ПРЕДИСЛОВИЕ
Сумерки … Они загадочны , а человек опутан ими и слаб . И когда мнится : вот схватил Бога за бороду –это ошибка . В полутонах таится нечто большее ,нежели кажется на первый взгляд . Тихий стон может ударить сильнее крика, а простое молчание подчас скажет больше ,чем лавина высокопарных слов . Страхи всегда с нами , всегда подле. Даже у самых отважных они есть , просто их следует понять , осознать и , как следствие , с ними должно бороться , но прежде –именно осознать , даже попытаться слиться с ними , раствориться в них . Кто знает –что видят дети? Свой мозг, используемый на малую долю возможного, мы убиваем прописными истинами , которых лишен до поры ребенок .
Его взору, знанием не зашоренному , даровано нечто, утраченное взрослыми. И мне приходилось слышать от многих далеко не молодых людей рассказы о своих детских , ночных страхах . Заметте : дети боятся оставаться одни и особенно в темноте . Но почему ? А ведь и для взрослого одиночество не самое лучшее испытание . Кто , что одолевает нас? Есть ли полная уверенность : вот я один и никого рядом? Но вы настроите приемник и слышите сотни голосов , музыку и ведь они в вас , они рядом , их –легион . Что как не приемник ваш мозг, где нервы просто провода и по ним бежит ток , а ток –суть поле , а для поля пространства не существует . Разве не так ? Проблема -то лишь в усилителе .
Но –к делу . Вот просто зарисовка ,почти фотография пережитого . А коли окажется –автор не одинок , испытав переживания странные и малообъяснимые и нечто подобное уже случалось с кем то, то это будет означать вовсе не одиночное сумасшествие , ибо одновременно все умом не трогаются , как гласит народная истина , а сие прерогатива единиц. Вот такая логическая цепочка сама собой выстроилась после написания рассказа .
Уж, и не зная что добавить ? И надо –ли?
РАСТВОРИТЬСЯ В НОЧИ .
Часть первая . Холодок на лице .
Ночи сулили маленькому Артуру тревогу , страхи и ожидание ,ставших уже привычными, видений . Они неизменно наваливались с темнотой . Несли они ужас и , одновременно, экстаз от ожидания , и от самого их появления. Он часто жаловался матери ,реже, отцу ,пытаясь описать и пожаловаться на ночные переживания , но его не слушали , отмахивались и дразнили трусишкой . Вскоре мальчик оставил свои попытки объяснить увиденное и на вопрос: « Ну , что , опять чудилось ? –отрицательно крутил головой .
« А это сны, родной ,- говорила мама . Они многим снятся , а потом и забудутся . Ты не боишься больше , нет ? Вот хорошо . Ступай во двор ,поиграй …и все пройдет.»
Однако Артур знал о снах , и , конечно же , видел их , просто не мог донести ту простую истину ,согласно которой его «видения» были не во сне , а являлись с ночной темнотой .
Причем вот именно с темнотой сумерек и особенно той темнотой , какая следует после захода солнца . Ничего такого он не испытывал , заходя днем в холодный , сумрачный чулан или темную комнату пусть даже тьма была плотной , ровно такой , как и ночью . Ему казалось он даже чувствовал запах солнечного света , ощущал его почти физически , осязал кончиками пальцев, бродя по комнате , лишенной света , днем. Звуки , запахи источаемые благодатным дневным сиянием были иные .Для полноты ощущений приноровился он даже зажмуривать глаза и бродить по темной комнате в дневное время , плотно задергивая шторы ,расположенные позади дверей . Но- ничего! Было даже весело от блуждания по спальне , каждый закуток и выступ которой он хорошо помнил; и , мнилось ему , почти «видел» края наличников , границы штор и рам окна. Проверяя себя он протягивал руки к тем самым переходам рама-стена, стена –окно и убеждался многократно :зрение сквозь зажмуренные веки его не подводило. Ему очень хотелось рассказать об этом матери, но он опасался насмешек и…ничего и не рассказывал .
Так и жил , взрослея , обуреваемый своими переживаниями , будучи пока не в силах ни отринуть их , ни побороть , ни осознать природу происходящего с ним. Просто иногда старался он провести, осознать грань между снами и теми мохнатыми лапами , которые гладили его в темноте одновременно и маня и ужасая . Но даже после даже самого поверхностного сравнения становилось ясно –различия были очень четкие . Сны –это ровно то , что являлось ночами , в его кровати , где он лежал раздетый , слыша как за ширмой в спальне похрапывают родители , присутствие которых решительно отгоняло «видения» ,преследовавшие его в одиночестве . Сны были прекрасны , напоены радостью и сценами вовсе на страшными….О , сны! Они нередко были красочны , увлекательны , постоянно сопровождались полетами над землей . Он часто уходил в снах из дома и бродил по городу , хотя в реальности дневной этого никогда не делал и никогда бы и не решился на такое , поглядывая ярким днем в глубину улицы которая была достаточно часто страшной и враждебной , вспыхивая ссорами , скандалами и драками. Нет , нет , уходить туда не хотелось . Лучше было ,цепенея от ужаса , глядеть на происходящее через щели забора , как и поступала вся детвора , прилипая к оградам и созерцая действо , кипевшее на подмостках жутковатого театра жизни . Это было днем. Это становилось привычным для части ребят , уходившим ,подрастая туда , в этот поток бурный и мутный , где можно было и утонуть и вырваться на другие просторы, где жилось по- другому .
