Нина Васильевна медленно шла по городской площади, любуясь золотыми куполами белокаменной церкви. На фоне серого неба они смотрелись особенно эффектно. Тяжелые облака будто ватным плотным одеялом накрыли маленький городок, вселяя в душу женщины тоску по солнцу. Но на настроение голубей, снующих под ногами, пасмурная погода никак не действовала. Птицы радостно ворковали, собирая щедро разбросанные кем-то семечки. Нина Васильевна вошла в церковь. Внутри царила тишина, пахло воском и ладаном. Женщина купила свечу, подошла к любимой иконе; перекрестилась, засветила свечу от горящей. На иконе была изображена Божья Матерь с младенцем на руках.
Художник написал Богородицу на нежно-голубом фоне. Вокруг её головы изобразил золотой ореол. Богородица склонила голову к сыну. В её
задумчивых глазах светилась боль. Лицо у маленького Иисуса не по годам мужественное и спокойное. Нина Васильевна любила постоять в одиночестве перед иконой, мысленно поговорить с Богородицей, излить ей душу, а то и просто помолчать. Женщина, держа в руках зажжённую свечу, пристально вглядывалась в икону. Внезапно её осенило:
- Богородица-то была простой женщиной!
Cвеча в руках догорала, воск, стекая с неё горячими струйками, обжигал пальцы. Загасив огонек, Нина Васильевна бросила огарок в специальную чашку, стоявшую на полу. Покинув храм, вновь пересекла городскую площадь, направляясь в хлебный магазин, который был расположен неподалеку. В нём всегда торговали свежеиспечённым хлебом. Для удобства покупателей в магазине недавно открыли молочный отдел.
- Я хочу простого женского счастья! Понимаешь?! Не любовницей быть, а женой! Сына ему родить хочу! Семью иметь! – громко говорила продавщица из молочного отдела продавщице из хлебного. Увидев покупательницу, она притихла.
Горячая булка хлеба в руках аппетитно пахла. Нина Васильевна не удержалась, отломила кусочек корочки и съела. «Как малое дитё…» - подумала она, пряча хлеб в сумку.
Дорога домой пролегала по земляному аэродрому, сохранившемуся ещё с советских времен. Где-то в глубине бездонного неба парили жаворонки, услаждая слух прохожих мелодичным пением. Изредка встречались прогуливающиеся парочки, хозяева с собаками, да грибники и ягодники.
Нина Васильевна имела ладненькую, среднего роста фигурку, ничего лишнего. Правильные черты лица. Светло-карие с зелёным отливом глаза. Высокий
открытый лоб с несколькими продольными морщинами обрамляли волнистые седые волосы, собранные на затылке при помощи шпилек. Выглядела она лет на
десять-пятнадцать моложе своих лет. Ей никто не верил, когда она на вопрос о возрасте отвечала сколько ей лет. В ответ над ней смеялись, воспринимая её слова за шутку.
«Какое оно - женское счастье? - пожилая женщина, вспомнив слова продавщицы, погрузилась в раздумье. - С одной стороны, я всю жизнь прожила
с мужем. Да и дочерей посчастливилось родить. Вон как некоторые семьи мучаются без детей! Сейчас уже и правнуки подросли, учатся в школе.
Но понимание счастья с возрастом меняется. Так и у меня. Военное голодное детство и послевоенная юность наложили несмываемый отпечаток на мою жизнь. Хроническое чувство голода долго не оставляло меня. Поначалу казалось, что настоящее счастье – быть сытым и тепло одетым. Мы с Сашей работали по полторы, а то и по две смены. Всеми силами стремились добыть побольше съестного, чтобы вдоволь накормить семью. В те времена для нас не было большего счастья, чем восторженные глаза дочек при виде продуктов, что мы приносили домой. Как же им было не быть восторженными?!
Покупали халву целыми блоками, чтобы все наелись до одури; болгарские томаты, перцы коробками, как и сгущенку, тушёнку, конфеты. Нынче все говорят и в кино, и по телевизору, что счастье во взаимной любви. Любовь… в ту пору мы с Сашей меньше всего думали об этом. Нас с ним объединяло одно общее дело – вырастить детей, обеспечить семью. Мы ведь ни разу друг другу не сказали о любви! … да и любил ли он меня?»
Женщина, не успев додумать мысль о счастье до конца, подошла к дому. Навстречу ей бежала взволнованная дочь.
