Глава 11
Надор быстро шел по коридору дворца, ему доложили, что прибыла посланница императрицы. Его не предупредили заранее, вообще не посчитали нужным сообщить, что молодой госпоже посчастливится увидеть кузину повелительницы империи Солвирс, маркизу Эннабель сол Перлис. Даму с легким характером, с умеренно консервативными взглядами, веселую и бесшабашную.
«Довела похоже императрицу, вот ее и отослали к нам в качестве наставницы…» – Проворчал про себя Харалд, впрочем, выбором императрицы он был доволен, госпожа Эннабель могла помочь Александре раскрепоститься, да и компаньонка из нее должна получиться превосходная.
Подумав о том, что характер у его повелительницы непростой и наставница с таким фривольным поведением однажды может нарваться на неприятности, надор хмыкнул и невольно вспомнил, как сам, недооценив способности царицы, сегодня получил урок, которого теперь долго не забудет.
После обморока очнулся он от резких пощечин, не болезненных, но приводящих в чувство.
– Как ты? – Жемчужно-серые глаза были так близко, что его бледное лицо отразилось в этом невероятном «зеркале». Сердце подпрыгнуло в груди и пропустило несколько ударов, дыхание перехватило, тело покрылось мириадами мурашек и сделалось невероятно жарко от одного только воспоминания того, что произошло незадолго до его обморока. Ладони вспотели и пальцы непроизвольно сжались в кулаки, так надор пытался взять себя в руки. С силой сцепил зубы, подавляя невольный вздох или даже стон и на его скулах заходили желваки, а на глаза невольно навернулись слезы от эмоций, все еще захлестывающих с головой.
– Эй, похоже я перестаралась, да?! – Эти слова вмиг отрезвили. Харалд испугался, что госпожа сейчас начнет извиняться. После столь яркого проявления власти, мастерского подчинения своего служителя, принуждения его к дисциплине – извинения и сожаления были бы ни к месту. Такие чувства даже он, покорившийся по доброй воле, мог принять за непростительную слабость.
Александра же отстранилась от него, надула губки и, покосившись на своего служителя, жестко произнесла.
– Можешь злиться или ненавидеть меня!.. Но извинений не жди!..
– Как я могу злиться на вас, божественная, тем более ненавидеть?..
Она приподняла бровь, словно удивилась, услышав его возражения.
– Кто позволил тебе перебивать меня?!
Он тут же опустил взгляд, сотрясаясь мелкой дрожью, чувствуя как горячий пот, еще недавно выступивший от воспоминаний, застывает на лбу ледяной коркой.
– Простите… – Выдохнул, едва переведя дух, пошарил по траве, нашел плеть и тут же с почтением положил к ногам царицы.
– Убери ее, с наказаниями на сегодня я закончила.
– Благодарю, повелительница. – Он глянул на нее снизу вверх, будто спрашивая позволения, затем наклонился к ее ножкам и с чувством поцеловал.
Александра едва ощутимо вздрогнула, принимая это подобострастное проявление преданности, но не отшатнулась и не отступила, позволила слуге выказать ей свою безоговорочную покорность. Грозная и величественная, настоящая царица, именно такую он ждал, но даже в самых сокровенных своих фантазиях не смел надеяться на то, что однажды станет служителем такой восхитительной госпожи.
Дрожь снова пробежала по телу, только от одних этих воспоминаний. Девушка, показавшаяся сначала нерешительной и слишком мягкой, неожиданно проявила такую жесткую волю, что вмиг перевернула все чувства Харалда. Мало ведь обладать силой, это лишь природный дар, нужно еще иметь внутренний стержень и у Александры он явно был. Да и тот взгляд, которым она полоснула по нему, заставив его заробеть, ведь это чисто ее, никакая сила здесь не замешена.
«Похоже еще до инициации госпожа своим взглядом нагоняла оторопь на мужчин и заставляла чувствовать себя не в своей тарелке». – Подумал надор, вспомнив, как сам очаровался глазами девушки, встретив ее впервые.
– Харалд! – Эннабель, вырвавшая надора из приятных воспоминаний, приветствовала его радостно, как старого, доброго знакомого.
