Нестеров стоял и закипал на солнцепёке. Курил. Злился.
-А чего в тень не спрятался?
-Где ты тут тень увидел?– бросил в меня красноречивый взгляд.
Вокруг июльская жара, деревянные дома и домики. Лопухи с крапивой, и реденькие облака сверху. Через два перекрестка улица уперлась в бетонно-стеклянный куб райкома партии и Ленина с клумбой.
-Как будем выбираться отсюда?
-По реке.
Я посмотрел на Нестерова: шутит или нет.
-Как это?
-Посмотрим.
-Что значит «посмотрим»?!
-Откуда я знаю.
-На фига сюда вообще приехали?
-Старину посмотреть.
-Посмотрели - вместо Кремля футбольное поле, а в монастыре – фабрика,- щурюсь на наглядную агитацию и доску почета механического завода.
-Не усугубляй,- вздыхает Нестеров,- ещё монастырь есть и три церкви.
Городок на судоходной реке. Всё рядом, всё на виду. Глаз сразу выхватывает ненужные подробности – пару пятиэтажек с жирными гудронными швами, типовой кинотеатр, универмаг. Всё будничное, обыкновенное. В сувениром отделе посуда из рыжей местной глины. В книжном самоучитель игры на баяне. По разбитым улицам ездят редкие «жигули». Гармонии не улавливалось.
-Я на реке видел баржи с песком, нам бы до Рязани доплыть, а там сядем на электричку и через четыре часа в Москве.
По жаре отправились в речной порт на окраине города. Вокруг во всю старалось лето.
-Эй?! Вам чего здесь надо?!– переменил лицо на строгое вахтер на проходной речного порта.
-Тут штурман с портфелем не проходил?– спрашиваю первое, что пришло в голову.
-Не-е, не проходил.
-Рыжий такой,- даю разыграться фантазии.
-Не-е… С портфелем говоришь? Маленький такой?
-Точно!– правдоподобно заулыбался Нестеров.
Мужик на проходной надолго замолчал.
-Эй?!
-Чёео…? А…, нет не видал.
Мы вздохнули и отошли в сторону.
-Смотри,- кивает Нестеров на двух мужиков с оттопыренными карманами, уверенно скрывшихся в кустах.
-Нам туда.
Берег в низком ивняке. На горе церковь без куполов и колокольни. Сквозь кусты натоптана тропа, метров через сто пятьдесят упиравшаяся в дыру в заборе.
-Прошу,- улыбнулся Нестеров.
-Эй! Вы чё тут ходите?!- появилась откуда-то коротконогая, похожая на примус, тетка в синем сатиновом халате.
-Мы парторга ищем,- соврал я бойко.
-А-а, вон на причал ступайте, там дебаркадер увидите.
-Есть кто-нибудь?- громко спрашиваем на дебаркадере. Поочередно открываем двери в прокуренные комнатки.
-Вы к кому?- устало смотрит жилистый мужик в галстуке, повязанном хилым кукишем под самое горло.
-Нам парторга.
-Слушаю вас.
Мы с Нестеровым выстелили улыбки на лицах. Парторг разрешил нам переночевать прямо в маленьком актовом зальчике с кумачовым столом президиума на сцене и массивным гипсовым бюстом Ленина на тумбе. Со стены бодрил лозунг «Планы партии – планы народа!»
-Только завтра в семь утра вас тут недолжно быть,- строго предупредил он.
Выпив принесенного нами портвейну и положив в рот шоколадную конфету, парторг ткнул в мою сторону пальцем:
-Комсомольцы?
Нестеров горячо закивал головой.
-Вот что, москвичи, надо памятник освежить.
-Какой?
-Под окном начальника порта стоит.
-Ленин?
-Ну да, вы уж постарайтесь. Завтра днем баржа самоходная пойдет в Рязань, я предупрежу капитана, что б вас прихватил. Только красить приступайте после семи, когда начальство уедет.
-Мы пока город посмотрим, а вечером приступим,- шумно задвигали мы стульями.
Парторг на прощанье пожал нам руки и внимательно заглянул в глаза.
-Ну, дадим серпом по молоту!– веселился Нестеров на улице.
-Дом-работа-магазин. Всё близко. Всё пешком,- вертел я головой.
Родная фактура средне-русской возвышенности уже не нервировала безнадегой.
У проходной стоял давешний вахтер и старательно делал трезвый вид.
-А вашего с портфелем ещё не было. Вы чё практиканты?- мужик был рад, что случились собеседники.
-Точно,- кивнул Нестеров.
Зашли в гастроном.
-Ну что, давай приобретать?
-Давай.
-С чего начнем?
-С бутылки для завтрашнего капитана.
-Есть охота, давай перекусим где-нибудь.
-Пошли.
В стекляшке напротив на липком столе солнце играло на граненых стаканах с компотом из сухофруктов. Мужик за соседним столиком уныло жевал пельмени и о чем-то думал. Подошла уборщица и грязной тряпкой протерла соседний столик. Мы с Нестеровым переглянулись. Настроение усилили селедка с лучком, винегрет,заправленный майонезом и хек жареный с макаронами.
-Чё, не русские что ли?– через пустой зал спросил парень в клетчатой рубахе.
Перед ним стояла трёхлитровая банка с пивом и жирно блестела раздербаненная рыбина. Рядом хмурились ещё двое и надежно молчали.
-Почему?- обиженно поджал губы Нестеров.
-Не пьете ни хрена!
-Да нам сейчас Ленина красить.
-Закурить дайте, ленинцы херовы.
Нестеров полез за сигаретами. Парень прикурил и сунул пачку «Столичных» себе в карман. Местным мы явно не глянулись.
-Петька, не балуй! Не приставай к людям!- одернула парня буфетчица с «химией» на голове.
Угнетённые низким культурным уровнем здешней молодёжи, мы вышли на улицу.
У забора возилась какая-то куцехвостая курица. Солнце припекало ещё сильней.
Упитанная гипсовая фигура вождя на низком постаменте с хитроватым прищуром смотрела в сторону проходной. Идеологически выдержанные пиджак, жилетка, галстук местами сильно пооблупились.
-За час сделаем,- оглядел Нестеров фронт работ.
В половине восьмого, когда жара начала спадать, Нестеров окунул кисть в ведро с разведённой серебрянкой, и густым слоем положил краску на лысину вождю мирового пролетариата.
-Будет как новенький,- передвинул я ведро поближе и занялся гипсовой спиной.
С кем-то добавивший вахтер, внимательно наблюдал за нами со стула.
-Чего ощущаещь?– духоподъемно интересуюсь у Нестерова.
-Не поверишь, всю огромную страну от Калининграда до Владивостока! Все девять часовых поясов!
-Принимай работу, дядя!- через сорок минут крикнул Нестеров вахтеру.
Тот важно встал, строго посмотрел на памятник. Потом на нас и с выражением полного удовольствия на лице запел: и Ленин такой молодой и юный октябрь впереди…!
-Слушай, а краска ещё осталась, давай бюст в актовом зале освежим?!
-На фига?
-Чтобы глаз радовал!
-А-аа, пошли!
За дебаркадером потихонечку текла Ока.
Плескалась мелкая рыбешка. В пыли кувыркались воробьи.
По "Маяку" партийно пел Кобзон.
Коломенское, март 2015