Моя машина еле дотянула до ближайшего бара и заглохла. Эта авария могла стоить мне жизни, но так вышло, что в уплату ушла машина. Выглядит она, будто попала в эпицентр военных действий, тем не менее, каким то чудом я сумела ее завести и даже доехать до цивилизованных мест. У меня же ссадина на лбу, порез на руке и сильный ушиб ноги. Шок уже прошел, истеричный смех тоже. Я ехала на своей побитой машине и дико смеялась. Я жива, и даже куда-то еду. О том, как выглядело бы мое тело, стараюсь не думать. Картинка навязчиво встает перед глазами, но я отгоняю ее.
Что ж, я доехала. Правда, не знаю куда.
Маленький город. А может пригород. Не могу вспомнить, куда я поехала, в какую сторону. И зачем. Стоит ли сейчас об этом думать? Я попала в аварию. Грузовик несся прямо на меня, но вот я выжила и думаю о том, где я и зачем здесь. Или же я умерла и попала в межмирье, на границу реальности и сна.
Выхожу из машины, забираю с заднего сиденья сумку, вернее подбираю ее с пола и складываю туда выпавшие вещи, все плоть до чеков с заправки и мячика для гольфа.
Мячик вызывает неоднозначные чувства. Его хочется выбросить, запустить далеко-далеко, и вместе с тем сжать крепко, катать в руках, хранить как талисман. Этот ерундовый предмет, что валялся в моей машине месяца два, принадлежит человеку, которого я хотела любить долго. Планировала любить долго и быть с ним счастливой всегда, пусть это и будет всего лишь в мечтах, во сне, на той призрачной грани иллюзии и реальности.
Для меня нет места ближе, чем в предпоследнем ряду. Односторонняя любовь самая извращенная и популярная ее форма. В ней есть романтика и трагичность, к ней можно также легко примешать горький цинизм, черный юмор, сарказм – это будет броней, под которой будут цвести розы, иногда пробиваясь во внешний мир. Мазохизм и романтика в одном флаконе.
Есть еще одно обстоятельство. Защита. Это мой клинический случай. Одностороння любовь к нему меня защищает. Я защищаюсь им от другой любви и посягательства на мои мысли. Он защищает меня от других – это делаю я, без его участия и ведома. Он отталкивает меня. И с этим я не могу ничего поделать. Или не могла?
Осознание того, что я всего лишь птичка на веревочке, которая сладко поет, пришло внезапно. Как оно и бывает.
Сжимаю в руке мяч, вспоминая его запах дорогой парфюм и сигареты, тепло его тела, сквозь рубашку, которую мне так хотелось сорвать… трехсекундное дружеское объятие, а сколько всего….
И вот он начинает говорить о себе, о том, как у него все хорошо в общем и целом, потом переключается на свои мелкие проблемы, рассказывает о ссоре с любимой, но уже тоже все хорошо, они помирились. И добавляет, мы же уже не в месте, ты же понимаешь? Почему ты погрустнела? Да, брось! Диана, пойми одну вещь…..
И в эту секунду я понимаю эту одну вещь. Я всего лишь мусорный контейнер для эмоций и слов, способный поддержать беседу и высказать свою точку зрения, если дадут сказать хоть слово. Я не слушаю, что он говорит. Сердце пульсирует от боли. Никогда не понимала почему так, думаю я сейчас. Почему когда нам плохо или очень хорошо реагирует сердце, мышца, гоняющая кровь. Почему эмоции отправляются на обработку в сердце, а не в голову?
- Ну, как у тебя дела? – спрашивает он.
Я встаю и ухожу. Беру сумку и ухожу. Молча.
- Диана, господи, зачем ты так себя ведешь? Ты обиделась? Диана? Ну ладно, иди. Иди.
И вот я здесь. Стою у придорожного кафе, рядом с разбитой машиной и сжимаю в руке мячик для гольфа. А он? Что бы он почувствовал, узнав о моей гибели? Некое сожаление и непонятное чувство «Почему? Что за …? Как?». Потом все это проходит.
Я швыряю мячик на дорогу и иду в кафе.
- Вам плохо? – спрашивает у меня барменща, красивая брюнетка лет сорока. – Что с вами случилось? Я видела вашу машину.
- Попала в аварию, - отвечаю я. – Со мной все хорошо, а вот машина….
Она понимающе качает головой, и предлагает обработать ссадину и рану на руке. Я не против. Не то, чтобы мне нужна помощь (хотя, скорей всего нужна), сейчас я хочу, чтобы обо мне кто-нибудь позаботился, чтобы меня кто-то пожалел и помог мне. Сейчас мне нужна медицинская и психологическая помощь.
Женщину зовут Миа, и она хозяйка кафе.
А я Диана. И я не знаю, кто я и что хочу.
Миа улыбается:
- Это и привело тебя сюда?
- Я убегала от себя.
- И как? Успешно?
- Я убегала от той себя, какой я бываю с тем, кого люблю…любила.
