Вечерней порою, как солнце зайдёт,
И смолкнут дневные создания,
У старой сарайки появится кот
Из давешнего предания...
* * *
Подобрав пушистый хвост, на перилах кривенького, неладного крылечка посиживал котейко. Не то дремал, не то о своём крепкую думушку мерекал... Нам ведь как со стороны всегда кажется: ай, да засони эти коты! Но кому из нас ведомо, сколь глубоки котовьи раздумья, как далече дрёма их от яви уводит?
"Шурх! Шшыхх!" - заворошился кто-то в сухих кустах, и кот тут же приоткрыл свой один-единственный зелёный глаз - не спит, стало быть. Одним оком за явью следит, другим сны глядит - от ведь как наловчился! Шубка у кота серенькая, точно в золе извалянная - то-то Дымком прозвали. Да уж давно никто его не окликал так, хоть и хранила кошачья память это незатейливое имя. Хозяйка ж его как в лес по ягоду ушла, так и не возвернулась больше, сколь ни ждал её котейка. Так ведь и помер бы с голоду, если б не мыши, коих и за сто лет не переведёшь да не выведешь.
Подкрадывались потёмки, сводя на нет закатнюю позолоту, прибирая дневную пыль. Соскочил Дымок с крылечка, потянулся с позевотой и рысцой припустил через весь двор, буйно позаросший сорьём, по давешнему огородику, да через плетень, да опять сквозь бурьяны - так и вышел своими тропками, натоптанными околотками, к лесу - тот сразу за оградой высился. Ещё малость пробежался, прежде чем выискал средь темнеющих стволов нужное ему дерево - разлапую, бессмертную сосну заветную, взобрался по ней шустро, цепляясь когтями за грубую кору, точно белка. Выискал дупло и давай скрестись да муркать, по-звериному сказывать:
На небе сгасли все огни -
Вечор пришёл, и я за ним!
Подруга-птица, покажись,
Свои мне крылья одолжи!
Высунулся из дупла клюв-шило, блеснули в теменце синие глаза. То, верно, сорока была, они с котом давнее приятельство водили ужеть не первое время. "Явился - не запылился!" - незлобиво проскрежетала птица и протянула коту пару крыльев. - "На вот! Сызнова-то тебя полуночничать потянуло, воркотун... Смотррри, до первых пташек лишь - ни полминуточкой позже! А теперь кыш-кыш-кыш!"
"Не припоздаю, кума, не полошись!" - успокоил её кот, надевая крылья. Махнул ими чуток, опробовал, да и с места в лёт пустился - невысоко летел, беспокоя поросли крапивы и конопли, щекочущие ему брюхо, а как оказался над крышей своей сарайки, на ходу от неё лапами оттолкнулся и взмыл прямо в распахнутое настежь небо, как ракета! Кто б видел, глазам своим едва ли поверил бы: кружит в подоблачной выси крылатый кот, играючи ныряя в облажной пух, ловит хвост свой. Верится ль вам в такое?
Меж тем дружными, щедрыми всходами завиднелись несметные звёзды, миг от мига становясь всё ярче и крупнее - то зановь поспевала на раздольной поляне космическая земляника, источая неописанно дивный, душистый аромат. Разносился он по миру, опускался на землю, и каждый, кто вдыхал его - спящий аль бодрствующий - ненадолго обретал в душе веденье неизмеримой вселенской дали, древнего покоя, бездонной глубины и простора, таящих в себе такое, что и представить не можно. Днём, во суете и хлопотах, шуме и гаме, живым-то и некогда о таком размышлять; и мало кто вспомнит, что каждый, кто есть под этим небом, носит в себе свет, дух, тело, доставшиеся ему когда-то от далёких звёзд.
Совсем седым Дымок от звёздной пыльцы сделался! Летит, вовсю мурчит, незримых небесных созданий баюнит.
"Котеюшко, а останься с нами?" - шепчут они тишайше, только кошачий тонкий слух и разберёт. - "Нешто на земле тебе ещё не наскучило?"
"Родимые, я ещё помаюсь чуток... Очень уж уютно мне там" - ответил им Дымок. И, задравши хвост, белкой поскакал с одного облака на другое, оставляя на них серебристые следы. Так ведь все истопчет, баловень!
...
"Пора..." - кто-то ласково погладил кота, прикорнувшего на мякишном, наибелейшем облаке. И вправду: внизу уже вовсю распевались пернатые комочки, зазывая солнышко. Дымок потянулся и по кошачьему обыкновенью принялся намываться после сна. Почистил и пёрышки на сорокиных крыльях - ах, как красиво заблестели они! "Даже лучше, чем были", - улыбнулся в усы Дымок и на прощанье поклонился небесным обитателям. Захлопали крылья, и кот скрылся из виду.
А у старой сосны его уже поджидала сорока, нетерпеливо стуча когтями по дереву. "Поскорррей, котяррра! Голод - не тётка!" Возвратив ей крылья, Дымок поспешил домой, в свой старый закуток с клочком сухого сенца, где ему спалось слаще и уютней, чем на самом мягком облаке.