- Мама, соседская корова гуляет по нашему участку! – возбуждённо говорила Валя, оживленно жестикулируя руками. – Её никак не выгнать – огромная, не то что наша Нюрка.
Младшая дочь Валентина прилетела к матери на день её рождения (исполнилось восемьдесят лет как-никак), да так и осталась у неё жить. Дочь рано овдовела, но вновь замуж не вышла, говорит, что «краше покойного Виктора никого не
встретила». Детей вырастила одна. Горожанка… одно дело приехать на месяц летом, другое – жить здесь постоянно. Все удобства на улице. Нина Васильевна с мужем сами когда-то были горожанами. Как на пенсию пошли, переселились в
деревню на Алтай поближе к Сашиному брату.
Климат там больно хороший. Потом одни остались. Сашин брат тяжело занемог, и перебрался в город к сыну.
Верный, приседая, яростно лаял на корову, но близко к ней подойти не отваживался. На зов Нины Васильевны прибежал сосед, и увёл буренку домой.
Забор между садовыми участками давно завалился. Сосед как-то сказал, что ему он без надобности, а у зятя до забора руки никак не дойдут. Поэтому к ним время от времени забредала соседская корова. Когда вошли в дом, Валентина неожиданно сказала:
- Мама, зачем нам корова? Вы с Кириллом вдвоем пьете молоко. Никто его у нас не покупает, ставить некуда. Конечно, Верный любит молоко, -
пошутила дочь, - но для него в магазине купим.
- Мне не в тягость с ней возиться, – вступилась за корову мать.
Вечером на машине приехал муж сестры Кирилл. При встрече с Валентиной он с лёту произнес:
- Говори!
Своей привычкой встречать таким манером людей, он заставал Валентину врасплох. Она невольно тут же спешила рассказать ему всё, что надумала за день:
- Кирилл, как ты смотришь на то, чтобы продать корову? Погляди, что с мамой творится, она вскакивает ночью, испуганно спрашивает: «Я подоила корову?» Ты понимаешь, что ей девятый десяток! Пусть она у нас энергичная, совсем не
похожа на старушку, скорее, на пожилую женщину. Но не слишком ли серьезное испытание: ежедневно мыть телёнка; корову перед каждой дойкой; чистить коровник? Меня-то она туда не допускает, а тебе некогда помогать. Доить несколько раз в день... Это же такой огромный труд! При этом никакого морального удовлетворения: молоком и творогом всю морозилку в холодильнике забили. Сывороткой и молоком собаку да кошек поим. На что Кирилл невозмутимо ответил:
- Чем больше мама двигается, работает, тем дольше жить будет.
Зять родился и вырос в деревне. Рано лишился отца и матери. Получил рабочую профессию сварщика в профессиональном училище. Служил в
армии вдали от родных мест. Сразу после демобилизации женился, оставшись жить в том же краю, где служил. По природе - немногословный, трудолюбивый, но предпочитал заниматься только тем, к чему в данный момент времени лежала его душа. Ему всегда хотелось иметь какую-нибудь животину, поэтому он периодически приобретал, то коров, то баранов, то свиней... Но жене заниматься домашним скотом было недосуг, да и сам он не успевал, вот и
ложился весь этот труд на плечи тёщи. Та старалась поддержать зятя во всех его
начинаниях. Стремилась ему всячески помочь по хозяйству, взваливала на себя порой непосильный груз. Раньше, когда была моложе, казалось, всё легко и просто. Но последний год возраст даёт о себе знать.
- Главное, не переживай, - после небольшой паузы добавил Кирилл, - я сам твёрдо решил продать её. Вчера обзвонил знакомых, предлагал купить Нюрку
с теленком. Сможешь сфоткать её? Дам объявление в интернете.
- У меня есть её снимок, – произнесла Валентина, отыскивая в компьютере походящее фото, - вот это годится?
Через несколько минут объявление разместили в интернете. А через час по объявлению позвонил первый покупатель. За коровой он приехал на
следующий день...
