Глист продолжал пить магентий, и вести пьяный диалог с Опарышем.
- Запомни Опарик, только славя нашего великого предводителя Принтера 228, и служа верой и правдой ты станешь уважаемым червем на планете. Ведь оно как тут, – Глист отхлебнул из стакана, и засыпал в пасть горсть сушеных мух – все по рангам, вот мой отец был Обен – штабель – крюгером Чрева, и я как его законный сын, тоже займу его место когда у него кончатся циклы деления. В свою очередь у нашего Великого предводителя Принтера 228, да хранит его Ксерокс, есть свой сын, и он займет место отца, став Принтером 229. Ну а ты, станешь убирать за мной объедки как твой отец убирает за моим. Гордись! Как никак, а лучше так, чем быть боевой личинкой, или вон Дождевиком, или вообще двуногим. Кстати, как там у него дела? – Опарик удалился на несколько минут. Вернувшись он радостно шипел, и громко цокал своими челюстями.
- Значит, говоришь, экземпляр разгрыз свое плечо… хм. Значит голод уже во всей красе бушует в его теле. Скоро начнется «вылупление». - Электронные песчинки в часах, мигая катились в низ, показывая, что прошло три часа. А это значило, что скоро Артемия поведут на суд Великого Принтера 228. Опарыш налил еще, и Глист с наслаждением зашипел, от выпитого ему становилось еще веселее.
Боль, адская боль пронзила кисть Артемия… Вырвав его из грез, как пробку из бутылки… Взгляд уперся в окровавленную кисть. Кожа местами была разорвана, что-то шевелилось внутри руки, разрывая мясо и карябая кости шипами. Артемий закричал, ни сколько от боли, сколько от ужаса и осознания того, что Глист не блефовал. Кожа лопнула, ошметками разлетелась в стороны, струйки крови потекли вниз. В образовавшемся «кратере» шевелилось фиолетовое существо не больше монеты, сплошь покрытое зеленоватыми шипами.
- Ааа дрянь!! – Артемий истерично бился в конвульсиях пытаясь скинуть паразита с руки, но шипы плотно засели в мясо. Он не успел очухаться от первой волны боли, а шипы уже рвали его тело под коленом, и боль опять молнией пронзила мозг. – Не нааадо! Остановитесь!! – Кричал Артемий. Его никто не слышал. Он был один. На полу под стулом набежала маленькая лужица крови. Шиповики рвали икры ног и бедра. Говорят к боли привыкаешь, это не так. С каждым «выходом» шиповика, камера наполнялась нечеловеческим криком, переходящим в визг. Шиповики не выпадали из тела, а лишь разрывали кожу и плоть, но продолжали жить в своей жертве. Артемий видел их, они были везде. На руках, на животе, на груди. Особую боль причиняли шиповики которые вышли на ягодицах, Артемий сидел на них и от этого шипы впивались в плоть сильнее. Артемий чувствовал, как начинает терять сознание… Но тут перед ним появился парень в синем костюме «одидос» и с барсеткой в руках:
- Эй, бро. Брат за брата за паласом взято! – вещал «не-до-брО», присев на корточки – Волк волку глаз не выклюет. Понимаешь епт? – Артемий ничего не понимал. Он чувствовал только боль.
- Ну ты корешь - порешь! Девок много – а пельмени жареные! Ты че не вкурил? – Недобро закурил, и включил на телефоне репчик – В снеге смысл, как в кошке зайцы, бро. Яга не бабка, бабка не Яжка. - Неожиданно Артемий вспомнил, как когда-то читал по слогам, в одном из «пацанских цитатников» - «Когда больно тебе, братишка – читай реп!»… И Артемий завопил на всю камеру:
Земля круглая как учили в школе
Мои красные конфеты с нами в доле
Я буду пить лосьон в тамбуре аптеки,
Я ничтожный мусор как все человеки…
- Вот бро, дошло до тебя, как до крокодила, на пятой пластинке винила. – НедобрО докурил сигарету, встал и выщелкнув окурок из пальцев исчез. Окурок пролетел полукруг и, упав в кровь зашипел и тоже испарился. Артемий продолжал концерт:
Все девушки это молодые женщины
Пока идут на поводу у междуногой трещины
А собаки лают потому что грустно собаке
Что она как медуза живет в старом бараке.
пес, пес, пес,
Гав, гав, гав,
Нес, нес, нес,
Love, Love, Love…
- Фу какая мерзость… - из состояния транса Артемия выдернул Глист тихо вползший в камеру. Он окинул пленника пьяным взглядом, и чуть заплетаясь произнес – Я вижу ты готов предстать перед Великим правителем Чрева Принтером 228. –
Тело Артемия было испещрено язвами в которых виднелись шиповики. Из слегка подсохших ран сочилась сукровица. Под стулом была лужа крови. А в комнате витал кислый запах мочевины. Глист медленно достал из ящика инструмент похожий на плоскогубцы.
- Сейчас я вытащу из тебя этих маленьких грызунов, всех до единого. А потом ты поедешь на аудиенцию в Великий и Прекрасный Тронный Зал. – Глист гадко улыбаясь, подошел к пленнику, схватил плоскогубцами шиповика, что сидел в руке, медленно проворачивая его стал доставать. Маленькие шипы разрывая мясо вылезали из Артемия…
- Нееет – пронзительно закричал пленник, забился в конвульсиях и потерял сознание.