А сны ….да,да сны это , когда глаза закрыты , когда ты в постели , когда не страшно , а чаще интересно и можно было и уходить далеко , предалеко , петляя по улицам родного города , вовсе не страшного во сне . Бродить было легко и весело , причем даже и не ходить вовсе , а просто скользить над деревянными тротуарами стоило лишь чуть ,чуть подпрыгнуть . Город и улицы были светлы и чаще всего лишены обитателей , но страха не было . Если же случалось спускаться с горы можно было и лететь .Для этого всего то требовалось раскинуть руки и … парить , парить, парить. И этот вот сон , с уходом из дома , повторялся часто , часто и если и сопровождался тревогой , то она рождалась , когда следовало возвращаться . Потому он то летел , то шагал , повинуясь некоему импульсу , после чего неизменно возвращался на родную улицу , ни раза не заплутав . И просыпался с улыбкой на лице . Эти странные сны приходили по ночам часто: в них непременно утопал и путался он в паутину улиц , а потом и возвращался в тревоге и волнении ,подчас, граничащими с восторженным ужасом , с высоким ужасом, сопряженным с радостью от удачного возвращения . И был он сравним с теми ощущениями, что дарят качели вздымающие вас в самую верхнюю точку полета , а потом и обрушивающие вниз , вниз, вниз! с постепенным затуханием полета и страха.
А еще в этих снах встречались ему необычные люди сотворенные по виду из бумаги , но плотные , почти живые , казавшиеся живыми. Они были совершенно белые , лишены пластики и возможности двигаться , как обычные людские тела , но однако двигались все же некими порывистыми движениями, рывками, а мимика их напоминала таковую у живых . Они и воспринимались , как живые , но все же было и отличие : от них совершенно четко исходили тревога , беспокойство и страх, причину которых понять было невозможно. Просто в фигурах этих была заключена опасность. Тем не менее она отлетала с наступлением дня, пробуждения и его уже привычной круговерти , как и положено в детстве , когда мир вращается вокруг тебя!
Однако вечер , темнота ,подкрадывающаяся с ним несли другие открытия и ожидания . И они были страшнее снов, ибо происходило это все наяву и несло «прикосновения» , «касания» такие легкие , но и четко осязаемые взмахи воздуха облеченные в форму чаще всего рук; вот ,вот именно –рук! Стоило вечеру укутать знакомые очертания дома и обстановки темной ватой , как нарастали тревога , сопряженная с ожиданием касаний, и сами эти касания становившиеся тем осязаемее , чем плотнее становилась темнота! Он почти свыкся с ними, потеряв надежду на помощь и понимание со стороны родителей . Спасти от тяготы странных явлений могли только день, но его следовало еще и дождаться , или же присутствие в темном помещении еще кого то. И только эти два условия полностью избавляли его от привычных ужасов .
Единственное чего ему удалось добиться своими желобами и рассказами, чаще путаными и эмоциональными, было перемещение его кроватки из отдельной комнатки в спальню родителей . Но беда заключалось в настойчивом желании родителей уложить его раньше , нежели засыпали они сами, что вполне понятно; мама желала ему спокойной ночи и удалялась ,предварительно поцеловав на кухню , где было тепло , горел приглушенный свет керосиновой лампы , уютно потрескивали дрова в печи и текла нескончаемая речь их приглушенного разговора о доме , о работе , о соседях и еще бог знает о чем . А он….Он обреченно ждал прихода , появления и касаний … и этого неясного чуда ощущения присутствие кого то или же чего то в комнате , кроме него . Ждал…и они, эти самые касания , непременно настигали его лица , чаще лица в момент самый неожиданный , когда он готов был погрузиться в сон уже мелькавший в мозгу отрывочными всполохами .
Поначалу это был легкий ветерок , просто едва ощутимый ветерок , появлявшийся возле лба . И это было еще не самое страшное . Хуже становилось когда холодные пальцы , прохладные , сказать точнее - одновременно , мягкие начинали гладить его лоб , щеки , нос. Нередко руки эти , а воспринимались они как руки , соскальзывали на шею и норовили проскользнуть под одеяло на закутанную шею и глубже ,глубже- на грудь. И ему только и оставалось одно: крепче прижимать одеяло к груди и препятствовать слабому , но настойчивому проникновению чужака , стремившегося окутать его все больше и больше своими касаниями. Иногда это нечто отрывалось , чуть оттолкнувшись от его лица и , подняв легкий вихрь , взлетало на гардину , где и усаживалось , взирая на свою жертву внимательно и спокойно. В эти моменты «виделось» : у рук , или внутри их появлялось и лицо – бледное , круглое с внимательными немигающими глазами, которые можно было, приглядевшись , назвать и добрыми, если бы не мертвенно –бледный цвет их и абсолютная неспособность или невозможность , а быть может ,и нежелание мигать , как то бывает у живых существ! Взор был пристальным, холодным . Можно было сказать он почти ничего и не выражал…Он просто БЫЛ, ОН НЕ ИСЧЕЗАЛ ,ОН НЕ ПОЗВОЛЯЛ ЗАСНУТЬ! Спасти могло только появление одного из родителей , навещавших сына , знавших о его трудном засыпании. Чаще приходила мама и очень огорчалась , коли он не спал . Тогда она садилась рядом и что то говорила , поглаживая голову , которую находила холодной. Справлялась не зябко ли ему . Потом доставала из под кроватки «ночную вазу» , помогала в полумраке совершить нужные действия и , погладив по голове , тихо удалялась , оставляя его наедине с тем , что по –прежнему висело под потолком, но теряло четкость очертаний , и постепенно таяло . Последними исчезали очертания лица и глаз. И он ,наконец, засыпал . А встречи его с теми , с белыми людьми , сотворенными из картона ли , из бумаги –ли ,случались не всегда и были не так тягостны , как те взоры , которые его тревожили наяву , вдобавок , обдавая холодком прикосновений! Те , белые , бумажные приходили из глубин сна ; он ,проснувшись, еще долго перебирал в памяти их облик и некие подробности облачения , облачения и угловатых движений , несущих ужас от неестественности порывистых бросков тел и рук.
