А кто будет пить воду, которую Я дам ему,
тот не будет жаждать вовек;
но вода, которую Я дам ему,
сделается в нем источником воды,
текущей в жизнь вечную.
Иоан. 4,14
Отправились семеро братьев в длинный переход по пустыне. Всем снабдил их отец: и верблюдов дал, и воды, и пищи разнообразной: всего с избытком. И дал им наставление любить друг друга и не забывать его самого, ибо он хочет возвращения всех, так как знает, что они еще молоды и не могут совершенно без него обходиться, без его знаний и опыта. Но братья, видя, что всего у них запасено достаточно, не торопились достигнуть цели своего путешествия, в день проходили совсем немного, большую часть дня проводя в праздности, винопитии и играх. И вот от этой самой праздности начались у них всякие раздоры и непотребства, ибо каждый, пресытившись обычными удовольствиями, нашел себе единственное развлечение, которое не надоедало: доказывать остальным, что он значит больше, чем они, ибо больше может выпить вина, более, чем другие, может разозлить верблюда, способен заставить верблюда тащить более тяжелый груз. Были у них и другие способы доказывать свое превосходство, о которых и рассказывать то стыдно. Связано это было с тем, что они стали подражать живым существам, которых они наблюдали вокруг. Ведь эти существа были заняты вроде бы тем же, т. е. доказывали друг перед другом свое превосходство. Например, заметили братья, что те из живых существ добиваются большего успеха, которые едят мясо себе подобных. И сказал каждый брат в себе: «Буду, когда братья спят, убивать верблюдов, есть их мясо, и тогда я точно докажу, что я сильнее их». Но очень скоро, ввиду одновременности возникшего у них желания, они открылись друг другу и стали вместе убивать верблюдов и есть их мясо. И, хотя верблюдов было много, братья, раньше не знавшие вкуса мяса, теперь уже не могли без него. Не в силах остановиться, они стали поедать даже и тех верблюдов, которые были необходимы для перевозки запасов, все более и более нагружая остающихся. И вот настал такой момент, когда часть запасов пришлось оставить. Видя надвигающийся конец, братья немного вразумились и стали гнать оставшихся верблюдов, но те от перегрузки начали болеть и умирать, так что по прошествии непродолжительного времени братья остались без верблюдов и с очень небольшим запасом воды и пищи, который тоже вскоре кончился. К этому времени братья уже совершенно перестали доверять друг другу, ибо совершенно обозлились и доказывали свое превосходство друг над другом не иначе, как издевательствами. Кроме того, они сильно ослабели, и вот, лежали, закрывшись от солнца верблюжьими шкурами, каждый ожидая своей смерти и не думая об остальных.
А они должны были по времени уже давно вернуться домой, к отцу. Целью их путешествия и было возвращение. Ко времени их возвращения отец собирался подготовить для них землю лучшую и дома превосходные. И вот отец, видя, что братья не вернулись к сроку, послал за ними остававшегося при нем их старшего брата, который был совершенно необходим в хозяйстве отца ввиду его опытности и мудрости, и потому не пошел с братьями. Да и надо было посмотреть отцу, что могут семеро младших братьев сами, достаточно ли они окрепли, чтобы также войти на равных со старшим братом в хозяйство отца. Но вот пришлось таки послать за ними старшего брата. Немного взял с собой старший брат, ибо знал, что так быстрее доберется до братьев, и если застанет их живыми, то сможет поддержать их и вывести из пустыни теми путями, о которых они и помыслить не могут. Вот и застал он их лежащими под верблюжьими шкурами, каждый под своим ворохом шкур, но, к счастью, еще живыми. Решил он прежде всего напоить братьев. И вот, стал он снимать с одного из братьев шкуры, чтоб напоить его, но тот уже немного помутился разумом от голода, жажды и боялся только палящего солнца. Он совершенно не понял, что пришло спасение, а только судорожно из последних сил натягивал обратно на себя снятые старшим братом шкуры, при этом еще и ругаясь последними словами, ибо он думал, что это кто-то из семерых братьев снимает с него