В Ленинграде в конце двадцатых годов жизнь заметно менялась и налаживалась; люди попривыкли к новому порядку и быту, смирились с ним , понимая: обратной дороги нет , а будущее рисовалось ярким и безоблачным. В этом неизбежном исходе революции убеждали всех жителей огромной страны настойчиво и небезуспешно. Коли оглянуться назад , сопоставив события в логическую цепочку , становится понятно: Петербургу-Петрограду –Ленинграду повезло. Большевистская власть с жестокими психопатами во главе, каковых и рекрутирует переворот на начальном этапе, чудовищными жестокостями довела горожан до состояния белого каления и поспешно сменила место своего пребывания , опасаясь открытого бунта вооруженной матросни, которая в отличии от солдат, быстро сообразила куда ветер дует. И вот правительство спешно перебралось в Москву . Это было похоже на бегство даже !
Именно это спасло Петербург от варварских взрывов-переделок – передвижек –перепланировок , каковые бездумно впоследствии вершились в Москве, уродуя златоглавую быстро утратившую этот эпитет после уничтожения множества церквей и монастырей . Стране просто сломали хребет , наобещав всеобщего равенства и братства. А ведь Россия еще за несколько лет до печальных событий была на взлете! Эта боль колом сидит в голове и еще долго будет терзать души и сердца думающих людей, взирающих на события далекого прошлого. Будучи вовлечена в тяжелую войну 1914 года, страна встала на дыбы, но впереди оказалась пропасть , а дворянство занятое балами не заметило таковую, изводя кесарей и требуя свобод .Да и с волей крестьянству припозднились, и вооруженная масса его была позвана к топору под обещанную землицу .Опьяненные , как наркотиками, лозунгами и обещаниями, люди ринулись за лукавыми проповедниками .
«Народные массы» , как их стали именовать вожди, им поверили. Боролись они яростно, вполне искренне за новое счастье. Казалось оно уже близко, близко. Все слушали ораторов, которые «из народа» и уж, конечно, они то знают как сделать доступным благополучие всем, всем , всем . И как не поверить: жили в подвалах , а тут –нате – ка: хоромы , и пустуют, а « господа в Париже» Однако множество примет старого быта еще долгое время жили бок о бок с обитателями огромных квартир и гулких парадных . Новое поколение хозяев жизни ещё не привыкли к чрезмерной роскоши( это было еще впереди), будучи загружены работой , которую выполняли с настоящим ,неподдельным энтузиазмом ,проводя огромную часть времени на работе .Вещи служившие верой и правдой прежним обитателям анфилад не одно поколение, все чаще и чаще выселялись в чуланы , выставлялись в чудовищно огромные парадные , которыми переставали пользоваться и просто заколачивали , а проникали в свои квартиры через черный ход . Так было проще этим людям . Они и раньше пользовались этими лестницами .Тут все было знакомо : пролеты , повороты , запахи…
А парадные что? Кто их убирает ? Никто…Вот и позакрывали многие из них , считая « буржуйскими замашками». И эти огромные пространства жили своей ,таинственной жизнью, храня тени прежних обитателей в густой темноте своих углов . Прежний быт прятался и отступал ,становясь историей .А люди что? Люди всегда обречены приспособиться и потому часть обитателей особняков перебралась за границу, часть была истреблена , как чуждый элемент, но нашлись и те , кто принял правила игры и стал служить новой власти , окончательно оставив надежды на что –либо другое . Что до простого люда ,то ему и раньше то не избалованному бытом было много легче .
Танечка Суровова при старом «прижиме» работала ученицей белошвейки с 12 лет . Родилась она в 1890 году , а с 1902 родители отдали её в ученицей к портнихе ,где она прилежно, вручную обметывала нижнее белье для богатых заказчиц и «уроком» её была дюжина дамских рубашек в день. Мадам –владелица мастерской премного горда была вот именно ручной работой своих изделий ,имела множество клиенток и слыла мастерицей высокого класса .
Дисциплина была весьма строгая: на обед отводилось всего пол - часа , а еще полагалось два перерыва по четверти часа каждый, притом надлежало смотреть на Неву , струившую свои воды вдалеке или же считать голубей на площади .Сие занятие имело целью дать отдых глазу , дабы не «запороть» шелковый шов , а сделать его елико возможно ровным . «Там то я зрение и растратила ,- всегда говорила Танечка ,- близко вижу , а вдаль –нет, Близорукая стала с 17 лет . Так и сидела скрюченная до самой , что ни на есть революции ! О! Это уж к седьмому году на прием заказов села . Карьера ,значит , сладилась !»
А потом все завертелось быстро, быстро; мадам куда то исчезла и в помещении мастерской появились матросы, увезли куда то материю , а немногочисленное оборудование приказали забрать , пригрозив выкинуть . Забурлил17 год .В бывшей мастерской устроили склады для печатных листков агитационной направленности . Безумный поток новой жизни увлек Танечку вместе с соседями по подвалу , где проживала она с родителями и тетушками. Довелось ей встречать с группой активистов прибывшего на Финляндский вокзал вождя и это событие стало для неё очень важным до самой смерти ; получасовой митинг – встреча стал на много лет легендой, о чем она и рассказывала впоследствии, будучи приглашаема на соответствующие торжества . Правда в домашнем быту говаривала: « Да так –то , на самом деле все быстро было…и не видать его толком. Маленький, вертлявый такой …» Вскоре Танечку устроили в типографию наборщицей и понеслась , словно паровоз, совершенно другая жизнь, где её быстро стали продвигать от должности простого метранпажа до заведующей типографией , а с 1922 года она , как элемент с чистым, незапятнанным пролетарским происхождением, неожиданно для себя была назначена председателем Василеостровского женсовета Ленинграда и ,представьте себе , переселилась на работу в Смольный , а проживать ей определили на 12 линии Васильевского острова в доме № 13, в квартире 26 о восьми комнатах вместе с отцом и тремя тетками. Правда отец вскоре умер, не удалось пожить в роскоши ему, для которого матросский кубрик был самым большим помещением .
Занимала её семья только четыре комнаты, а в другие предполагалось поселить еще кого то, но в них так никто и не появился . В этом же году , после очень интенсивной работы её наградили путевкой в дом отдыха , в Сестрорецк. На отдыхе она встретила молодого чекиста Владимира Трушкина , который уже второй срок принимал лечение после тяжелой контузии от взрыва гранаты приключившейся . Они быстро подружились на почве молодости и ненависти к врагам пролетариата, а потому были неразлучны.
« Я и подумала: -вспоминала Танечка Суровова ,- рожу я от него . Все -таки молодой такой . Ему то 22 года было, а я уж чего ? По старорежимному – перестарок 32 года мне ! О! Вот и думай –гадай! А я и не думала! Бу-у-ултых –и в омут.
Так и договорились , мол, если «заведется» ребенок –напишу ему . Ну и разбежались, как говорится. Жизнь разметала . Работа с утра до ночи ,кутерьма , заботы . И вот чувствую: надо известить отца будущего ребенка . Так –то ни на что и не претендовала: тетки живы , достаток есть, воспитаю . Ну , известила отца –то, а он явился вечером ко мне ,зашел с черного хода и сидит на лестнице с чемоданчиком . И …зажили. Не до ухаживаний было.»