Зять работал неподалеку. Каждое утро и вечер он навещал тёщу. Узнавал, как идут дела, какая требуется помощь. Ужинал всегда у Нины Васильевны. Время от времени из города привозил продукты, но тёща терпеливо повторяла ему, что ей нужно больше двигаться, а прогулка в магазин для неё в радость. Аргумент весомый, зять уступал. Ему позволяли купить что потяжелее: стиральный порошок, сахар, муку…
Физически Нина Васильевна была значительно крепче, чем хрупкая дочь
Валентина. Мать тайком от дочери носила по два больших ведра воды в теплицу для полива овощей. Но от младшей дочери что-либо утаить было невозможно. Та её частенько ласково журила, уговаривая больше одного неполного ведра
враз не таскать. Мать нехотя соглашалась, но вновь и вновь делала по-своему. По характеру она была несколько своенравной и резковатой; стремилась всё делать самостоятельно, но душа у неё была доброй и щедрой. Перед домом она разбила небольшой цветник, в котором цветы цвели до поздней осени, постоянно сменяясь. Хозяйка никогда никому не жалела цветов. По
первой просьбе она их с радостью срезала, кому на день рождения, кому к первому сентября. Цветник был её творческой мастерской, где она совместно с природой создавала волшебный мир красоты. Вьющиеся розы сплошным ковром стелились по деревянной решетке веранды, очаровывая нежным запахом и покоряя своим великолепием. Валентина однажды решила посчитать, сколько же видов цветов выращивает мать на маленьком пятачке земли. Досчитала до ста двадцати...
Саша так любил цветы! Особенно пионы. Он называл их розами. Незадолго до его ухода в мир иной Валя поставила около кровати отца на стол пионы. Когда Нина Васильевна вошла к нему в комнату, Саша с трудом приподнялся с кровати. Дотянулся до одного цветка, вытащил его за стебель из стеклянной банки, чуть не опрокинув её, и протянул жене.
- Дарю тебе красивую розу! – с трудом произнёс он слабым голосом.
Этим подарком он её растрогал до слёз. Ведь она сама по просьбе дочери только что срезала с куста пионы для него... Последний год выдался для мужа тяжелым, ходить практически не мог. Повезло с зятем. Тот, ухаживал за тестем, как за родным отцом. Носил его на руках в баню, парил березовым веником.
Кирилл с большим трудом переносит жару, поэтому никогда не парится в бане. А Саша требовал ещё и ещё поддать жару – всё никак не мог согреться. Зять выходил из бани, неся на руках тестя, закутанного в большое махровое полотенце, сам чуть живой, по его красному лицу ручьями стекал пот. В теплые дни Сашу сажали на стул на открытой веранде напротив цветника. Он мог часами любоваться цветами, солнцем, облаками.
Зятю можно при жизни памятник поставить. Он и к ней-то с первого дня относится всегда уважительно и ласково, иначе, как мама, никогда не называет. Построил дом для них своими руками с нуля, не имея никаких денежных заначек. Заработает, и все деньги сразу же на строительные материалы спустит. Кирилл вспоминал однажды, как целую неделю каждый вечер ходил вокруг места, где собрался строить дом. Кирилл, никак не мог решиться начать копать яму под фундамент. Поделился на работе своей проблемой с бригадиром. Тот посоветовал:
- Глаза страшатся, а руки делают. Главное, начать копать.
Кирилл в тот раз после смены такую ямину вырыл на участке, все соседи ахали. Так и пошло дело.
Около десяти лет назад к родителям в гости на несколько дней приехала старшая дочь Инга с мужем Кириллом. С родителями они не виделись восемь лет...
- Мама и папа, переезжайте поближе к нам! – чуть ли не с порога сказала дочь. – С вами что случится, как ни говорите, а возраст солидный, помочь вам не сможем ни мы – за несколько тысяч километров живете, ни Валентина, до которой не ближе.
- У нас цены на дома низкие. Продадим дом, - ответила мать, – все деньги уйдут на переезд.
Инга повернулась к мужу:
- Садовый участок у нас есть. Осталось дом возвести… Кирилл, один потянешь? Я тебе помочь не смогу. Сам знаешь, у меня бизнес. Родители не захотят долго жить в одной квартире с нами… они привыкли к свободе.
- Потяну, - уверенно произнес Кирилл, не раздумывая ни минуты.
Младшая дочь навещала отца с матерью ежегодно, проводя в деревне отпуск вместе с детьми. Внуки бегали то в лес за грибами, то купаться на речку, а Валя белила дом, помогала по огороду.
- Мама, не волнуйся о Валентине, мы ей весь год к отпуску будем копить деньги на дорогу, - предвосхищая вопрос матери, утешила её дочь.