Но вот однажды… будучи отведен родителями, в дом его бабушки , расположенный неподалеку , он долго играл со старшими братьями бывшими старше его . Игры были шумные , грубоватые и ему часто доставалась роль жертвы . Приходилось держаться в сторонке и всеми способами стараться быть незаметным , но это удавалось не всегда . Его выуживали из под кровати , из под стола и даже из зарешеченного курятника , служившего одновременно столом в кухне , где было поначалу совершенно безопасно, покуда это убежище не было обнаружено . Да и где можно спрятаться в доме , когда буйная орава братовей шастала ,не обращая внимания на окрики бабушки . И начиналась игра в прятки . Беда подстерегал Артура тогда , когда следовало выходить в длинные сени , уставленные сундуками , ларями , огромными свертками , между которых таились клубки темноты , липкие , жуткие , вязкие. Но следовало бродить среди этих ужасов и искать братьев . Однажды это кончилось весьма печально: в своих поисках он опрометчиво выглянул , отворив дверь чулана на улицу, вышел за порог и внезапно вздрогнул от ужаса , когда услыхал , как дверь шумно и с треском захлопнулась , а металлическая щеколда звякнула , отсекая его от тепла и света дома . Объятый ужасом ,сел он на порог и затих , слушая , как хихикают братья. Было не холодно , ночь , а скорее всего вечер , летний вечер ,был тепел , но темнота , усугубленная резким переходом в темень была страшной и ослепила его .
Артур прижался к теплой двери и медленно осел ; колени отказывались держать его . Какое то время он притаился на пороге и даже не пытался открыть глаз , но внезапно почувствовал как холодные взмахи прикосновений мучавших его в спальне родного дома появились заново ! Они липкие и настойчивые летали подле его лица и казалось даже оседали один за другим на затылке , клоня голову вниз , к груди . Пришлось стиснуть руки на голове и долго, долго сидеть так , пока шорохи с противоположной стороны двери не затихли . И стало ясно: во враждебной черноте этого страшного вечера он был один. Страх парализовал его . Вся связь с миром ограничивалась слухом . А темнота ухала , дышала , наваливалась немыслимой тяжестью на комочек плоти мальчугана. Возможно следовало встать , постучать в окно ,закричать, заплакать ,наконец. Но нет ! Ничего подобного он сделать не смог .И даже мыслей таких не появлялось . Он просто сидел и ждал . Чего следовало ждать ? Этого он не ведал . Однако изредка открывал глаза и зрение в эти короткие мгновения выхватывало его ступни , обутые в мягкие тапки , доски крыльца странновато белесые , а ему казалось им следовало быть черными страшными. Чудо ! Ни черными, ни страшными они не казались! А потому все чаще и чаще стал Артур открывать глаза и даже приподнимать голову ,бросая короткие ,отрывистые взоры в глубину двора , который не казался враждебным . Это было странным и неожиданным открытием . Сам того не понимая отчего удавалось растворялся в темноте , пропитывался ею и она ,мало по малу, переставала быть враждебной . И даже холодок поначалу , страшивших его прикосновений , совершенно исчез, не тяготил более.
Взору открылся сарай , темные контуры забора –бархатисто темного, собачья конура недалеко от дома , где копошился и вздыхал хорошо знакомый дворовый пес Император ( в просторечии –Имперка) . Вскоре удивительно приветливый ,черный ком выполз из конуры и сделал несколько шагов в направлении маленького изгоя , очутившегося в одиночестве . Его цепь ,неслышная днем , в ночи погромыхивла звучно и призывно и Артур шагнул навстречу этому черному ,дружелюбному живому существу , единственному от кого можно было ждать защиты . Подойдя к псу , опустился он на колени и обнял собаку за шею , с восторгом чувствуя как огромный , теплый язык стал неистово лизать его ухо и щеку. Это было прекрасно . Два этих существа , не избалованные вниманием днем ,встретились по воле судьбы в вечерней темноте и было им так хорошо , и были они нужны друг другу, и понимали это! Немного погодя, Артур и собака прокрались в сарай и расположились на пахучих стружках под верстаком , где и лежали долго , долго рядышком взирая а проем распахнутых створок дверей сарая . А вечер , между, тем жил своей темной , хлопотливой жизнью , отныне совсем не такой и страшной . Перестала тяготить и темень , волшебным образом превратившаяся в сумерки , ибо глаза приспособились, а потому вполне отчетливо улавливали контуры всего того, что прежде казалось грязными, страшными комками неизвестности , где таились ужасы . Изредка взлаивали собаки и Император начинал шевелиться и тихонько рычать, но стоило погладить его по шее , как он умиротворенный затихал и только глубоко вздыхал побулькивая щеками. На какое то время они задремали , но проснулись от звуков открываемой двери сеней . Это были братья . Они, словно слепые , вглядывались в темноту , но не видели ничего , и не решались переступить порога .
