Подхожу к радиоприемнику.
Делаю громче. Делаю тише.
- Что ты пытаешься сделать?
Бокал полон призывным бордо, которое на свету становится кроваво-красным. В тон столь же призывно краснеющей помаде на губах, что гармонирует со строгостью простой белой рубашки. Настройки сбиваются, и кристально-чистое звучание становится исступленно хриплым, будто Высоцкий решил внести свою лепту в куплет.
- Пытаюсь понять, сколько будет длиться наша песня. Сколько будет длиться наше танго.
На губах расцветают гранатовые розы. Но лишь на мгновение.
- А что, если сейчас закончится? Оборвется на полуслове.
Розы безжалостно срывают, грубо сжимая бутон, отрывая лепестки один за другим
- А что, если поставить на репит? Можно слушать ее еще, еще и еще, понимаешь?
О, святая наивность. Как же глупо и по-детски ты рассуждаешь. Меж тем душа твоя давно потеряла свою чистоту. Небрежно наклеенный пластырь постепенно отходит, а ты раз за разом пытаешься вернуть его на место.
- Если слушать постоянно, то надоест. Это все равно, что попробовать королевское блюдо, пребывать от него в восторге первое время, осознавая то, что ты можешь есть его, когда захочешь. Потом же оно приедается, превращаясь в одно из блюд твоего скудного повседневного рациона. А у приемника, в конце концов, рано или поздно сядут батарейки. Ничто не вечно.
Молчишь? Славно. Значит, все понимаешь.
- Ну, можно же что-нибудь придумать.
Улыбаешься в ответ, но не мне, а глядя куда-то в сторону, и улыбка эта пустая, как бутылка вина, которая стоит у твоих ног.
А ведь я уже купил кучу запасных батареек.