На любой войне, каждая сражающаяся сторона, старается нанести максимальный ущерб оппонентам, используя для этого все имеющиеся в наличии средства, при этом попутно испытывая естественное желание уцелеть. Когда таких средств не имеется в наличии, или катастрофически не хватает, на помощь сражающимся войскам приходит смекалка, нередко воплощающаяся в смелы технические решения. В истории войн есть много случаев, когда кустарные «пулемёты», импровизированные артсистемы, боевые машины, собранные буквально на «коленке» и прочие инженерно-технические чудеса фронтовых «самоделкиных» вносили заметный вклад в ход отдельных боёв, сражений и даже кампаний. Особенно велик соблазн был к переделке сугубо гражданской техники в нечто смертоносное, в том числе обычных сельских тружеников – тракторов в боевые машины. Танк – удовольствие довольно дорогостоящее. Броня, вооружение, ходовая часть, двигатель, необходимое различное оборудование, типа прицелов, подготовка экипажа в конце концов, стоят немалых средств, поэтому сугубо меркантильные интересы, а также неудержимый полёт человеческой фантазии, порождали оригинальные различные проекты трансформации тракторного парка в танковый. Надо сказать, что такая методика использовалась достаточно давно, ещё в годы Первой Мировой войны и в 20-30-е годы, на базе сельскохозяйственных тракторов, тягачей, бульдозеров были разработаны различные типы «боевых» машин, а так же «имитаторы» танков. Например, в 20-е годы в Липецком танковом училище, прототипы танков, полученные от Германии, нимало сумняшеся так и называли «гросстракторы». Во время Второй мировой войны обширный спектр подобных «технических новинок» на базе тракторов и тягачей, наплодили практически все воюющие стороны, включая различные иррегулярные соединения. Множество подобных машин выпускалось серийно, имея под собой солидную промышленную основу, однако в этой статье речь пойдёт о кустарных и полукустарных образцах боевой бронированной техники, собранных буквально из ничего и на ровном месте.
Наши.
Танк «На испуг».
Самым знаменитым и известным из этих суррогатов, наиболее подробно описанным в отечественной историографии, был «Одесский танк», более известный под названием НИ-1 ("На Испуг") - выпускавшийся во времена обороны Одессы в 1941 году и представляющий собой обычный гусеничный трактор СТЗ-5 (НАТИ), обшитый стальными листами. Войска Приморской армии, морская пехота Черноморского флота, защищавшие город, испытывали серьёзный недостаток в вооружении и боевой технике, поэтому было принято решение переоборудовать имеющиеся гусеничные тракторы, коих ко времени начала осады в Одессе находилось более 100 единиц, в лекговооружённые броневики или танки. Проект танка разработали главный инженер завода им. Январского восстания (в просторечии «Пролетарка») П. К. Романов, А. И. Обедников и капитан У. Г. Коган. Пилотный экземпляр бронетрактора на шасси СТЗ-5, с бортовой надписью “Смерть фашизму”, был построен к 20 августа 1941 г., а в течение недели были изготовлены ещё две машины, получившим название "Черномор" и "Пролетарец". Как таковой бронировки не проводилось – в осажденном городе просто не было необходимого количества броневых листов, поэтому на шасси трактора устанавливали сварной корпус, который собирался из листов котельной и судовой обшивочной стали, способной выдерживать попадания пуль винтовочного калибра на расстоянии до 100 метров. Компоновка импровизированного танка не отличалась оригинальностью решения. В передней части размещался моторный отсек, за которым находилось боевое отделение. Водитель располагался в средней части машины и имел единственную смотровую щель для обзора вперед. На крышу бронетрактора обычно устанавливалась башня, иногда снятая с подбитых легких танков, но чаще всего использовались башни собственной конструкции, изготовляемые под конкретное вооружение. В ней устанавливался 7,62-мм пулемет ДТ либо12,7-мм пулемет ДШК. Имеются сведения о попытке установить на боевую машину танковое 45-мм орудие 20К и даже горную 76,2-мм пушку, однако по свидетельствам очевидцев, оказывалось, что большинство орудий пушечных НИ, изображённых на редких дошедших до нас фотографиях, были всего на всего муляжом, призванным сокрушить боевой дух противника.
