или «голубой» Петя
Ох и надоела Петру такая жизнь! И чёрт бы с ним, что со всех сторон его одолевали просьбами, и наплевать бы даже, что, как извозчик, развозил их с утра до вечера по магазинам-рынкам-парикмахерским, так нет, им и этого мало - им ещё и денег подавай на всю их бабскую роту. Да где же, а главное, когда Пете заработать столько в нашей самоварной столице, обслуживая всех и вся двадцать четыре часа в сутки?
Одна и польза-то от них — обихаживают в восемь рук, ходит чистенький, аккуратный, разве что не напудренный. Да и кормят каждый день вкусностями всякими.
А ведь он - парень хоть куда - порядочный, отзывчивый, ко многому привычный, приспособиться умеет к любым обстоятельствам, если они, эти обстоятельства того требуют, с любым человеком может общий язык найти. Ведь мать свою лишь он один может выносить, с её-то характером. И даже тогда, когда она бабку из Куркино привезла и поселила в его комнате, слова не сказал. А ведь подростком был. Хотелось своего пространства, своей территории.
«А женины просьбы я, что, плохо выполняю? Даже тёщины приказы исполняю исправно... почти все, но чтоб меня при этом ещё и альфонсом называли, в тридцать-то лет... Нет, уж, увольте! Не бывать этому. Уеду! Уеду в «нерезиновую». Может, и впрямь заработать удастся. А нет? Так отдохну хоть от них от всех. Пусть-ка ножками потопают по «делам-то» своим, пусть-ка в автобусе потолкаются. Тогда посмотрим, кто из нас тут лентяй. Вот тогда и поговорим, кто тут альфонс», - думал Пётр, выруливая со стоянки элитного заведения, только что выслушав тёщину тираду на тему «так жить нельзя», из-за того лишь, что ни она, ни дочь не смогли позволить себе какой-то уникальный массажный комплекс в дорогущем СПА-салоне, на который они были приглашены в качестве гостей всего на одну процедуру.
По всему, салон дамам приглянулся, так как сидели они надутые на весь мир, и, в первую очередь, на того, кто этот мир делал для них более или менее гармоничным, а именно, оплачивал их многочисленные счета.
Отъезд Пётр решил не откладывать, и уже через день с удовольствием трясся в поезде, идущем в Москву, обдумывая какую же такую работу следует ему искать в столице. Впрочем, Петя давно знал, чем на самом деле хочет заниматься. Он давно уже присматривался к работе секретарей. И почему на эту должность принимали одних женщин, лично ему было непонятно. В Туле Пётр не смел и подумать о данной профессии, стеснялся насмешек друзей, поэтому и не мечтал даже о такого рода занятии, а вот в Москве можно было попытать счастья. Этот город давно уже ломал все стереотипы, да и затеряться от глаз знакомых на его огромных территориях было не в пример проще.
На пару дней Петя остановился у своего давнего тульского знакомого, который и просветил его насчёт московских устоев. Правда, устоями назвать то, что описывал приятель, было сложно. Для провинциального уха они звучали, скорее, антиустоями.
Здесь всё было наоборот. Женщины работали руководителями, мужчины их обслуживали. Дамы пропадали на совещаниях, а их супруги стояли у плиты, забирали детей из детсадов и школ, занимались воспитанием подрастающего поколения.
Одинокие представительницы прекрасного пола когда на ночь, а когда и на более длительный срок покупали себе молодых любовников, оплачивали их счета, одаривали подарками. Мужчины же носили розовое, прокалывали уши и пупки и с удовольствием тратили состояния, сколоченные тяжким трудом своих возлюбленных.
Московский знакомец поддержал Петра в желании стать секретарём и даже помог ему подобрать варианты работы через интернет. Пете повезло, секретарь-мужчина требовался сразу в нескольких местах. И потому лишь, что приехал Пётр больше на заработки, уже на следующий день он направил свои стопы по адресу фирмы, где предлагались наиболее выгодные условия работы, проще говоря, где предложенная зарплата была самой высокой.
Руководитель фирмы оказался моложавым субъектом лет сорока при хорошем костюме и галстуке, дорогих часах и запонках. Манеры его были безупречными, речь интеллигентной, а предложение более чем заманчивым. Посадив Петра рядом с собою на чёрный кожаный диван, мужчина положил свою наманикюренную холёную ручку на петино бедро, сдавливая его бедренную мышцу всякий раз, как начинал говорить.