С этого года она стала Татьяной Михайловной Трушкиной членом ВКПб с 1918 года человеком большой должности при муже чекисте . Сыграли и свадьбу в Смольном , во время обеденного перерыва с чаем . Было весело . Друзья сбегали в подвалы , в специальные комнаты ХК ( хранилище конфиската) .Были тогда такие комнаты ,куда свозилось много ценностей , попадавших потом в специальные магазины , ибо новые хозяева жизни были, в большинстве своем, совершенно равнодушны к дорогим вещам! Так случалось постоянно: люди исчезали , а добро-барахлишко в совершенно немыслимом количестве оставалось! Из этих самых комнат принесли кувшин для воды, оправленный серебром, и роскошную бронзовую шкатулку для соли, в подарок . Все –семейная жизнь ,после обеда , и началась . Вскоре родилась у них дочь Наташенька, или просто Таля , а через полтора года и вторая девочка –Галина –трудный , капризный ребенок –исчадие ада ,приносившей много боли и хлопот родителям . Любимицей и надеждой матери стала Талюня . Однако, зажили вполне благополучно , сытно, и до 1934 года , « как сыр в масле катались» ,- вспоминала Татьяна Михайловна.
Из трех теток в живых остались тетя Таня и тетя Маня . Четыре комнаты так и оставались пустыми , а судьбой их прежних хозяев никто не интересовался . Летом часто отдыхали в Сестрорецке, под Ленинградом ,куда наведывался в гости Генрих Ягода на дачу к Владимиру Трушкину, и повзрослевшая дочурка Таля вспоминала , как много в саду было дядек; они гуляли в широченных галифе и предлагали девочкам конфетки горстями, выуживая их из брючин. Конечно, это были сотрудники охраны! Часто появлялся специальный, хмурый снабженец и записывал ,чего кому привезти . Таля просила малинового варенья и его , вместе с прочими многочисленными продуктами , привозили пару бидонов , но за лето не съедали и выливали на грядки , для удобрения . В 1929 году старшая дочь пошла в школу и училась охотно и очень успешно , но чувствовала себя ужасно одинокой, лишенной родительского тепла и внимания . Отца ей видеть почти не доводилось. Рано утором его увозил черный автомобиль и случалось так: пропадал он на пару недель. Правда в редкие минуты свидания с любимой дочуркой, одаривал её подарками и вниманием, а еще они вместе проникали в «дальние» комнаты, куда вела дверь , припертая красивым, белым диваном , на котором младшая сестра лепила тортики из сахара с водой ,за что и получила прозвище «вредитель» . В одной из тех комнат стояли четыре шкафа с книгами и заговорщики подолгу разбирали их, вынимая тяжеленные тома начинавшие пахнуть плесенью . Это было прекрасно, загадочно и очень увлекательно. Особенно девочке нравились дивные картинки-литографии на толстой бумаге . Отец же садился в старое ,глубокое кресло и подолгу читал что то ,ввинтив в абажур принесенную электролампочку , а после убирал тома наверх и советовал прочесть «вот это и это…» , а к книгам на средней полке , даже прикасаться запрещал , в силу чего девочка , читавшая с пяти лет , именно их и выбирала . И были там Апулей , Декамерон, Арабские сказки с тягучими, волшебными повествованиями коварной Шехерезады .
Но была у них и еще одна тайна . Могли они просочиться через оставшиеся комнаты в парадный подъезд ,а для этого приходилось ввернуть пару ламп , вечно перегоравших в прихожей, и, сняв чудовищных размеров крюк с двери, пройти на лестничную площадку . Там было сыро , холодно и страшно , но зато можно было взять ( отец разрешал) два-три альбома из сундука , стоявшего возле стены и долго рассматривать потом фотографические карточки , как их тогда называли, а, подчас, и еще страшнее «дагерротипные портреты». Что это могло значить Талюня не знала , но название очень и очень нравилось. Потом , вернувшись , можно было бесконечно долго глядеть на красивые лица дам, и, стоявших подле ,усатых мужчин. Тыкая пальчиком в фотографии девочка интересовалась, кто это? И где теперь эти тёти и дяди . Отец тяжело вздыхал и отвечал как то невнятно и даже грустно в том смысле , что они уехали куда то далеко, далеко и выражал сомнение о возможности возвращения . Был и второй сундук « с одежей» Его отец не жаловал и позволял открывать очень редко , уступая настойчивым пожеланиям девочки . В нем пластами лежали тяжелые и пахучие платья , узкие брюки со штрипками и «блескучие» мундиры . Все это в конце концов куда то вывезли и , как выяснилось позднее , сожгли в котельной во дворе аптеки Пеля. Однажды девчушке повезло и они нашли красивый слоновой кости веер с пышными перьями. Он, пушисто-нежный, притаился у стенки и совершенно поразил своей необычной роскошью .Отец позволил его взять с собой разъяснив попутно его назначение . Этот дивный предмет женского туалета долго хранился под подушкой , но вскоре его нашла сестра Галина и стала мести им полы , подражая тетушкам. Была дикая ссора и крики .Девочек насилу разняли и успокоили, а веер куда то исчез .
Эти походы в дальние комнаты были редки и прекрасны. Татьяна Михайловна дочерьми совершенно не занималась, зная: тетки присмотрят за ними. А Таля страшно тосковала по маме и просила, засыпая купить куклу , такую « с глазами» . Обещание было однажды выполнено , но кукла оказалась не та ,была маленькой , а нужна была большая , в кружевном платье, умеющая плакать , а еще, чтобы закрывала глаза . Татьяна Михайловна ругала и мужа и дочь за походы в парадную , грозившей по её мнению простудой и заразой . И вообще она находила черный ход ,через кухню , теплым и удобным .
А вот в школе, где вполне успешно училась дочь, было интересно, весело и даже разрешалось в четвертом классе бегать по набережной в морской порт и глядеть на огромные корабли .Там ходили, работали забавные и вежливые иностранные матросы, бесконечно что то загружали и выгружали и охотно дарили свои помпончики с шапочек , а строгие военные в синих фуражках ревниво приглядывали за всем происходящим .
В пятом классе Таля повадилась ходить в дальние комнаты одна и прочитала много из запрещенного списка отца. Но важно помнить: « Index librorum prohibitirum»( список запрещенных книг) от века вызывал только интерес , кроме запрета . Ей безумно хотелось проникнуть и в парадный ход , но для этого следовало одолеть еще пару темных комнат , лишенных ламп, а потому это было страшно .Очень хотелось порыться в оставшемся сундуке , к которому прибавилась и большая, плетеная корзина из прутьев ивы ,хранившая вещи тети Мани , к этому времени умершей . Татьяна Михайловна постоянно напоминала о своем желании сжечь вещи Тети Мани после сорока дней , но, спустя указанный срок, так и не сделала этого , а потом и вовсе забыла . Она по- прежнему бывала дома только поздно ночью, задавала дочери несколько дежурных вопросов и мгновенно засыпала , чтобы утром умчаться по своим делам . Она заметно пополнела и утратила нить управления семьей . Оставались еще тетя Таня и, конечно, отец. Всему, чему положено учить дочь сделал он и был очень осторожен и деликатен . В его петлицах уже было три ромба (шел 1934год) ,а в 1935 он считался бы Комиссаром госбезопасности третьего ранга ! Но все равно –его должность давала много преимуществ . Он великолепно был одет, сверкал значками и хрустел кожей портупеи , а на обратной стороне знака чекиста был и номер: 700 . Был награжден именными часами, где было под крышкой твердой рукой гравера написано : «Президиум Ленинградского совета Рк и Сд депутатов Владимиру Алексеевичу Трушкину в день 15 летия ВЧК ОГПУ .» Имелся у него и наградной пистолет системы Браунинга , а так же много грамот , подписанных по моде того времени красным (чаще ) карандашом . В грамотах тех руководство отмечало его « большевистскую непримиримость в борьбе» На все вопросы о работе, которыми сыпала дочь , отец неизменно отмалчивался . Все хорошее и нежное расточал он своей любимице , а все страшное и неукротимое врагам . Часто напоминал , как все будет хорошо, когда «врагов не станет» .
