В нашем доме всегда жили собаки. Собираясь переехать с Сахалина в Калининград, мы, конечно же, задумывались о том, что на новом месте заведем верного друга, и долго решали, каким он будет. Овчарку брать не хотели. Совсем недавно мы потеряли Флинта. Ему было 14 лет, и он простился с нами буквально за два дня до нашего переезда.
Это была тяжелая утрата, и потому, листая страницы интернета, я обращала внимание на фотографии дворняжек – пусть в доме будет живой звоночек. Тут мне попалось фото милой бродяжки из «передержки». Она была удивительно похожа на моего любимца, только бело-рыженькая, с висячими ушками и не овчарка, а легавая. Мы даже кличку ей выбрали – Линда.
Однако встреча не состоялась. По приезде в Калининград я стала названивать по номеру, данному в объявлении, но он не отвечал. Впрочем, без животных мы не остались. Вместе с новым домом в пригородном посёлке нам перешли две кошки – мать и дочь.
К слову сказать, нас тоже было двое. Мужчины собирались подъехать позднее, и первыми на место прибыли мы со старенькой мамой. Но вернемся к животным.
Старшую кошку звали Маша, но я сразу же переименовала ее в Мусю. Марией звали мою прабабушку. А кличка Муся ни к чему не обязывало.
Муся была ширококостной коричнево-белой красавицей с выразительными лучистыми глазами синего цвета, словно подведенными сверху и снизу. Мяукала она очень тихо и даже скромно. Но при этом чувствовалось, что у неё есть характер, и что она требует к себе уважения.
- Она старая, ей уже лет десять, - сказала о Машке-Муське прежняя хозяйка дома. – Мы ее потом заберем. А вам молодую кошку оставим.
У молодой клички не было. Зато был огромный живот – кошечка готовилась стать мамой первый раз. Заметив мой взгляд, женщина запросто предложила:
- Когда она окотится, вы деду моему скажите, он их (котят) уберет. У этой (она указала на Мусю) недавно тоже были котята, так он их быстро закопал.
Я остолбенела. В нашей семье к животным относились как к детям – с любовью и нежностью. Даже мой отчим – мужчина с крутым характером, вечно подбирал на улице замерзающих котят и собак и тащил их на дачу, куда сам сбежал из города, подальше от сомнительных прелестей цивилизации.
Через несколько дней наши старик со старухой действительно приехали на машине и забрали свою кошку. Их дом находился далеко от нас, к тому же ночью была сильная гроза, дождь лил как из ведра, гремел гром и блистали молнии. Что не помешало Муське вернуться обратно к нам. Утром она опять была во дворе. Бывшая хозяйка кошки хватилась пропажи через день и позвонила нам.
- У вас? Надо же, она ведь с нами вместе десять лет прожила. Мы ее сюда из (она назвала какое-то село) привезли.
В голосе женщины послышалась печаль, но изменить что-либо было уже нельзя. Кошка ушла от старых хозяев навсегда.
Младшую, пёстренькую кошку мы назвали Зоськой, потому что в кличках хвостатых и полосатых должны быть шипящие и свистящие звуки. Где я прочла или услышала об этом, не помню, но всегда придерживалась данного правила.
Итак, Зоська и Муська. Они нас будто разделили. Маму, которую (по ее заверению) кошки всегда не любили, выбрала Муся. Она позволяла матушке гладить себя и ходила за ней следом, когда та появлялась в саду. Маме это весьма льстило.
Зося же – наоборот – остановилась на мне. Подставляла спинку для поглаживаний, если я выносила кошкам еду, ревниво бросалась к Муськиной чашечке, показывая, что мое внимание должно принадлежать только ей одной.
Муся дочке все прощала. Мало того, она заботливо вылизывала Зосю, а та… продолжала сосать у нее молоко.
Вскоре Зося принесла котят: беленького, цвета кофе с молоком, черненького, полосатого и рыженького. В тот же день Муся украла у дочки новорожденных и утащила подальше со двора.