Вот что сказано о процессе производства этих необычных машин в "Отчете об обороне Одессы", написанном уже после эвакуации войск из города: "В середине августа на заводах им. Январского восстания и им. Октябрьской революции было организовано оборудование танков и бронеавтомобилей из тракторов и грузовиков. Танки покрывались броней из судостроительной стали толщиной 14-20 миллиметров. Между броней и внутренней обшивкой прокладывались деревянные брусья. К 14 сентября была изготовлена 31 машина, что позволило сформировать танковый батальон. 14 сентября началось бронирование еще 15 тракторов... "
По различным данным общая численность переоборудованных таким образом тракторов за весь период обороны Одессы, составляла около 60 единиц.
О боевом применении «танков-тракторов», как они именовались в официальных документах, известно очень немного и сведения эти иногда бывают противоречивы. Одним из детально задокументированных эпизодов боевого применения бронетракторов, была операция по разгрому румынских войск в Восточном секторе Одесского оборонительного района (ООР) 21-24 сентября 1941 года. Самодельные боевые машины вели успешное наступление в составе 157 стрелковой дивизии. Появление бронетехники в боевых порядках войск, оказывало положительное влияние на ход проводимой операции. Например, несколько танков НИ, подошедших на помощь 1330 полку 421-й дивизии в тот момент, когда наступление практически захлебнулось, переломили ход сражения и помогли обескровленным частям выбить противника со стратегически важной высоты. Сумасбродные атаки жутко грохочущих железных монстров, особенно в ночное время, действительно оказывали деморализующее влияние на румынских солдат, не ожидавших массированного применения танков и не имевших достаточного количества противотанковых средств. Звёздный час в короткой боевой карьере одесских самоделок наступил 2 октября 1941 года. Рота «одесских танков», во время наступления войск южного сектора ООР под Дальником, была введена в бой в составе насчитывавшего 35 машин 210-го танкового батальона, при поддержке танковой роты 141-го разведбата Кубанской дивизии, имевшей 15 танков БТ-7. При появлении такого большого количества советских машин, 8-й пулеметный батальон румын в панике бросил позиции и бежал, увлекая за собой и соседний 36-й пулеметный батальон 2-го полка румынской пограничной дивизии. Остановить драпавшие батальоны румынское командование смогло только у села Червоный Расселенец, в нескольких километрах от линии фронта. Советские танки ворвались в Ленинталь и вывезли на прицепе 24 исправных орудия с комплектом снарядов, брошенных удравшими румынами. Дальнейшая судьба необычных боевых машин неизвестна. Имеются отрывочные сведения, что уцелевшие бронетракторы, прикрывавшие эвакуацию советских войск, и вынужденно остававшиеся в Одессе, были затоплены в море. Часть их в качестве трофеев, достались немецко-румынским частям. Ни одна машина не « дожила» до наших дней, даже те два танка НИ, стоящие на постаментах на независимой ныне Украине, являются новоделом, изготовленным к очередной годовщине Победы в Великой Отечественной войне.. Также очень немного сохранилось фотографий легендарного бронетрактора, в частности обошедшая не одно издание картинка, с выходящими из ворот завода тремя машинами, не что иное, как стоп-кадр из замечательного фильма Одесской киностудии «Поезд в далёкий август» режиссёра В.Лысенко, вышедшего на экраны страны в 1971 году.