Однажды Таля все же упросила отца вставить лампочки в дальние комнаты и помочь открыть дверь, ведущую в парадный подъезд и отец сдался ,несмотря на запрет супруги . Он не признавал никаких запретов …ни от кого . Почти…ни от кого.
И они таки проникли туда: в страшную, запущенную парадную, сваливавшуюся в жуткую темноту первого этажа,(они жили на третьем) миновав сумрачные ,пахшие сыростью комнаты . Отец курил , а курил он почти беспрерывно, и терпеливо ждал , пока дочь рылась в ивовом сундуке .В конце концов она отыскала серебряную шкатулочку тети Мани и они удалились , договорившись не сообщать о набеге матери. Галина ,младшая сестра , подглядывала за ними , но и она не решилась рассказать матери о нарушенном ею запрете . Поздно вечером Таля при свете ночника подробно исследовала содержимое шкатулки . Там были три записочки, скрученные трубочкой и перевязанные ленточкой ,а ещё фотография молодой дамы , на которой вполне была узнаваема тетя Маня . Замирая от нетерпения раскручена была первая бумажка; на ней ржавого цвета чернилами полыхало: « ВиктОр , я люблю Вас , но покорюсь воле родителей …Ваша М .» Все ! Ни числа ,ни года … Остальные записки были не прочитаны . Что то остановило юное сердце! Она решила: будет читать каждый вечер по одной записке . Но бумажки исчезли на следующий день, их выкрала Галина и отдала матери, а та выкинула их в печь на кухне даже ни читая , и на всякий случай отругала обеих дочерей, а потом …забыла о случившемся . Так содержание оставшихся двух писулек и осталось тайной . Оставалась фотография .И на неё она подолгу глядела вечерами, пытаясь догадаться о судьбе жениха . Одно знала точно: тетя Маня так и не вышла замуж. Фотографию тети Мани приходилось прятать от вездесущей Галины за посудным шкафом под обоями . Кроткое ,нежное и юное лицо тети Мани всегда было перед глазами. И девочке захотелось отыскать любимую тетей брошь сотворенную умелыми китайскими мастерами из тяжелой пластины слоновой кости . Пенная резьба с драконом извивавшемся на броши была великолепна , но самое главное было в другом, если присмотреться можно было заметить: в глазницах дракона катались черные зрачки-шарики и от сего кручения сообщалось некое движение и самому чудовищу .Тетя Маня всегда говорила: « Брошь –наследство для Талюни».
Короче говоря, законной наследнице неистово захотелось отыскать брошь ,пока участь ивовой корзины- была стоять в пыльной и страшной парадной . Девочка дождалась пока Тетя Таня поставила противни с выпечкой в плиту на огромной кухне ( мать с отцом были на службе а сладкоежка –Галина крутилась подле поварихи ) и решительно отправилась в «дальние комнаты» ,не смотря на возбуждение и дрожь
охватившие её . Диван подался быстро , а вот с крюком пришлось повозиться: он не желал открываться и пришлось стукнуть по нему снизу табуретом , отчего неподатливое железо прыгнуло вверх и загрохотало , наполнив пространство мерзким звоном . Но все было спокойно: проникновение осталось незамеченным .Пахнуло неизвестностью и холодом . Одной выходить на лестницу было очень страшно ; вдобавок там было очень темно, ибо окна были почти под потолком грязные и мало пропускали света .Пахло кошками, неизвестностью и плесенью. Она попыталась вытащить ивовую корзину в комнату ,благо стояла она рядом с дверью , но на смогла: поклажа покойной была тяжела для юного создания! В это время дверь, ведущая на лестничную площадку, с шумным хлопком закрылась и электрический свет, струившийся из последней комнаты, исчез! Наступила тишина , казавшаяся после громкого удара двери о колоду почти звенящей .
Талюня быстро нащупала ручку, рванула дверь и вернулась в комнату , в привычный светлый мир , где , постояв недолго, несколько успокоилась. Она почти отказалась от своей безумной затеи и попробовала накинуть крюк на прежнее место , но это оказалось совершенно невыполнимой задачей: нужно было сильно притянуть дверь, дабы ржавое жало вернулось на свое законное место- огромную проушину , а сил не хватало . Нужно было что то делать. Отдышавшись, она быстро вернулась в кухню; там все было по- прежнему: Галька , ждала печенье , а тетка хлопотала с дровами, яростно меча поленья в гудевшее хайло печи. Ею никто не интересовался . И она решительно направилась к оставленной ею двери, накинув пальтецо на худенькие плечи ,вновь растворила дверь, подоткнув под неё половичок, вышла, решительно откинула легкую крышку корзины и стала торопливо рыться в ней в поисках броши, но к огорчению девочки она исчезла . Попадались множество тяжеленьких мешочков с тончайшим стеклярусом, платья ,юбки , коробки с туфлями, театральные сумочки на длинных серебряных цепочках , лорнет с желтой костяной ручкой , появилась на свет огромная шаль ,унизанная по краям нитями с бисером , очень тяжелая и шуршащая неприятным змеиным шорохом и много чего еще . Брошь исчезла . Это был крах ! Все утверждали: вещь была редкостной и дорогой . Следовало возвращаться , но делать этого теперь уже не хотелось . Глаза привыкли к темноте , а на нижней площадке виднелись еще какие то коробки . Возможно в них и спрятана вожделенная вещица? .Надо попробовать! И она попробовала, начав медленно спускаться по скользким ступеням вниз , почти спустилась и подняв взор увидела длиннополую фигуру , вскрикнула от ужаса и присела на ступеньку; и только в этот момент стало ясно: у фигуры нет ног.
Это была шинель повешенная на шкаф вовсе и не замеченный в густой темноте . На лестнице гуляли сквозняки и от этого суконные полы зловеще шевелились , создавая иллюзию шагов. Постепенно волнение улеглось .Это подвигло отважную девочку одолеть еще два пролета ведущие вниз . Однако ничего такого в чем можно было искать злополучную брошь не попадалось . Все площадки были заставлены мебелью: чудовищно огромными шкафами ,на которых громоздились горы коробок и мешков ,стульями с поломанными ножками витиевато изогнутыми. Стульев было особенно много и среди них было множество целых Надо полагать количество визитеров у новых владельцев квартир заметно поубавилось . На первом этаже было почти ничего не видно, поскольку окна были забраны деревянными щитами. Нужно было возвращаться . И отважная разведчица стала отступать, потихоньку поднимаясь по пыльным ступеням .Один этаж был разбит на пару пролетов и вскоре от темноты , тревоги и давящего одиночества Таля уже не могла понять на каком она этаже . Свет из двери ,на который она так надеялась, исчез .Видимо коварные сквозняки все же притворили её .
Пробираться приходилось почти на ощупь. Но как назло шкаф ,на котором висела шинель, никак не попадался и возникло странное ощущение , которое бывает в малознакомой обстановке , когда все вдруг странным образом переворачивается и обстановка становится чужой ,перевернутой и неузнаваемой . Однако миновав еще один пролет ,она сочла его своим, нужным, да и света прибавилось и , подойдя ,наконец , к двери она толкнула её …Дверь на подалась нимало! Ни лучика света не пробивалось сквозь щелочки. И стало страшно . Колени затряслись , стал все сильнее накатывать холод .Как же так ? Значит ошибка? Так , так ,надо вниз . Спустилась осторожно вниз ,заново сделав подсчет ,нащупала дверь , но на сей раз даже ручки не нашлось; и эта дверь была чужая и эта не открылась .