Через несколько дней Зося вернула свое потомство, кроме рыженького, обратно. Где она его потеряла, не знаем. Слышали, что такого котенка нашли на крыльце дачницы и принесли бывшей хозяйке кошек. Однако малыш нагадил той на кровати, и старуха вернула котенка обратно. Думаем, малыш не пропал. Добрые женщины выкормили его или пристроили в хороший дом.
Итак, семейство опять прибыло к нам. Мы поставили на веранде коробку, застелили дно старым полотенцем, и мать продолжила выкармливать малышей пока опять не пришла кошка-бабушка. Та тоже подкладывалась к котятам, и они сосали и ее молоко… Так Муся спасала себя от тоски по погибшему помёту, которого лишил её дед.
На следующий день коробка опустела. Муся вновь уволокла общих с Зосей детей на один из заброшенных участков в нашем поселке. Так был велик страх перед людьми.
Мы уже смирились с тем, что нам приходилось отдуваться за злодеяние бывшего хозяина нашего дома, как Зося опять переселилась обратно со всем выводком. В доме шел ремонт, и коробка перекочевала в сарай. Сценарий не менялся: появилась Муся, и котят опять не стало. Теперь уже надолго.
Кошки продолжали появляться в усадьбе, мы потчевали их вкусненьким, понимая, что перед нами две кормящие матери. Но Зосе корм был не впрок. Она стала худой как велосипед. Поэтому ей доставался кусочек и побольше, и пожирнее.
В благодарность за нашу заботу мать и дочь гоняли из усадьбы чужих котов и ловили на огороде кротов и землероек.
Котятам исполнился месяц, когда мамаша привела малышей обратно во двор. Зося звала их за собой, и выводок перебежками преодолевал опасный путь: дорогу, по которой ходили люди и ездили машины, чужие сады и огороды, бетонные преграды и заборы. Это было то еще путешествие!
Мы сварили малышам жидкую кашку на молоке. Беленький ел сам, остальных пришлось окунать мордочкой в блюдце. И все они дичились нас – шипели, когда их брали в руки.
Вскоре появилась Муся. Она разлеглась на коврике, постеленном нами для котят, демонстрируя полную идиллию. Малыши облепили бабушку, словно она была их родной мамочкой. Зося опять отошла на второй план. Но она не была изгоем – Муся уступала дочери лишний кусочек, вылизывала ее как маленькую.
Семейство переночевало в сарае, а утром спозаранку вновь исчезло.
Так они и кочевали: Зося несла детей в усадьбу, Муся подальше от дома. Сначала котята путешествовали в зубах двух мамаш, потом карабкались на парапет забора сами и шли на громкое мяуканье матери.
В конце концов, кошки осели во дворе, но котят осталось только двое. Исчезли полосатенький и черный в белых тапочках с оранжевым пятнышком на мордочке. Я вслух ругала Муську за ее строптивость и молила Бога, чтобы малышей забрали дачники, а не порвали собаки.
Однако вскоре выяснилось, что потерянная половина кошачьего семейства обитает у соседей, которые появлялись на даче только по выходным.
В отсутствие законных хозяев кошки были предоставлены сами себе. Какое-то время мы наблюдали со второго этажа за тем, как кошачье семейство играет на подстриженном соседском газоне. Когда же приезжали люди, кошки разбегались, будто их и не было. Но когда молодая соседка поймала одного из котят и вернула его нам через забор со словами: «У нас никаких кошек не потерпят!» - весь зверинец опять перекочевал в наш сарай.
Я вновь стала пытаться подкармливать малышей жидкой манной кашей на молоке. Брала их на руки и подносила к мисочке. У одного из котеек заметила ранки на мордочке. Дальние путешествия не прошли для него даром. Они были опасными, может быть даже смертельно… Но они закалили котят.
Это стало понятно, когда малышня набросилась на рыбу, которую я вынесла старшим кошкам. Мамаши уступили еду наследникам, а те принялись пожирать сырое мясо, урча от удовольствия. С кашками было покончено.
Надо сказать, что кошка-бабушка и кошка-мать довольно долго соперничали друг с другом в том, кто главнее в воспитании молодняка. Бабушка явно брала верх, пока с ней не случилась беда.
