(Franco Matticchio art "uniposka night")
У одной, знакомой мне, сороконожки было пятьдесят шесть ног, и одна все время ломалась. Насекомое поджимало ее и ходило, пока та не заживала. А потом опускала сросшуюся конечность, ибо была уверена, что уже все в порядке, следом подтягивая другую, потому что ломалась уже следующая нога. Травмы и регенерации происходили настолько быстро, что другие насекомые ей завидовали, едва успевая заметить одну из пятидесяти шести спиц вращающегося колеса проблем. Но для этого, в душе, нужно быть настоящей сороконожкой.
Теперь, - о морской звезде. У нее, как вы знаете, присоски, по всему телу, гегтокотили. И уж так природа распорядилась, что сосут поверхность все присоски, кроме одной – один гектокотиль отдыхает от контакта с внешним объектом. Мышцы сокращаются, но один тотальный, в общем-то, перерыв на одну отдельно взятую звезду гуляет волнами по организму, с макушки до пят, и обратно, поэтому настоящий естествоиспытатель хорошим электронным фонендоскопом и датчиками подходящей длины может зафиксировать характерный «чпок-чпок-чпок» – так отсоединяются биологические крепления звезд, работающих за счет создания вакуума. Когда релакс присоски, как и все хорошее в этом мире, заканчивается, каждый гектокотиль, пока звезда еще дышит, восстанавливает свою функцию, впрочем, реальный засос уже трудно услышать в суетливой и, в общем-то, неоправданно шумной материи. И, чтобы вы, все-таки, понимали, и вопрос не остался заданным, новое соединение звезды с материей можно описать звуком «жить». «Жить» так, - и все. «Жить-жить-жить». Такова акустика звезд, упавших и обитающих в море.
И еще, из недавнего: неприятно и подозрительно ведут себя все-таки именно те, кто боится умереть (расстаться со своим безумием), - ни флегматичной морской звезде, ни сороконожке-сангвинику, ни любой другой божьей твари, чудом избежавшей мясорубки предвзятого отношения, и познавшей, тем самым, гармонию существования, это совершенно не свойственно.