Девочку затрясло от ужаса и холода , пронизывающего все сильнее её тело .Оставалось просто подняться наверх , и потом заново прошагать вниз , а через два этажа будет искомый третий , родной… и-все . Это же просто – в доме пять этажей . Как же она сразу не догадалась ? Но, ринувшись наверх девочка вскоре наткнулась на груду стульев и кресел ,ощетинившихся ножками с холодными ,скользкими колесиками и растерялась окончательно и тихо заплакала от ужаса. Отдышавшись, пустилась в обратный путь шаря правой рукой по стене ,глядя только влево в надежде узнать родную дверь .Внезапно как ветерок пробежал мимо и вдруг! Это было как озарение: увидела она на темном квадрате двери лицо тети Мани. Нет , нет –это было именно её лицо ,почти в натуральную величину такое спокойное , бледно –серебристое и…прекрасное , но не то молодое , как на фотографии, а то , каким запомнила её Таля ,незадолго перед смертью. Это было вовсе не страшно. Это было прекрасно –увидеть родное лицо милой , скромной ,внимательной и безответной тети Мани . Оставалось просто подбежать к этому родному , светлому пятну, начинавшему терять очертания , и отчаянно толкнуть дверь, раскрывшуюся ,хоть и не без усилия , но РАСКРЫВШУЮСЯ , впустив охваченную ужасом малышку в тепло квартиры ,где , как выяснилось ,её никто и не потерял , хотя ей показалось -находилась она в враждебной и холодной парадной целую вечность . Единственное , что она поняла при спешном отступлении свет в комнате пред дверью не горел .
Появившись в кухне застала она Галину жующей свежеиспеченные крендели , а тетю Таню готовящей новую партию к выпечке . Быстро убежала она в свою спальню ,отыскала фотографию Тети Мани и стала её целовать и шептать: « Спасибо ,тетечка Манечка ,спасибо….! Потом долго плакала и заснула , свернувшись калачиком, а позднее , сквозь сон почувствовала , как мамины руки , она их узнала , раздели её и…проснулась уже только утром.
Утро было прекрасным . Ужас испытанного несколько поблек , но не отпускал совершенно . К тому же она понимала: дверь оставалась открытой, не на крюке , а это могло вызвать гнев отца, да и мамы тоже . И она после завтрака решилась на новый поход в дальние комнаты .Идти туда не хотелось , но страх наказания оказался сильнее .
Таля долго прислушивалась к звукам квартиры и поняла : все они сосредоточены на кухне . Пришлось проделать страшный путь повторно ,щелкая выключателем, и одиночные лампы послушно зажигались , оставляя вопрос: кто же их погасил вчера? Однако ,вот и дверь, но…Дверь была закрыта. Крюк незыблемо притягивал створку к дубовой колоде!
Пришлось спешно удалиться .Её даже стало знобить : стало быть , пока она спала, кто сильной рукой притянул дверь и водворил крюк на место. Кто же? Она не знала и стала ждать разоблачения или скандала. Ни того , ни другого не последовало. Жизнь покатилась прежняя , скучная с постоянным ожиданием мамы . Пожалуй точнее будет сказать: девочка и не видела мать , а только чувствовала её руки поздними вечерами, когда она уже спала .
А когда прилежная ученица стала ходить в пятый класс, случилось страшное: родители днями находились дома и чего- то с тревогой ожидали . Уже много позднее Таля поняла : они ждали ареста! Отец постоянно курил , почти не выпуская папирос изо рта , а мать названивала по телефону , яростно вертя ручку дубового монстра ,прикрепленного к входной двери. Стали часто звучать слова: : « …средняя Азия , ссылка ,отъезд…» Грохнул выстрел Николаева, убивший Кирова, при обстоятельствах доселе неизвестных или тщательно скрываемых , видимо в силу неприглядных, бытовых причин случившегося. « Не уберегли вождя…» тихо зашелестело по Ленинграду . Начались дознания , чистки , ссылки , а вскоре последовали и расстрелы. Люди стали исчезать десятками, сотнями, а позднее и тысячами…
Осенью 1934 года квартира была оставлена. Отец ,мать и дочери выехали в Иркутск.
Сослали Татьяну Михайловну, знавшую Кирова лично. Пожалели…пока. На деле же ссылка была под Алма-Ату, что привело мать в ужас: она не переносила жары! Обладая реальной властью и связями в своем ведомстве, отец выхлопотал ссылку в Сибирь , отрицательно отреагировав на предложение начальства «развестись с врагом народа .» Он , если и не любил жену , то уважал её , а мысль расстаться со старшей дочерью ,приводила его с совершеннейшее смятение .
Талюню этот жесткий ( и жестокий) человек любил неистово. Это спасло ему жизнь. Все его подчиненные в ходе «чисток» были казнены . Ужасно было другое: его разжаловали, лишили льгот, снабжения, части наград . Слава богу не расстреляли, пока шло следствие, набиравшее обороты Нет никакого сомнения : его постигла –бы та же участь, как и многих сослуживцев, сгинувших навсегда, не случись этого спешного отъезда . И так частенько бывало: человек затерялся , уехал с глаз…и уцелел . В то время жило стойкое ,укорененное в душах людей мнение о временной такой неразберихе среди повальных арестов. Люди считали: ТАМ разберутся и отпустят . Ну , как же! председатель Василеостровского женсовета, верный Ленинец, Татьяна Суровова ! «Нет , нет ,- говорила она мужу ,- Володя, думаю все закончится быстро …и –вернемся.» Муж был хмур, задумчив ,подавлен и не разделял оптимизма жены . Работник ОГПУ ,он прекрасно понимал суть начавшегося бурелома. .Происходящее мучило его ; начались колики в желудке , потеря аппетита и прогрессирующее похудение .
Татьяна Михайловна на удивление спокойно реагировала на ссылку и говорила: « Я просто уверена - через годик все наладится …» И документы на квартиру засунула под клеенку стола, на кухне, где добавился, как в коммуналке, еще один стол, ибо поселены были знакомые, некие Карцевы . Договорились: вот поживут они год с небольшим , сохраняя жилплощадь, а уж когда законные владельцы вернуться из ссылки ,тут то им в благодарность и помогут занять пустовавшие « дальние комнаты» Забегая вперед следует сказать: повторно и уже в последний раз побывать Танечке Суровой в этой квартире довелось только в 1961 году вместе со старшей дочерью. Они приехали навестить многочисленную родню Ленинграда , оставив навсегда мысли о возвращении, прекрасно освоившись в Сибири и полюбив суровый, но вполне здоровый , климат.
Навестили и Карцевых . Посидели , повспоминали, поговорили, всплакнули даже…
« Черт его знает ,-сокрушалась после Татьяна Михайловна ,- мне показалась и клеенка та же самая на столе, в кухне. Чаю предложили. Да еще сухарики…. Прости, Господи. Даже в комнаты не пригласили, жмотыги..»
А сборы вынужденные и невеселые начались. Удалось многое забрать с собой в почтовый вагон . Погружены были много книг, мебель, пианино, сервизы Кузнецовского фарфора и столовое серебро в пуд весом , при том, что другой посуды и ложек просто и не было . Серебро не считалось чем то необычным , недоступным, будучи рядовыми, бытовыми предметами. Конечно же никто и не вспомнил о ивовом сундуке тети Мани. Квартиру оставили на упомянутых попечителей и потянулись тягучие дни и ночи трясучей болтанки в поезде , который летел в Сибирь ,навстречу полной неизвестности , а пыхающая искрами труба паровоза ,пропитывала своей ядовитой чернотой все от одежды до лиц .