Однажды я заметила слёзки на Муськиной мордочке. Что-то явно доставляло неудобство Мусе, но ни красноты на глазах, ни воспаления не было. Зато на следующий день половину одного и второго глаза закрыло снизу бельмо.
Кошечка чувствовала себя беспомощной. И если раньше она гоняла со двора незваных котов и в отношениях с дочерью (да и со мной тоже) держала менторский тон, то теперь поведение ее изменилось. В нем появилось что-то сиротское. Муся жалобно мяукала, когда я выходила кормить кошачий выводок. Приходилось ставить ей отдельную чашечку поодаль от плошек котят. Начав слепнуть, Муся совершенно охладела к малышам и сосредоточилась на собственном выживании. Я пыталась помочь ей – промывала красивые глазки, закапывала в них лечебные капли.
Недели через две Муся поправилась. Думаю, это была аллергия на какую-то дачную химию.
Однако, выздоровев, Муся так и осталась холодна к котятам. Зоська же наоборот – стала уступать деткам лучшие кусочки, хотя еще вчера хватала все подряд от жадности – свое и чужое. Она охотилась, приносила детям добычу, но ели котята только пернатых, а с грызунами и землеройками лишь играли.
Ласкаясь ко мне, Зоська смешно вставала на задние лапки старалась подставить под руку свой носик, чтобы я погладила её всю до самого кончика хвоста. При этом кошка напрягалась, и хвост ее дрожал. Так же потом стали делать и подросшие котята.
Однажды я собралась в поселковый магазин за хлебом, и Зося бросилась вслед. Она бежала за мной по дороге так далеко, что пришлось остановиться.
- Иди домой, сейчас вернусь!
Только поняв, что я не выйду за пределы поселка, кошка перестала тревожиться, призывно мяукать и повернула обратно в усадьбу. На следующий день нам рассказали, что в это время на трассе, куда выходит поселковая дорога, произошла страшная авария. Кошка почувствовала опасность и пыталась меня остановить.
Вскоре наши малыши получили клички: Беленький, Пеструшка, Персик и Кот Полоскин. Беленького вскоре забрала старая хозяйка. Заслышав её голос, старшие кошки попрятались, котята залезли в свой ящик. И каждый, наверно, думал: «Только не меня, только не меня». Кому хотелось расставаться с родной кошачьей семейкой, ласковой мамочкой, братиками и сестричкой!
Начались дожди, и малышня стала надолго исчезать со двора. Я выносила им еду и, сложив ладони рупором, звала «Кись-кись-кись!». Каково же было мое удивление, когда я увидела, откуда бегут на мой зов эти бестии!
Котята спускались по дереву с крыши дома, расположенного на соседней улице. Потом прыжками перебегали дорогу, преодолевали грядки на пути к широкому проему в ограде. И шустрее всех – заморыш Персик.
Набив животы, котята прятались, но ненадолго. Они любили играть среди ирисов в палисаднике, а еще больше им нравилось взбираться на деревья и виноградную лозу или висеть, уцепившись когтями за тюль, которым накрывали от солнца нежную гортензию (в непогоду мы вешали его на забор).
Глава нашей семьи, совершив автопробег Сахалин - Калининград, к тому времени хозяйничал в усадьбе. Он сделал для кошачьей семейки гнездо из ветоши и уложил на дровяник. Заслонил лежанку с подветренной стороны, чтобы малышам было теплее. И они, свернувшись в огромный клубок из кошачьих хвостов, лап и ушасто-усатых голов, спали в обнимку со своей нежной матерью, которая при любом удобном случае старалась облизать каждого из них.
Муся же выказывала свою заботу о внуках только тогда, когда им грозила беда. Как только выяснялось, что все в порядке, грозно шипела, и молодняк знал: к бабусе не подходи.
Котят так никто и не забирал. Кого не спроси, у всех кошки, а то и две. Калининград – город кошек. Коты лежат на газонах и клумбах, ходят чинно по улицам и дворам. Они охраняют город от крыс и мышей и облагораживают его энергетику. Общеизвестно, что кошка – единственное животное, которое пускают в церковный алтарь, куда может попасть не каждый человек.
