Я холостякую по причине того, что занимаюсь писатель-
ством, а для этого труда, как монаху при сокровенных молитвах
Богу, требуется уединение и сосредоточенность. Семейному
писателю труднее достичь такого желаемого состояния, а по-
рой и вовсе невозможно, если рядом с ним оказывается такая
жена, что будет ходить и ходить вокруг него и, радостно поти-
рать руки, думать, как бы это завлечь его в постель и там до-
биться от него побыстрее великого обширного потомства, кото-
рое потом заполонит не только его время, но и руки его, так как
в них, на радость ей, вместо пишущей ручки окажутся плачу-
щие малютки, в год по одному да по два. Вот поэтому, и не ду-
мая обзавестись семьёй, я вверил свою жизнь красивой, блис-
тательно красивой моей любовнице — литературе. И теперь,
после многих лет жизни с ней, развернув не вполне ещё закон-
ченное полотно своего творчества, имею определённую цель:
показать его красоту монахам и поделиться с ними, как со сво-
ими братьями, что я, как и они, проявил рвение в служении Богу,
правда, посредством любви к литературе. Хотя возможно, что
они и отвергнут её, как безгреховную, ведь я своим умом зачал
с ней множество духовных моих детей — произведений, изоб-
ражённых на моём полотне, перед которым мельтешат какие-то
озорные ребятишки постарше и помладше, с усами и без оных
и, как утверждают злые языки, с усами как у меня, и без оных,
как у тех моих женщин, по инициативе которых они, якобы, и
появились на свет, как пример моего разнообразного жизнен-
ного творчества.