Поезд тащился почти шесть суток! Ссыльных поначалу приняли хорошо: должности были все же не маленькие . Выделили и квартиру на пересечении пионерского переулка и ул Урицкого . Три комнаты в доме знаменитого иркутского архитектора Казимира Миталя показались вполне просторными, позволив вместить многочисленный скарб . Образчик конструктивизма он так и назывался : Дом работников ОГПУ.
Неделя ушла на благоустройство жилища . Отец пропадал в конторе бывших сослуживцев, нащупывая возможность устройства « по специальности», но все не шло дальше вежливых и осторожных обещаний.
Мать с дочерьми изучала город , заходя все дальше и дальше от центра и , вернувшись, часто плакала . После просторов Ленинграда , провинциальный Иркутск показался полным захолустьем. К ужасу матери её нигде не брали на работу . Шлейф «врага народа « несколько лет тащился за ней , покуда в конце тридцатых годов не удалось устроиться в Восточно-Сибирское книжное издательство техническим редактором . А до той поры приходилось просто выживать . Поначалу продали пианино , что послужило причиной депрессии Тали, неплохо игравшей к этому времени. Продавали и книги. Через год настала очередь столового серебра . Им кормились почти год ,сдавая в скупку . « Даст мама мне пру ложек –я бегом в ювелирный –и живем неделю . Хватало ,- вспоминала старшая дочь , в то время , как младшая Галина все ревела и требовала сахара . Таля стала грустной , необщительной . Её мучила мысль куда все же делась завещанная брошь тети Мани . Оставаясь одна, аккуратно и настойчиво рылась в чемоданах и сундуках . Дошла очередь и до последнего, кожей обитого громадины –сундука, но и в нем не оказалось вожделенной вещицы. И долго сидела так она, положив руки на край монстра, поправляя правой рукой пряди волос на голове , пока крышка не захлопнулась , сломав ей обе кости левого предплечья. И последовали долгие шесть месяцев мучительного лечения. В случайной беседе с мамой выяснилось: брошь забрала тетя Таня.
Через год работы у родителей так и не было , и еще год пролетел в напряженном ожидании, а соседа с нижнего этажа по фамилии Филечкин внезапно выселили и долго не было видно его, обычно веселого и франтоватого. Квартиру его заняли быстро новые соседи из «конторы» . Через пару месяцев стал он появляться страшный, похудевший и непохожий на себя прежнего . Голова его постоянно дергалась вправо и недоставало всех передних зубов . Он шипел , плевался и торопливо сообщал всем , чьим вниманием смог завладеть: « Сказали, мол, потеряйся , молчи , не жалуйся, что брата арестовали. А то это…А я не буду молчать. Не буду хоть что … били меня . Так били, так били. Суки ! Свои же и били. Суки, суки, суки,- ,но получалось у него только,- шуки, шуки, шуки.!»
Через месяц появляться Филечкин перестал , а Владимиру Трушкину новый начальнк одного из отделов местного НКВД заявил: « Переселяйтесь в мою комнату на ул. Доронина , нехер вам тут …шиковать , вражье отродье . Тут один рыпался …дорыпался –закопали с биркой и под номером. Пару дней на сборы, - закончил он и сунул уже выписанный ордер на новую, правда огромную, комнату в коммуналке, в большом деревянном доме на углу улиц Степана Разина и Российской . « Вы как разговариваете ,товарищ,- пытался возражать отец ,- у меня чин Вашего выше , три ромба, награды имею, именное оружие и…» Чин побагровел и выпалил: « Я не товарищ Вам . Вы –враг. Не то дам ход делу ! Не работаете, распродажи устроили, спекуляцию развели…. Ромбы! Были да сплыли. Ромбы , а теперь пломбы .Потом внезапно , словно устал тихо добавил: « Решено все …не на моем уровне . Из Ленинграда телеграмма была! Комната хорошая , просторная , Ангара рядом . Съезжайте –нет худа без добра!» Как в воду глядел толстомордый. И было понятно, не по душе ему все происходящее, ибо знал он послужной список Трушкина , ходившего в свое время под Ягодой ! Но проявить слабость не мог, прекрасно понимая –хуже будет обоим . Там и стали жить . И как то потихоньку, потихоньку жизнь образовалась .
Владимир Алексеевич устроился в контору «Вторчермета» , появился небольшой ,но стабильный заработок и почти ничего уже не пришлось продавать , разве что американский велосипед , привезенный из Ленинграда . Дочери стали посещать школу , а Татьяна Михайловна вновь стала наборщицей при типографии. Однако , в силу хороших навыков, быстро сделалась техническим редактором ,заявила о себе как грамотный специалист и дела её пошли в гору ещё и в силу полной отдаче работе в ущерб делам домашним. Привечали ссыльную и Иркутские писатели , одаривая книжками с дарственными надписями. Все бы и ничего , но отец стал прибаливать; начались желудочные кровотечения . Доктора советовали решительно отказаться от чрезмерного курения , а он курил все больше и больше . Кончилось все операцией: часть желудка удалили, стало легче: он набрал вес ,а на щеках появился румянец . Курение ,однако , он так и не оставил ,стал только набивать мундштуки папирос ватой , и это было единственной уступкам докторам , которым только и оставалось , как укоризненно крутить головой ! В 1939 году дочь Таля легко поступила в Ленинградский физико –технологический институт и блестяще училась , приезжая на каникулы в Иркутск , а в начале июня 1941 года , стосковавшись, решила не сдавать экзамены полностью ,взяла у декана разрешение на сдачу осенью и укатила домой , в Сибирь. В Ленинград она не вернулась; 22 июня началась война. Всех её товарищей студентов вместо учебы стали направлять на рытье окопов , а запрошенные из оставленного ВУЗа документы каким то чудом докатились до Иркутска ,что дало ей право перевестись на второй курс Физмата по месту постоянного жительства .
Владимира Алексеевича призвали и отправили в военную часть ,что расположена по Култукскому тракту в пади Каторжанка . В действующую армию он не попал , как имевший инвалидность по поводу резекции желудка . За войну выслужил он чин армейского капитана . Военная часть ,запрятанная в лесу была идеальным местом для всего личного состава . Офицеры позволяли себе охоту ,бывшую весомым подспорьем в рационе , а осенью начиналась заготовка кедрового ореха. Его рассылали по родне рюкзаками , наполненными чуть более половины , с нарочными, ибо поднять мешок ореха и унести – далеко не каждому под силу . Остановки поезда на станции Каторжанка не было ,он просто притормаживал и следовало успеть прибывающим спрыгнуть , а добытчикам загрузить поклажу . Таля потом часто вспоминала : « В студенческой столовке только вода горячая с клецками, а вот стакан ореха сощелкаешь и сыт.» Студентов нередко отправляли работать на Байкал, на рыбные промыслы .Был приемный пункт и в Бугульдейке , где подолгу живали студенты Физмата и не было периодов за всю войну счастливее тех памятных деньков ,когда можно было есть досыта . Рыбы хватало , но всегда почему то хотелось хлеба . Простого ,черного хлеба . Работа была тяжелая , невода были неподъемные , а приходилось работать молодым девушкам . Парней пачками забирали на фронт, а многие просились сами, осаждая военкоматы .Руководил девушками лютый, жилистый и кривоногий бурят Бадма, оравший постоянно: « Давай девка , давай ,тащи, тащи ,тащи» И матерился яростно ,не выпуская трубки изо рта . А однажды в невод попался нерпенок , который постанывал словно дитя человека . Тайком от бригадира его выпустили на волю и он винтом ушел в зеленую глубину; девчата торопились ибо помнили, как пару нерп попавших в сети ,Бадма убивал ударом кулака ,уносил в заготовительный сарай ,где хранилась соленая рыба, и съедал единолично, отчего узкие глаза его становились от переедания чуть заметными щелками. Перед окончанием работы всем студентам давали по бутылке омулевого жира , хранимого ревниво и тщательно для родных . Это была серьезная помощь для домочадцев, и предмет гордости для девушек , кормивших и себя на промысле, и семью.
