноблесснер» 3 июля 1914 года приступили к изготовлению лодок «Тигр», «Львица», «Леопард», «Кугуар», «Рысь», «Пантера» и «Тур».
Строительство сопровождалась немалыми трудностями, так как в процессе производства и испытаний морякам и конструкторам постоянно приходилось устранять различные технологические просчёты и проектные недоработки, к тому же разразившаяся в августе 1914 года Мировая война потребовала внесения корректив в оснащение субмарин двигателями, вооружением и прочим. Например, для головных лодок проекта, собираемых на Балтийских верфях, были предусмотрены по штату 1320 сильные дизели германской фирмы Крупп, которые по объективным причинам получить стало невозможно. Однако русские умельцы не пали духом и внесли смелые изменения в конструкцию, позволяющие установку двух отечественных двигателей мощностью по 250 л.с., изначально предназначавшихся для канонерских лодок «Шквал». Разумеется, такое «нововведение» отрицательно сказалось на мореходных качествах первых «Барсов» максимальная скорость в надводном положении едва дотягивала до 10 узлов, к тому же во время работы обоих двигателей появлялась сильная вибрация корпуса лодок, но шёл второй год войны, действующий флот остро нуждался в пополнении, поэтому выбора не оставалось. Оперативно принятое постановление об изготовлении дизельных моторов на заводах «Фельзер и Ко» в Риге и «Людвиг Нобель» в Санкт-Петербурге по германской технологии так не смогло устранить возникшую проблему. Вывести подводные боевые корабли на запланированную мощность русские судостроители смогли только в 1917 году. В ходе сборки лодок, которой руководил будущий выдающийся советский конструктор Б.М. Малинин, в их устройство буквально на ходу вносились усовершенствования. Торпедные аппараты Джевецкого, для уменьшения повреждений об лёд, подняли с бортов на верхнюю часть корпуса. Тонкостенные палубные цистерны были заменены на более прочные, усилили жёсткость крепления перископов и многое другое. Помимо решения конструктивных и технологических проблем инженерам и строителям приходилось сталкиваться и с откровенной глупостью или прямым саботажем российской бюрократии. К примеру, любому здравомыслящему человеку понятна жизненная необходимость установки на подводных лодках водонепроницаемых переборок, однако чиновники из Морского ведомства категорически отказались от их монтажа, мотивируя своё решение «недостатком выделенных средств». Несмотря на все препоны, строительство лодок шло полным ходом и к середине 1915 года первые «Барсы» вступили в строй. Несовершенство конструкций лодок, частые поломки систем и механизмов, суровые условия службы и быта, в ходе войны многократно перевесились доблестью и отвагой русских подводников.
Разумеется, появление на третий год войны на Балтийском театре двенадцати новейших русских подводных лодок коренным образом переломить ситуацию в битве на море не могло. Однако потенциальная угроза для коммуникаций, в частности, очень важных путей поставок железной руды из Швеции, заставила понервничать руководство германского Kaiserliche Marine, которое было вынуждено перебросить дополнительные силы в Балтийское море в составе двух крейсеров, двух флотилий миноносцев, несколько эскадрилий аэропланов и дирижабли-цеппелины.
В рамках данной статьи невозможно подробно рассказать о боевой службе всех балтийских «Барсов», остановимся лишь на нескольких лодках и самых значимых эпизодах. На Балтийском флоте наиболее действенной и удачливой лодкой считался «Волк» с его бессменным командиром старшим лейтенантом И.К. Мессером. Субмарина встала в строй 14 апреля 1916 года, а уже 15 мая Ревель проводил её в боевой поход, ставший, пожалуй, самым результативным для русского подплава за весь период Великой войны. 17 мая 1916 года «Волк» занял позицию в Норчепинской бухте на перископной глубине. Первым Мессер обнаружил пароход «Gеrа» водоизмещением 4300 тонн, шедший из Стокгольма в Гамбург. По распоряжению германского штаба, немецким транспортным судам предписывалось скрывать свою принадлежность и не нести никакого флага. По принятым в то время правилам ведения войны, во избежание атаки нейтрального или союзного судна подводные лодки были вынуждены всплывать и, остановив обнаруженный пароход, визуально определять принадлежность. Лодки и их экипажи при этом подвергались смертельному риску, так как нередко остановленные суда шли на таран или не замеченные ранее военные корабли и аэропланы противника могли внезапно атаковать практически беззащитную субмарину. И в этот раз русский командир, хоть и посчитал, что судно без флага, несомненно, немецкое всё-таки