– Ваша светлость! – Надор слегка качнул головой, как приветствовал всякую женщину, являющуюся, и для ордена, и для него самого просто женщиной, независимо от статуса и сословия.
– Ты все такой же, прячешься под своим капюшоном! – Она по-доброму засмеялась. – Ну, рассказывай, рассказывай, что за царица, могу ли я с ней переговорить до церемонии, я тут немного задержалась, хотела ведь к обеду прибыть…
Служитель ордена пригласил маркизу на аудиенцию к повелительнице, рассказав по дороге, что за девушку она сейчас встретит. И от Эннабель не укрылось, с какими чувствами говорил о своей госпоже этот по сути черствый и жестокий человек, никогда не проявлявший таких теплых эмоций, даже будучи шутом ее любимой кузины.
Александра ждала гостью в чайной комнате, так распорядился надор, он сказал, что маркизе будет приятно отдохнуть с дороги и выпить чаю, нежели торчать перед троном, исполняя «политесы».
– Конечно, если вы не возражаете, повелительница? – Служитель склонился в почтительном поклоне, он вообще очень сильно изменился после утренней выволочки. Несмотря на то, что и до этого Харалд был предельно внимателен и нарочито почтителен, все-таки в его поведении сквозила, если не досада, то какая-то настороженность, будто он не доверял госпоже, ждал от нее проявления глупости или неразумного поведения. И вся его покорность с самого начала казалась какой-то вынужденной и даже театральной, а сейчас эта наигранность неожиданно исчезла, Александра сразу же ощутила эту появившуюся перемену, которая вмиг сняла напряженность в отношениях царицы и ее слуги.
Она вздохнула, пытаясь успокоиться, повторяя про себя, услышанные от Фатэ правила этикета и учтивые, приветственные фразы. И хотя Харалд сказал, что переживать не из-за чего, она все равно нервничала, шутка ли, настоящая маркиза, кузина императрицы прилетела черт знает откуда, чтобы встретиться с инопланетянкой и вчерашней рабыней. Девушка мотнула головой, прогоняя унизительный страх перед высокородной особой. Надор, объясняя статусы, сказал, что подниматься при появлении гостьи не нужно. Поэтому Александра решила, что вообще тогда садиться не будет, чтобы не смущать благородную госпожу. Она стояла у открытого окна и смотрела на ветви дерева, на листья трепещущие от легкого ветерка, и вдруг неожиданно вспомнила ночь, когда ей пришлось прыгнуть в окно, спасаясь бегством, доверившись таким же вот мощным ветвям, смягчившим ее падение. Щечки девушки вмиг зарумянились и в комнате, несмотря на живительную прохладу, неожиданно сделалось душно от непрошенных воспоминаний того, что предшествовало побегу.
– Боже, какое чудо! – Эннабель ураганом ворвалась в чайную комнату, на миг остановилась, сделав реверанс, но почти сразу же оказалась рядом с Александрой и ухватила ее за руки. – Такая прелестная царица, очаровательно!
Ее напористость несколько смутила, девушка ожидала всего чего угодно, но только не такого фривольного поведения высокородной дамы, да еще и кузины императрицы.
– Ой, простите, ваше величество, – маркиза склонилась теперь уже в более глубоком поклоне. – Я не удержалась, когда увидела ваш румянец и милую улыбку. Она распрямилась и улыбнулась. – Вспомнили что-то романтическое?
Александра пожала плечами, не ответив, да и что было отвечать, что будучи рабыней, она сбежала из спальни господина, выбросившись в окно – очень романтические воспоминания, ничего не скажешь.
Пригласив гостью сесть, молодая царица тоже опустилась в кресло. Белокурый, симпатичный слуга, который постоянно прислуживал за столом ее величества, разлил чай по чашкам, аккуратно и чинно разрезал лазайю, удалив предварительно косточки, подал на стол, отошел в сторону, памятуя что госпожа не выносит его присутствия за спиной. Застыл, наблюдая за дамами, дабы при необходимости долить чай или пополнить вазочку вареньем, или выполнить любой приказ повелительницы.