В различных работах, посвящённых обороне города-героя, особенно в интернет изданиях, вокруг легендарного танка создано немало мифов, также бытует мнение о полном, кроме НИ, отсутствии у советских войск ООР бронетехники вообще. Однако это не совсем так: на момент выхода румынских войск на подступы к городу, у Приморской армии насчитывалось 6 исправных танков БТ, в дальнейшем их количество значительно увеличилось. В дело вмешался его величество случай. В конце июля на ст. Раздельная были обнаружены несколько застрявших эшелонов с неисправными и подбитыми в боях в Молдавии танками 2-го мехкорпуса, а в районе разъезда Мариново ещё один эшелон с танками, который сопровождали танковые экипажи, следующие вместе с повреждённой техникой к месту ремонта. Защитники Одессы ухитрились увести составы из-под самого носа врага и к 9 августа платформы с танками благополучно прибыли в город. На заводе им. Январского восстания была организована танкоремонтная мастерская и к середине сентября 1941 г. из вышедших из цехов машин, было закончено формирование 210-го армейского танкового батальона под командованием старшего лейтенанта Н. Юдина, на вооружение которого поступили различные танки, общей численностью в 35 единиц. Всего за время героической обороны одесские рабочие смогли ввести в строй 42 танка БТ-5 и БТ-7. Есть достоверные сведения, что с войсками Тираспольского укрепленного района, имевшего11-тысячный гарнизон, в Одессу отступила неполная рота устаревших, но прошедших глубокую модернизацию в конце 30-х танков МС-1 (Т-18М), которые также влились в броневой кулак Приморской армии. Также в город вместе с воинскими частями, прибывающими на пополнение гарнизона, доставлялась их штатная бронетехника, как это было со 157-й Кубанской дивизией. Что было, то было, однако героизм советских танкистов, шедших в бой и на настоящих танках и на угловатых неуклюжих НИ, от этого ничуть не уменьшается.
Моонзундские «танки»
Боевым действиям на находящихся в Балтийском море Моонзундских островах Эзель (Сааремаа), Даго (Хийумаа), Моон (Мухумаа) и Вормси с 6 сентября по 22 октября 1941 года, посвящено множество публикаций, как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Однажды мне на глаза попалась фотография, на которой были изображены пять человек в гражданской одежде и трое военнослужащих, стоящих возле странного вида машины на гусеницах. Подпись гласила: «Бронированный трактор, построенный в мастерских Курессарского училища, сентябрь 1941 года». Никаких материалов по этому изделию я долго найти не мог, пока не наткнулся на статью из журнала «Танкомастер» № 5 за 2001 год, автор Константин Борисович Стрельбицкий, один из лучших современных исследователей Моонзундской эпопеи, которая дала некоторые ответы на вопросы по данной теме. Откуда же взялись подобные боевые машины на островах, отрезанных наступающими немецкими войсками от баз на территории Советской Прибалтики? Вопреки распространённому мнению в различных публикациях на данную тему, где говорится о полном отсутствии у советских войск бронетехники на Моонзунде, нужно отметить, что танки на островах были. К началу сражения за архипелаг, в гарнизон самого крупного острова архипелага Эзель входила рота химических (огнемётных) танков Береговой обороны Балтийского района (БОБР) Балтфлота и несколько различных неустановленных бронеединиц, имевшихся в составе подразделений, дислоцированных на архипелаге. Непосредственно в боевых действиях приняли и импровизированные, самодельные танки, изготовленные в количестве нескольких штук в механических мастерских на островах Саарема и Даго. Так в «Кратком обзоре боевых действий Краснознамённого Балтийского флота за период с 22.06 по 31.12.1941 г.» имеется запись о том, что «в целях усиления огневой обороны, защитники Эзеля. по собственной инициативе, построили 4 танка (из тракторов), вооружённых пулемётами...». Об «эзельских танках» после войны вспоминал служивший в 1941 году в составе эстонского истребительного батальона в качестве переводчика житель о. Саарема А. Клаас. Вот что он пишет: «... трактор-танк был построен в Курессаарском ремесленном училище под руководством мастеров Хельги и Оясауна. Основой танка послужил трактор типа НАТИ, взамен кабины и капота была изготовлена непроницаемая для пуль надстройка. Опытным путём было установлено, что 6 мм стальной лист, даже взятый вдвое или втрое, не защищает от винтовочной пули. Тогда мастера избрали такой способ: между двумя стальными листами оставляли промежуток в 3 — 4 сантиметра и заливали его цементом. Эти плиты защищали даже от