Она живет в соседнем доме — в такой же панельной девятиэтажке, что и я, где такой же тесный лифт с закопченным зажигалкой потолком и мерцающей лампой, такой же подъезд и застекленные каждая по своему кустарному дизайну лоджии.
Мы познакомились с ней в чате в локальной сети на канале #yubik, по названию нашего города — Юбилейный. У нее был ник MafiosiPrincess14, я постучался к ней в личку и спросил: почему 14? Надеюсь, ты не та девочка из фильма "Lollipop", и я могу пригласить тебя на чай, не опасаясь за свои яйца? Хаха, ответила она, хаха нет, мне 20. Мне тоже, сказал я, не дожидаясь встречного вопроса, а пришли фотку? Я еще не видел ее лица, но я уже чувствовал ту близость, которую ощущаешь, когда встречаешь своего человека, который свой в доску, с которым можно матом, к которому не нужно делать подкоп.
А как тут отправить, спросила она. Нажми на мой ник правой кнопкой, начал я. Откуда-то я уже знал, что она мне понравится, и эта милая беспомощность делала ее еще более привлекательной.
Я представил ее сидящей за ноутбуком с длинными накладными ногтями, которые мешают печатать и есть чипсы, с уложенными мягкими волнами волосами, в комнате, заваленной всяким хламом, с расческой, плойкой и мятыми шмотками, брошенными на неубранную постель. На полу — лоток для кошки, на подоконнике — клетка с хомяком, вокруг рассыпан корм и мусор. Она сидит с ногами в большом протертом кресле и ест бутерброд, запивая фантой, одновременно пытаясь понять, как отправить фотографию этому забавному парню.
"Классная фотка", — набираю я заранее. "Спасибо", — набирает она. Потом она копирует это слово в буфер и пишет: "Отправила". Я открываю фото и вижу ее в белой блузке, с яркими губами и немного надменным взглядом на фоне железного забора.
— Классная фотка, — говорю я.
— Спасибо, — отвечает она. — Не хочешь зайти в гости?
— Можно, — говорю.
— Только позвони мне от подъезда, у меня не работает домофон, мой номер —
Она пишет мне свой номер, я пишу свой, мы договариваемся о времени, я выхожу из дома в чистых кроссах, голубых джинсах и белой футболке. Я уже знаю, что останусь у нее, что у нас будет секс, и что утром она будет сидеть напротив меня растрепанная и сонная в клетчатой рубашке и пить чай из своей кружки, а я, типа, из моей —
Я подхожу к ее подъезду, набираю номер и слушаю гудки.
Один гудок.
Два гудка.
Три гудка.
Затем длинный гудок, три коротких гудка и снова длинный — но уже с другим тембром, чужим, нехарактерным для наших телефонных линий. Мягкий, аккуратный, джазовый, расслабленный, аккуратно скомпрессированный и очищенный от лишних обертонов гудок, теплый и ровный, как асфальт Sunset Blvd. под колесами Lincoln Mark VIII. Протяжный, как гудок парома, который плывет из Лонг-Айленда в Коннектикут, на палубе которого Джон Стейнбек беседует с молодым офицером об атомных подлодках с оружием холодной войны на борту, собирая материал для "Путешествий с Чарли в поисках Америки". Гудки тянутся и тянутся, как бесконечная Route 66, чуть искажаясь местами, но сохраняя чужое, импортное звучание. Наконец кто-то снимает трубку.
— Hello? — говорит приятный женский голос.
— Hello? — механически отзываюсь я, то ли по-английски, то ли по-русски.
— Hello? — снова говорит голос.
— Эй, это я, — говорю. — Я у подъезда стою.
— Hello? — продолжает спрашивать голос.
— Это я! — повторяю я. — Я пришел!
— I'm sorry, you're breaking up, — отвечает голос. — Who is this?
Я отмечаю мелодичные переливы этого голоса, это грудное контральто с небольшим надломом на стыке слогов, фирменное звучание, которое еще не успел оценить A&R мейджор-лейбла, но которое уже хорошо знают посетители небольшого клуба в Лос-Анджелесе.
— Hello?
Она не слышит меня — она не может меня услышать, потому что я говорю с ней из другого пространства.
Я опускаю руку с трубкой и смотрю на глухую бетонную стену дома, на бабкин плющ, на горшки на перилах, на быстро убегающее перистое облако, слишком быстро, как будто прячущее что-то от меня. Затем набираю номер еще раз.
— Але? — говорит немного грубый, родной голос в трубке. — Это ты? Заходи!
Где-то на кремовом пассажирском сиденье винтажного линкольна, рядом с пачкой Marlboro, спрятавшись под складкой свободного летнего платья, лежит телефон с вызовом от непонятного русского номера. Где-то выше пальм пролетает нашкодивший спутник связи. Где-то за пределами Солнечной системы проворачивается невидимая масса темной материи, медленно и плавно, как огромный телефонный диск, чтобы еще через миллиард лет опять щелкнуть и породить такую же необъяснимую случайность.