В 1942 году в смежной комнате неожиданно появился сосед Костя ,комиссованный по тяжелому ранению из действующей армии. Он был высок , черноволос, только страшно заикался , особенно при волнении и хромал на левую ногу .Однако виртуозно играл на семиструнке и неплохо пел , а когда пел заика исчезал , а появлялся певец и артист. Так получилось: влюбился он в молодую девушку до беспамятства и вполне серьезно, осаждая её бесконечными знаками внимания и песнями. Нетрудно догадаться чем кончилась эта история . Таля объявила о беременности родителям, а Константин , как и положено порядочному человеку , просил у отца-матери руки дочки . Татьяна Михайловна интересовалась у дочери: « Ты что ,хоть любишь его ? Он же вдвое старше и весь израненный . Ты чего ? Любишь или нет? Чего молчишь то?» Таля не отвечала и только пожимала плечами. Сбитая с толку неистовой лаской , песнями и обликом Кости, она и сама не понимала , как все случилось . Нет она не любила его , а скорее пожалела калеку , часами стоявшего на коленях и целовавшего ей руки. « Ну ,не знаю, вздыхала Татьяна Михайловна ,- не знаю . Отец будет против , а я ,как он…» Вспомнилось ей и своё знакомство с молодым чекистом, но тогда и спрашивать было особо не у кого. И оставалось с ужасом ждать решения Владимира Алексеевича . Они и ждали . Отец не сказал дочери не слова , только ходил и молчал . Это было ужасно: он не говорил ни с женой, ни с дочерью пару дней , а однажды вечером пинком сапога растворил дверь в комнату Кости . Они долго молчали … « Ты женат?- спросил визитер .
« Был,- Владимир Алексеевич , отвечал допрашиваемый , а именно таким он и выглядел , трясущийся ,бледный ,подавленный . « Саратовский я . Здесь в госпиталь попал . Жена и дочь не нашлись …убиты, быстрее всего , а Наташу я люблю и прошу ….»
« Встань, гад,- прохрипел отец,- в сидячего стрелять не буду . Он спокойно выудил из правого кармана бридж пистолет и дослал патрон .Костя бледный , как стена, тихо поднялся и прошептал только, глядя в пол :
« Не здесь бы ,Владимир Алексеевич, я до Ангары дохромаю…лучше там . Вам лучше …всем лучше , если уж …так,- тихо и подавленно ронял он, прикрыв глаза рукой и ожидая выстрела . Не сдержался старый чекист: шагнул правой ногой вперед , как кошка , а левым носком наступил пытаемому на босую ступню Константина и резко ударил рукояткой пистолета по бескровным губам. Они обильно окрасились алым. Будучи лишен возможности сделать шаг назад , он упал на койку и ударился головой о стену ,приоткрыл рот и попытался что то сказать , но мешала кровь обильно сочившаяся из растерзанной верхней губы, а на месте передних зубов зияла черно –красная дыра!
« Сегодня уеду в часть ,-спокойно проговорил отец,- а ты исчезни …Уезжай, не мути Наталью . Через неделю вернусь; застану –застрелю ….» Затем он хладнокровно спустил взведенный курок, пистолет поставил на предохранитель, повернулся и ушел . Потом мать с отцом долго говорили о чем –то с Наташей , которая молчала , и на вопросы не отвечала .А Галина , удаленная на кухню, подслушивала и даже похихикивала . Она уже год как путалась с комиссованными солдатами и на неё махнули рукой . Трудно сказать , что творилось в душе Тали .
Более всего её поразили слова отца о наличии жены и ребенка у Кости. Ей в голову не приходила простая мысль: она не первая у него. Она замкнулась в себе ,никуда не выходила , от разговора с женихом отказывалась наотрез . Перед глазами постоянно всплывала записка тети Мани к жениху , в которой она признавалась в любви , но не могла противиться воле родителей . Чтобы разрядить обстановку Костя и в самом деле уехал , но перед этим имел долгий разговор с Татьяной Михайловной ; пытался объяснить свои чувства и намерения , говорил шепелявя : « Не за себя я боюсь. За Наташу , за Владимира Алексеевича . Уеду на Байкал ,через пару месяцев вернусь …там и видно будет.»
И вернулся, но несколько позднее уже глубокой осенью .Посвежевший , золотозубый ,сверкая тремя вставленными коронками он был даже франтоват и вполне надеялся на благоприятный исход. Но ждало его вовсе не это . На третий день возвращения в комнату к нему зашла Таля , постучав тихонько. Выглядела она худой и была бледна. Вежливо поздоровалась: « Здравтвуйте …»
« Здравствуй ,Талюня, -он встал и потянул к ней руки , но почему –то остановился и стал одергивать свой старенький френч .
« Это вам ,- она протянула что то в тряпичном сверточке ,- это Ваша дочь .»
Проговорив это потухшим , хрипловатым голосом, она быстро повернулась и ушла .
Костя долго стоял ,ничего не понимая , а потом развернул протянутую ему посылочку .
В маленьком флаконе с остатками одеколона хорошо была видна крохотная человеческая ручка!
Он пил три дня , посылая за спиртным соседей , а потом как был в пиджачке вышел из дома и более никогда не возвращался Только через месяц матери удалось вырвать у дочери признание , как все случилось . « Я пошла в « фундаменталку» и прочитала несколько статей из энциклопедии на слово аборт. Сама все и сделала …» Оказалось она умудрилась ввести себе в матку спиртовую настойку иода , присев над зеркалом. При этом , естественно , сожгла всю слизистую оболочку и уже сформировавшуюся плаценту. Через сутки началось обильное кровотечение и вышел плод .Это была девочка .Все. Известие о наличии у Кости жены и детей привело её к этому решению . Упрямство ,решительность и темная ,бурная кровь генерала Н,К,В,Д, дали себя знать.
Эту историю постарались забыть , тем более, что дальнейшая судьба Кости так и осталась загадкой .
К концу войны Таля успешно закончила физмат и устроилась лаборанткой в Иргиредмет ,где изучали редкоземельные металлы . Вскоре грянул салют победы и жизнь покатилась спокойнее . Время стирает рубцы, а юность склонна быстро забывать невзгоды. Выпускница Вуза поправилась, заметно окрепла , стала общительной хохотушкой . Вместе с подругой Катей Корякиной –дочерью состоятельного юрисконсульта –часто бегали они на танцы ,бродили по набережной Ангары и непрерывно смеялись . Молодость –время волшебное, но обладатели её растрачивают золотые деньки ни о чем не задумываясь.