Надор попросил разрешения удалиться, чтобы проверить тронный зал, ведь уже совсем скоро должна была состояться церемония. Его милостиво отпустили. И Александра осталась один на один с маркизой.
Исподволь она разглядывала свою гостью. Миловидная молодая женщина улыбалась открытой и искренней улыбкой, ее глаза цвета спелых лесных орехов излучали мягкую доброту, в которой поселились капелька задора и искра веселья. Волосы цвета меда свободными локонами ниспадали на плечи. Не сказать что высокая и не худощавая (про таких говорят кровь с молоком). Маркиза обладала прекрасной фигурой и горделивой осанкой, а благодаря дарованному ей от рождения благородству, выглядела по-королевски величественно. Правда одета женщина была немного странно для общей моды, к которой уже успела привыкнуть Александра. В фривольную блузку цвета спелой сливы с глубоким вырезом, завязанную на животе, так что был виден пупок с вставленным в него пурпурным бриллиантом. На ногах черные бархатные короткие шортики и высокие ботфорты. Из украшений еще был браслет на запястье. (На шею, как уже знала царица, женщины Солвирса предпочитают ничего не надевать, ибо это знак абсолютного подчинения).
– Простите мне мой внешний вид! – Эннабель перехватила взгляд Александры. – Просто я летела на аэроцикле, флёр слишком тихоходен, а я хотела успеть увидеться с вами до церемонии, ваше величество. Позвольте мне перейти сразу к делу?
Царица кивнула.
– Надор, наверное, основное вам пояснил, о статусах и вассальных клятвах, как нужно обращаться к вельможам и кому стоит назначить аудиенцию, а кого следует оставить без должного внимания или вообще полностью проигнорировать. Это все внутреннее дело Ледогоры и кому как не служителю ордена знать о произошедших недавно событиях, а так же о роли и участии в них каждой вассальной семи.
– Да, в общих чертах он мне объяснил, как и что нужно делать, боюсь только, что я все перепутаю…
– И не страшно! – Махнула рукой маркиза. – Все понимают, что для вас это все в новинку и строго придираться не будут. Впрочем… – Заговорщицки склонившись к Александре, произнесла она, понизив голос. – Уверяю вас, моя милая, они вообще не имеют права придираться к вашему поведению, когда бы то ни было. В вашем царстве – вам позволено все!
Закончила она бравурно и весело рассмеялась.
– Придворный этикет, – снова начала Эннабель, – не так и сложен, мы быстро одолеем с вами эти премудрости и еще утрем нос всем этим снобам.
Александра удивленно уставилась на маркизу.
– Ой, прошу прощения, я вот так сразу и навязалась. – Она вскочила с кресла и снова склонилась в почтительном поклоне. – Ваше величество, я маркиза Эннабель сол Перлис, прибыла к вашему двору по просьбе императрицы сиятельной империи Солвирс. Она просит вас, принять меня в качестве наставницы, конечно если вы одобрите мою кандидатуру. Не сочтите это недоверием или проявлением неуважения к вам, ваше величество, просто моя кузина подумала, что на первых порах вам понадобится компаньонка немного знакомая с дворцовым этикетом. Поэтому с почтением и смирением я прошу вас подумать о моей скромной персоне.
Она ждала ответа царицы, все еще не поднимая головы.
– Прошу вас, присядьте и давайте пить чай. – Проговорила Александра, сраженная наповал такими резкими перепадами в поведении новой знакомой. – У меня голова сейчас забита всеми этими статусами и предстоящей церемонией, я не знаю за что мне хвататься, но ответ я дам вам однозначный – я согласна.
– О, ваше величество, вы так великодушны! Как я рада, думаю, что мы проведем вместе много счастливых и веселых мгновений. Но теперь все-таки о насущном. Вы ведь знаете, что под конец церемонии, когда вы будете уже официально представлены своим подданным и примите их вассальные клятвы, вам предстоит так же рассмотреть дело бунтовщиков?
Царица кивнула, вздохнув, это было самое неприятное в намечающемся вечере. Маркиза продолжила.