шкуры, чтобы взять себе. И так было со всеми братьями. Видя их безумие и жалея их, желая все-таки спасти их и привести к отцу, старший брат оставил каждому из них бутыль с водой, подложив ее под шкуры, так чтобы каждый мог видеть свою бутыль, осязать ее и напиться в тот момент, когда он хоть немного придет в разум. Оставил он им также запасов пищи, каждому самое любимое из того, что он ел, когда пребывал в доме у отца. Старший брат знал, что если кто-то из братьев, подкрепившись водою, сбросит шкуры и вкусит любимой пищи, то вспомнит отца и дом его и быстро окрепнет духом и дойдет до цели своего пустынного путешествия, чем и будет спасен, ибо цель эта — земля, обещанная им отцом, земля, где течет молоко и мед, и где отец и старший брат пребудут с ними и утешат их во всякой печали, и дадут им все желаемое. Оставил он им и послание, как выйти из пустыни путями, какие они и помыслить не могли. После чего вернулся старший брат к отцу, ибо не мог долго пребывать без отца в силу необыкновенно сильной любви к нему, также и потому, что знал об ответной и еще более сильной любви отца к нему, о том, что без этой их взаимной любви и помощи и хозяйство придет в упадок, и невозможно уже будет подносить каждому из дошедших до земли обещанной его любимые кушанья. Поэтому старший брат вернулся к отцу.
Что же братья? Действительно, один из них, вспоминая свою борьбу с открывавшим шкуры, стал припоминать, что вроде бы его голос был и не очень похож на голоса других братьев из этих семи, и наконец он понял, что это был голос старшего брата его. Впрочем, ненадолго просветлел его разум, но ровно настолько, чтобы поверить, что бутыль с водой, лежащая рядом с ним, действительно есть начало спасения. И вот он припал к ней, тут же забыв о прозрении своем, но ощущая лишь спасительный вкус живительной влаги. Другие братья, услышав булькающие звуки, издаваемые им при питье воды и увидев каждый свою бутыль, не поверили в свое спасение, но каждый подумал, что это кто-то из семи братьев подложил ему бутыль с непотребством своим, а теперь еще и булькает, издеваясь. Ибо они развратились и постоянно до этого непотребно шутили друг над другом. И стали они ругать и поносить пьющего брата последними словами, а некоторые, не дожидаясь объяснений, тут же выкинули свои бутыли и разбили их, навсегда отрезав себе путь ко спасению. Когда все устали и перестали ругаться, ибо были слабы, то пивший брат, несколько окрепнув, стал увещевать их пить из их бутылей. «Я не знаю, откуда взялась эта вода, но она помогла мне. Мы на грани гибели, и нам надо бы помочь друг другу. Пейте каждый из своей бутыли и вставайте, цель близка, может быть и дойдем», — говорил он. Несколько братьев, которые не выкинули свои бутыли, видя, какая разительная перемена произошла с ним, до этого бывшим таким же, как и они, поверили и тоже стали пить. Другие же, видя, что им пить нечего, еще больше озлобились, и потратили последние силы на поношение пьющих братьев. Некоторые из них потеряли сознание, а некоторые тут же умерли. Утолившие жажду братья, полежав еще некоторое время под шкурами и окрепнув, решительно сбросили их с себя и, увидев каждый свое любимое кушанье, тут же вспомнили об отце и доме отчем, и поняли, кто приходил к ним. Поев и воспрянув духом, они и послание старшего брата обнаружили и, окончательно проникнувшись прежней и даже еще более сильной любовью друг к другу, старшему брату и отцу, решили спасти тех братьев, которые еще были под шкурами. И вот они стали снимать с них шкуры. Некоторые из тех, которые еще не умерли, умирали по снятии с них шкур, окончательно добиваемые лучами палящего солнца. Другие уже были мертвы. И только одного брата из остававшихся под шкурами удалось спасти, ибо он сберег некоторые силы, потеряв сознание раньше других не поверивших в спасение.
Итак, все спасенные спаслись, и не могли не спастись, ибо велики мудрость и любовь к ним отца и старшего брата. Что же сказать об умерших? Только то, что отец, произведший их, волен родить их, во всем подобных прежним, кроме зла и непотребства. В земле обещанной.