Доведеться согреется в лучах трогательных воспоминаний уже потом , много позднее . А пока две хохотуньи мечтали только о новых платья, туфлях и кофточках . Все бы ничего , но отец стал часто болеть: его мучили приступы затяжного кашля, однако удавалось спасаться охотой и рыбалкой . Здоровый сибирский климат действовал благотворно. Удалось завести моторную лодку и множество необходимых приспособлений . Однажды ночью воры попытались украсть лодочный мотор с лодки , стоявшей во дворе в зимнее время. Но Владимир Алексеевич услышал возню и выскочил во двор с топором, застав одного их похитителей . Ни секунды не раздумывая бросился он на отступавшего мужчину и махнул топором, но его лезвие цвыркнуло по проволоке ,натянутой для сушки белья . Это спасло вора от неминуемого удара и он благополучно скрылся. А рыбалка в послевоенные годы в Иркутске, на Ангаре случалась фартовой и обильной . Плотины еще не было и несколько островов были пристанищем рыбацких зимовий . Это не было простым развлечением: голодные, послевоенные годы побуждали сибиряков «мышковать»: бить орех ,охотиться, рыбачить, разводить скот , чем особенно славились трудяги-буряты- отменные охотники и скотоводы. Таля успешно работала в Иргиредмете под присмотром профессора Якова Грушко и даже взяла тему для диссертации, но научная карьера так и не сложилась . Все чаще данные для её работы зашифровывались : навеска металла Z из района N. Работая на спектрографе фирмы немецкого мастера Хильгера , она с легкостью могла определить название металла ,имевшего при сжигании свою , только ему присущую длину волны ( чаще всего это было золото) , а вот местность , откуда был шлих была сокрыта . Вскоре ей дали понять : работать дочери ссыльных в режимной лаборатории не дадут, и тема диссертации закрыта, как утратившая научную актуальность . Но следовало продолжать работу.
Она и продолжилась поначалу преподавателем в техникуме , а затем в школе . Нагрузки были огромные , но преподавателей не хватало и появился приличный заработок . Татьяна Михайловна вошла в силу в издательстве , нередко была часто приглашаема на партийные собрания, где рассказывала о встрече с Ульяновым –той самой мимолетной встрече с вождем на Финляндском вокзале. О значимом событии писали в газете Восточно Сибирская Правда , где мелькали фотографии знаменитой наборщицы « видевшей Ленина». И надо сказать эта аура вовсе не была надуманной; на неё смотрели подчас именно с обожанием, как на человека , который «видел самого Ленина» У правоверных коммунистов сия встреча приравнивалась к свиданию с богом! Одно омрачало жизнь –статус ссыльной и факт исключения из рядов ВКПб . В конце концов её решили восстановить в партии, но кто то из молодых коммунистов сказал на партсобрании: « Что же получается ! Вас выставили в дверь , а Вы хотите проникнуть в наши ряды через окно ? так , что ли? » И решили подождать с восстановлением . В 1946 году , , после ноябрьских праздников её пригласили на повторное партсобрание, где вновь решили поставить вопрос о восстановлении , но она не пошла , сказав : « Хватит с меня!»
В этом же памятном году в комнате рядом с бывшей Костиной стал появляться молодой военный в чине старшины . Он был скромен и застенчив .Соседи часто приглашали Талю посидеть в компании военного, просто так, для поддержания разговора . И они сидели , говорили , слушали патефон , а веселый Леонид Утесов, напевал из трубы « У Черного моря . Пару раз сходили в кино , несколько раз на танцы, где все знакомые подруги наперебой интересовались : « Кто этот чернявый военный ?» « Кто? .-отвечала Таля ,- да никто!» « Тогда познакомь ,- требовали подружки . Мы на него жребий кинем , кому повезет вытянуть –замуж за него пойдет. Мужиков –то нет! А твой- иш, какой красавчик и не калека …» « Тут я и решила ,-рассказывала Таля,- нет уж , я сама за него выду.»
Михаил всем понравился и через пару месяцев они поженились . Молодой зять , армейский политрук, просто обожал свою тещу и часами говорил с ней на политические темы , а еще нередко просил повторить рассказ о встрече Ленина , светлел лицом при этом и вид имел счастливый . Таля гладила его по темным вьющимся волосам и тихо шептала: « Дурачак…» . Через год родился у них сын Артур и жили они все уже у мужниных родителей в крохотной комнатке в девять квадратных метров за русской печкой. Владимир Алексеевич известие о рождении внука принял с восторгом . Нередко навещал дочь , приносил подарки, а курить неизменно выходил во двор , собирая окрестных мужчин . Он любил говорить « за политику» . Непрерывно покашливая , но при этом почти не выпуская изо рта папиросу он показывал некоторые ухватки борьбы Джиу Джитсу молодежи и быстро снискал популярность. А однажды легко свалил пьяного громилу –зека , набросившегося сзади на «мусора» с криком « Удавлю, падла…» Для этого он ударил нападавшего каблуком сапога по голени , а когда мужик, матерясь, согнулся, добавил локтем в переносицу и все это быстро, почти не оглядываясь. Это он делал хорошо , этому его учили в «органах» После памятного случая все зеки –голубятники держались подчеркнуто вежливо , и даже обменивались легкими кивками. Сия публика понимала только силу. Однажды уже по осени 1949 года он получил извещение из Ленинграда о восстановлении в партии и пришел попрощаться .
Ему было позволено вернуться , но при условии не претендовать на прежние жилье и прописку . Татьяна Михайловна спокойно сказала : «Коли так-езжай» , А вот дочь насупилась , отвернулась и более с отцом не разговаривала . Кроме этого потребовался официальный развод , который задержал отъезд , но и это препятствие было устранено .
Мать с дочерью имела трудный разговор и пыталась убедить её не портить отношения с отцом . Она говорила о его болезни, о возможной полной реабилитации, о медицинской помощи в Ленинграде , которая конечно же лучше ,нежели в Иркутске и вообще: « Он еще мужчина , а мне уже ничего не надо . Я ведь на десять лет старше …» В ноябре 1949 года Владимир Трушкин укатил в Ленинград с чемоданчиком документов , как и положено мужчине , оставив жене деньги , обстановку и все прочее , что удалось сохранить в тяжелые годы опалы и ссылки. Позднее оказалось : он «списался» со своей гимназической еще любовью и оказалось, она одна, похоронила мужа много лет назад . Эта женщина любила его многие годы спокойно и исступленно, измучив мужа, не желая иметь от него детей, а бродягу свалившегося ей на голову, приняла с радостью , скрасив отведенные ему судьбой пять лет! В январе 1950 года первый секретарь Ленинградского обкома партии Григорий Васильевич Романов привез бывшему чекисту партбилет на квартиру , расположенную на Мытнинской , вручил заветную книжечку , пожал руку , произнес несколько дежурных фраз и уехал ,постаравшись , надо полагать, побыстрее забыть о визите . Это было все , чем Родина могла отблагодарить человека отслужившего ей верой и правдой ! Через пару лет состояние Владимира Алексеевича заметно ухудшилось и после проведенного обследования оказалось : удаленная не полностью опухоль желудка «стрельнула» в правое легкое метастазом, что случается нередко . Еще год он лечился консервативно , но и это не помогало . В 1953 году страна пережила смерть и похороны Сталина . Владимир потребовал коньяку и за день выпил почти всю бутылку . Пил , не пьянея, и спокойно улыбался своим мыслям ; и непонятно было: огорчен он или же тихо радуется чему то . Надо полагать, был он наделен неким знанием , позволявшим ему прятать улыбку в бледных губах своих . Чем он занимался в страшные годы 20-30 х годов осталось неизвестным. А , впрочем , какая в этом может быть тайна? Тайны нет , но подробности ни к чему .
