БОЙ НА ПРИЧАЛЕ
Крымская зима, словно неповторимая музыка камерного оркестра. То пролетит с лёгким дуновением влажного воздуха и не испугает холодом даже воробья. Тепло, ему не надо прятаться под карниз крыши дома, солнышко, зелёная трава стелется ковром. Прозрачное небо голубее моря… То она ударит по струнам шквальным ветром и будет гудеть и бить в прибрежные скалы, словно лихой барабанщик. Ветер нагонит низкие тучи и тяжёлым, монотонным звуком трубы будет держать эту ноту три дня и три ночи…
Декабрь 1941 года показал свой нрав по-особому, штормило море, сбивая солёную воду в хрустальные пирамиды. На гребне волны они раскалывались на части и к берегу устилались сплошным панцирем серого цвета. Сверху на лёгкий лёд сыпалась сплошная стена воды. И всё это замерзало в объятьях с низкой температурой. Как говорят – прорвало…
Прорываться надо было другим… Керченско-Феодосийский десант был готов к высадке, но погода, как шальная пуля, могла испортить всё и испортила…
Шторм в шесть баллов и температура 15 градусов ниже нуля совпала с днём высадки десанта. 28 декабря 1941 года катера не могли подойти близко к берегу. Волнение на море был такое, что лодки отрывало от буксиров, и они были неуправляемые. Группа, где находился Саша Лубенцов, а на торпедном катере их было всего 24 человека, первыми добрались до той точки расчёта, которую должны были взять с боем и удерживать до подхода подкрепления.
По команде, держа автоматы над головой, десантники бросились в ледяное море под шквальным огнем противника с берега. Было 4 часа утра. По грудь мокрые, в полной экипировке и с запасом боеприпасов, они оказались на берегу. Стремительно, не останавливаясь ни на минуту, они захватили Камыш-Бурунскую пристань и закрепились на огромной куче каменного угля.
На тёмном фоне их бушлаты чёрного цвета помогали им. Ещё их спасали противотанковые гранаты, у каждого их было всего две. Сухой паёк был рассчитан на три дня прорыва, да фляжка воды могла утолить их жажду. А плацдарм им пришлось удерживать четыре дня без прикрытия артиллерии и самолётов с воздуха. Немецкие самолёты в небе были и в эту погоду, единственный немецкий танк сделал несколько выстрелов и, словно плюнув на десантников, развернулся и ушёл. Противотанковые гранаты спасли их…
Половина группы погибла в первые дни прорыва десанта. Командир, старший лейтенант Гасилин и комиссар группы, лейтенант Степанов погибли во второй половине дня 28 декабря1941 года. Командование группой взял на себя старшина…
Немцы теснили группу десантников к морю. В первый день к группе десанта прорвался сейнер. Из него высадилась рота десантников из 302-й стрелковой дивизии. Баржу с боеприпасами немцы потопили. Вокруг группы сжимался круг осады. И в этот момент Саша Лубенцов вспомнил…
В вещмешке лежали тёплые бабушкины носки… Сухие, но как их одеть под огнём пулемётных очередей? Перекинувшись на спину, Саша сбросил сапоги и мокрые портянки… Бабушкины носки, такие тёплые, как бабушкины руки, и в эти минуты пахли парным молоком.
«Теперь не страшно и умереть, милая моя бабушка» - шептали его пересохшие губы.
«Нет, я жду тебя живым!», - словно сквозь сон услышал он голос бабушки и сам даже улыбнулся.
«Ну, нет, я ещё повоюю. Должок за вами, немцы проклятые», – мысленно разговаривал с немцами Саша.
Оставшаяся в живых группа десантников решила прорываться из окружения. Подмоги ждать было неоткуда…
Земля и небо перевернулись «кверху дном». Перекатываясь по насыпи вниз, десантники дерзко, под носом у немцев, открыли такой огонь из автоматов, что немцы на какую -то минуту опешили и затихли… Их путь был по направлению на Аршинцевскую косу, как бы, на захваченную немцами территорию. Такой манёвр помог десантникам выйти из окружения напрямую, по воде, на спасительную Аршинцевскую косу.