« Не видно его,- сказал кто то,- домой улепетнул…Скажем сам ушел …пошли спать» И они ушли . А он не подал им знака , хотя хорошо видел их , привыкнув к темноте . Было так покойно и уютно подле собаки , которая при малейшем движении дружелюбно колотила хвостом по стружкам . И даже враждебная по началу густая вата темноты , становилась привычной , вовсе не жуткой . Немного погодя, вышла из сеней и бабушка .Она держала в руке керосиновый фонарь ,который давал жидкий , желтоватый свет и проковыляла к огороженному щитами курятнику, ступая осторожно , словно нащупывая тропу , а затем долго проверяла доски , придвигая из поближе к курятнику , что то ворча при этом .Потревоженные куры недовольно бормотали в ответ и хлопали крыльями удивительно шумно ! Перед тем , как покинуть двор бабушка помочилась ,задрав юбку и широко растопырив ноги . Это потрясло мальчика , а вот его напарник был равнодушен, спокоен и лишь иногда мотал головой разбрасывая слюну . Вскоре мутное пятно фонаря исчезло в двери и ночь проглотила друзей , укутав плотной темнотой совершенно лишенной снов!
Утром его спящего безмятежно и крепко ,обнаружила в сарае бабушка, явившись за лучиной для печи и учинила допрос с последующим разбирательством всем внукам . Однако Артур не выдал братьев и пояснил отлучку в сарай своей фантазией . « Все спали …побоялся стучать….на двор ходил.»
Его увели в дом и уложили досыпать в чулане , где было темно и уютно, и где он вскоре покойно уснул . Темнота отныне не тяготила его . И он знал это! И понял это.
Ближе к полудню его забрали родители и увели в дом . Все было хорошо и по некой возникшей из молчания договоренности никто не сообщил ни отцу ,ни матери о происшедшем . Но Артур видел , ловил на себе одобрительные взоры братовей .
Догадывался и о том отношении к нему , которое последует( и таки последовало) после ночного приключения . Его отстраненная жизнь потекла по прежнему А иногда вечерами мама , желая проверить насколько Артур стал взрослым и смелым, нарочно отправляла его из освещенной кухни в спальню и дальние комнаты , куда он отправлялся совершенно спокойно, без боязни и находился там так долго , покуда мама не звала его, а встречала с улыбкой и говорила : « Все же хорошо? Тебе не страшно? Ну, вот видишь –ты совсем взрослый , а через год пойдешь в школу …»
Часть вторая .
Косолапый в балахоне .
Конечно Артур ждал момента , когда он станет школьником . А пока отчетливо сознавал свою ущербность на фоне забот братовей - учеников , часто обсуждавших какие то таинственные события , происходившие в школе . Его просто гипнотизировали их тяжелые , черные портфели , а равно и их содержимое ,извлекаемое при подготовке к домашним заданиям . Мальчугана , после памятного случая , зауважали , перестали дразнить трусишкой ,не шпыняли попусту , как прежде , но сурово , и неумолимо отстраняли от таинства приготовления уроков . Это было маленькое , а еще и неторопливое представление . Начиналось долгое извлечение из глубин портфелей совершенно дивных , красивых и загадочных предметов . Они солидно расставлялись на столе , устланном газетой и постепенно занимали всю его поверхность . Особое место занимали фарфоровые чернильницы тщательно помещаемые в специальные мешочки ; их берегли , обращались с ревнивой аккуратностью ,покрикивая на всех даже на взрослых присловьем : « Подальше , фраера, чернила- не вода!» И все слушались , старались ходили тише , и не делать резких движений . Чернил ж –не вода! Понятное дело . А ну как прольются !
Такие случаи бывали и сопровождались неописуемой суматохой и суровым наказанием виновника .Еще пол –беды , коли ядовито –синее пятно остановится на столе пропитав газету , а ну-ка угораздит растяпу пролить чернила на пол! Такое тоже случалось , но ,впрочем, о таких неприятностях лучше и не вспоминать! Не менее важен был пенал ; был он сотворен из дерева , снабжался крышкой ходившей в пазах с каким то нежным шуршанием , и обнаруживал свою загадочную начинку по мере выдвигания крышечки , словно она была занавесом , предварявшим представление, ибо наперво показывалось крошечное отделение ,где хранились перья . О! Перья –это не просто предмет для корябания по бумаге ,жестоко посеченной и разлинованной нужными линиями, для того дабы сообщить твердость перу и руке его державшей , норовившей съехать и непременно вниз! Перья –это , понимаете , еще и в солидной мальчишеской среде , своеобразная денежная единица ! Валюта , если угодно. Перья выигрывались и проигрывались и, естественно , можно было продуться в пыль, или стать богачем! Стайки второклассников –третьекласников на переменах яростно сражались, располагаясь на подоконниках . Следовало своим перышком поддеть ,изловчившись , перо противника ,лежавшее книзу выемкой и его опрокинуть , а раз так –перо становилось твоим . И надо сказать эти самые перья для наших родителей в послевоенное время ,конечно, были и доступны , но и не так дешевы , чтобы покупать их часто и в количествах никак не вязавшихся с пребыванием в начальной школе .Игра была уделом отпетых второгодников с неистребимой и мрачной славой игроков. По мере обнажения глубин пенала являлась взору и ручка неизбежно желтого цвета с наконечником , куда следовало вставлять перо .