– Обычно такие дела рассматривает какой-нибудь местный трибунал, даже в нашем раю, хотя и редко, но случаются восстания или бунты. Здесь же случай особый, в заговоре замешена вассальная семья и не какая-нибудь, а один из восьми главных кланов Ледогоры. Такие проступки, как видите, выносятся даже на личное рассмотрение императрицы. – Она немного помолчала, порылась в своем рюкзачке, вынимая туго скрученный рулончик. Александра уже знала, что это вовсе не бумага, а электронное устройство, что-то типа планшетника.
– Вот, это приговор, подписанный ее императорским величеством. Думаю, вам уже рассказали, что за участь ожидает род Легордов. Признаюсь, мужчинам назначена действительно чудовищная казнь, но такова плата мужланов за глупость. Женщины тоже серьезно пострадают за свою инертность во время бунта и передела власти. Преступления такого рода караются воистину сурово. Однако в империи с давних времен существует традиция, если наказывается весь клан, то глава рода по вассальному праву может обратиться к своей царице с мольбой о милости к членам семьи, взвалив на себя всю тяжесть обвинения и соответственно единолично приняв наказание. Если царствующая особа воспримет просьбу с благосклонностью и решит помиловать провинившихся вассалов, тогда вина с рода снимется полностью и он останется в своем статусе. Впрочем в этом праве им вполне может быть отказано и тогда пострадает весь клан до последнего человека. Императрица посчитала, что вы, ваше величество, должны решить, дадите ли вы шанс роду Легордов воспользоваться их вассальным правом или отправите в забвение.
– Но глава рода Легордов, насколько я знаю женщина, которая была наместницей! – Воскликнула Александра. – Так что же, она примет на себя всю вину?
Маркиза помотала головой.
– Она виновата конечно и могла бы воспользоваться правом старшинства, но утеряла его, когда позволила сыну перехватить власть и развязать на Ледогоре гражданскую войну. Так что в этом случае главой рода будет выступать мужчина, конечно если не струсит и не начнет просить милости только для себя. Такое, увы, бывало.
– И что тогда? – Вопрос вырвался сам собой.
– А что тут может быть, добьется того, что перед казнью его еще и хорошенько высекут, в наказание за малодушие. Ну и соответственно вина с его семьи снята тоже не будет. Просить о милости можно лишь раз и сделать это может только глава рода. – Эннабель развела руками и тут же поинтересовалась. – Так какое решение вы примете?
– Я дам им их вассальное право и помилую клан. У меня нет ни малейшего желания наказывать их всех за проступок одного человека. – Сказала Александра решительно и тут же смутилась, поскольку еще не привыкла к своей доминирующей роли.
– Тогда вам предстоит объявить новую главу клана. Поскольку бывшая наместница больше не может быть госпожой, ею станет ее племянница Мария сол Легорд. Эту кандидатуру представил императрице надор Ледогоры, посчитав Марию достойной возглавить один из старейших родов.
– Что же, пусть будет так. – Согласилась девушка и добавила. – Скажите, а Рейнольф?..
– Он в любом случае не может быть помилован. – Сразу же ответила кузина императрицы. – Его вина слишком велика, казнь этого человека будет страшной, но зато послужит уроком для других чересчур амбициозных мужчин.
– Понятно. – Выдохнула Александра, но все-таки почувствовала неприятный осадок, осознавая весь ад, который предстоит пережить Рейнольфу, приговоренному к «публичному порицанию». Пусть он и бунтовщик и даже ее персональный мучитель, но все-таки, обрекать человека на такие страдания, у нее бы лично рука не поднялась подписать подобный приговор.
– Думаю, ваше величество, что вам нужно немного отдохнуть. – Эннабель поднялась и ласково посмотрела на девушку, явно расстроенную разговором. – И не спорьте, отправляйтесь в спальню и полежите полчасика, можете не спать, просто постарайтесь расслабиться немного. Это обязательно!
Она позвала слугу и приказала проводить ее величество в опочивальню.
Александре выделили новые комнаты. Те покои, которые она разрушила и спалила утром, теперь ждал долгий ремонт, да и возвращаться туда не особо хотелось. Царица прошла в спальню, присела на кровать и огляделась, с удивлением увидев большую клетку, стоящую в дальнем углу ее новой комнаты.