Тем временем наши котята подрастали и становились самостоятельными. Пришло время, когда они стали уходить далеко от дома, и я уже не могла дозваться их ни утром, ни вечером. А то прибегали сытые, а это означало, что кто-то из соседей накормил нашу шуструю команду.
Как позже выяснилось, это был муж той самой соседки, которая поставила ультиматум: никаких кошек на их участке. Однако сама она была закоренелая горожанка и появилась на даче только раза три за все лето, и наша милая троица спокойно бегала через забор как к себе домой.
- Алексей, - сказала я как-то соседу,- знаете, как мы определяем, что вы приехали на дачу? По котятам. Они отказываются от завтрака - сытые.
- Да? – Удивился сосед. – Вообще-то я привожу еду для Чубайса – рыжего кота. А ваши, видно, подъедают за ним то, что остается.
Надо сказать, что рыжий котяра был в нашей усадьбе на особом счету. Старшие кошки относились к нему весьма благосклонно, котята – с почтением. Да и он опекал молодежь как родной папаша, коим, наверно, и являлся. Особенно Чубайс выделял Кота Полоскина, который взрослел не по дням, а по часам.
После такого поворота событий я приняла решение: больше кошек не созывать – авось найдут себе новых хозяев. Но регулярная кормежка привязала их к нам, и котята не собирались уходить со двора.
Их мать продолжала охотиться, и дети повторяли за ней её приемы: вставляли лапки в подземные норки и начинали смешно крутиться вокруг. Однако это была всего лишь игра. Кушать они бежали к хозяйским плошкам.
Лучше всего у котеек получалось лазать на деревья и точить коготки. Они делали это мастерски. Все дни проходили у них в играх. А, как известно, все зверята, именно играя, учатся серьёзным вещам – охотиться, защищаться от врагов, ходить в разведку. Завидев меня, котята бросали все занятия и бежали навстречу, а затем, выполняя одним им ведомый долг, сопровождали по саду, словно оберегая от невидимого зла.
Когда котятам исполнилось три месяца, старшие кошки ушли со двора, но время от времени, когда их одолевал голод, прибегали подкормиться. Дети бросались к матери, ища у неё ласки, но та шипела на них, как и бабушка. И поначалу диковатые животные все чаще стали искать тепла у меня.
Как-то я серьезно заболела. Мне было совсем худо, но вместо того, чтобы лежать, я устремилась на воздух - так хотелось свежести и солнечного тепла. Стоило мне устроиться на лавочке, котята облепили меня. Вся троица включила «моторчики» на полную мощь, а Персик стал старательно вылизывать мне руки. И что же – мне действительно стало полегче от этой кототерапии. Доброе слово, как говорится, и от кошки приятно.
Наступила осень. Мы установили в дровянике коробку побольше и утеплили ее. Котята ловко взбирались наверх и, когда собирались в домике все вместе, им было тепло и уютно.
Они играли упавшими на землю пахучими яблоками, прыгали в высокой траве на заброшенном участке по соседству и грелись на солнышке, забравшись на капот машины, застеленный старым покрывалом.
Как-то я навестила прежнюю хозяйку дома, у которой жил беленький котенок из зосиного помета. Он отличался от своих собратьев какой-то особой мужественностью и силой, присущей и его хозяйке. Старуха действительно была крепкой, и, не смотря на хихиканья соседей и свой почтенный возраст – ей было семьдесят шесть лет, вместе со стариком строила дома на продажу. Вот и сейчас, только обустроившись на новом месте, она уговорила одинокую соседку продать ей участок и уже командовала на нем. Дед вырубал старые деревья, очищал место под новый фундамент.
Белый котейка, названный ею Мальчиком, действительно был кот-мужичок. Он вовсю «сражался» с рыжим красавцем, который, в силу разницы в возрасте, превосходил его в три раза. В отсутствие матери воспитанием кошачьего подростка занимался сосед. И, судя по всему, успешно.
