Нынче любят, чтобы если стихи,
то харканье кровью.
Я не плачу на публику,
горькую не глушу.
Может, зря...
Но сочувственные кивки -
не в кассу.
Полозкова час за часом -
в наушниках, а зачем?
Просто жизнь:
тут ошиблась, а там - оступилась.
По утру насыпаю мюсли, протираю глаза
и толкаюсь в метро. Там,
где каждый в себе и достаточно нелюдим,
чтобы чувствовать, что на свете совсем один.
Да и что там, к чему фанфары?
Я не гений и даже не пилигрим.
Я считаю гроши, и раз в осень пью грошовый кофе.
Я разглядываю в метро людей,
я бреду из метро бессмысленно и угрюмо.
Щёлкаю пропуском на проходной,
за столом перед чаем и рабочим, убитым компом замираю,
и зачем-то опять Полозкову
как символ,
почётный значок, что жива,
что чего-то стою,
на полную
лишь для себя
включаю.