Оправдание у него оставалось одно: он люто верил в справедливость того , что творил, не щадя ни себя, ни тех кого считал врагами, оставаясь при этом абсолютным бессеребряником. В 1954 году остро встал вопрос об операции по удалению части правого легкого. Оперировал в Ленинграде старого чекиста сам Федор Углов. Человек –легенда, он прожил почти сто лет ,будучи уроженцем села Киренск ,что неподалеку от Иркутска . Операция прошла успешно, продлив жизнь больного еще на пару лет, которые он провел в квартире , практически не покидая её пределов . Александра Ефимовна Беляева, принявшая Владимира Трушкина , щедро отблагодарила профессора Углова золотом «из старых запасов»; свезла его прямо на квартиру медику и оставила в специальной приемной на столике, так было принято и греха в этом никто не усмотрел . Она сама бегала по врачам , покупала нужные лекарства , сама делала обезболивающие инъекции, для чего и освоила необходимые манипуляции, и казалось , только и жила этими заботами. При этом на её попечении оставалась еще и, мать –милая , искренне верующая старушка ,сухонькая и почти лишенная плоти, но неустанно хлопотавшая по дому весь день, почти не покидая кухни ,где непрерывно что то готовила, и мыла . А спала здесь же в коридорчике на кухне ,на огромном сундуке ,хранившем её приданое .В 1956 году душным летом врачи посоветовали пациенту пожить на воздухе, на даче . Его и вывезли за город , но через неделю 14 июля он умер . В Сибирь полетели телеграммы , но Татьяна Михайловна ехать отказалась , а дочери засобирались было , но в силу разных обстоятельств тоже не поехали. И только Александра Ефимовна почти еженедельно до 1985 года , пока могла , ездила на могилу к любимому человеку в любую погоду , в любое время года . Умерла она в 1987 году. Но следует упомянуть , что еще в шестидесятых годах Таля и Александра Ефимовна встретились и познакомились .Долго говорили, плакали , вспоминали и были с этой поры связаны самой нежнейшей дружбой, а виделись уже через каждые два –три года , когда Наталье удавалось приехать в Ленинград .Смерть отца и время помирили их.. .
Оказалось , по рассказам Александры Ефимовны, он спас дочь в 1926 году , когда она заболела дифтеритом, пленки почти перекрыли трахею и девочка стала задыхаться, а врачи только разводили руками. Наняв извозчика , отец помчался на пролетке по совету Шурочки Беляевой к старому китайцу , практиковавшему полулегально. Угрожая расправой в органах ,отец заявил : « Не вылечишь –пойдешь под расстрел! Поможешь -жив будешь!» Скрюченный , пергаментный старик –китаец не дрогнул , даже бровью не повел , а только тихо молвил: « Девочку спасу , а ты заплатишь золотом.» И за неделю вылечил прямо в квартире, где ежедневно появлялся отец. А начал с того , что смазал дегтеобразной жидкостью кожу в проекции трахеи и сделал разрез , куда ввел медную трубочку, что совершенно наладило дыхание , а потом распылял желтоватый порошок прямо в трахею. На третий день вынул трубочку , а на седьмой от разреза остался только небольшой шрам. Сдержал слово и измученный ожиданием отец, отсчитав пять полновесных золотых десятирублевок –империалов.
И полились бесконечные рассказы Шурочки о юности, о молодых влюбленных душах, которых жестоко разбросало провидение , карая одних и помогая другим! Конечно дочери было ,где остановиться в Ленинграде , но по заведенной с первой встречи привычке жила она у Александры Ефимовны и разговоры велись только о том ,что сказал Володичка , что он делал, и как поступал . Но все хорошо в меру и нередко Таля стала избегать общества пожилой дамы ,проводившей по полному дню на кладбище . Между тем жизнь в Сибири стала вполне благополучной . Таля с мужем построили большой дом , взяв у государства ссуду , а мать Михаила выделила ему участок под застройку ,урезав для этого свой огромный огород . В октябре 1953 года дом принял новоселов . В то время это было мечтой многих –свой дом и клочок земли при нем . Это были спокойные и счастливые годы ,наполненные постоянным трудом . Застройщиков было много и все «дружили домами», дрейфуя» по праздникам друг к другу .
Татьяна Михайловна вынуждена была жить с младшей дочерью –Галиной , опекая и направляя непутевое создание до самой смерти . Ей приходилось нелегко. Дочь была человеком легким, веселым и…недалеким . Любила выпить , погулять и по всегдашней привычке , вынесенной еще с детства летала по квартире с неизменным куском сахара за щекой. Мужем её стал простой столяр. Он был покладист , трудолюбив и тоже выпивал, а поэтому и сын их Алексей учился с трудом ,был определен во вспомогательную школы , которую вскоре и оставил . Отдыхала Татьяна Михайловна только у старшей дочери , навещая её в доме, особенно в летнее время ,где с удовольствием жила и работала ,обложившись книгами. Как работник издательства, она имела доступ к дефицитным в то время подписным изданиям и выкупала их в изобилии, тщательно формируя библиотеку и не всегда замечала исчезновения части книг . Галина их продавала и пропивала вместе с мужем . Умерла Танечка Суровова зимой 1964 года ,простудившись, а дочь не потрудилась даже пригласить врача. Последние двое суток она стонала, все указывала рукой на зеркальную дверцу массивного книжного шкафа , привезенного из Ленинграда и кричала : «Маня , Маня , Маня….» По её поведению было ясно - она явно видела некий образ , который то ли звала , то ли гнала. Потом закрывала глаза рукой и стремилась отвернуться к стене . А однажды к вечеру затихла ; спит решила Галина и спокойно улеглась сама . Ночью выяснилось : председатель Василеостровского района Ленинграда ,Татьяна Михайловна Трушкина ,урожденная Суровова , умерла . Пожалуй это было к лучшему ,ибо Галина и сын Алексей стали дико пить и однажды , в пьяном угаре, он задушил мать.
Похоронили её тихо и незаметно, а Алексей через восемь лет умер в лагерной больнице от туберкулеза. Пережила всех Таля .Она погибла от рака матки 22 октября 2008 года. За пару дней до смерти она категорически отказалась от приема пищи .Никакие уговоры и увещевания не действовали ! Она , кажется , жила лишь воспоминаниями и просмотром фотографий. В наследство от матери ей достались множество грамот и наград ,полученных за работу в Восточно –Сибирском книжном издательстве , а ещё графин ,оправленный серебром и бронзовая шкатулка , подаренные в далеком 1922 году на день свадьбы . Вещи эти трепетно сберегались много лет . Умирающая попросила положить памятные предметы на кровать и долго гладила их , словно ловя тепло рук своих родителей , но внезапно отвернулась и приказала сыну : « Забери!» А за день перед смертью заявила : « Завтра впаду в кому и умру к вечеру.» На вопрос отчего такая уверенность тихо ответила : « Тетя Маня сказала; и Александра Ефимовна нагадала , что проживу я восемьдесят шесть лет . Да и хватит уже . А хорошо-то как : увижу всех; и маму , и тетю Маню , и папу, и Галю.» Взгляд умирающей становился задумчивым и спокойным. Все последние минутки , пока она была в сознании, лились воспоминания о детстве, о лице тети Мани , увиденном на двери в темном подъезде, о Ленинградском дворе -колодце, где пролетело её детство.
Утром речь спуталась, а дыхание сделалось частым и поверхностным. Руки вяло поднимались и тотчас падали. К вечеру она затихла …навсегда.
25 .02 15 года .