Все хорошо, все прекрасно,
восхитительно и тельно, и цельно, но закусив
ПЕРЕГОРЕВШИМИ
Переводными ГУБАМИ,
выпускаем по мерзлому подбородку-небосводу тягучую от тоски
кровь,-цвета индейского пейота...
Наши чувства ограблены мирозданием, нашей покорностью к грабителям,
наши проворные
ягодицы детства чуть потолстели в пустых коридорах без скамьев и движутся крохи
ПУСТЫХ ДВИЖЕНИИ ПО ФАЛЬШИВОМУ СКЛОНУ ГОРЬКОГО ОПЫТА!
Мы мертвы, хоть родились когда-то,
и не было никого человечнее НАС!
Нас трогала судьба, называла малышом и
мы помним ее ПОВЕРНУТЫЙ МИЗИНЕЦ на нашей
родовой макушке!
Мы сами вылепили нео-души, они из искусственного брильянта тканей тела, и
рваных ран,
и висят клочья из жалких глаз, когда мы говорим: "ЛЮБЛЮ", зная, что это может
оказаться последней шуткой
раздробленной души и
НЕ МОЖЕМ даже УМЕРЕТЬ ВЫБРАВ ДОСТОЙНОЕ
ТЕЛУ ПОЛОЖЕНИЕ!
... ОСОЗНАНИЕ БАБОЧКИ, НАМ НЕ ВИДНА И НЕ ЗНАКОМА ТОТАЛЬНАЯ
ЛЮБОВЬ В 3 ДНЯ,-РАВНАЯ ВЕКУ!
И воняем мы испарениями
ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЛЮБВИ,
ЧТО ИМЕЕТ СВОЙСТВО:-НАСКВОЗЬ ИЛИ МИМО!
Останься со мной тишина ночи, я выброшу свой пистолет, разожму кулак и даже
покажу ДАВНИЕ СЛЕДЫ СТЫДЛИВОЙ СЛЕЗЫ, ПОХОЖЕЙ НА МАСЛИНУ...
Мне некуда спешить...
Назовите меня именем
что могу услышать, отрежьте мои руки,-они опустились, вырвите
глаза, им больше не на кого смотреть...
ГРОМ,
что чувствую, разлегся на моей мятой постели,
с похолодевшими кисетами и
отчаянными донесениями с Неба...
Я накрою Его Дружеским одеялом
из конопатой
от ожогов сигарет шерсти,
вне любых сомнении,
что я не ошибся...