Миа перебинтовывает мне руку, молчит. Может, понимает, что я чувствую, а может, считает чокнутой. Я не спрашиваю об этом. Она вправе думать обо мне все, что хочет. Не в моем положении претендовать на звание милой адекватной девушки.
После Миа принесла мне поесть и налила виски.
- Еще не время для виски, но в твоем случает можно. Откуда ты?
- Сан-Франциско. Я точно не умерла?
- Абсолютно точно! – смеется Миа. – Сейчас поешь, придешь в себя, позвонишь родственникам, друзьям….
- Родственников нет, - говорю я. – Друзьям не хочу доставлять хлопот. То, что со мной случилось сегодня, может быть знаком?
- Тогда это очень серьезный знак, - отвечает Миа, и идет к другому клиенту.
Делаю глоток виски. В памяти всплывает один интересный разговор с моей любовью.
- Я вот думаю, что когда мне надоест моя нынешняя жизнь, я просто выйду на улицу и исчезну, пропаду без вести, а сам уеду куда-нибудь. В Колумбию или Эквадор. Новое место, тебя никто не знает…
- Чтобы потеряться не нужно уходить из дома и уезжать в неизвестном направлении. Ты можешь тихо снять квартиру в районе для эмигрантов, выбросить телефон, перерубить Интернет кабель, если он вдруг обнаружится, устроится ночным сторожем в морг, отрастить бороду, тем самым, изменив внешность. Поверь, ты потеряешься довольно быстро. Сначала тебя будут искать, но не найдут, а потом забьют искать. А ты живешь так тихо, скромно. Время от времени снимаешь со счета деньги, бреешься, приводишь себя в порядок и летишь загорать на Мартинику или на Эквадор, или еще куда. От скуки вспоминаешь номер кого-то из старых друзей и звонишь ему. Дружеский треп, куча лжи и пара недель прожигания жизни, может быть, даже провернешь какую-нибудь аферу, а потом снова возвращаешься и тихо работаешь сторожем морга. И снова теряешься.
Так сказала я тогда, глядя на отблески пьяной мечты в его глазах.
И вот я потерялась. Во всех смыслах этого слова. Я одна и у меня минимум вещей. Уехала и не вернулась. Очередная сплетня для любителей криминальной хроники.
Я смотрю на людей. На других людей, так не похожих на тех, что остались в моей прошлой жизни. Здесь нет никого, кто был бы похож на него, но, тем не менее, это сильные люди, которые любят жизнь и черт знает, чем занимаются, проводя время в пыли дорог.
Два дня я не дома. И никто меня не хватился. Меня все так же зовут Диана. И сейчас я работаю у Миа, готовая каждую секунду рвануть на все четыре стороны хоть в компании с наемным убийцей или рокером-одиночкой.
- Диана, - Миа кивает в сторону столика у дверей. – Тебя нашли.
Мое сердце снова перемешивает эмоции. Я боюсь смотреть в ту сторону, быстро отвожу глаза. Нет, такого быть не может. Да что за черт?
- Смотри, не бойся. Я говорю образно. Он смотрит на тебя уже давно.
- Может он маньяк? – говорю я, зачем-то включая кофеварку.
- Твоя машина до сих пор стоит на заднем дворе, иди, посмотри на нее и скажи мне кто тут маньяк. А его я знаю.
- Пытаешься меня сбагрить? – шучу я.
- Нет, подбираю девушку хорошему знакомому.
Я смотрю на парня, оценивающе и даже немного с вызовом. Он довольно симпатичен и у него внимательный пронизывающий взгляд. Он спокоен и серьезен. То что, я изучающее смотрю на него его не смущает, не вызывает победную улыбку.
И вот он идет к стойке. А я пытаюсь победить внутри себя ту девчонку, которая любит строить глазки и загадочно улыбаться. Ей тут не место.
- Привет, - говорит он. – Ты ведь Диана?
- Привет, - отвечаю я. – Да.
Стандартное начало разговора. И от этого только легче.
- Я Джон.
- Ну вот и познакомились.
У Джона зеленые глаза и темно-русые волосы. Зеленые глаза и у меня. Ведьминские, как говорили друзья.
Дальше мы говорим о моей разбитой машине, и даже выходим на улицу, чтобы посмотреть на нее.
- Ты чудом выжила. Ты это знаешь?
- Понимаю. И уж не хочешь ли ты сказать, что я избранная?
- Нет. Просто везучая. Поедешь со мной в Аризону, Канзас, Луизиану? – спрашивает он.
- Чем ты занимаешься? – спрашиваю я.
- Собираю легенды, - наконец-то он улыбнулся. - И кстати, это кафе находится на перекрестке.
- Я согласна, - отвечаю я.
Самый дикий поступок после моего побега от себя. Я еду вместе с едва знакомым человеком в Аризону. Из вещей только сумка. Классическая женская сумка с галактикой внутри, но и этого мало, чтобы отправляться в дальний путь, но предостаточно, чтобы отправится на поиски легенд.