Ручка была жестоко истончена с противоположного перу конца , что понятно ,ибо грыз её ученик неистово ,мучаясь от такой же яростной работы мысли! Это было опасно: нередко ученическая ручка становилась короче едва ли не наполовину , а иногда , могла и отомстить, вывихнув молочный зуб её обладателя . Родители к обоим указанным случаям относились достаточно благосклонно ; вполне возможно их мучили при этом какие то свои смутные воспоминания ! Почему нет? Я вас умоляю! Еще пенал мог спрятать и перочистку- такую особую тряпочку , или их стопочку , скрепленных пуговицей . Предмет скоромный и ,одновременно, необходимый, поелику к перу норовили цепляться невидимые артефакты , искажавшие красоту письма до неузнаваемости , да еще на уроке , который высокопарно и загадочно назывался «чистописание» . Вот и судите: просто сие тряпочка или нечто более значимое, чьё назначение радеть за нежность и выразительность линий , норовивших вильнуть! Рядышком с перьевой ручкой ,отбрасывающей нас в далекие и высокие воспоминания ,располагались и несколько карандашей .Их ученикам младших классов следовало очинить ,пред применением дома , при участии отцов –мам, но можно было доверить сию процедуру и учителю , имевшему перочинный нож, назначение коего и есть «чинить перо» ,токмо, господа , ГУСИНОЕ. Именно гусиное , срезав его полого и , аккуратнейшим образом, расчленив надвое. И вот ещё : считалось –каллиграфы пользовались только такими- то вот перьями, для чего и тиранили гусиные хвосты . Отсюда –название ножа , чего множество люда в наше время и не знают. Однако перочинный нож в портфеле носить было запрещено ,тем более ученику начальной школы . Братовья таскали ножи в карманах и терзали их лезвиями все , кроме разве карандашей ! Были изрезаны лавочки при калитках , сами калитки , кора деревьев , заборы , черенки лопат , топоров и всего прочего ,где лезвие могло впиться , не затупясь! Правда доставалось и самим ножам ! Их мальчишки «метали» с нескольких шагов в направлении досок забора или столба . Иногда немыслимым образом нож проскальзывал через щель на враждебную территорию . Это был крах , а часто и потеря ножа ,ибо все дворы охранялись собаками. Ножи хранили , прятали от родителей ,хвастались ими и …постоянно теряли. А посему и постоянно искали . Утроба портфеля призвана была хранить и учебники . Вот их нередко маленькому Артуру позволялось листать и разглядывать с наказанием не пачкать и не рвать . Удостоившись высокой чести общения с источником знаний он был очень внимателен , листая изрядно потрепанные и нещадно изрисованные страницы учебника , где на красивых картинках загадочные воины потрясали копьями пред высоченными заборами, откуда на них валились камни!
Иногда Артур скромно интересовался содержанием сцен . Высокопарно и снисходительно ему поясняли : мол, тут вот такой то завоевал тех то , а вот этот завоевал других , но явился некто третий и , в свою очередь , завоевал всех предыдущих, после чего империя и распалась к чертовой матери и все началось сызнова. А однажды разразился страшный скандал , после того , как у брата Виктора нашли на дне портфеля насколько папирос , завернутых для конспирации в бумажку . Мать била его крича : « Я отучу тебя от куренки!» И продолжала колотить, уличенного в грехе сына, черенком веника по спине . Изъятые папиросы были проданы соседу . Виктор убежал после экзекуции на улицу и , нервно курил бычок , спрятанный на всякий случай под досками деревянного тротуара ! Он был уже в шестом классе , а в седьмой так и не попал , совершенно утратив интерес у учебе. Стал помогать матери на огороде и курил уже в открытую , не таясь! Кроме того в портфеле мальчиков находились зажигалки из патронов тщательно и даже искусно смастеренные в среде лагерного быта, где кустарничество развивалось до высот необычайных , что давало возможность кормиться дополнительно, меняя изделия на чай и незамысловатую еду . Сии зажигалки , конечно кремневые , были нередко снабжены искусной гравировкой и ныне есть предмет собирательства знатоков и любителей . А еще в портфеле –галактике непременно сыскивался Альбом для рисования . Его тоже давали поглядеть Артуру и , отвлекаясь , от уроков охотно давали пояснения , касательно изображений . Альбомы для рисования имели особый статус: их берегли и лелеяли ,повинуясь не наказам, а чистым ,высоким душевным порывам совершенно искренним ! Математика , чистописание , история все это конечно необходимо во взрослой , будущей жизни –уверяли преподаватели ; и в это верили ,но уроки рисования любили все .Особенным расположением учеников пользовалась такая «свободная тема» , когда можно было изобразить нечто такое …свободное . Это окрыляло . Распылавшиеся щеками от старания девочки ,заправляя прядки волос за уши и ,пыхая губами на непослушные челки , рисовали непременно кукол , или яблоньки с листочками и яблоками , раскрашивая их красным карандашом; при этом яростно слюнявили жало –грифель во рту , добиваясь той яркости цвета , каковая и должна быть у зрелого плода. Некто щуплый , с копной кудряшек на голове рисовал всегда два обрыва , между которыми текла вода , а с указанных высот буерака падали человечки . Этим композиция и исчерпывалась. « Эти падают в эту сторону , а эти –в ту…» пояснял творец композиции свой замысел , напоенный некой трагедией и обреченностью . И оспорить его никто не решался ! И то сказать: тема –то свободная. Естественно были и великолепные рисунки у одаренных детей .Им учитель уделял внимание и приводил в пример .
