В сладостном чтении мы особенно нуждаемся тогда, когда
жизнь отняла у нас всё, что могла. И, кажется, теперь уже не
вернуть того, что мы называем радостью бытия, но она — эта
радость, вот она, в письмах передо мной, только бери одно за
другим и наслаждайся, как, например, этим цветом и запахом
жасмина, которое как не раскрыть и не вчитаться в красоту его
слога: «Дорогой мой цветочек, я никогда бы не страдала свои-
ми лепестками своего цветка, если бы он не коснулся к твоему
и не увлажнился бы росою твоих слёз». Я стыдливо отвожу
взгляд от этого эпистолярного жанра из-за того, как не трудно
догадаться, что это я покинул автора этих строк после того, как
я зачал её пестик своей тычинкой. Возникает вопрос: из какого
же я семейства, если только тем и занимаюсь, что, как только
знакомлюсь со сколь-нибудь приятной цветочной особью, то
меня дурманит только лишь одна неистребимая мысль опло-
дотворить её во что бы то ни стало. Об этом говориться во мно-
гих, из наугад выбранных мною, писем, что я посланец богов
земным цветам, несущий небесное цветение. Даже лопух и чер-
тополох, приславшие мне письма в оранжевых конвертах, уве-
ряют, что потомство от меня восторгает сородичей. Что же ка-
сается левкоев и роз, ночных фиалок, огненных лилий и прочих
цветов, то они в разнообразнейших конвертах прислали свои
лепестки, как молчаливые свои предназначенные мне поцелуи.
Передо мною хаос писем и запахов, полученных мною, внутри
которых цветные слова любви прошлого. Ну, а я же, склонив-
шись над ними, облетевший, являю собой вид памяти красиво-
го промысла Бога.