– Зачем это здесь? – Спросила она у Фатэ.
– Надор распорядился, сказал, что скоро здесь появится постоялец.
Девушка подошла к клетке, потрогала прочные прутья, открыла и закрыла дверцу, которая запиралась на замок.
– Крепкая, для какого-то крупного зверя… – она глянула на служанку, но та только плечами пожала. – Я вроде бы никого не планировала заводить и с Харалдом мы этого не обсуждали. Странно.
Александра легла на кровать, закрыла глаза и постаралась расслабиться, но в голове все проносились титулы и звания, знатные фамилии, к кому можно проявить снисхождение, а кого стоит чуть осадить, кому следует приветливо улыбнуться, а кто должен видеть лишь ее холодное безразличие. Загнанные мысли метнулись к воспоминанию разговора с маркизой про суровый приговор клану Легордов, про вассальное право на помилование и объявление новой главы рода. Неожиданно ее накрыл ужас, стоило только подумать о незавидной участи Рейнольфа. От осознания того, какие страдания уготованы этому человеку дрожь пробежала от макушки до кончиков пальцев на ногах.
«А ведь это я косвенно буду причастна к его мукам, я негласно даю свое согласие отправить его на эшафот!»
Невольно всплыли картины казни, вроде бы знакомые, словно увиденные ею однажды воочию и забытые, напрочь стертые из памяти. Разбитое, изможденное, обезображенное лицо Рейнольфа, рот порванный чуть ли не до ушей, кругом грязь и смрад, а еще орущая и дикая толпа озверевших, ополоумевших от вожделения людей. И его отчаянная, униженная мольба о смерти. Раздавленный и сломленный, отчаявшийся преступник, готовый уже на все, лишь бы только прекратить бесконечную и жестокую пытку.
Александра вздрогнула так, что подскочила на кровати, села, вытирая мокрые от непрошенных слез глаза, постаралась отогнать страшные образы, тяжело сглотнула, всхлипнув, ощущая тяжесть, давящую на плечи. Едкой кислотой опалило желудок и сердце тоскливо сжалось, а душа, кажется, стонала от горя и неприятия жестокой реальности. Показалось, что это ее приговорили к смертной казни, ее поведут на эшафот и ей предстоит пройти адовы муки. Замутило и сделалось тоскливо и горько до крика. Девушка обхватила себя руками и сдавила зубы, силясь удержать рыдания, готовые вырваться из нее, вмиг заледеневшей. Чувствовала она себя отвратительно и очень одиноко в этом чужом и таком недобром мире.
Сидела раскачиваясь, трясясь словно в приступе лихорадки, вдруг скосила глаза на зеркало и отшатнулась от существа, глянувшего оттуда. Всклокоченные волосы, затравленный и испуганный взгляд, дрожащие губы и мертвенно-бледное лицо. Весь вид напоминал умалишенную, в припадке отчаяния готовую покончить с собой, но никак не царицу, которую совсем недавно инициировала богиня и с которой связывали свои надежды подданные царства Ледогоры.
Александра медленно выдохнула, осаживая себя, мысленно отругала за малодушие и слабость. Насупилась и сжала кулаки, пообещав самой себе не разыгрывать сцен и не создавать проблем окружающим, беспокоя их своими истериками. Никто не должен знать о ее глупой слабости, которая завладела ею так неожиданно. Такова была цена власти и ответственности, таков удел всех тех, кто берет на себя неподъемное бремя карать и миловать смертных. Если преступников наказывают в этом мире таким образом, значит она должна принять это как данность и не распускать нюни.
«В конце концов, Рейнольф знал чем рискует и все-таки поднял бунт на Ледогоре! – Зло подумала царица. – В моих силах спасти клан Легордов и я спасу их. Если для этого нужно принести в жертву одного человека – я принесу эту жертву и сожалеть не стану!»
Девушка снова легла на кровать и закрыла глаза, отрешившись от своих тяжелых мыслей, постаравшись абстрагироваться от предстоящей церемонии и последующих за ней событий. И успокоившись окончательно, она незаметно для себя уснула.