И вот однажды….рассматривая альбом для рисования одного из учеников , который уже неделю как ходил по рукам, увидел он нечто поразившее его до крайности , до дрожи и тревоги ,не оставлявшей его долгое время . Он даже побледнел , но постарался не показать вида , как поразил его рисунок . А было на нем изображено вертким карандашом искусного изографа вот что : по направлению к шторе, красиво и живописно свисавшей тяжелой драпировкой к полу, двигался некто косолапый и лохматый в странном то –ли балахоне , то- ли в хитоне . Был сей субъект прорисован со спины , сутул , а его босые ноги крепко –так казалось –шлепали по полу и были видны почти до колен . Рук было и не видно ,лишь торчком выпирали острые локотки ; и это , несмотря на то, что сама фигура оставалась грузной и приземистой . Зритель видел косолапого из проема двери –так замыслил художник , обрамив рисунок жесткими линиями деревянного проёма , откуда , надо думать и брел загадочный и жутковатый персонаж! При этом казалось лица сей персонаж не имел , а если допустить его наличие , то вовсе не хотелось его узреть! Вся принадлежность к потустороннему и волнующая жуть были заключены в самом этом субъекте , набросанном легкими штрихами , как и положено у художников изображать дальние предметы легкими бросками карандаша , а то что ближе к зрителю –жирными и густыми. Некое подобие темной , двустворчатой двери виднелось в конце загадочной комнаты , справа от упомянутой уже портьеры , закрывавшей окно. Должно полагать именно туда и направлялась фигура ,густо напоенная тревогой . Казалось при долгом глядении : мутное лицо вот –вот обернется , но останется при этом лишь пятном . Однако ожидание это не сулило ничего хорошего зрителю . Мнилось , развернувшись , ОН непременно зашлепает ножищами и направится в сторону зрителя , а уж чем закончится рандеву –вовсе неизвестно . Казалось встреча , состоись она , не закончится добром.
Еще долго ,долго взирал Артур на нелепого гостя из альбома , который при всей скупости средств рисунка , проникал во все существо его помимо воли , наполнял его сознание тревогой и ожиданием встречи . Это было скверное чувство . Тревожное…
Братья шумно гомонили , укладывая тетради и принадлежности в распахнутые портфели ., закончив уроки домашнего задания .Кто то вырвал у него из рук альбом , со словами: « Сегодня отдадим ….чучело .» А на вопрос, кто изображен сказано было « На свободной теме рисовал Темка П…..в . Как ,вроде, этот , который душит по ночам . Забыл как звать . Девчонки еще боятся их…»
Ничего больше добиться Артур не смог и явился в дом родителей ,где ждали его теплые руки мамы и ласковый взгляд отца . День был в разгаре и вязь тревожных линий изображавших босоного забылась . Одно все же беспокоило его все больше и больше : и ,поначалу , он не мог определить источник безотчетной тревоги , когда кажется сознание уцепит мысль , но –нет ,ускользнет искомое . После обеда родители прилегли в спальне отдохнуть и позвали его для неспешного разговора . Сидя на постели подле мамы он отвечал на милые ,дежурные вопросы , которыми любят пытать родители чадо свое . Было хорошо и покойно , солнечный свет был приглушен шторами , а двери спальни распахнуты настежь и вот тут Артур понял суть безотчетной тревоги: поселившийся в его сознании рисунок так поразивший его ,был рисунком его , их спальни . Все сходилось в точности : проем двери спальни, половицы , окно в конце комнаты со знакомыми уже складками тяжко спадающих портьер и дверь , причем именно справа , которая вела в кухню. Вот оно , вот оно! Вот это сходство и тревожило его . Теперь все стало ясно : это их комната , но кто ЭТОТ в белом , босой , нелепый и страшный . Он несет нечто тревожное –это же ясно . И что ? Не явится –ли ОН?
Не желая вовсе спать забрался он к маме на кровать и забился под одеяло и долго лежал так , успокоившись . Спустя час, уже веселый и бодрый носился Артур по двору вместе с собакой Нелькой , а потом сидел в прохладном сарае и слушал шумные звуки ,текшие со всех сторон частного сектора . Чаще всего это были перепалки, ругань, но иногда и красивая музыка лившаяся из ламповых приемников и музыка была просто чарующая . Только ,спустя много лет , выяснилось это был джаз Глена Миллера . Эти дивные звуки не доносились из проводных радиоточек и таковую «ловили» , крутя ручки приемника странные субъекты, которых называли в народе стиляги. Они держались стайкой ; внезапно появлялись и так же загадочно исчезали , словно падающие с ночного небосклона звездочки. И странно: от них не исходило тревога , а лишь некая задорная веселость . Улица сама по себе была бурной и небезопасной: особенно под вечер , когда было много пьяных мужиков и преследовавших их пацанов не гнушавшихся обобрать впавшего в тяжкий сон человека. В сарае же было хорошо. Спокойно , а ещё прохладно и , кроме того, хорошо пахло: старыми досками, углем ,хранившимся в огромном ларе , и чем-то неуловимо прекрасным несшим покой и отраду. Конечно, вечерами сарай ,глядевшийся из окон дома темным пятном был страшноват и холоден и потому –то погрузиться в густые тенета его не хотелось . А в дневное время –это было его прибежище , своя территория ,где всякий закуток был хорошо знаком . Это касалось и подвала , куда нередко отправляла его мать за картошкой . Артур с удовольствием выполнял это поручение и спускался в подвал без робости , а потом нагрузив клубнями ведро , долго сидел в прохладе и полумраке взирая на светлый квадрат крышки –люка, отчего становилось удивительно хорошо и памятно- спокойно. Вот именно спокойно от этого пребывания в уютном пространстве с земляными стенами , которые таинственно шуршали струйками осыпавшейся земли. В уютном пространстве даже время -так казалось- замедляло свой бег и случалось ему сиживать столь долго , пока не появлялась обеспокоенная мама, которая ласково интересовалась : « Ты , друг мой , вылезать то намерен ?»