Я с горечью подумала, чего лишены животные, запертые людьми в тесных благоустроенных квартирках, и что они имеют в естественной природной среде, пусть даже живя рядом с человеком.
Удивительно, но все котята из одного помета были совершенно разными. Персик похож на девочку, хотя и сорванец. Кушал он очень мало, раньше уходил спать и подолгу не вылезал из домика. Зрачки у него поначалу не фиксировались и расположены были ближе к верхнему веку, отчего взгляд казался аристократически-томным. Носик украшало лёгкое желтоватое пятнышко (звериные веснушки), а сам он, похожий на сиама, казался кошачьим принцем – грациозным, капризным и самовлюбленным.
Кот Полоскин удался самым крупным, длинным, как оцелот. Не знаю, каков характер его южно-американских собратьев, а у нас Кот Полоскин - самый ласковый и нежный зверь. Правда, ревнивый и обидчивый, но отходчивый.
Парень понимал, что из всего помёта он самый сильный и значит – взрослый. Играя с худышкой Персиком, он делал всё в полсилы. Берёг братишку. А ко мне относился властно, даже повелительно. Подходил, аккуратно, чтобы не поранить, запускал коготки в моё колено – мол, знай, какой я сильный. А затем ловко запрыгивал на спину и перебирался на плечо.
Рыжий Чубайс продолжал выделять Полоскина – только его одного водил на кошачьи сходки в заброшенный сад через дорогу.
Пеструшка, в отличие от прогонистых братьев, была пампушкой. Но, как и они – большой аккуратисткой. Сидела она как-то по-особенному: чинно усевшись на обрезке доски под туей, которой украшены все калининградские сады. Ровно поставив лапочки в беленьких сапожках, подолгу наблюдала за тем, как люди работают на участке.
Переехав на Балтику, мы долго вспоминали свою сахалинскую усадьбу, ухоженную и богатую. Чего там только не было: несколько сортов земляники – Ананасовая, Гигантела, Двухразовая, ирга и жимолость, ранет и яблони, малина и ежевика, вишня, гибридная смородина, крыжовник, японская айва. И море цветов.
Здесь нам достался в наследство сад поскромнее и совершенно запущенный. Старики все время проводили на стройке и поднимали собственный огород. Работы хватало.
Купив дом, мы бросились на прорыв в первые же дни: косили одуванчики, вырубали заросли уже не плодоносящей смородины, а осенью рассаживали крыжовник и сладкую темную землянику, которую в Калининграде называют Малинкой, обрезали загустевшие и побитые болезнями кроны деревьев…
В результате яблоки у нас уродились очень крупные, на зависть всем соседям. И я даже побаивалась, чтобы падающие плоды не побили наших котят.
Как-то к нам в сад заскочил чужой котейка с соседней улицы. Позавтракал вместе с нашими, но на этом дружба закончилась – опомнившись, Полоскин, Пеструшка и Персик изгнали пришельца за пределы усадьбы.
Однако когда приходили взрослые коты, молодежь робко проявляла к ним интерес, вела себя очень осторожно, принюхиваясь. А вот мамашу и бабушку котята сторонились. Те продолжали яростно шипеть на них, ведь в животах у обеих был готов уже новый приплод.
Зося и Муся приходили все реже и реже. Получив корм, торопливо ели и тут же убегали. Ареал их обитания был очень широк и захватывал множество домов и дворов нашего поселка. Там их подкармливали, везде у них были свои тайные «квартирки», где они могли прятать новых малышей. А наш двор, где дважды в день можно было гарантированно получить еду, они уступили детям.
Теперь котята практически не выходили за пределы усадьбы. Лишь когда я шла в поселковый магазин или к соседям, бросались гурьбой сопровождать меня. Приходилось буквально заталкивать их обратно под ворота, чтобы обеспечить их безопасность.
С наступлением ноября молодые кошки приняли первое боевое крещение. Как это произошло, не знаю, но к завтраку Пеструшка явилась украшенная птичьими перьями, которые висели на ее прелестной мордочке. Следом за кошечкой следовал и ее подросший брат Кот Полоскин. Эта охота впервые для них была удачной. А это означало, что котята выросли.