Анастасия-царица амазонок.
Побег.
Девушка проснулась ближе к полудню. Открыв глаза и мысленно поблагодарив богов за этот день она позвала свою личную служанку. В кабикул вошла молодая и симпатичная женщина. Октавия, так зовут её рабыню, провела девушку в домашние термы.
Её зовут Фелиция Сабина Марций, единственная дочь и наследница знатного рода, и сегодня к её родителям придёт свататься очередной жених. Она его даже не знала и не видела. Что поделаешь. В те времена, как и сейчас, в первую очередь думали об объединении капиталов, а о любви не было и речи. На самом деле их свадьба была уже предрешена. Выгодная партия и прочее…
Воображение Фелиции уже рисовало в голове заманчивые картинки о их свадьбе, о детях, о неземной любви.
Юлия Агрипина, мать девушки, женщина весьма вольных взглядов на брак, кстати говоря, отец Сабины, Гай Вестин, тоже не был праведником и имел, в разные периоды своей жизни, множества «фавориток».
Юная, на тот момент Сабине было шестнадцать лет, прекрасная и застенчивая. Она полная противоположность своим родителям и всему Римскому обществу. Романтична и дерзкая в своих мечтаниях.
Рабы-эпиляторы хорошо знали своё дело и вскоре на её тело наносили благовонное масло и тщательно его втирали.
Всё это время, рядом с ней, неотлучно находилась Октавия. Она следила за тем, чтобы рабыни всё делали правильно.
-Ты готова? - мягкий, обволакивающий голос матери окончательно вернул её «с небес на землю», - Ты красива, дочь моя. Перед тобой никто не устоит, -заявила она безапелляционным тоном.
-Нет, -ответила Фелиция, -мне надо принести зайти в перистиль и принести благодарственную жертву домашним богам.
Ближе к вечеру, когда спал летний, невыносимый зной спал, около загородного дома семьи появились восемь рабов. Они несли две носилки, расшитые золотыми нитками. Ясное дело, что там не простые люди.
Двое мужчин, одному за сорок а другому под тридцать. Их встретил раб-привратник и сопроводил дорогих, во всех смыслах этого слова, гостей в остий. Их встретил хозяин дома и предложил пройти в его кабинет. Для составления брачного договора.
Как только последний пункт был подписан в таблинум вошла Юлия.
-Надеюсь, все формальности улажены?
-Да, - ответил гость, - моему брату не терпеться познакомиться с невестой в более интимной обстановке.
-Говорят, она красива и добродетельна. Это редкие качества в наши дни, - сказал жених.
Германик Агриппа Фабий, брат богатейшего патриция Рима, но с дурными манерами. Служба в армии его испортила. Правда не дурён собой. Пожалуй единственный плюс жениха. Брак с богатой наследницей его шанс «уцепиться за достойную жизнь».
-Октавия, заклинаю тебя всеми богами, скажи, ты его видела?
Лицо служанки расплылось в улыбке.
-Видела. Как по мне, я бы от него не отказалась.
Они обе захихикали, но потом взяли себя в руки и пошли в триклиний. Рабы разносили яства и жгли ароматные палочки. Приглушенный свет дополнял картину некой сказки. Белоснежное платье, которое специально для Сабины, соткала Октавия.
Несколько слов об этой женщине. Октавия – родилась и выросла на острове Кипр. Она гречанка. Однажды с семьёй, отец, брат и она, поплыли в Афины Там жадный и коварный отец продал их в рабство. Октавию купили в Рим, а брат попал на войну где и был убит. На какую именно войну? Не знаю. Много их тогда было.
На невольничьем рынке лениво брели Вестин и Агрипина, а за ними еле поспевала их маленькая дочь Фелиция. Обычно такие «недостойные» дела поручают квалифицированным людям, но в этот день они шли сквозь различных потенциальных слуг.
Гай Вестин придирчиво осматривал каждого из заинтересовавшего его человека.