приказал всплыть. Комендоры «Волка» сделали из бакового орудия несколько предупредительных выстрелов по курсу корабля. Судно послушно остановилось, и на его рее поднялся германский флаг. В ответ над русской лодкой взвился сигнал «Возможно быстрее покинуть судно». Мессер подождал, пока немцы спустят шлюпки и отойдут на безопасное расстояние, а затем потопил оставленный корабль выпущенной торпедой. Погрузившись и выждав некоторое время, русская субмарина снова поднялась на перископную глубину, и почти сразу старший лейтенант Мессер обнаружил ещё одно судно без опознавательных знаков. «Волк» всплыл, и после нескольких предупредительных выстрелов военный транспорт «Kolga», водоизмещением 2500 тонн, шедший в Стокгольм с грузом брикетированного угля, остановился. Заметив взвившийся на гафеле подводной лодки Андреевский флаг, германские моряки, не обращая внимания на прицельный огонь бакового орудия русских, попытались скрыться, дав полный ход. Российские подводники выпустили две торпеды по уходящему врагу, одна из которых, попала точно в середину неприятельского судна. Германский корабль накренился и стал быстро тонуть. Не дожидаясь развязки, лодка устремилась к замеченному наблюдателями дымку на горизонте. На их удачу это оказался вражеский угольный транспорт «Bianka», водоизмещением 1800 тонн. Немецкий корабль снова утопили торпедой, предварительно дав команде возможность спустить шлюпки. Так за один день отважная команда «Волка», отправила на дно больше германских судов, чем вся дивизия подводных лодок за предыдущий год войны.
Активизация действий союзных субмарин летом 1916 года и очень своевременно устроенный лейтенантом Мессером погром привёл к кардинальному изменению структуры германских перевозок на Балтике: теперь немецкие капитаны транспортов отваживались выходить в море исключительно в составе хорошо охраняемых конвоев. Затратная по времени организация морских караванов не только снизила интенсивность грузопотока, но и привела к привлечению значительных сил и средств кайзеровского флота и авиации на сопровождение торговых судов. Удача не оставляла русскую субмарину всю войну. Дважды «Волк» чудом уходил от таранных ударов считавшихся нейтральными шведских кораблей, неоднократно избегал торпедных атак неприятельских миноносцев и подводных лодок, а однажды подвергся воздушной атаки германского противолодочного самолёта. В начале июня 1916 года русская агентура доложила в штаб, что из Стокгольма ожидается отправка трёх больших германских конвоев с рудой. Командование российского флота решило использовать для их перехвата подводные лодки. Немцы, обеспокоенные действиями неприятельских субмарин на своих коммуникациях, выделили для борьбы с ними большое количество аэропланов. 10 июня 1916 года, когда лодка Мессера следовала в надводном положении к месту засады, вахтенный матрос обратил внимание на появившуюся со стороны берега странную чайку, которая не махала крыльями. Он удивился и доложил об этом дежурному офицеру, который тут же опознал в «диковинной птице» вражеский аэроплан. «Волк» быстро погрузился на глубину, а сброшенные в воду бомбы в количестве 7 штук хоть и засыпали палубу осколками, но никакого вреда не принесли. Германские пилоты доложили своему командованию об обнаружении на морских путях русской субмарины, и, изрядно напуганные майским походом «Волка», немцы решили отложить выход конвоев на неопределённое время. Поставленная командованием задача - срыв германских военно-морских перевозок снова была выполнена. Очередной рейд бесстрашного Мессера принёс новую победу. 25 июня 1916 года, действуя по классической схеме, русские моряки уничтожили германский пароход «Dorita» водоизмещением 3700 тонн, шедший из Лулео в Штеттин с грузом железной руды. Возвращаясь после удачной охоты на базу, «Волк» на полном ходу столкнулся с сорванной с якорей миной, но удача и здесь не оставила прославленную «Грозу морей» - мина не взорвалась.
Вторым по результативности из лодок данной серии был «Вепрь» под командованием старшего лейтенанта В.Н. Кондрашева. 20 июня 1916 г. русская субмарина находясь в подводном положении, атаковала и потопила двумя торпедами германский рудовоз «Siria» водоизмещением 3600 тонн следовавший в составе большого конвоя. Через несколько дней «Вепрь» напал на ещё один конвой, но неудачно. Уклоняясь от атаки эсминцев охранения, лодка ударилась о подводную скалу, и получила тяжёлые повреждения, которые потребовали серьёзного ремонта в доке. Через год, 28 июля 1917 г. в Ботническом заливе «Вепрь» пустил ко дну германский транспорт «Friedrich Karou» водоизмещением 873 тонны.