После переезда сначала жили в двухкомнатной квартире у старшей дочери. Потом, когда основную часть дома Кирилл построил, дед потребовал, чтобы переехали в дом. А в нём ещё не было ни окон, ни дверей... Готовили на маленькой железной печурке. Нина Васильевна на новом месте первым делом
цветы посадила. Внучка подарила бабушке с дедушкой щенка немецкой овчарки. Верным его окрестил дед. К зиме Кирилл установил в доме отопительную печь со странным названием – булерьян. Такую забавную печку они с мужем прежде никогда не видели. По телефону мать с восторгом делилась впечатлениями о новой печке с Валентиной:
- Во все стороны у булерьяна трубы торчат – воздуховоды, для более быстрого обогрева помещения. Печь мигом раскаляется! Не переживай так, у нас тепло!
Всю зиму они дверные проемы завешивали шерстяными одеялами, как в юрте, но было действительно тепло. Зато ныне – вон какой дом возвел зять! Живи да радуйся, но дед заболел, целый год мучался. Жена ухаживала за мужем, как за маленьким ребёнком. Саша часто кричал во весь голос, вводя в страх соседей и
прохожих. Потом тихо так отошел... Жила одна до тех пор, пока не приехала младшая дочь. Без коровы стало значительно легче. Литр магазинного молока, закрасить чай, хватало надолго. Наутро, после первой ночи, когда не нужно было вставать к корове, Нина Васильевна сказала Валентине:
- Как в сказке! Спала с вечера до утра, ни разу не просыпалась. Выспалась на неделю вперед.
Лето в хлопотах пролетело быстро. Наступила осень – время заготовок на зиму. Из цветов остались одни георгины – двадцать четыре куста с разноцветными крупными цветками. Чтобы порадовать зятя, который очень любил георгины,
Нина Васильевна сажала их не в цветнике, а вдоль тропинок по всему садовому участку, где только позволяло место. Яблок и груш нынче уродилось много. Нижние ветви деревьев под тяжестью плодов практически лежали на земле. Первый год они ели яблоки и груши вдоволь. Варили варенье, стряпали с яблоками пироги, угощали фруктами всех родственников, знакомых и соседей.
Как-то Валентина решила съездить домой – несколько месяцев пролетели, как один день, пора проведать квартиру. Не прошло и двух дней после её отъезда, как мать сильно простудилась. Валентина, услыхав по телефону жуткий хриплый голос матери, вскоре вернулась обратно. После возвращения дочери, мать быстро пошла на поправку.
Наступил срок для получения очередной пенсии. Нина Васильевна в который раз шла по аэродрому, а мысли её вернулись к прежней теме, которая стала для неё излюбленной во время походов в город. «Что же такое женское счастье? У одних дети есть, но они не обрели счастье. А у других нет детей, но есть счастье… Значит оно в чём-то ином заключается. Мы всю жизнь прожили с мужем вместе. Ни разу не сказали друг другу о любви, но были счастливы. Что может быть большим счастьем для женщины, чем жить в ладу с мужем? Вместе детей растить? С другой стороны, если с мужем всё хорошо, но у детей не ладится, то и у матери нет счастья. Нет, наверное, для матери всё-таки главнее - счастье её детей». Нина Васильевна получила на почте пенсию, заплатила за свет. Пенсию вновь повысили – приятная новость. Пенсию Нина Васильевна получала достаточно большую, но половину денег отдавала зятю. Тот постоянно что-то строил, сначала дом, потом баню, коровник, гараж… Денег ему никогда не хватало, он частенько влезал в долги. На жизнь ей оставалось достаточно, чтобы купить предметы первой необходимости и продукты, а овощей в погребе своих полно. В последнее время они вдвоем с дочкой на эти деньги живут. Почти вся Валина маленькая пенсия уходит на оплату квартиры и на билеты на самолет. Домой она летает каждые три месяца.
Выйдя на площадь, Нина Васильевна увидела стаю сизых голубей. Птицы напрасно шагали, будто маршируя по асфальту в поисках семечек, крошек.
