Двери захлопнулись. Оставшиеся на той стороне, за толстым стеклом без всякого интереса глазели на поезд. Они там, мы здесь. Этим все сказано. Им повезло, вытащили карту с белым драконом, получили иммунитет или просто, минуло в этот раз. Причины не важны. Они на той стороне, я на этой.
Поезд тронулся, двигаясь, сначала, со скоростью неторопливо шагающего пешехода, потом он начал неумолимо набирать скорость. Пролетали мимо люди, украшенные пёстрыми советскими фресками широкие колонны, грязный пол, вымощенный шестиугольными плитами, смазался, превратившись в испещренное мелькающими бликами серое полотно. Весь путь мимо перрона занял от силы десять секунд, а потом поезд нырнул в темноту туннеля.
Все вагоны кроме моего были пусты. Спереди и сзади они уходили в даль бесконечным коридором поручней, жестких сидений и мутных стёкол. Люди в моем вагоне расположились вольготно. Один даже лег, заняв собой добрую половину узкого кожаного сиденья. Он был высок, худ, на вид ему было лет двадцать, но все лицо уже было испещрено морщинами. Контролер. Раньше их не было.
Напротив меня сидела молодая девушка. Правильное лицо, красивые длинные волосы, соломенного цвета. Она поневоле притягивала к себе взгляд. Как она сюда попала?
Я подсел к ней.
- Костя.
- Мария, - она даже не повернула головы, сидела тупо уставившись в пол.
Я достал свои карты. Осталось всего четыре.
- Вы красивая. Тяните карту.
- Зачем? - спросила она, но карту потянула. Я заметил, как оживились ее глаза, но едва она взглянула на карту они снова потухли. Она, с какой-то даже неприязнью взглянула на меня и швырнула карту на пол. - Пустая. Уйдите, обнадежили только!
Я пожал плечами и отошел. Карта лежала на полу, подбирать ее было нельзя, она теперь чужая. Я отвернулся, стараясь больше не думать об этой девушке. Еще чего не хватало! Значит не судьба.
Поезд мчался сквозь темноту, слегка покачиваясь. За окном ничего нельзя было разобрать — свет, что шел из окон, не в силах был развеять царящую снаружи тьму, даже на мгновение. Состав шел как иголочка света сквозь широкую реку тьмы, даже не реку, океан! И люди в нем были уже не люди, и жизнь не жизнь. Только контролер и машинист, они еще живут, хоть как-то, взаймы, но живут. Кому-то ведь надо вести этот поезд к конечной станции?
Удивительно было бы если бы я не уснул под это мерное покачивание. И я уснул. Сразу погрузился в белый туман сновидений и не вылезал оттуда, отмахиваясь от назойливой реальности. Однако меня разбудили.
Передо мной стоял контролер и осторожно тянул меня за рукав. Увидев, что я открыл глаза он неумело улыбнулся и заговорил:
- Вы Константин? - голос его звучал странно, то ли с каким-то хрипом, то ли свистом. - Мне говорили у вас есть карты.
- Да, еще три штуки. Одна моя.
- Карты. Карты, это хорошо, Константин, - он присел рядом со мной. - Карты пригодятся вам, если вы их не растратите. Пустые карты Им не нужны.
- Я сам прекрасно разберусь как мне поступать с моими картами, - мной все больше овладевало раздражение. Какое право имело это ничтожество указывать мне? Человеку.
- Не надо горячиться, не надо, - он примирительно поднял руки. - Я просто хотел попросить, чтобы вы были осторожны. Эти люди не хотят той судьбы, которая им уготована. А карты, ваши карты, могут стать их единственным спасением.
- Я знаю! Я все прекрасно знаю! Отойди от меня!
Контролер послушно отошел. Вот сволочь! Как будто не знает каким трудом достаются эти проклятые кусочки картона, и как жалко с ними расставаться. Знает ведь, сука! И все равно душу последнюю выжмет!
