Война за Мир.
Глава 4.
Когда я зашел на кухню то почувствовал запах сероводорода, но меня этим не возьмешь, дотронулся до чайника и тут же отдернул руку.
— У, горячий! — кажется обжегся.
Увидел стакан в нем уже был пакетик, залил.
— Ш — ш — ш.
— Что это?
— Это ты, Наташа? — Послышался голос из коридора.
— Нет. Бегим товарищи, это высокомолекулярный чай!
Я, как ненормальный кинулся к выходу, а потом споткнулся о порог и упал, головой в нежные объятия лестницы.
Очнулся в том же зале со старинной лампой и прогнутым диваном.
Повернул голову, а там Гусеница на стуле сидит и смотрит на меня, как на животное в зоопарке.
— Лучше бы не поворачивал.
— Что? Ты о чем? — Какой любопытный.
— Да так… — я повернул голову в другую сторону. На стене висел огромный плакат на нем были горы, — Откуда такой красивый плакат?
— Это не плакат. Это — окно.
Какого лешего я в горах забыл?! Спокойно. Минутка логичных рассуждений. Вчера днем ехал к Ферию, чтобы доставить письмо. Потом, он предложил пойти и бухнуть с его дружками, я согласился, напился и… Не помню, чарт! Ну, судя по тому, что я сижу здесь в одних труселях меня обокрали и выкинули.
Вдруг, чуть пониже ребер меня, как будто пронзило стрелой.
— Кх. — Я согнулся схватившись за больное место. Больное? — Что это?
— Что с тобой, больно?
— Я не испытывал чувств уже несколько лет. Не боли, не злости, не радости и даже вкуса еды.
— Зато, теперь можно нормально по…
— Заткнись и дай мне штаны.
Мне поднесли какую-то безразмерную тряпку смутно напоминающую штаны.
— Э? А, где мои?
— Та рвань? Конечно я ее выкинул.
Штаны мои выкинули, а они из самой Ретьки были добыты, всю зарплату на них потратил, совсем новые. Еще и бинтуют без спроса.
— Не надо…
— Что?
— Меня, так злить!! — Я взял, чернь за шиворот и со всего раскрута выкинул в окно. — Кокос недомытый.
Злость все таки полезная штука. Только вот холодно, окно-то я разбил этой тушей.
Одев и подогнув штаны я заметил, что моя левая рука ушираздирательно скрипит — надо смазать.
Около выхода из комнаты я увидел косо вбитый в стену крючок на котором висели рубашка и черная потрепана спортивная ветровка, все эти вещи были того же размера, что и штаны.
Из кармана ветровки выпал широкий ремень, теперь можно подвязать штаны. Надев ветровку я подогнул и ее рукава, но они не держались. И замка на ней не было, его как будто вырвали.
— Чарт, может в карманах, что-нибудь есть.
В карманах обнаружилась полу пустая пачка сигарет, в правом. Находку из левого кармана я не сразу обнаружил — железные часы и четыре булавки, они примагнитились к пальцам и долго не хотели отлипать, но против меня идти бесполезно. Булавками прикрепил рукава спортивного костюма за одно и рукава рубашки подтянулись, теперь все встало на свои места.
— Скамуниздил все, что мог, — Сказал я посмотрев на часы.
Было восемь утра, сорок восьмого февраля. Солнце уже вставало, озаряя своим ярким светом все в округ.
Открыв помятую дверь и выйдя в коридор до меня дошло, что я совершенно не знаю, где настоящая кухня, которую я пока не разнес. Идя по длинному коридору я смотрел на лево, что бы увидеть последствия разрушений, но ничего не заметил.— Это не, тот коридор? Дверь то помята значит, тот. Странно…
Я просто шел прямо надеясь, что найду выход. Было пусто и тихо. Они все спят?
Раздался механический скрип. Это была моя левая нога. Изношенные детали просили их смазать.
— Еще и бок болит. Хех, Святой Единорог.
Запахло свежестью и повеяло уличной прохладой. Моему взору открылась большая железная дверь над которой красовалась табличка «выход», а на пороге протертый коврик. Неподалеку стояли армейские берцы, а рядом суровая, ржавая вешалка на ней висела шитая перешитая, плаченная перезаплаченая куртка.
— Посмотрим. — Я поднял обувку и посмотрел размер. — Сороковой, как раз мой.
Тут висит только эта куртка и стоят только эта пара обуви…
А не свалить ли мне отсюда быстренько? Чернь доберется только через час.
Быстро надев сапоги и нацепив куртку, я поспешно выпрыгнул на улицу. Прыгал двумя ногами и обе застряли по колено в снегу. Пришлось выбраться и сдать назад, на высокое крыльцо.
Пока я оглядывал местность в поисках выхода, решил получше рассмотреть пачку сигарет,выход как-нибудь сам найдется. Я забыл, что на мне есть куртка и сунул руку не в тот карман. Там обнаружился наган.
— Фигасе, — я запустил левую руку во второй карман, а вдруг — Фигасе! — К моей руке примагнитился второй такой же наган.
Я вытянул руки с наганами вперед:
— Повезло .Пиу, пиу, — притворился, будто выстрелил.
Вдруг на горизонте произошло два взрыва. Я вроде не спускал курок.
— МОЧИ ИХ!!! — Послышалась пулеметная очередь.
— ШУГА, ТЕСНИ МРАЗЬ СПРАВА!!! — Раздался женский голос.
На горизонте показалась рота роботов. Вот до чего дошел прогресс.
Тут чья — то тяжелая рука опустилась на мое плечо. Я убрал наганы обратно, поднял руки.
— Уже сдаешься? — послышался суровый мужской голос за спиной.
Поднял голову, надо мной возвышался накаченный мужик. Я вытянул руки вверх и нежно взял его лицо, он покраснел, я притянул его к себе поближе и со всей силы ударился с ним лбами с победным кличем:
— Я НАТУРАЛ!!! — положил его, завернул руки за спину, предварительно ударив головой о стену и уселся сверху приставив железную руку к его шее. — Развелось, тут…
— Только сигаретку попросить хотел, — пробормотал мужик.
— Сам виноват, — я убрал руку, слез с него и кинул в него сигаретой. — Ну, что ж закурим.
Пока я искал зажигалку этот тип все стоял и смотрел в одну точку — дурак наверно.
— Прости, не нашел. — Вздохнул я и посмотрел сначала на мужика, а потом прямо.
Перед моим лицом стоял робот, большой метра три.
— Откуда?
— Двадцать девять, двадцать восемь.
— Зажигалки нет?
Робот вытянул руку и протянул мне зажигалку продолжая отчет.
— Спасибо.
— Пять, четыре, три.
Редактор Мак Нари.