«Вот какие интересные создания! Одомашнились совсем. Полностью зависят от людей. Никто не подкинет семечек или крупы, останутся голодными…» - подумала она, с жалостью глядя на голубей. В этот миг случилось невероятное! Голуби подлетели к ней, окружив её. Они парили сзади, спереди, сверху, справа, слева… Нина Васильевна от неожиданности растерялась, замерла, но быстро
догадалась, чего хотят от неё птицы. В живом голубином облаке пожилая женщина, осторожно ступая, задыхаясь от духоты, с трудом подошла к дороге. Здесь, наконец-то, птицы её оставили. Она облегченно вздохнула. При входе в хлебный магазин Нина Васильевна столкнулась с видным мужчиной средних лет, державшим в руке букет красных роз. Мужчина свободной рукой придержал дверь, галантно пропуская пожилую женщину вперёд, и вошёл следом.
- Соня, – не обращая внимания ни на людей, ни на вторую продавщицу, громко сказал мужчина, подавая зардевшейся продавщице из молочного отдела через прилавок розы, – выходи за меня замуж!
- Покупатели же слышат! – ответила та, смущаясь.
- Соня! Слышишь, жить без тебя не могу! Покупатели - свидетели.
Люди заулыбались. Бесплатный спектакль. Да ещё сцена-то такая трогательная и романтичная…
- Ладно, Рома, лучше дома вечером поговорим.
- Вечером идём в ресторан. Я столик заказал. Там для тебя будет главный подарок.
Нина Васильевна купила пакет молока, в хлебном отделе булку горячего хлеба и белый батон. Мужчина из магазина вышел. Соня обратилась к коллеге:
- Настя, мне и прическу сладить, и наряд сварганить.
- Да иди уж! Справлюсь как-нить одна!
- Шеф-то что скажет?
- Он поймет! Только порадуется, что скоро на твоей свадьбе гулять будем.
Нина Васильевна попросила продавщицу нарезать батон на мелкие кусочки. Та ловко его накрошила, аккуратно ссыпав обратно в упаковку, отдала покупательнице. Голуби будто ждали женщину – в тот же миг все слетелись. Она бросала хлеб горстями в разные стороны. Птицы, суетясь, воркуя, расталкивая друг друга крыльями, клевали крошки. Нина Васильевна, скормив голубям весь батон, вошла в церковь. Внутри – несколько прихожан разбрелись по храму, да одинокая продавщица свечей в белом платочке сидела на стуле за прилавком, читая молитвослов. Нина Васильевна подошла со свечой к любимой
иконе. Богородица сегодня с особой нежностью смотрела на женщину, будто благодаря её за доброе дело. «Продавщица обрела женское счастье. А ведь и,
ты, как и все мы – женщины, наверняка мечтала о нём, - говорила Нина Васильевна про себя…» Она попыталась вместить боль, которую должна была испытывать, по её представлению, Богородица в тот момент, когда у неё отнимали сына. Сердце женщины расширилось так, что у неё на мгновение перехватило дыхание... Глубоко вздохнув, она вновь задумалась, нарисовав в своём воображении озверевшую толпу людей, которая яростно кричала: «Распни Его, распни!» Но у Нины Васильевны в душе не возникло ненависти, ей было их жаль. Она сострадала им, зная сколько бедствий выпало на долю человечества в последующие времена: «Как хорошо могли жить люди, поведи они себя иначе! А не видела ли великая Мать всё, что происходило с сыном?» Сердце Нины Васильевны наполнилось состраданием и любовью к Богородице. Тихонько, чтобы никто не услыхал, женщина нашептывала:
- Спасибо тебе, Солнышко, за твоё великодушие! Спасибо тебе, Родная, за твою огромную жертву на благо всего мира! Любимая моя, как мне хочется утешить тебя и отблагодарить!
Вдруг в сердце женщины началось какое-то движение. Оно затрепетало, наполнилось теплом. Тепло распространилось по всему телу, по голове, по рукам и ногам. Стало душно и жарко. Она расстегнула куртку. Всё её существо охватил восторг. Ей хотелось кричать от радости. Свеча в руках догорала. Попрощавшись с Богородицей, Нина Васильевна, боясь расплескать это новое чудное чувство, возникшее около иконы, вышла из храма. Солнце, раздвинув тучи, выкатилось на голубое небо. Женщине чудилось, что весь мир вокруг
улыбается ей. Даже зелёные иголки на ёлочках светились от радости. Сегодня и воздух был каким-то особенно чистым. Мысли её вновь потекли по прежнему руслу: «Продавщица обрела то, к чему стремилась. А ведь и Богородица –
женщина, значит и она мечтала о счастье. А что может быть большим счастьем для матери, чем счастье детей? Но какое счастье было у Иисуса… страшно подумать. Но в глазах её есть боль, но нет злости, осуждения, только любовь и доброта… Как всё это вместить? Как понять?»
