Жили две девочки, дружили, во время тяжёлое, послевоенное. Как-то увидели, что одну девочку, мальчишки за косички дёргают, забижают. Вступились, под свою защиту взяли, помладше она была. Так к ним и прибилась. И стали они ходить гулять втроём. Одна подружка очень плохо переносила голод и другая с младшой подружкой, как могли её подкармливали, голодая сами. Выросли, замуж вышли. Судьба пыталась их раскидать по сторонам, но жизнь сводила вновь. Появились дети. Росли.
Пришло время утрат. Младшая подружка осталась одна с двумя детьми. Две другие помогали ей. Пришла к другой беда. Болезнь. И прощалась она с двумя сыновьями и мужем, а они держали её слабую нежную, воздушную руку, младший плакал, старший стоял молча, сжав зубы. Он никогда не плакал. Врачи успели. Спустя дни сказали, не веря себе: "Она поправится. Поразительная сила воли. Она сказала, что ей надо поднять детей. Она не может, не хочет уйти от них, вот так, просто взять и умереть." И снова подруги рядом, рядом уже с её детьми. Она вернулась и жизнь продолжалась.
Однажды вечером, младшая подружка пошла выгуливать двух маленьких собачек и повстречалась с серьёзным, подтянутым, почтенного возраста мужчиной. Разговорились. С тех пор прогулки их перестали быть одинокими.
Дети выросли. Отслужили. Любовь пришла в их сердца. Одна подруга со старшим сыном оставили квартиру младшему и его избраннице, ушли жить в коммуналку, в комнату. Другая с мужем, оставили квартиру своему сыну с женой. Младшая подруга получила предложение руки и сердца от серьёзного, почтенного возраста мужчины: "Ни на, что не претендуя, хочу тебя просить принять моё предложение начать совместную жизнь в однокомнатной квартире, большего не имею. А твою, двухкомнатную, оставить сыновьям с их возлюбленными." Так и порешили. Зажили душа в душу. Шло время и пришло время ему уйти. И провожали его три подруги и все их сыновья, и родственники его, тоже все и оставили его однокомнатную, единодушно, его последней любови, младшей подруге, двух старших подруг, которые снова поддерживали в горе, печали её.
Жизнь продолжалась. Все давно живут в своих отдельных квартирах. Подруги состарились, но не душой, перезваниваются, а в гости друг к другу сыновья их возят. И кормят они сыновей и ютят у себя без разбора на своих, не своих, как и всегда было. Да, кормят не просто досыта, а и впрок ложку лишнюю заставляют в рот взять, не считая того, что с собой дадут. Голод свой помнят, особенно та усердствует, которая голод в детстве плохо переносила, уж машина с места трогается, а она всё, чего-то сунуть пытается.
Три подруги детства. Моя мама и две её подруги, та, что голод плохо переносила и, та, что младшенькая, ставшие мне тоже мамами. И получается у меня три мамы.
Глубокая ночь. Кухня. Приглушённый свет. Два человека. Мужчина и женщина. В комнате, за стеной спит, посапывая, ребёнок лет семи. Взрослые шепчутся. Женщина рассказывает:
- Я на работе девчонкам рассказала. Не верим, говорят, и всё. Не бывает такой дружбы! А я им. Сама не поверила бы, если своими глазами по сей день не видела. Ты не представляешь, как я тебя люблю, такой хорошка, такой хорошка!
- Тише, тише…- отвечает, улыбаясь, мужчина, - пацан спит.
- Ой, он всегда тебя так ждёт, так ждёт. Как он жалеет, что не ты стал его крёстным, к старшему ревнует, а тот смеётся, дразнит его, что надо было раньше родиться, вовремя. Смех один. Ладно, давай чокнемся чашечками, а то чай совсем застынет. А он сейчас уже должен придти, по времени. Ты заходи почаще, я так люблю, когда ты приходишь.
- И рад бы, но сама знаешь...
PS: Мужчина за столом – друг детства мужа женщины напротив. Паренёк, спящий за стенкой, однажды, на прогулке, назвал его непроизвольно папой и настоящий папа не обиделся. Оба папы смеялись. Такая, вот, получилась преемственность поколений. Преемственность дружбы детства.