- Так вы говорите, не работали секретарём? Но очень хотите... Это похвально... похвально. Ничего, знаете ли, лиха беда — начало. Возьму вас. Зарплата вас устраивает?
Пятьдесят тысяч за такую чистую работу Пете не снились даже в самых радужных снах. Конечно же, он был согласен.
Буду платить вам ещё и премиальные в том же размере, если мы договоримся об одной ма-аленькой услуге. Если позволите, вот журнальчики, посмотрите, поизучайте.
Будущий руководитель подал Петру большой коричневый пакет.
Нет-нет. Не здесь. Дома посмотрите повнимательней, рассмотрите моё предложение со всех, так сказать, ракурсов, и если условия по бонусной программе вас устроят, можете завтра же приступать к работе. В противном случае, прошу нас больше не беспокоить. Без опыта, сами понимаете...
Вечером, обойдя оставшиеся фирмы, нужда в секретаре для которых уже отпала, в радостном нетерпении Пётр разорвал обёртку на упаковке. На обложке красовались оголённые мужские торсы. Надписи были на иностранном языке, на английский не похожем. Петя решил, что его будущий начальник помешан на здоровом образе жизни, приготовился вникнуть поглубже в проблему и открыл сначала журнал... а потом уже и рот. Мужчины делали «это» друг с другом. Петя невольно захлопнул рот, увидев что туда может быть вложено, коли зазеваться на секундочку.
Он долго маялся, как поведать обо всём своему добровольному московскому помощнику. Наконец, после довольно долгих колебаний решился рассказать тому о неожиданном предложении.
Так это же прямой путь наверх! - восхитился приятель, - Даже не думай, соглашайся! - Все двери для тебя открыты будут— лучшие клубы, тусовки... А подарки... Если повезет с патроном, в брендах купаться будешь.
Вроде бы заведомо готовый ко всему, Петя, мягко говоря, колебался. Ну да, на бабскую работу он был согласен, но чтоб переориентироваться ещё и в сексуальном плане... это было сверх его понимания. Мужчине и подумать было страшно, чем ему предстояло заниматься, если б он согласился на такие неожиданные условия. Но припомнив сумму, выставленную за услуги, активно подбадриваемый приятелем, Пётр всё же решился принять столь неожиданное предложение.
Дальнейшие события показали, что Пете несказанно повезло, потому что начальник его относился к пассивной группе особенных людей. Поначалу во время интимных встреч Пётр упорно закрывал глаза, представляя себя в постели с женой, но затем постепенно втянулся в процесс и даже вошёл во вкус, потому как начальник творил нечто невообразимое с его телом. Ни одна женщина до того момента не дотрагивалась до Петиной кожи с такой нежностью, с такой любовью, губы и пальцы руководителя обнаружили эрогенные зоны в таких уголках его тела, где невозможно было даже и представить, вознося хозяина к высотам рая и доводя до исступления. Да-а, что ни говори, эти люди и впрямь — особенные, знают толк в любви.
Пете и раньше доводилось слышать от знакомых мужчин, по той или иной причине столкнувшихся в своей жизни с геями (от массажистов до банщиков), насколько они бывают чувственными и нежными. Поверить в это человеку, воспитанному в патриархальных традициях, было весьма сложно. Но действительность превзошла все ожидания Петра. Да за это он готов был не только вгрызаться в недра полноватых округлостей своего начальника, но и целовать то, до чего поначалу стеснялся даже дотронуться.
Как и многие, если не сказать большинство людей, из данной, довольно обширной группы, начальник был женат. Однажды, естественно, в отсутствие супруги, он привёл Петра в свой дом на несколько дней. Семейство руководителя пребывало в тот знаменательный момент где-то на отдыхе.
К роскоши, обнаружившейся в доме руководителя, Петя не мечтал даже прикоснуться. Видел по телевизору и в журналах, но чтобы в жизни... Его знакомые так не жили. «Да-а, неплохо наёмные «нефтяники» поживают в нашей стране», - невольно подумалось Петру.
Зачем он это сделал, Петя и сам не смог бы сказать. Никогда раньше не замечал за собой такого. Да, точно, прежде никогда с ним этого не случалось, даже если лежало на виду, даже если поблизости никого не наблюдалось, Пётр предпочитал пройти мимо, чем мучиться затем угрызениями совести. Никогда в своей жизни он не совершил ни одной, даже спонтанной, кражи. А тут...