бронебойных пуль. Вся надстройка танка была сварена из плоских кусков плиты, так как в условиях училища гнуть плиты было невозможно. Не удалось сделать и вращающуюся башню — пришлось с каждой стороны башни проделать отверстие для стрельбы, из которого можно было высунуть дуло винтовки или лёгкого пулемёта. В танке могло поместиться трое. Всего в Курессаарском ремесленном училище было построено три таких танка». «Особую энергию при их изготовлении проявили Биллем Эстори, Павел Хельк, Сергей Каськ, Михкель Меремза», — пишет другой эстонский автор в книге «Сборник воспоминаний участников обороны Таллина и Моонзундского архипелага», скорее всего эти люди и изображены на вышеупомянутом снимке. Далее А.Клаас в тех же своих воспоминаниях рассказывает о боевом применении одной из этих импровизированных бронированных машин: «Вечером 18 сентября я получил приказ вместе с двумя присланными из комендатуры матросами отправиться в ремесленное училище города (Курессаре) и доставить оттуда танк. Танк мы, согласно приказу, перегнали в Тори и поставили под большими деревьями около бывшего здания больницы. Здесь наш танк был замаскирован и в то же время мы могли держать под огнём оба моста. В течение двух суток мы с пулемётчиком охраняли мосты. 20 сентября меня вызвали в комендатуру. Мы погрузились на машину и выехали в направлении Сырее. Туда же двинулся и наш танк. Позже мы видели его в Мандьяла. по-видимому, с его помощью наши подразделения держали под огнём равнину между Мандьяла и Насва.» 5 октября 1941 года организованное сопротивление советских войск на Эзеле закончилось. В германском коммюнике по результатам боёв на крупнейшем острове Моонзундското архипелага было сказано о захвате среди многочисленных боевых трофеев «9 танков и бронемашин». Не ясно, о какой технике шла речь, возможно, это были чудом уцелевшие в сражении при Ориссааре огнемётные «химические» танки ХТ, самоделки Курессаарских мастеров или легкие полубронированные тягачи типа Т-20 «Комсомолец», использовавшиеся защитниками острова в качестве лёгких пулемётных танкеток и записанных немцами «в танки» согласно крылатой фразе, приписываемой великому Суворову: «Пиши больше, чего их, басурман, жалеть».
На острове Даго изготовление бронетракторов началось 28 августа 1941 года, по приказу коменданта Северного укреплённого сектора (СУС) полковника А.С.Константинова, который отдал приказ командиру 3-го батальона 167-го стрелкового полка капитану М.К.Андрееву: «Выдать для танков 2-станковых пулемёта, выдать политруку 1 роты 156 сп». Следовательно «отцом» «дагоских танков» был военный комиссар 1-й роты 1-го батальона 156-го стрелкового полка политрук П.П.Прохоров. Впоследствии командир этого батальона майор А.Б.Столяров вспоминал об этой бронеединице так: «Штаб СУС выделил в наше распоряжение трактор. Мы обшили его трехмиллиметровым листовым железом. Между двойными стенками обшивки уложили автопокрышки — для усиления импровизированной брони. Сверху установили станковый пулемёт, и у нас получился бронированный трактор, который вполне мог маневрировать и не боялся ружейно-пулемётного огня...». В чудом сохранившемся «Отчёте о боевых действиях СУСа БОБР КБФ» о советских танках на Даго есть следующие строки: «...Было приступлено к приспособлению двух тракторов под бронемашины. Трактора были обтянуты 20 мм железом и на них было установлено по два пулемёта. Примечание: Боевые действия показали, что в начале действий пули не пробивали броню, но в дальнейшем оба были выведены из строя бронебойными пулями». Другие записи в документах об использовании самоделок относятся к 12 октября 1941 года — дню высадки немцев на Хийумаа и началу 10-дневной героической обороны острова. В исторических свидетельствах упоминается участие двух единиц неустановленной бронетехники в районе местечка Люйдья в боях, совместно с 3-м батальоном 167 стрелкового полка. В дальнейшем это же батальон был задействован против немецкого десанта, высадившегося в районе населенного пункта Нурсте где был «усилен 1 танкеткой и бронемашиной (сделанной самими)». Можно предположить, что имеющуюся в наличии бронетехнику защитники Даго использовали в продолжавшихся весь день 16 октября тяжёлых оборонительных боях в районе местечка Нымба. Неспроста же в схватке против советских войск в районе этого населённого пункта, немцы использовали, 14-ю противотанковую (выделено мной) роту 176-го пехотного полка 61-й дивизии, причём командир этой роты лейтенант Шлюгер был убит во время очередной советской контратаки, в которой возможно и принимали участие последние «дагоские танки».
