Большой караван шел через пустыни, степи и горы. В хвосте, растянувшихся по горизонту верблюдов, шел осел. Когда караван дошел до богатых разнообразием трав и ароматов альпийских лугов, в ослиную голову пришла мысль, что неплохо бы остаться здесь. «Все в мире живут там, где им хорошо, а я должен всю жизнь провести в пути да еще под тяжелой поклажей?» - подумал он. И начал понемногу отставать от каравана. Погонщику показалось, что осел устал, что ему тяжело тягаться с верблюдами. Он пожалел осла и перекинул его поклажу верблюдам. Осел этому несказанно обрадовался и, оторвавшись от каравана, сбежал.
Через некоторое время караван возвращался этим же путем обратно. Проходя через места, где они потеряли осла, услышали, вдалеке «Иа, Иа,…». Приблизившись, увидели, что это их осел, только сильно разжиревший и сильно заскучавший. Увидев своих, он от радости запрыгал. Караван принял его обратно, и тот снова занял свою привычную позицию в конце каравана. Вспомнив как ослу «было тяжело тягаться с верблюдами», погонщик решил его больше не нагружать.
Но в воображении зажиревшего осла рисовалась новая картина: «А почему бы и мне не сделаться погонщиком этих послушных двугорбых существ? Делов - то, они и так идут своей дорогой!». Думая так, он видел себя в роли погонщика, сидящего на спине большого верблюда, длинной палкой направляющего караван.
И стал он действовать своим испытанным способом. Он постепенно замедлил шаг, а затем вообще перестал идти - встал как вкопанный. Ни уговоры, ни угрозы, ни, даже, пара ударов палкой от погонщика не смогли двинуть его с места. Роль упрямца он выполнял по – ослиному, превосходно. «Не оставлять же его на дороге» - задумался погонщик. И пошел на крайний шаг – посадил осла на самого сильного из верблюдов…
И вот тогда наш осел, перестав чувствовать землю под копытами, потерял и всякое чувство реальности. Вообразил себя не только великим погонщиком, но и мудрейшим из мудрых. Начал давать верблюдам разные команды, рассказывать разные истории и басни и, даже, песни пел … А в это время, у честного верблюжьего (на)рода рос внутренний протест: «Где это видано, чтобы верблюды на себе осла носили? Как пережить такой позор?» - думая так, они переглядывались меж собой. И вот, когда переходили очередной горный перевал, верблюд, несший на своем горбу осла, подошел к краю глубокой пропасти и взбрыкнул так, что тот полетел в пропасть…
«Жаль. Лучше бы, мы его не встретили на обратном пути» – подумали в караване. И, бросив вслед ему тоскливый взгляд, продолжили свой размеренный путь.