Я позавтракал в три часа дня. Как только проснулся.
За окном шел дождь. Сквозь жалюзи пробивался весенний холод, который с собой приносил и простуду. Я ел дешевые макароны и запивал кровавым томатным соком. На кухонном столе, кроме крошек, слипшейся соли в коробки из под шпрот, газеты с объявлениями, также лежал Сартр и его «Тошнота». Я ел в компании меланхолии и великого французского философа. Было приятно втягивать в себя якобы вкусный доширак приправленный солью и горячим кипятком.
Кошка спала. Она оставила попытки просить еду и отдыхала на протяжении двадцати четырех часов, дабы справиться с голодом. Возможно, ей снится что-то вкусное. Я на это надеюсь.
В ее тарелке лежало что-то похожее на кору дерева. Есть это невозможно. По крайней мере, если ты себя уважаешь. Моя кошка как раз из тех, кто себя не уважал. Несколько раз в день она устало подходила к тарелке и заглядывала внутрь. Надеясь увидеть там чудо.
Но, чудес, к сожалению, не бывает. Поверьте мне.
То, что не доел, я отдал кошке. Вряд ли она будет это есть, но думаю, ей будет приятно увидеть от меня хоть какую-то инициативу.
Я отодвинул тарелку, взял книгу и ненадолго погрузился в «Тошноту». Пробудил меня только свист. Чайник вскипел. Я налил кипяток, бросил бумажный пакетик травяного сбора и, насыпал несколько ложек белой смерти. Мне было приятно поглощать сладкую смерть. Это намного приятней дыма. Кипяток, кружка, чай – я снова я. Бодрый, не такой уставший, и все еще живой.
За окном все также печально и тоскливо. С книгой я просидел еще какое-то время. Допил чай. Разбудил кошку и оделся.
Я выпал на улицу. Свернул за угол дома и оказался нос к носу с гастрономом. Напротив него уже толпились десятки уставших душ. После смены на заводе, или те, кто дома не завсегдатаи. Кто-то из них выкрикивал политические лозунги. Кто-то облокотившись об дерево, курил. Кто-то блевал. А были и такие, кто не в состоянии выйти на улицу. Они лежали на входе в магазин. Здоровый сон, видимо, придаст им сил для будущего трудного дня.
Я вошел внутрь и втянул в себя свежий запах перегара, водки, которую разливают в подвале, дыхание буфетчиц и запах воблы. Мир пах жизнью.
Я взял бутылку пива и выпал из этого заведения. Тотчас, под звук дождя, я ушел прочь. В моих ботинках стояла вода. Волосы казались мокрой щеткой. С куртки скатывались капли подступающей небесной рвоты. Я промок.
Я почему-то куда-то шел. В моей голове рождались слова, которые сразу же умирали. Мне хотелось написать роман, но мысли мои были настолько скудны, что скорее я так и доживу свою жизнь. В пустословии, алкогольном опьянении, мокрый, голодный и никчемно обычный. Я так и умру. Осталось немного до пенсии. А там рукой подать до смысла жизни.
Слова, которые я нес с собой, рождались только благодаря алкоголю.
Это скудно? Скорее, это паскудно. Каждому свое. Мне плевать, как это.
Я хочу о чем-то написать. Мне есть, что сказать. Возможно, я подарю миру новое слово. Скажу что-то не такое очевидное, как все привыкли слышать. Напишу о своей жизни. Скажу о том, сколько пью, как живу и, постепенно становлюсь бесчувственным. Быть писателем просто. Быть человеком - намного тяжелей.
Денег осталось меньше, чем на несколько дней. Что дальше? Меня найдут в пустой квартире? Возможно. Я был бы рад, если бы перед этим написал что-то нужное обществу. Что-то кроваво необходимое человечеству. Но, увы.
Стены, стены, стены…
Дождь, дождь, дождь...
Все тот же алкоголь.
Сколько можно?
Как долго будет длиться эта печаль?
Пока я не напишу что-то стоящее.
Но я не могу. Это значит, что погода не изменится?
А как бы я этого хотел.
Как бы хотел изменить погоду.
Вы бы знали.