Точное количество изготовленных бронированных тракторов на Моонзунде теперь точно не может назвать никто, тот же Стрельбицкий называет цифру в 5-6 единиц. Тем не менее, и эти примитивные машины были ещё одной горсточкой песка, удачно лёгшей в сверкающие подшипники отлаженной машины «блицкрига».
Бронирование тракторов производилось не только в Одессе и на Моонзундских островах. Производство эрзац-танков было налажено в Ленинграде на Ижорском заводе, данных об этих машинах практически нет. Только во фронтовых сводках сообщается, что на 5 августа 1941 года в составе 2 стрелковой дивизии Народного ополчения имелось: два Т-26, пять БА-10, два КВ-2 и пять «средних танков ИЗ». Что это были за изделия, как они выглядели и как сложился их боевой путь неизвестно.
ВРАГИ
«Вундерваффе» майора Беккера
В зените побед Вермахта на всех фронтах немцам не было необходимости заниматься переделками сугубо мирных машин в боевые. Однако к концу1943 года, в возникшем у промышленности Рейха дефиците всего и вся, сумрачный тевтонский гений предложил множество оригинальных инженерных решений и выдал «на гора» массу необычных боевых единиц. Имея в арсеналах обилие всевозможных образцов трофейной техники, собранной по всей Европе, германским инженерам успешно удавалось заставлять её сражаться против бывших владельцев. Подавляющее большинство импровизированных боевых машин выпускалось на заводах серийно и лишь в некоторых случаях от нужды или благодаря энергии и расторопности отдельных людей, в боевые порядки сражающихся немецких войск вливались кустарные и полукустарные «самоделки». В условиях стремительно продвигавшегося к границам Германии Восточного фронта, немцам просто некогда было заниматься «изобретательской» деятельностью, к тому же в России для этого не было подходящей материальной базы. Совсем по-другому дела обстояли на Западе, с его развитой промышленностью и инфраструктурой. Во Франции до дня «Д» никаких активных боевых действий не велось, что позволяло Верховному командованию Вермахта «секвестировать» стоящие там дивизии, особенно доставалось танковому парку: нужно же было чем-то заполнять зияющие бреши в панцердивизиях на Восточном фронте! 6 июля англо-американские войска высадились в Нормандии и начали успешное продвижение вглубь страны. В районе Канна союзные войска встретили серьёзное сопротивление со стороны 21-й танковой дивизии под командованием генерала Фойхтингера. 18 июля 1944 года в районе населённого пункта Каньи 3 батальон Королевского танкового полка 29 бронетанковой бригады 11 бронетанковой дивизии союзников натолкнулся на неожиданно сильное сопротивление германских войск. Вот как описывает этот бой командир этого батальона майор Клоуз в своей книге: «История Третьего Королевского танкового батальона во Второй мировой войне» вышедшей в Лондоне в 1998 году: «Мы сделали предупреждение Гвардейской бронетанковой дивизии, идущей мимо Каньи за нами, несмотря на это они продолжали движение и в считанные секунды потеряли 20 танков. Мы видели, как передовой полк пытался обойти огневую точку в Каньи. В процессе этого они потеряли ещё несколько танков, на сей раз от огня из леса к востоку». Одним из офицеров германской 21 танковой дивизии был командир 152 танково-гренадёрского полка майор Ханс фон Люк, чьё подразделение держало оборону в районе этого населённого пункта. Фон Люк в 1998 году написал довольно познавательную книгу «На острие танкового клина», в которой бой при местечке Каньи описывал следующим образом: «На протяжении нескольких следующих часов все зависело от батареи в Каньи. Я сел в свой танк и, соблюдая осторожность, поехал в селение. Оставив танк у церкви, я побежал к четырем пушкам, и там глазам моим открылось невероятное зрелище: 8,8-см орудия давали залп за залпом. Снаряды летели через колосящееся поле как торпеды. Обслуга у пушек испытывала гордость от того, как дебютировала в роли противотанковой части. Все четыре пушки были в целости и сохранности — никто не атаковал их. На обширных полях к северу от деревни стояло по меньшей мере 40 британских танков, некоторые горели, некоторые нет. Я видел, как танки, уже перешедшие главную дорогу, медленно начинали откатываться. В бой вступили также и штурмовые орудия Беккера (выделено мной). С правого фланга они подбивали любой танк, делавший попытку обойти селение». Что же это за машины и откуда появились эти «штурмгешуцвагены» на этом участке, как оказалось в самый нужный момент? И кто это – Беккер? Об этом человек в отечественных исторических исследованиях не написано практически ничего, по крайней мере, отыскать каких-либо подробностей о жизни и боевом пути этого офицера не удалось. Достоверно известно, что он происходил из аристократической семьи германских промышленников и был вхож в высшие круги Третьего Рейха, к тому же этот человек был очень одарённым инженером. В начале 1944 года, Беккер, по личной инициативе и собственноручно изготовленным чертежам, затеял силами его «строительной команды» (Baukommando Becker) переоборудование шасси от старых французских танков в различные САУ. Пользуясь своими обширными связями, энергичному майору удалось достать орудия и листовую броню, которые он удачно использовал в воплощение своей идеи. Выпущенные боевые машины выглядели не очень привлекательно, однако, как показала практика, они проявили себя на поле боя грозным оружием.