В итоге Октавия была куплена за два триенса. Как то незаметно женщина стала сближаться и Фелицеей. И никто даже не удивился когда двенадцатилетняя девочка попросила отца сделать Октавию своей личной рабой.
-Где же невеста? – спросил старший из братьев.
-Прошу простить мою дочь, - ласково пропела Юлия, -Все девушки волнуются перед знакомством с будущим мужем.
Наконец в пиршественную залу, даже не вошла, вплыла Фелиция Сабина. Её волосы ниспадали вниз по плечам, а её голова была увенчана брильянтовой диадемой. На шее красовалось искусно выполненное золотое ожерелье. На запястьях и щиколотках ног были украшены золотыми браслетами, в виде змей. Лёгкое, воздушное, белое платье из шелка с кокетливой серебрённой нитью, которое по длине было в два указательных пальца от колена. Внешность Сабины было также примечательна. Большие, тёмные глаза, обрамлённые длинными, пушистыми ресницами. Пряной нос. Высокий лоб и ямочка на щеке.
Как только Германик увидел свою невесту, как тут-же им овладело до селе неизвестное чувство. Это нелюбовь, это похоть. Обыкновенная страсть. Он подошел к ней, не отрывая пристального взгляда. Она же смущённо отвела взгляд.
Фабий-старший, шёпотом, предложил родителям девушки оставить их наедине.
Он осторожно попытался взять её за руку, но девушка с негодованием вырвала ладонь. Фелиция посмотрела на Агриппу и в глазах её читалась осуждение. Сабина хотела убежать от него, но молодой мужчина схватил её за талию и привлёк к себе.
Когда на отчаянные вопли юной Марций вбежал разгневанный отец, то застал весьма недвусмысленную картину. Фелиция лежит на ложе и отбивается от Германика. Гай Вестин, как коршун, подлетел к ним и оттащил Агриппу в сторону, так что он отлетел на несколько метров. А Сабина, со слезами, убежала в свои покои. Вслед за дочерью в кабикул влетела Юлия Агрипина.
-Объясни? – спросила она твёрдым голосом. Как говориться, «мурашки по спине».
-Он пытался взять меня силой, а тебе, моей матери и дела нет? – попыталась возмутиться она.
-Германик Агриппа Фабий – очень богат. Его брат весьма влиятельный патриций. И поверь, моя дорогая, нам, с твоим отцом, стоило немало усилий просватать тебя, – ядовитые нотки, - А то, что он полез на тебя при первой встречи… То это даже хорошо.
-Для кого?
Мать подошла к дочери и ударила её по щеке, аж диадема свалилась.
-Ваша свадьба дело решенное и точка. Ты уже почти принадлежишь ему, - сказала она уходя.
Фелиция упала на ложа. Ей, до жути, захотелось стать маленькой и незначительной. Хотелось просто растворяться. Волна обречённости накатила на неё и накрыла с головой унося её сознание в бездну отчаянья. Она заплакала. Уткнувшись в подушку, вишнёвого цвета, девушка скулила а потом зарыдала в голос.
Октавия, её верная рабыня, подруга, можно сказать сестра. Служанка тихонечко, на цыпочках, подкралась к ней. Тронула за плечо.
Фелиция приподнялась и обняла женщину.
-Я всё знаю. Ты поступила верно, что сопротивлялась ему.
-А толку? Всё равно скоро я и моё приданное будет принадлежать ему.
-Хочешь я подниму тебе настроение?
-Конечно, - ответила Сабина, утирая слёзы.
-Твой отец вытолкал Германика взашей и сказал, чтобы он не смел приближаться к тебе, до свадьбы. И назвал его плохим словом, только я не запомнила каким, - на это Сабина лишь печально улыбнулась, - После чего закрыл дверь. Вот так.
-Оставь нас, - послышалось у служанки за спиной. Она обернулась и увидела Вестина.
Рабыня встала, склонила голову и быстро удалилась.
-Что ни будь скажешь?
А в ответ молчание и опущенная голова.