В кустах вербы просвистела синица. Перед внутренним взором Нины Васильевны возникло лицо Божьей Матери. Глаза её как-то по-новому взглянули прямо в душу. Внезапно Нину Васильевну осенило: «Она знала…» Женщину бросило в жар от этого открытия: «Богородица предвидела судьбу сына… Как же раньше-то я не поняла? Она глядит на мир
с состраданием. В её глазах отражаются слёзы сердца, которые никогда не прольют её глаза…»
Женщина даже остановилась, так сильно защемило от
боли в сердце. Она положила под язык таблетку нитроглицерина, который постоянно носила с собой. От лекарства острая боль отпустила.
Валя встретила мать во дворе. Забрала у неё сумку с хлебом и молоком; доложила, что в хозяйстве всё спокойно. Мать рассказала о происшествии с голубями. Дочь вспомнила рассказ о художнике Куинджи, как тот по утрам кормил голубей на крыше дома:
- Мама, его, наверное, окружали голуби, как и тебя сегодня. В любом случае, это какое-то чудо! Они летали над тобой не тогда, когда ты им сыпала хлебные крошки, а когда их жалела, думала о них.
- Это-то осталось и для меня загадкой... – задумчиво ответила Нина Васильевна.
- Смотри-ка! Нет ни одного голубиного «следа» на твоей одежде, – говорила дочь, внимательно рассматривая дома куртку и шапку матери.
- Что-то я притомилась, - ответила мать, - пойду, почитаю книжку.
Ежедневно она садилась в кресло что-нибудь почитать, но быстро засыпала, держа в руках книжку. Валентина посмеивалась над этой способностью матери – спать с книгой в руках. Так и на этот раз Нина Васильевна минут через
пять, держа в руках открытую книжку, погрузилась в сон. Вокруг неё разносился нежный аромат роз. Звучала прекрасная музыка. Богородица с младенцем на руках в окружении ангелов, вся в ослепительном сиянии приблизилась к ней. Бережно взяла её за руку и повела с собой. От прикосновения Богородицы всё её тело содрогнулось и затрепетало. Женщина ощутила необыкновенную легкость в теле, она не шла – летела. Богородица
приветливо улыбалась ей.
Вдруг книжка выпала из рук Нины Васильевны… и с глухим стуком упала на пол...
- Скорую! – кричала дочь по телефону. – Кардио скорую!
Скорая помощь приехала быстро. Врачи, осмотрев женщину, печально произнесли:
- Остановка сердца. Она «ушла» мгновенно...
______
Сестры, обнявшись, молча плакали. Кирилл стоял, горестно склонив голову вниз, сжав кулаки так, что побелели пальцы. Он всеми силами сдерживал слёзы, которые всё-таки изредка капали на пол. Как сильно и преданно он любил свою
вторую мать, какая драма разыгралась в его душе в этот миг, об этом знало только одно его доброе и любящее сердце. В котором, как показалось Кириллу, образовалась глубокая кровоточащая рана. Плакали не только близкие. В церкви на иконе Божьей Матери из глаз Богородицы скатились поочередно две слезинки…
- Чудо! Икона мироточит! – испуганно крестились прихожане, стоявшие в это время у иконы. А Нина Васильевна совершенно свободная, счастливая и радостная была уже далеко. Вместе с Богородицей она летела в мир золотого света. Вдруг перед ними возник её Саша с букетом огромных пионов с бело-розовыми лепестками. В его сердце горел огонь любви. Нина Васильевна явственно видела этот огонь. Её сердце восторженно затрепетало и ответило мужу нежным и радостным теплом. Теперь-то она точно знала, что это и есть - настоящая любовь. Она была счастлива.
А в далёком-далёком забытом бреду,
Взявшись за руки, две бесприютные тени,
Уходя из забот и всегдашних сомнений,
Окунаются в небо…
И радости ждут…
Сварганить - сделать, изготовить или подготовить
В тексте использован фрагмент из стихотворения «Ожидание радости»,
автор Людмила Клёнова, http://www.stihi.ru/2014/10/17/86
Фото иконы из интеренета,
спасибо авторам!