Немного предыстории. Завершив войну с Францией в 1940 году, немцы, помимо морального удовлетворения, получили также и немалое количество трофеев, в число которых, помимо прочего, входило достаточно большое количество танков Н-35 и Н-39 и комплектующих к ним. Они долгое время пылились на складах, однако в свете тотальной нехватки техники в начале 1944 г вспомнили и об этом имуществе. Точнее говоря, вспомнил тот самый майор Беккер, о возможности использования этих шасси для создания различных САУ. Выпускалось, в принадлежащих ему ремонтных мастерских фирмы «Alfred Becker», два типа машин: лёгкая самоходная гаубица и противотанковая САУ. На верхней части корпуса устанавливалась угловатая открытая сверху рубка, бортовые листы которой имели небольшие углы наклона, а в лобовой части имелся вырез для установки требуемого орудия. Самоходная гаубица, помимо своего прямого предназначения: борьбы с пехотой и полевыми укреплениями, могла эффективно поражать и танки, для чего в боекомплекте имелись бронебойно-трассирующие и кумулятивные снаряды. По данным различных источников было построено всего 12 САУ 10,5cm. leFH 16 auf Geschutzwagen , и 8 противотанковых САУ 7.5cm Pak40 auf PzKpfw (f) "Marder I (SdKfz 135)". Основным недостатком эти самоходок была слабая броня и крайне низкая подвижность, доставшаяся ей от её прародителей Н-35 и Н-39. Как упоминалось выше, все «самоходки Беккера» поступили на вооружение 2 батальона 152 танково-гренадерского полка и сыграли решающую роль в сражении под Каньи, остановив англо-американское наступление в этом секторе на несколько дней.
ИНСУРГЕНТЫ
Боевые тракторы Resistance
В 1940 году поставленная на колени Франция была разделена на две части. Север оккупировали германские войска, на юге, под мишурой независимости, установилась власть марионеточного правительства Виши. Подавляющая часть населения метрополии отнеслась к такому «реформированию» своей страны нейтрально-положительно и восприняла всё происходящее довольно спокойно. Возникшее движение Сопротивления в начальный период немецкого владычества, не было массовым и не состояло на сто процентов из французских коммунистов, как об этом раньше утверждали советские историки. По большей части, в нём заправляли немногочисленные английские агенты, заброшенные различными путями на оккупированную территорию Третьей республики. Только с лета 1944 года, когда здание «Тысячелетнего Рейха» зашаталось под ударами союзных войск, почти поголовный французский «колаборасьон» чудесным образом переродился в такой же всеохватывающий «резистанс». У новоявленных повстанцев сразу же возник вопрос о боевой технике, крайне необходимой для скорейшего изгнания «проклятых бошей». Часть машин бойцы Сопротивления получили от союзников, часть досталось в качестве трофеев, отнятых у отступавших оккупантов, однако изрядная доля легкобронированной техники было изготовлено ими самостоятельно. На заводе в городке Багне де Бигго (Bagn;res de Biggor), расположенного на юге страны у подножья Пиренейских гор, ещё до войны было организован выпуск гусеничного артиллерийского тягача Lorraine 37L. Немцы, после разгрома Франции, оставили вишистскому правительству производство, только эту машину стали изготовлять в качестве небронированного трелевочного и сельскохозяйственного трактора, то есть из бронированного арттягача сделали небронированный трактор народно-хозяйственного назначения. Следует заметить, что и военная промышленность Рейха охотно использовала выпускаемые на этом заводе шасси для изготовления на их базе САУ Marder I . Французы каким-то образом ухитрились сохранить броневые листы, оставшиеся от довоенного производства, и при первой возможности, сразу вернули бывшему тягачу его военное предназначение. Производство «партизанского танка» было начато в августе 1944 года. Новоявленная боевая