Уснуть я больше не мог. Слова контролера сделали свое дело. Чуть ли не каждые две минуты и проверял внутренний карман куртки, подозрительно оглядывал всех в вагоне. А претендентов на карту было еще семь человек. Все кроме тихо плачущей в уголке Марии, ведь она уже использовала свой шанс. Люди были самые разные. И бедные в поношенной одежде с робкими взглядами, и богатые в дорогих костюмах и с мучительной пустотой в глазах. "Да как же это? Как я попал сюда? Почему?" - читалось на их лицах. Горькая ирония! Ведь, теперь, в нашем мире действительно не все решали деньги. Ни связи, ни власть, ни сила - ничто не давало гарантии, что когда-нибудь ты не окажешься на этом жестком сидении, с пустыми глазами и без малейшей надежды. Ничто. Ни возраст, ни пол, ни талант, ни заслуги. И в моем вагоне был один ребенок. Совсем еще маленькая девочка, лет, наверное, пяти или шести. Она была одна, без родителей, и сейчас испуганно жалась к поручню. В глазах ее стояли слезы.
Сволочи! Сволочи! И люди и эти Другие! Твари! За что попал сюда ребенок? За что? Ненавижу вас. Всем своим существом, всей душой и телом – ненавижу! Я не в силах вам помешать, да и никто не в силах, но у меня есть власть, здесь в этом проклятом поезде у меня есть власть. У меня есть карты.
Увидев, как я подхожу к ней девочка испуганно закатила глаза и вжала голову в плечи.
- Не бойся девочка, - сказал я и улыбнулся так приветливо, как только мог. - Меня зовут Костя, а тебя как?
Девчонка всхлипнула и выдавила:
- Ира.
- Не бойся Ирочка. Вот тяни карту.
Девочка с надеждой и благодарностью посмотрела на меня и робко протянула руку. Она взяла карту снизу. Вытянула и не смея дышать перевернула. Целую долгую секунду я ничего не мог прочитать на ее лице, эту секунду я стоял с бешено бьющимся сердцем. "Дракон, пожалуйста! Белый дракон", - непрестанно молил я Судьбу. Наконец на детском лице расцвела счастливая улыбка. Девочка показала мне карту. Белый дракон. Добрый знак!
- Контролер! Контролер! - закричал я. - Иди сюда!
Контролер молча подошел. Посмотрел на меня, потом на девочку. Целую долгую минуту разглядывал карту.
- Ребенок свободен, - наконец объявил он. - Я прослежу, чтобы ее доставили домой первым же обратным поездом.
Я улыбнулся девочке:
- Пока Ира.
- Пока Костя, - не по-детски серьезно ответила та. Контролер взял ее за плечо, и повел куда-то к голове поезда.
Я повернулся и зашагал к облюбованному сиденью.
Девочка теперь спасена, она приедет обратно. Домой к родителям, если, конечно, они есть эти родители. Я представил себе их. Совершенно одни, в ставшей, вдруг, пустой квартире, убитые горем, плачущие. А может, они уже не могли больше плакать. Но теперь она к вам вернется! На это у меня хватило власти. Осталось две карты.
Прошло время. Часы и мобильные телефоны ни у кого не работали, только у контролера тикал в нагрудном кармане старинный нагрудный хронометр. По ним он и определил время первой остановки. Поезд начал медленно замедлять ход. Люди в вагоне повставали с диванов. Некоторые сонно жмурились. Лишь у не многих в глазах был страх, в основном тупое безразличие смирившихся с неизбежным. Мария все еще плакала и ни на что не обращала внимания.
Створки с шипением разъехались и стоявшие на перроне солдаты, встав по двое у каждой двери, начали по одному вталкивать в поезд новых пассажиров. Почти три десятка человек. Мужчины, женщины и, слава богу, обошлось без детей. В вагоне стало слегка тесно. Почему-то многие из «новичков» не решались садиться и толпились в центральном проходе. Некоторые, видимо пары, уже начали с ожесточением раздевать друг друга, заняв сидения, а то и просто на полу. Хотели насытиться друг другом напоследок, и я не мог их осуждать. Люди смотрели на них, кто с укоризной, кто с грустной улыбкой. Многие захотели присоединиться.