Вроде, и кофе-то не слишком любил, готовить вообще не умел. И купить всегда мог, если б захотел, да и друг-любовник не отказывал ни в чем. Но проверки доверием Петя не прошёл. Вид наполненного пакетами и банками с кофе шкафчика навёл на мысль, что столько одному человеку не одолеть и за сто лет.
Возможно, это был страх, что всё это богатство может испортиться, ведь Пётр никогда не жил на широкую ногу. Имел хлеб насущный, да и только.
Определённо, это нечистый дёрнул его за руку. Самое стыдное во всём этом было то, что друг точно был в курсе его морального падения, ибо в тот же день он показал Пете свою систему наблюдения за домом, где наверняка запечатлён был в полной красе и петин, далеко не геройский, поступок.
Но и после того случая начальник не перестал любить своего секретаря меньше, да и баловать меньше не стал. От этого на душе Петра становилось ещё гаже. Было настолько стыдно, что начало казаться, будто его переориентация не вызвала в нём столько отрицательных эмоций и угрызений совести. Петя долго раздумывал, надо ли повиниться перед руководителем, но решил, коль скоро другу и так всё известно, пройти испытание до конца, так сказать, один на один со своей собственной совестью. Должен же человек отвечать за свои поступки, иначе ему не избежать в дальнейшем ещё большего морального падения.
По непонятной причине начальник ни словом ни делом не показал своего отношения к произошедшему, возможно, боялся, что не сможет найти такого же отзывчивого секретаря. Мужчины и впрямь неплохо поладали. Руководитель по-прежнему баловал Петюню как подарками, так и всякого рода развлечениями, поэтому угрызения петиной совести быстро растворились где-то на космических просторах.
Но вот настал день, когда всё изменилось в одночасье. Начальник Петра с треском слетел со своего «вкусного» места за какие-то махинации. Собрав воедино свои сбережения, хранившиеся в многочисленных банках, продав всё движимое и недвижимое, он умчался с семьей куда-то в заграничье, дабы не попасть в места, обычно называемые в народе не столь отдалёнными.
Кресло его досталось в наследство другому, совсем не похожему на него, руководителю. То был брутал до мизинчиков пальцев ног — накачанный, спортивный, хорошо сложённый с неразвитой отрывистой речью и суровым видом.
Петя забеспокоился о своей судьбе. Вместе со своим московским дружком они прорисовали все возможные варианты развития данной ситуации от увольнения до лишения жилья и дорогостоящего авто, но, оказалось, беспокоились они совершенно напрасно.
«Знаю, знаю. Вы были хорошим помощником для своего руководителя... во всём. Если будете и впредь столь же отзывчивы, если будете и мне помогать не хуже, оставлю вас на своём месте с сохранением прежней зарплаты и привилегий» - сообщил при первой же встрече новый начальник Петру, которому ничего и не оставалось, как согласиться - привык он уже к красивой жизни. Да и утомиться от неё ещё времени не представилось.
Петя не сразу осознал это, но новый руководитель особо его не баловал, никаких тебе походов в ночные клубы, никаких особенных подарков, да и... вообще никаких. И лишь через пару месяцев Пётр понял, что и премиальных он ожидает совершенно зря.
К тому же, руководитель оказался активным в своём пристрастии. Желание его было страстным, ненасытным. Обращался он с Петей довольно грубо, если не сказать, жёстко. Доходило до того, что секретарь иногда не мог даже присесть на стул.
«Ну, иди сюда, голубок», - вызывал босс Петра по селектору и без каких либо предисловий расстёгивал брюки, одним лишь взглядом выражая свои притязания на данный момент времени. Руководитель совсем не заморачивался проявлениями нежности по отношению к своему секретарю, поэтому действо сие походило больше на насилие, нежели на любовь.
Жил Петя теперь на одну зарплату и для него оказалось совершенно неожиданным, что её не хватало даже на самое необходимое, что запросы его во много раз превышали теперешние возможности. Вскоре Петру пришлось продать автомобиль, купленный для него его первым начальником, так как содержание машины отнимало едва ли не половину Петиных доходов. Затем ему пришлось поменять свою роскошную съёмную квартиру на ту, что попроще. Ездил он теперь из Бирюлёво общественным транспортом, да ещё и с пересадками.
Всё это напомнило ему его прежнее существование в родном городе, Вот только там у него оставались его старенький голубенький «Гольф» и любящая заботливая жена, не без своих «тараканов», конечно.