В советской популярной историографии наибольшую известность получила лодка «Пантера», совершившая первую удачную торпедную атаку неприятельского судна в составе Рабоче-крестьянского красного флота. Во время первой мировой войны «Пантера» совершила несколько боевых походов, в 1918 году участвовала в отражении агрессии финнов против РСФСР, действуя на коммуникациях противника в Ладожском озере. В марте 1919 года «Пантера» была включена в состав Действующего отряда Балтийского флота, который защищал от финнов и английских интервентов морские подступы к Петрограду. 31 августа 1919 года лодка вышла на боевые позиции в район Копорского залива. В 18 часов 05 минут командир боевого корабля, бывший старший офицер «Волка» лейтенант А.Н. Бахтин, в перископ разглядел силуэты двух судов, стоявших на якорной стоянке. Почти два часа, в условиях сильного волнения, лодка подкрадывалась к намеченной жертве. Наконец, выйдя на выгодную позицию, «Пантера» показала зубы, торпедным залпом отправив на дно новейший английский эсминец «Vittoria». При выстреле лодку выбросило на поверхность моря, и сразу шесть английских боевых кораблей бросились в атаку на русскую субмарину. Проведя более 28 часов в подводном положении и пройдя 75 миль, что являлось своеобразным рекордом для подводных лодок начала прошлого века, маневрируя и уклоняясь от сбрасываемых глубинных бомб Бахтин смог оторваться от преследователей и привёл «Пантеру» в Кронштадт. Во время перехода воздух в лодке был настолько испорчен, что зажигаемые спички не загорались, а люди на боевых постах от удушья падали в обмороки. Благодаря атаке «Пантеры» британский флот стал вести себя очень осторожно и на всякий случай убрался подальше от советских берегов. За этот поход Бахтин был награждён орденом Красного знамени, а его экипаж – именными часами.
После Гражданской войны лодку переименовали в «Комиссар», и она продолжила службу в РККФ в качестве учебного судна. В середине 30-х годов «Пантеру» подвергли глубокой модернизации, установив современную акустическую аппаратуру, новые дизели и две водонепроницаемые переборки. В самом начале Великой Отечественной войны лодка совершила разведывательный поход на коммуникации врага, а при отражении массового налёта германской авиации на Кронштадт 23 июля 1941 года комендоры лодки сбили один вражеский бомбардировщик, а ещё два повредили. В войну и после войны «Пантера», переименованная в Б-2 использовали в качестве зарядной станции для подводных сил Балтийского флота.
На 1 января 1917 года в составе Первой дивизии подводных лодок под командованием контр-адмирала Д.Н. Вердеревского насчитывалось 12 субмарин типа «Барс». Усовершенствование противолодочной тактики германских миноносцев, активное применение авиации, усиленное минирование подступов к маршрутам передвижений кайзеровского флота, но в большей мере последовавшие революционные события, пагубно повлиявшие на дисциплину и боевую подготовку экипажей, привели подводные силы Балтийского флота к серьёзным потерям. С позиций в районе острова Готланд в мае-июне 1917 года не вернулись «Барс» и «Львица», в октябре бесследно пропал вышедший в поход «Гепард». Из-за навигационной ошибки налетел на камни и от полученных повреждений затонул «Единорог». Зачисленные в состав РККФ оставшиеся балтийские «Барсы» продолжали нести боевую службу в морских силах Советской Республики до 30-х годов, после чего были переклассифицированы в учебные или вспомогательные суда, а затем, кроме погибшей в 1935 году во время учений «Рыси», постепенно исключены из состава флота и утилизированы. Дольше всех в боевом строю Балтийского флота оставалась «Пантера». Заслуженная субмарина, участница трёх войн, прослужившая Отечеству 40 лет, могла по праву занять место среди кораблей-памятников, но как водится в нашей стране, материальная составляющая перевесила духовную и заслуженного «ветерана» в 1955 году разобрали на металлолом. Воистину, что имеем - не храним…
Но на этом история «Барсов» не закончилась. В 90-х годах прошлого века многоцелевой атомной подводной лодке К-480 присвоили имя «Барс», скоро ставшее нарицательным для всех лодок проекта 971. И снова, как и сто лет назад под Андреевским флагом выходят в море на боевую вахту «Волк», «Пантера», «Леопард», «Гепард» и «Тигр» - наследники и продолжатели ратных традиций славных русских «Барсов» времён Великой войны.