Контролер обвел привычную картину взглядом и ухмыльнулся. Его глубоко посаженные глазки блестели, а по лицу блуждало выражения такого удовлетворения, как будто это он, а не один из несчастных обреченных, мял сочную грудь молодой девушки. Я посмотрел на него с искренним презрением. Даже с ненавистью. Сколько эта тварь, недостойная называться человеком, видела подобного? Сколько людей отправил он туда, откуда не возвращаются? Сколько душ он собрал? Не знаю. Но сейчас я видел, что он получает от этого удовольствие, ни с чем несравнимый экстаз. А можно ли иначе выполнять такую работу? Где грань, пересекая которую, ты перестаешь быть человеком и становишься Их слугой?
- Это была последняя остановка! - гаркнул контролер с вожделением обводя глазом толпу. - Эй, ты! Да ты, с картами! Делай свой выбор быстрее! Скоро мы прибудем.
Я взглянул на свои оставшиеся карты. Повертел их в руках, на вид вполне обычные, с узором «ромбиками» на рубашке, и мастями на лицевой стороне. Но если взять их в руки, сознательно делая выбор, усилием воли счищая с этих клочков картона налет обыденности, вот тогда ты и узнаешь свою судьбу. Здорово придумано! Лотерея! Покупаешь за деньги билетик, и, счищая защитное покрытие, узнаешь, жить тебе или умереть. Нет более честного способа выбрать, кому пойти на заклание ради всего дрожащего в ужасе человечества. «Если в карте пустота, то и жизнь твоя пуста...», - так кажется было в том детском стишке. А белый дракон был символом спасения. Господи! Ну почему именно белый дракон?
Каждому дается одна карта. Одна на всю жизнь, но конечно бывали и те, у кого карт было больше, это не воспрещалось. В таком случае ты мог выбирать, не зная какая именно приведет тебя к спасению или смерти. Может быть ты оставишь свою, счастливую, ради пустышки, или наоборот. Так же можно было отдать лишнюю карту тому, кто уже выбрал свою, и это тоже могло его спасти. Или дать ложную надежду. Я поискал глазами Марию. Двое мужчин уже срывали с нее одежду, но хотя бы на лице у нее уже не было той хлесткой неприязни и апатии.
Добыть лишние карты было трудно. Они не продавались и не покупались, ведь отдавая добровольно свою карту ты обрекал себя на смерть. Я не могу сказать, что мне повезло. Мои лишние три карты пришли мне в письме, после того как моя жена, с двумя детьми, погибли в автокатастрофе. И теперь я знаю, что одна карта была пустая, а одна была с белым драконом. Это значит, что кто-то из троих, самых дорогих мне, был обречен с самого рождения, а кто-то прожил бы всю свою жизнь до конца. Я снова повертел карты в руках. Проклятый, странный мир.
Я поднялся, пора было делать выбор.
Оргия переросла уже в нечто совершенно необъяснимое. Людьми словно овладело какое-то безумие. Какое-то не настоящее, наигранное, но от того, не менее реальное. Кто-то дрался, кто-то молился, а нагие тела извивались в мигающем свете люминесцентных ламп. Все это было бы похоже на фильм окончательно съехавшего с катушек режиссера-наркомана, если бы это не было реальностью. Я огляделся, и с трудом заметил в этом хаосе неподвижный силуэт. Я приблизился.
Женщина. Легкое бежевое платье все забрызгано грязью, но гордая осанка, холеные руки и этот презрительный взгляд, с которым она наблюдала за оргией, делало ее похожей на гордую дворянку, по недоразумению оказавшуюся в дешевом трактире для быдла. Светлые волосы убраны в каре и словно бы обсыпаны блестками. Она казалась спокойной, но глаза были красы от слез.
- Костя, - я сел рядом и протянул ей руку. Она взглянула на меня и слегка пожала мне пальцы своей крохотной ладошкой.
- Алиса.
- Хочу предложить вам карту, Алиса, - галантно произнес я и изобразил поклон кивком головы.
- Шутить изволите, - хмыкнула она, но взгляд ее чуть потеплел.
- Какие уж тут шутки, - невесело улыбнулся я и достал из кармана две карты. - Последние. Одна для вас, одна для меня.
С минуту она пристально вглядывалась в меня, ничего не отвечая, и вдруг широко улыбнулась.
- А я узнала вас! Вы хирург, оперировали мою дочь.