А тут приходилось обслуживать патрона, как самая что ни на есть «секретутка», да ещё и совершенно бесплатно, если не считать законной зарплаты, конечно. Всё это Петру порядком надоело и уже через полгода он не выдержал - решил снова кардинально поменять свою жизнь.
В одном из элитных баров, в которые он по привычке ещё изредка захаживал, на него положила глаз не слишком молодая бабёнка — завсегдатай заведения, по всему, довольно богатая. Дама прямым текстом озвучила своё желание заняться с Петром небезынтересным для обоих делом, подтверждая слова оплатой дорогостоящих напитков.
Петя ухватился за предложение, оттого что ему решительно перестали нравиться мужские забавы с налётом садизма. Он с удовольствием поменял хозяина-любовника на даму, по счастию, не дотягивающую ещё до звания дамы преклонных лет.
Что поделаешь, понравилась Петюне жизнь, когда не надо было считать копейки, а единственной заботой было выбрать место для вечернего отдыха, да ещё как лучше удовлетворить своего партнёра, теперь уже - партнёршу.
Новая покровительница без каких-либо экивоков разъяснила мужчине, что именно он поимеет от связи с нею, и что конкретно он должен при этом делать. Даже работать на этот раз Петру необходимости не было. Все обязанности его сводились к доставлению наслаждения даме, пусть, не сердца, а всего лишь тела.
Надо заметить, что без особого труда и не без удовольствия Петя вспомнил гетеросексуальные игрища. Покровительница его оказалась «девушкой» с фантазией, не побоюсь этого слова, знатоком ролевых забав. Какое-то время Петя наслаждался деньгами, свободой и сексом, пока спустя время не осознал, что сексуальные игры всегда сводились к одному: она — хозяйка, а он — раб. К тому же, дама напропалую использовала садо-мазо-игрушки. Все новинки сексшопов опробовались на Петре. Ничего в этом не было бы страшного, если бы дама не стремилась унизить его ещё и морально при каждом удобном случае, в том числе, и за стенами спальни.
Она могла выставить его альфонсом перед своими подругами, перед зашедшими на чашечку кофе сотрудниками своей фирмы и даже перед прислугой. Похоже, ситуация с покровительством немало претила ей. Похоже, как и всем, даме хотелось иметь рядом мужчину сильнее себя, а не просто секс-игрушку. Выходить с Петей в общество дама отказывалась наотрез и лишь в постели дарила ему некое подобие любви.
Зависимость от женщины и, не столько физические, сколько психологические, измывательства над ним с её стороны, отсутствие собственного источника дохода изрядно подточили веру Петра в себя. Даже походы в столь любимые некогда ночные клубы уже не радовали его. По какой-то неведомой причине он начал ощущать себя в них стариком. Все эти розово-голубо-фиолетовые посетители ночных заведений вызывали у него теперь просто физическое отвращение.
Возможно, возраст его, так называемой, возлюбленной сказывался на мироощущении, но, скорее всего, все унижения последнего года, подорвали его моральное здоровье. Петру невероятно захотелось простых, во всех отношениях, здоровых отношений не только со своей женщиной, но и с окружающим миром. Он готов был полюбить даже тёщу. В данных обстоятельствах Петя принял, наверное, единственно верное решение - вернуться с повинной головой обратно в Тулу к своей семье.
А ещё через неделю после принятия судьбоносного решения Петя отчалил обратно в провинцию к собственной супруге, где окончательно вернулся к своему «натуральному» облику. Следует заметить, что это пришлось ему очень даже по вкусу, да и жена была довольна - муж изливал на неё столько нежности, стал таким обходительным, научился таким ласкам, коих дотоле обастеснялись, что претензии её, копившиеся все месяцы отсутствия супруга в родных пенатах, отпали сами собой.
И на профессиональной стезе Петру здорово повезло. Во многом благодаря своему презентабельному московскому прикиду, он был принят на работу секретарём-референтом в весьма престижную фирму.
В общем, в семье его воцарились тишь да гладь, да Божья благодать. Даже тёща, и та, рассказывала теперь подругам, что, оказывается, зять её вполне себе нормальный мужик. Зарабатывать начал, одеваться научился, и дочь ходит счастливая, а что больше может согреть материнское сердце, если не счастье её ребёнка?
Да-а. Что ни говори, а не бывает худа без добра.
16.09.2013г.