Чистый листок, лежащий перед глазами и не тронутый ни чернилами, ни печатным текстом, несёт в себе информации больше, чем знает тот, кто собрался его заполнить. Особенно когда этот лист предназначен для конверта без адреса. Мне это стало понятно, когда я прогуливался по прежде знакомому бульвару и перед глазами были, разве что, открытые снегом, прошлогодние листья, которые уже никогда не заполнятся никаким текстом; даже самая ничтожная мысль не коснётся их, проступивших, словно сухие кости мертвецов, прожилок; и замусоленные да исписанные, отнюдь не белые, листочки потрёпанного блокнота.
А весна пахла, распуская запахи, словно первые цветы, изливаясь чем-то одновременно новым и при этом знакомым, тем, что забывается тёмным и измятым ветрами ноябрём, когда в его туманах, изморозях начинает теряться прошедшее время. Весна пахла и назойливо лезла в ноздри, в лёгкие, не отпуская память, запихивая её в сердце, словно разбухший ком ветоши. Но, может быть, это источали свои миазмы саваны зимы, что часто проявляет такую тягу к существованию, что умирает только в марте? Или это приносил запахи тот ветер, которого часто, по ошибки, называют временем, тот ветер, что возникает откуда-то между нами, где-то на том расстоянии, что по незнанию мы зовём пространством?
Я и сам раньше думал, что между ноябрём и мартом, как впрочем, и между другими месяцами, пролегают трассы времён, магистрали пространств, но, вдохнув поднятые ароматы новой весны, вдруг на какой-то миг, совершенно мимолётно, осознал то, что нет, ни времени, ни пространства, а есть ветер, развивающий прошлогоднюю листву и исписанные листы, ничего не связывающий и ничего не предвещающий.
Это твой ветер. Ветер прежде знакомого бульвара, неожиданно вылетающий из конвертов без адреса, подобно, внеисторическому и носящемуся над гладью оттаявших луж, духу.
Это твой ветер. Ветер исхоженных улиц и посещённых кафе, где возможно на истёртых кожаных и бархатных обивках стульев и кресел остался запах духов, названия которых я так и не смог запомнить. Но дух летит над зарябившейся лужей и мне непонятно, то ли ветер от духа, то ли дух выдыхает ветер.
Твой ветер, который суть время и пространство и, когда он затихает, то исчезают и они. Остаются только исписанные листы блокнота и прошлогодние листья, чьи прожилки проступают костями мертвецов сквозь побуревшую кожу памяти.