машина представляла собой заново забронированный трактор, снабжённый кустарно сделанной бронебудкой с пулеметом Hotchkiss M1914. В первый же день было изготовлено три таких танкетки. Однако, боевая эффективность изделия оставляла желать лучшего, поэтому партизанские мастера разработали ещё одну модель, с более серьёзной бронёй и вооружением. На тот же многострадальный Lorraine установили дополнительный экран из броневых листов, изготовили высоченную боевую рубку, в которой разместили трофейную 20 мм "mitrailleuse de aviation" МG 151/20. В состав экипажа входили три человека. Об использовании этой техники в боях имеются разрозненные и противоречивые данные. Из зарубежных источников известно, что несколько таких танкеток использовались французскими бойцами в Южной Франции против итало-фашистских войск республики Сало глубокой осенью 1944 года. Производство «партизанского танка» было прекращено 15 января 1945 года. Всего этих необычных боевых машин, влившихся в армию французского сопротивления, было изготовлено около 50 единиц: 20 в пулемётном варианте и 30-35 единиц с авиапушкой.
«Селянський танк» УПА
Из книг и фильмов о Великой Отечественной войне, мы знаем что партизанское движение на оккупированных территориях довольно сильно досаждало фашистам. Под откос летели эшелоны, взрывались машины и здания, захватывались транспорты с оружием, уничтожалась живая сила. Ответные действия немцев особого успеха не имели – найти, а тем более уничтожить партизанский отряд в глухих лесах крайне сложно. Да и не в лесах тут дело – американцы во вторую иракскую компанию прочувствовали это в полной мере. В конце 1943-начале 1944 года на Западной Украине и в восточной части Генерал - губернаторства Польша сложилась странная ситуация. Формально все эти территории находились под управлением немецкой гражданской и военной администрации, в реальности же их власть не распространялась за пределы отдельных населённых пунктов, в которых были расквартированы сильные гарнизоны. В остальной части страны творилось нечто невообразимое, а точнее - хаос. Местность была наводнена различными подразделениями украинских националистов, жолнежами польских Армии Крайовой, Армии Людовой и Батальонов хлопских, соединениями Советских партизан, между которыми затерялись мелкие отрядики местной сельской самообороны. Все эти формирования создавались на платформе, декларирующей борьбу с немецко-фашистскими оккупантами, однако, не менее масштабно и успешно они воевали между собой, на радость приятно удивлённым немцам. Не имея за собой какой-нибудь серьёзной промышленной базы, кроме сельских МТС и кузниц с примитивным оборудованием, достаточного запаса ГСМ, трудно представить себе возможность длительного использования в этих полурегулярных войсках какой-либо бронетехники, тем более сделанных самостоятельно. Однако такие случаи известны. Зимой 1943 года, в столкновении неизвестного подразделения Украинской повстанческой армии и батальона Армии Крайовой (АК) в Восточной Польше возле местечка Купичзовье (Kupiczowie), бойцами УПА был применён самодельный танк. Машина представляла собой корпус советского танка Т-26 установленного на шасси трактора СТЗ-5 НАТИ, с коим «свидомые хлопцы» и отправились на территорию Польши для очередных «разборок» с АК. Бой сложился неудачно для украинской стороны, созданное ими чудо технической мысли было подбито и захвачено поляками. Для боёв с немцами или советскими партизанами из-за достаточного насыщения их частей средствами противотанковой обороны, этот «танк» был малопригоден. Однако против равного по силе и оснащению неприятеля, он мог показать себя достойным противником. Тем не менее, изготовление такого образца бронетехники потребовало немало смекалки, усилий и смелых технических решений, что делает честь безвестным украинским инженерам и механикам.