А однажды , пораженная блаженным видом сына , и сама спустилась к нему по тесной лесенке , уселась рядышком на доску прикрывавшую сусек с морковью, и долго мочала ,отсеченная неведомой силой от бесконечных забот , а потом проговорила : « А правда , как хорошо –то здесь! И так приятно и прохладно… Только ,знаешь, выбираться надо : не то отец еще пожалует . Чего вы тут, спросит. Как объяснять –то станем? А? Пойдем – ка ,мил. друг на свет божий» И они уходили оба , хороня тайну свою от отца , продолжая и впредь свою эту игру.
Мысленно, в наваливавшихся вечерних страхах перед сном , пытался он забраться в любимый подвал и чудо: ему становилось не так тягостно , и даже хотелось очутиться там ,где пространство всего - то четыре на четыре шага, где никогда не появлялись взлеты - взмахи несущие холодок и ожидание «прикосновений» и темнота не пугала , ограниченная пространством три –на три метра . Некоторое время Артур спал спокойно ,избавившись после ночи проведенной « под сарайчиком» бабушки в обществе собаки . Странно , но все в её доме так и говорили : « Надо взять дров «под сарайчиком» , отыскать «пилу под сарайчиком .» Было сие не привычно слуху , равно как и обращение бабушки ,когда он приходил: « Разболакайся …или оболокайся» ,означавшее раздевайся или одевайся .
Тягостные взмахи перед лицом при засыпании исчезли совершенно , как и ЭТО взлетавшее на гардину и беспокоившее его сверху пристальным взглядом . Он стал некоторое время засыпать спокойно даже , когда был в спальне один . И все было прекрасно …только вот мучило ожидание чего то еще ему непонятного . Сидя вечером с мамой на кухне при свете керосиновой лампы он уже который раз просматривал старые книги очень тяжелые в роскошных переплетах , в которых было множество рисунков –литографий , как пояснила ему мама. Артур очень любил этот странный мир грез , где даже силуэты людей были торжественны и величавы . Сии фигуры простирали руки к дамам , облаченным в пышные до нелепости , одеяния ,или махали шпагами ,склоняясь после над поверженными телами . Иногда это было застолье , когда вздымались кубки, а столы ломились от неведомого изобилия и некто стоявший пред столом с трапезой взмахивал шляпой с пышным плюмажем из перьев и был одет в неестественно узкие штаны и курточку ,на груди которой струилось жабо , о чем удалось узнать много , много лет спустя . Это был странный мир . Он существовал- в этом Артур был совершенно уверен . И ему хотелось туда ,хотелось очутиться среди этих людей ,среди этих нравов и застолий и непременно надеть на себя и эти вот одеяния вместо своих штанишек , которые ему шила мама на руках и вместо узких сандалий ,натиравших ноги , поскольку он вырос из этих старых обуток , но продолжал носить .Денег на новые пока не хватало и приходилось терпеть . Была и еще одна картина убаюкивающая его воображение сладостно-тревожным облаком . На каменной стене стояли огромный старик ,облаченный в доспехи , а перед ним располагался человек простиравший руки к старику бывшему прозрачным , что искусно проработал художник волшебным штихелем . Позднее мама рассказала ему о принце , отца которого подло убили , а дух его был вынужден скитаться и приходить ,дабы поведать о своих несчастьях . Что такое дух Артуру было непонятно , но когда мама пояснила , ему стало страшно и он с вновь наваливавшейся тревогой стал поглядывать в темноту спальни . С этого времени и поселились в его сознании два мира : один сказочно –прекрасный ,из этих фолиантов , в который хотелось протиснуться между страницами книг , да и остаться там , а другой реальный ,липкий , страшный и где приходилось быть постоянно к чему то готовым , и чаще к неприятному . Такова была действительность . И в свои неполные шесть лет он это понимал .
Вечер истаивал в бликах керосиновой лампы , пора было отправляться спать .За окном густел поздний вечер и нудный и сильный дождь бил в окна требовательными и хлесткими ударами . Фитиль лампы иногда начинал затухать и маме приходилось подкручивать его и гореть он начинал ярче , но почему то колебался ,вызывая озноб тревоживший со спины .
Наконец, мама сопроводила его в спальню и пожелала спокойной ночи , оставив одного и приходилось просто лежать, поглядывая через большой зал в строну кухни откуда посверкивали тусклые блики ,прыгая по полу . Спасительный сон уже пару раз ласкал своими мохнатыми лапками на сознание , как вдруг!
