Виктория
Сегодня с утра во всем была какая-то неудовлетворенность. Она разносилась в непроветренной комнатной атмосфере. Все раздражало: и запах из кухни, и мяуканье голодной кошки, и звуки с улицы, и даже прогноз погоды, который озвучивал диктор в телевизионной передаче «Доброе утро».
Кот ластился, терся о ноги.
- Да подожди ты, накормлю.
И он, как бы понимая сказанное, сел у пустой миски и оттуда смотрел на меня доверительным взглядом своих зеленых глаз.
Я вышел на балкон. Небо уже просветлело, и первые лучи солнца ласково грели меня.
- Привет, сосед, - услышал я голос.
Я повернулся, это был дед Поликарп, сосед по лестничной площадке. Он, как обычно по утрам, вышел покурить на балкон.
- Здравствуйте, - пробормотал я.
Мне не хотелось ничего говорить.
Сегодня особенно раздражал приторный запах его тлеющей сигареты. Слабый ветерок, дующий в мою сторону, доносил дым его сигареты.
Тем временем Поликарп, выпуская ядовитый сигаретный дым, молча, смотрел с балкона вниз. Я чувствовал потребность поделиться своим эмоциональным состоянием, но не знал, с чего начать.
И я сказал наобум:
- На дачу не собираетесь?
Он пожал плечами и ответил:
- Да ведь сегодня Духов день, земля – именинница.
Ах, Поликарп, Поликарп, как же это я забыл, что нынче твой денек. И тебе не надо с утра бежать на автобус, затем трястись пятьдесят километров в душном переполненном салоне с такими же старичками и старушками. Вот какими мы стали, все на свете забыв: и Господа, и семью, и бесов, и святых. Бежим, бежим в своем вечном беге. Куда? От кого?
Покормив кота и закрыв за собой дверь, я вышел на площадку. Спускаясь в лифте и отмечая про себя, какие же мы странные люди: не только других, но и себя не уважаем. В лифте, как в помойном ведре: окурки, клочья разорванной бумаги, грязь, исписанные стены…
- Плохое начало дня, - подумал я. – Что такое, откуда это? Говорят, встал с не той ноги. А если некогда вставать с другой?..
Стою на остановке, жду троллейбус. Ветерок гоняет брошенные окурки вперемешку с песком. Вот и троллейбус под номером два. Еле втиснувшись, отметил про себя, что надо было идти пешком. В троллейбусе тесно. Народ толкается. Наступают на ноги. Взаимные упреки, оскорбления…
День на работе пролетел незаметно. Закончив с повседневными делами, неспешно стал собираться домой. Но на душе, все равно была какая-то сумятица.
Выйдя на улицу, отметил про себя, что не очень-то хотелось возвращаться домой в троллейбусе, и я принял решение идти пешком.
Открывая входную дверь, я уже знал, что у порога меня встретит мой верный кот Яша. И как это кошки, не видя хозяина, улавливают его шаги? Не было еще ни одного случая, чтобы он не встретил меня.
Погладив кота и переодевшись, я устроился поудобнее в кресле у телевизора.
Зазвонил телефон. Я не особенно люблю подходить и отвечать на звонки с домашнего телефона, но тут какая-то неведомая сила подняла меня с кресла, и я взял телефонную трубку.
- Здравствуйте!
- Добрый вечер, - ответил я.
- Вы не обижайтесь, что я вас побеспокоила, - раздался приятный голос в телефонной трубке.
- Поймите меня правильно, для меня сейчас очень важно, чтобы меня просто выслушали. Завтра решается моя судьба. Я набрала наугад номер и загадала: если ответит мужской голос, то у меня все будет хорошо. Меня зовут Виктория, - представилась незнакомка.
- А Вас?
Я машинально назвал свое имя.
- Поговорите, пожалуйста, со мной. На завтра назначена серьезная операция. Я прошу Вас, подскажите мне: что можно сделать, когда ничего уже сделать нельзя?
- Виктория, во-первых, не надо паниковать и отчаиваться. Паника и отчаяние – плохие помощники. Верьте в себя, в судьбу и в удачу. Никто не считал, сколько у зебры белых и черных полос. Но поверьте мне – белых полос больше.
- Спасибо!
- Вика, Вам необходимо поверить и затвердить на всю жизнь, что мое настроение – больше половины действительности.
И вдруг я поймал себя на мысли, а что же я сам? И очень захотелось сделать добро этому незнакомому мне человеку.
- Вы любите стихи, - спросил я.
- Да, - ответила Виктория.
- Мне нравятся стихи Анны Ахматовой, Николая Асеева и Николая Гумилева.
- Прочтите, пожалуйста, что-нибудь, - попросил я.
В трубке наступила тишина, затем полился теплый, чарующий стих Гумилева:
…И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
- Вика, зачем такие грустные строки? Все будет хорошо. Я в это верю. И я прочитал ей в ответ:
А счастлив тот, кто на рассвете
Сумел однажды осознать,
Что жив, и ты здоров, что солнце светит.
И будет новый день опять.
Так мы проговорили больше часа.
- Спасибо! Приятного Вам вечера и спокойной ночи, - сказала Вика.
- Вы мне очень помогли.
Наступало утро нового дня. Проснувшись, я накормил кота. В окно светило солнце, солнце нового дня. И, как по мановению волшебной палочки, все вдруг в комнате засветилось, засверкало. На душе становилось радостно, и ничто уже не раздражало: ни сосед, ни погода, ни даже загаженный лифт и троллейбус второго маршрута.
Вдруг я поймал себя на мысли, что телефон той незнакомки я не знаю. Не спросил, не записал…
Прошло почти около года, а в памяти остался тот разговор, который я никак не мог забыть.
- Тебя к телефону, - позвала жена.
Я взял трубку.
- Здравствуйте, меня зовут Виктория...