В бывшем свинарнике, у которого не было крыши, горело четыре костра. Огонь костров согревал солдат, матросов из группы капитана 3 ранга Студеничникова и комиссара Калинина. На груди у Калинина горел орден Красной Звезды. Десантников они встретили приветливо, подвинулись и дали место, чтобы они обсушились и попили горячий кипяток. Пальцы рук их плохо слушались от мороза, они все были чумазые от угля и они очень хотели есть, и спать…
«Вы в рубашке родились», - шутили над ними такие же, как они…
Комиссар Калинин объявил о наборе группы из 18 человек для разведки в городе Керчь. Саша Лубенцов и Коля Шульженко шагнули из строя первыми…
Всем этим дерзким десантникам не было известно, что в Феодосии тоже высадился морской десант, и немцы в спешке покинули город Керчь.
В 6 часов утра 30 декабря 1941 года у Солдатской слободки эта группа разведки разделилась пополам, и через гору Митридат они вошли в город Керчь.
Штаб немецкой комендатуры находился тогда на месте здания института «АзЧерНИРО». В штабе были накрыты столы, от которых у десантников засосало под «ложечкой». Ямайский ром, колбасы различных сортов, консервы с открытыми крышками говорили о том, что «банкет» покинули в спешке. Командир поздравил нас и разрешил закусить за этим столом.
«Как чувствовали, что мы придём к себе домой, жаль, что пирога не успели испечь, вояки», - шутили десантники-разведчики за столом.
«Так надо их «отблагодарить», догоним и скажем», – выпалил один, серьёзный на вид, десантник. Предложение всем понравилось потому, что сейчас так хотелось уничтожить немецкую тварь за своих боевых ребят, которые не дошли до береговой черты и которые сейчас лежат на огромной куче угля, превращаясь в камень от мороза, глядят в небо с незакрытыми глазами…
Лошади голландской породы «Витязи» стояли на привязи у бывшего штаба немцев и кивали своими заиндевелыми от мороза головами. Уздечки добротные и сёдла были у всех. Горячие на дело, моряки-десантники, ринулись догонять немцев на Дурандовскую пристань.
Стройным рядом, как на параде, красивой походкой пошли лошади под седоками. У седаков - десантников в зубах была ленточка от бескозырки. Саше Лубенцову досталась лошадь рыжей масти. Пятнадцать вороных, гнедых, саврасых лошадей несли на своих спинах сыновей своей Родины, просто – героев!
С попутным ветром проскакали они до пристани, но немцев там не оказалось. Успели немцы уйти в пелену разыгравшегося шторма…
Обратный путь в город Керчь моряков-десантников был сложнее. В лицо дул пронзительный ветер, даже бороды, которые отросли за дни осады на куче угля, не спасали от обморожения.
У Саши Лубенцова в вещмешке лежала шапка, но бабушкины носки грели ноги так, что уши, даже в бескозырке, не подверглись обморожению.
А вот друга, Коля Шульженко, с ним не был - он отморозил одну ногу и вынужден был обратиться в госпиталь в Керчи.
В деревне Ивановка жители встречали их, как победителей: с радостью и со слезами на глазах целовали и обнимали их. А когда увидели следы обморожения, то смазали всем места обморожения гусиным жиром и дали с собой баночки с жиром, про запас.
Январь и февраль 1942 года моряки - десантники охраняли город. Они заступали на дежурство по два человека и на своих красавцах – лошадях объезжали растерзанный войной свой родной город.
Был создан штаб под руководством комиссара Калинина.
Опытный комиссар взял под свою ответственность охрану города от всяких посягательств на мародёрство, ликвидацию шпионских элементов.
Была организована баня и военно - полевая кухня.
Верхом на лошадях вся группа десантников-моряков подъехала к месту расстрела жертв оккупантов. Багеровский ров, шириной в 4 метра и длинной 1 километр, был переполнен трупами женщин, стариков и детей…
Там, стоя в одну шеренгу, они выстрелили в воздух из своих автоматов. Увиденное потрясло даже их,
ещё «зелёных», молодых людей, но уже знавших цену жизни. Всего-то им было немного больше 20-и лет, а Саше Лубенцову - и того было меньше.