Нет это было слышно хорошо , как ступни босых ног, в этом невозможно было обмануться, зашлепали по полу и вынудили его глянуть в сторону откуда они доносились , а шли они со стороны портьеры ,плотно закрывавшей окно зала перед спальней ….И возник образ не очень четкий ,белый образ , как будто из тумана сотканный и стало видно нечто вроде коренастой ,рыхлой фигуры ,которая двигалась с короткими остановками , поводя головой , но при этом глаз и черт лица было не различить! Сделав пару шагов ,незнакомец , крутил головой то вправо то влево , ворочал ручищами , словно катая клубок чего то мягкого , и шлепал по направлению к спальне . Ни кричать , ни убежать сил недоставало и Артур закрылся с головой одеялом , сжался в комочек и стал ждать прикосновений жутких рук , ибо шаги приближались! Он задышал в бешеном темпе и глубоко, глубоко! хотя и старался умерить грудь , но ничего не помогало и он почувствовал: это существо рядом стоит и чего то ждет и даже ,казалось , сопение было слышно , а после этого жуткие ручищи стали осторожно и ,одновременно, требовательно ощупывать кровать в надежде отыскать застывшего от ужаса Артура . Казалось вот они эти страшные руки рядом , нащупают его и сомкнутся , сорвут одеяло а потом…
Но ничего этого не случилось . Наступила тишина , а потом ступни мерзких ног зашлепали повторно , но они явно удалялись . Чтобы в этом убедиться он выглянул из под одеяла и бросил быстрый взор в зал . Страшный незнакомец удалялся , качаясь и растопыривая локти , при этом когда он дошел до конца зала то попросту исчез , растворился в полумраке Первым побуждением мальчика было побежать к матери и рассказать о случившемся , но он продолжал лежать на спине , как парализованный и не двигался . Он узнал ТОГО, изображенного на рисунке . ОН пришел к нему и искал его , но почему , для чего . Еще долго Артур вслушивался в звуки ,идущие со стороны кухни , но ничего не мог уловить. Ему трудно было определить , сколько минуло времени .Ему казалось : он лежит с открытыми глазами , но периодически все же сон одолевал его сознание . Отчего –то он ждал повторного появления отвратительного чужака ,был уверен в его появлении. Осторожно , стараясь не шуметь туго свитыми пружинами панцирной сетки кровати сполз он с кровати и так же тихонечко забрался под кровать ,стянув под себя прикроватный коврик ,затаился и стал ждать . Пришлось забиться далеко и спиной он уже чувствовал прохладную стену с царапинами на известковом набеле , где ему уже приходилось бывать и скоблить вкусную известь . Он и съедал её , сколько удавалось добыть , не опасаясь ругани отца и мамы , если царапины эти появлялись на видных местах . В каком то смысле это пространство являлось его местом обитания . Тут среди пыли и пучков свалявшихся маминых волос ,ничего не было . А свои домашние тапочки он выставил впереди себя , на всякий случай . Предосторожность оказалась не лишней , ибо вскоре стали приближаться знакомые , шлепающие шаги и было видно , как косолапый приближается к постели… Мгновение , он уже подле кровати и вновь его лапы рыскают по постели , обшаривая её тщательно , шаг за шагом , частичку за частичкой . Ужас пронизал все существо мальчика от мысли : будь он на кровати –его непременно бы сыскал ЭТОТ, жуткий , косолапый чужак в балахоне . Ему хорошо виднелись волосатые ноги незнакомца и стала хорошо заметна часть грязного балахона ,болтавшегося ниже колен , хорошо были видны и крючковатые ногти на ногах , грязные и чернущие!
Переворошив всю постель , немного постояв фигура резко повернулась и стала удаляться . И заново стал бить по ушам гнусный звук от шлепков ступней о доски пола . По мере удаления врага стало и виднее его фигура ,удалявшаяся почему то томительно долго ….И вдруг ОН остановился , обернулся покачиваясь и ,несмотря на мутное пятно вместо лица, взгляды их встретились! Артур закричал пронзительно и громко ,. А что было потом он не помнил .
Наутро , проснувшись , с головной болью и внезапно поднявшейся температурой , он обнаружил у постели и маму, и отца . Сбивчиво и сумбурно рассказал он о страшном косолапом в балахоне . Мама гладила его по голове и ласково повторяла : « Он больше не придет , мы прогнали его , не беспокойся , ладно.» А отец , легонько постучал Артура по лбу и тихо сказал : « ОН тут , у тебя в голове , а в комнатах ЕГО нет и…» Но мама не дала ему договорить . Это был военный человек , побывавший на войне и не боявшийся ничего, как сам говорил , кроме как только за семью . Она тихо вытолкала отца из спальни и весь день провела с сыном , остававшимся бледным и вялым. Приходила и бабушка; она заставила родителей толкать , Артура в верею ворот ,крепко держа его за плечи и туловище .
Отец ворчал и ругался , а мама и бабушка настаивали на «лечении» . Странное , проверенное народное средство подействовало и мальчик успокоился , но ,отныне , его не клали спать одного, опасаясь повторения припадка страха. Постепенно все прошло . Через год Артур пошел в школу и к концу первого класса о своих кошмарах почти позабыл , но , по –прежнему, любил залазить в летнее время в погреб сарая ,где и пропадал подолгу. Однако, мало - помалу, учебные заботы поглотили его время и все чаще приходилось проводить время за уроками . И он стал прилежным учеником , а, впоследствии, и студентом –медиком . Косолапый в ушел и не появлялся более , но остался в памяти . Навсегда . Подле кровати ОН больше никогда не появлялся , а в мозгу живет и поныне ! Зачем это…: ?
Январь 20015 года .
Иркутск .