Да, я всегда люблю к нему заходить. Уникальный человек!.. Лет двадцать тому назад, уехал из Москвы и поселился на даче. За это время вокруг забора вырос целый лес. Дома почти не видно – всё в зелени. Живёт замкнуто, ни с кем не общается. Но меня видеть всегда рад. Тем более, помогаю, чем могу.
Он занимается резьбой по дереву и режет ни чего-нибудь там, а "Царские врата" для иконостасов (иногда киоты), да и так, что придётся, для церковных нужд. Хотя, профессиональным резчиком себя не считает, а вот верующим?!. - это от него не отнять. Порассуждать о вере, о конце Света, о врагах, которые на каждом шагу, - это всегда, пожалуйста!..
Я очень люблю бывать в его летней мастерской. Это небольшой флигель, стоящий в глубине сада, а летом, когда зелень возьмет силу и всё заблагоухает, то этот домик весь исчезает в ней. Он превращается в чудо, переплетённое ветками дикого винограда, только одна труба торчит, а более ничего и не видно.
- Христос Воскрес! - начал приветливо я, увидев идущего навстречу мне, всклоченного, как всегда, хозяина.
Я и не знаю, причёсывался он когда-нибудь или так и ходил с рождения, но это не суть. На это, все уже давно перестали обращать внимание. Облобызались кое-как, скорее, три раза потерлись бородами друг о дружку...
- Пойдём в мастерскую, поговорим. Я туда переехал только на лето. Ты уже меня прости, там ещё беспорядок. Я тебе кое-что покажу, что ты на это скажешь? - испытующе, глядя мне в глаза произнёс хозяин.
Проходя по саду, увидел Ирину, жену его. Поздоровались, как всегда, спросила про мою семью. Я дежурно ответил. На этом общение наше, как правило, заканчивалось. Правда, она обязательно всегда интересовалась – работаю я или нет. Это был уже ритуал. Как бы сравнивала со своим благоверным, который перебивался от заказа до заказа.
- Ну, давай присаживайся, – предложил мне Павел, – Подожди чуток, я сейчас стульчик принесу.
Через минуту он входил с резным стулом, на котором любил восседать сам.
- Ну, что Саш, давай рассказывай, как там у вас в «Аду»?
Так он непременно называл Москву, считая этот город воплощением этого страшного места в Библейском писании. Если ему ненароком, приходилось бывать по делам в городе, оттуда он возвращался полностью разбитым, еле волоча ноги.
- Не говори, Паш, всё по-старому. И говорить, как бы, не о чем. Суета одна...
- Вот, вот и я всё о том же. Вы там, как муравьи перед дождём - топчите друг друга, чтобы первым в укрытие спрятаться. Сам понимаешь, - бесполезно...
Он многозначительно посмотрел в окно, выискивая там кусочек синего неба.
- А ещё хуже, я вас всех сравниваю с урнами, что в колумбариях понатыканы. - продолжал он. - Вот и перемещаетесь каждый день в своих чёрных катафалках. Я слышал, их так много стало, что не пройти, не проехать. Нет, чтоб пешком ходить, всё легче дышать было бы.
Он замолк, взял в руки карандашик, Павел любил что-то чирикать на бумаге, когда с кем-то разговаривал. Надо было понимать - пришло время переходить к делу. Время не ждёт...
- Ты знаешь, не буду юлить,- я заехал посмотреть, над чем ты сейчас работаешь? - наконец, сказал я, по существу.
- Ну, так с этого и начинать надо было, а чего всё вокруг, да около ходить?..
Он ушёл в кладовку, а я осмотрелся. Как я люблю этот творческий беспорядок. Кругом различные деревяшки, чертежи, банки с клеем и лаками. Пахнет липой и сосной. И казалось, сидел бы я вот так и не вставал, а то надо всё время куда-то идти, торопиться, что-то делать - никому ненужное и ещё, за это всё получать деньги. А тут нет денег, брокеров, дистрибьюторов и всякой другой ерунды. Здесь просто жизнь в своём первозданном виде...
Что-то загромыхало и в мастерскую ввалился Павел. В руках он держал створки от Царских врат, скорее всего небольшого предела маленькой деревенской церкви. Он весь сиял от радости!.. Наверное, такое выражение лица бывает у рожениц, когда они, впервые выносят своих первенцев на свет Божий, показать отцам. Я понял сразу, обидеть художника нельзя. Слишком большой труд был вложен в эти небольшие, но очень густо закрученные резьбой, створки.
Я поздравил его с работой. Он довольно ухмыльнулся, но я чувствовал, что под этой простой ухмылкой таится та несказанная радость, которую испытывает художник после окончания работы. Ради этих минут и стоит жить!..
- Всю зиму резал. Если бы не эта работа, я бы вообще загнулся. Но, а ты-то как? Всё там же? Всё преподаешь? Ну, ну. И, как у тебя на них сил хватает? Тут сидишь один: пред тобой дерево, резец и ангел чувствую где-то рядом. А у тебя одни бабы, небось? И все на каблуках, да и юбки выше головы? И соблазны, конечно имеются?..
- Ну, куда без них – физиология.
- Грех это, будешь в Гиене огненной гореть, вот тогда и решишь, что лучше. Да чего с тебя взять, печать негде поставить, а что у нас здесь творится?!. Ты помнишь батюшку из Марьинской церкви? Ну, так вот, на «Вербную» преставился, а всего 40 лет было. Отслужил, пришёл домой. Матушка стол накрыла. Ну, ты знаешь, в столь Великий праздник и рыбка допускается, да и пригубить немного можно. Вот, видно он и пригубил. Наутро уже холодный был... сердце...
Я даже на стуле пошатнулся от такой новости.
- Как же это? Я помню у него детей четверо. Жена?..
- Пить меньше надо, дорогой мой. Уж слишком много батюшек к зелью прикладываться стали. И у нас в церкви тоже, так я оттуда ушёл. Вот заказ сдам и совсем распрощаюсь. Поветрие какое-то. Но это, наверное, уже перед концом. Когда такое было, если только перед Октябрьским переворотом?
Павел провожал меня до калитки. Успел всучить мне цветы и две книги о святых…
- Твои Толстые с Достоевскими рядом не стояли перед этими авторами. Почитаешь их, так сам писать перестанешь. А то выдумал из себя писателя. Делом бы лучше занялся, а не бумагу переводил. Вон детям на учебники не хватает. А всё пишут, пишут. Сейчас в кого не плюнь, то кляузу какую, то заявление в суд… Молится надо беспрестанно, вот какое дело. Не так уж много времени осталось. Можно ведь не успеть, если себя попусту растрачивать. Что есть наши дела земные супротив молитвы – пустая суета.
Мы распрощались... и я ушёл. Смутил меня Павел. Я и так из депрессии вылезти не могу. Строчки путной написать не получается, а тут он ещё, со своими размышлениями. Но что я точно понял – если не тянет, если не горишь творческим пламенем, то лучше дрова бабульке какой наколоть и то пользы больше будет...
2013г* + к