Там, у Багеровского рва, они, освободители, дали клятву: «Бить врага до победного конца и уничтожить!»
Как же плакало их сердце, когда поступил приказ о пополнении 83 отдельной бригады морской пехоты , изрядно потрепанной южнее Семи Колодезей. Прощай, Керчь…
«Отдать врагу Крым, значит отдать авиабазы для налета на румынские нефтепромыслы и открыть дорогу к нефтепромыслам кавказским, а значит, не дождаться победы никогда... «Нет, этому не бывать!», - и они единогласно прокричали троекратное «Ура!».
На этот момент, на Керченском полуострове находилось около 25 тысяч оккупантов - немцев и румын. Теперь уже командовавший ими генерал-лейтенант Ганс граф фон Шпонек, запрашивал у своего начальника - командующего 11-й Армией Эриха фон Манштейна разрешение оставить полуостров.
И в первый и во второй раз получал отказ. Однако Шпонек дал команду на отступление, и немецкие войска, бросив тяжелые вооружения, спешно покинули Керченский полуостров. Это позволило им избежать окружения.
Это был первый за всю историю вермахта случай, когда военно-начальник в генеральском чине не выполнил приказ вышестоящего командира. Шпонек, вскоре был отстранен от командования, был осужден трибуналом и приговорен к расстрелу, однако Гитлер заменил расстрел на 6 лет тюрьмы. Однако в 1944 году, по приказу Гиммлера, он был казнен.
28 января 1942 года был образован новый, крымский фронт под командованием генерал-лейтенанта Дмитрия Козлова. Крымский фронт – самый маленький фронт за всю историю отечественной войны. Передовая линия проходила по Ак-Манайскому перешейку, северо-восточнее Феодосии. Правый фланг упирается в Азовское море, левый в Черное море.
28 марта 1942 года на заседании высшего командного состава вермахта, Гитлер объявил о плане новой летней кампании.
В Крым были направлены немецкие танки, авиация, тяжелая артиллерия. В Черном море начали действовать германские подводные лодки, итальянские торпедные катера. Плану по захвату Керченского полуострова в штабе генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна присвоили кодовое название «Охота на дроф».
Замысел этой операции заключался в том, чтобы нанести решающий удар не непосредственно по выдающейся вперёд дуге Крымского фронта , а на южном участке, вдоль побережья Чёрного моря, то есть в том месте, где наши войска, по-видимому, меньше всего это ожидали.
Отчаянной храбростью обладали эти моряки-десантники 83 бригады морской пехоты.
С 26 декабря 1941 года и до начала марта 1942 года отслужили моряки – десантники Керченско-Феодосийского десанта своей Родине честно. Вот их имена, которые мог вспомнить Александр Григорьевич Лубенцов: Пётр Пропастин, Николай Никифоренко, рядовой Николай Шульженко, рядовой Александр Лубенцов, Олейник, старший лейтенант Гасилин, лейтинант Степанов.
Бой на косе они выдержали и победили, освободив целый город, создали штаб и охраняли кучкой матросов два месяца развалины родного города, которому, в последствие, было присвоено звание «Город-герой». Отважные моряки-десантники Керченско-Феодосийской операции под руководством старшего лейтенанта Гасилина вошли в историю страны. Какие же награды получили они, оставшиеся в живых?
Я, как автор этого документального повествования, считаю необходимым внести свои коррективы в наградной список рядового Лубенцова.
Орден «Славы» Саши Лубенцова затерялся в суматохе шквальных огней войны. Так? Командир Гасилин и комиссар Степанов погибли в первый день после высадки Керченско-Феодосийского десанта на Камыш-Бурунской пристани. Старшина, взявший на себя командование группой, тоже погиб.
Некому было представить моряков-десантников к высоким наградам Родины. Но, несмотря на это, все они для нас – герои!