-Тогда я скажу, - предложила девушка, - Я знаю, что наш брак неизбежен. И я выйду за него, но только с одним условием, Гай вопросительно посмотрел на дочь, - Я сама установлю дату бракосочетания.
-Но число уже выбрано астрологами.
-Это не имеет значения. После того, что он позволил себе… Думаю, я могу рассчитывать… - она тщательно подбирала слова, но её перебил отец.
-Хорошо.
Он молча встал и покинул кабикул дочери. Обернувшись лишь для того, чтобы пожелать ей добрых снов.
Фелиция черкнула пару строк Октавии и оставила клочок папируса на столике в маленьком помещении, где спала служанка. Затем она принесла в жертву своё ожерелье домашним богам и очень, очень тихо, на цыпочках, выбралась из особняка. С собой она взяла только самое необходимое; буханку ржаного хлеба, бутылку из-под вина, в которою, умудрилась, налить козье молоко, любимое с детства, платье из грубой ткани, до пят и кошелёк с медными и серебряными монетами. Рассудив, что большая сумма денег привлечёт ненужное внимание, девушка прихватила с собой пятнадцать медных унций и десять денариев. Такая сумма сама по себе уже риск.
Заперев за собой массивную дверь девушка поёжилась, от пронизывающего ветра. Весна только-только вступила в свои права, но солнечная погода не установилась. Сабина взяла у Октавии простую одежду. За что заочно попросила разрешение. Это было платье до колен, из овечьей шерсти и плащ палла, до лодыжек. Она подпоясалась пеньковой верёвкой и, перебросив через плечо своё не хитрое богатство, уходила в ночь.
Несколько раз её пытались ограбить. Жрицы любви, из местного лупанария, всячески зазывали Фелицию «весело» провести время. Компания хорошо подвыпивших мужчин перегородила ей дорогу, приставая к ней и лапая за самые не приличные места. Каким-то чудом ей удалось вырваться. И она упрямо шла к своей цели, причалу.
Пристань не отличалась особой чистотой. Везде сновали крысы. Фелиции казалось, что они размером с кошку. Периодически эти твари подползали к её котомке. По запаху чуя съестное. Вскоре на пристани появились какие-то моряки. Говорили они на греческом. Для юной особы из высшего света этот язык не был чужеродным.
Полная решимости девушка направилась к мужчинам.
-Я хочу говорить с вашим капитаном.
-Смотрите какая цыпочка, - воскликнул один из моряков, - За её можно немало денег выручить.
Долгое время боги были глухи к мольбам и жертвоприношениям семейства, но, наконец, Юлия забеременела. Счастью рода Марций не было предела. Гай Вестин всегда мечтал о мальчике, но родилась Фелиция Сабина. С течением времени отец смирился с дочерью. Он даже, какое-то время, наряжал дочь в мальчишечье платье и учил самообороне. Учил владеть мечом. Фелиция Сабина – папина дочка.
Она ловко схватила его за запястье и вывернула руку. Наглец взвыл.
-Тебе повторить?
-Я всё понял только отпусти, она сразу же убрала руку, -Я тебя слушаю.
Видимо такой поворот событий её ни капельки не смутил, поточу что она отвела капитана в сторону и по-деловому предложила:
-Я хочу уплыть из Рима в Грецию.
-Поздравляю. Хорошее желанию.
-Ты не дослушал меня. За это безобидное предприятие я плачу наличными.
-Сколько?
-Приятно слышать заинтересованность. Пять динариев сейчас и столько же по прибытию. И ещё если ты или кто из твоей команды вздумает дотронуться до меня я буду уменьшать сумму на один динарий, - Кстати, я внесу оплату тогда, когда берег скроется за горизонтом.
-У тебя есть деловая хватка, - он замолчал. Обдумывал. Хотя о чём можно тут думать? – Только на палубу без особой нужды не выходи. За себя я могу ручаться, а вот за команду…
Уже было достаточно светло, чтобы юную Марций кто ни будь узнал. Поэтому она решила поторопить собеседника:
-Ты согласен или мне поискать более сговорчивого капитана?