- Мир тесен, - я, честно говоря, совсем не помнил эту женщину, хотя у меня всегда была плохая память на лица.
- Не помните, - с укоризной произнесла она. - Лихина, сердце.
Черт! А ведь действительно вспомнил! Маленький, хрупкий подросток, с непослушным пучком русых волос на голове, все время щелкающая по экрану своего смартфона.
- Значит вы и есть Алиса Лихина? - спросил я. - Поэтесса?
- Приятно, что вы наслышаны, - улыбнулась женщина. - Мне удалось кое-что оставить после себя.
- И как ваша Галя?
- Получила белого дракона, а я, как видите, нет.
Разговаривая с ней я на секунду почти забыл, где я нахожусь, и даже ужасающий гам, стоящий в вагоне, совсем не мешал. Но время действительно было дорого. Я отодвинулся от Алисы, освобождая на сиденье свободное место, и положил на потрескавшийся кожзам обе карты.
- Снова вы меня спасаете, доктор, - пробормотала Алиса и взглянула на меня чистыми, посвежевшими глазами. – Дарить надежду – тяжкий труд.
Сейчас я был несказанно рад что не успел растратить все три лишних карты до встречи с этой женщиной.
Алиса протянула руку к карте слева от нее, и тут, я, повинуясь какому-то наитию, взял ее за запястье и передвинул руку к правой карте. Женщина закусила губу и несколько секунд раздумывала, а я не выпускал из руки ее запястья. Затем она снова улыбнулась мне и взяла правую карту. Она зажмурилась и лишь поднеся карту к самому лицу открыла глаза.
- Дракон, - вздохнула она и показала мне карту. На ней расправив крылья извивался белый дракон и из его пасти вырывалась струя синего пламени.
- Хорошо, - мне вдруг стало так легко и свободно, словно это я вытащил заветный счастливый билет. Я в свою очередь потянулся к карте, и даже почти не ощутил разочарования, когда увидел слегка желтоватый, но абсолютно чистый картон.
- Ты сделал свой выбор, - раздался за спиной голос контролера, который похоже наблюдал за нами достаточно давно и все видел. Он достал из своей сумки, через плечо, противогаз и сунул его Алисе. - Одевайте, через несколько минут пускаю газ.
Алиса послушно натянула на голову резиновую маску. Кондуктор одел такую же. Он взял женщину за руку и повел куда-то в сторону головы поезда. Алиса не сопротивлялась, только лишь поминутно оглядывалась и смотрела мне в глаза сквозь запотевшее стекло маски. В ее глазах снова были слезы. Я смотрел на нее, и она казалась мне единственным человеком в этом беснующемся клубке зверей. И даже когда она полностью скрылась за извивающимися телами обреченных я еще долго старался высмотреть ее фигуру среди хаоса. Пир во время чумы - окончен.
Пронзительно зашипели насосы и вагон стал наполнятся зеленоватым дымом. Толпа закричала в безумии и страхе, человеческие тела качались словно в такт какому-то сумасшедшему ритму. Кто-то схватил меня за грудки и начал трясти, мне уже было все равно. Откуда-то начала играть музыка, барабанный бой и крики. Музыка становилась все громче, и вскоре заглушила вопли толпы. В нее начали вплетаться голоса, поющие одно и тоже на множестве языков.
- Прими дар, прими жертву, Бог сокрушающий, Бог крови... Прими дар, прими жертву, Бог сокрушающий, Бог крови...
Удушливый дым почти полностью заполнил вагон, и как я ни старался задержать дыхание, я все же вдохнул его. Голова закружилась, я ощутил резкую боль в горле и груди, дышать сделалось невозможно, в мозгу всколыхнулся ужас. Я рухнул на пол и провалился в темноту.
Костя стоял посреди вагона отсчитывая время на своем золотом хронометре. Как всегда, без опозданий! Обреченные испуганно жались от него, не решаясь даже поднять глаза. Еще бы! Ведь он контролер! Он владеет их душами! И только один смотрел на него со злобой, он ненавидел и презирал его. Косте сказали, что его звали Михаил, и у него было семь карт. Семь! Почти вдвое больше чем было когда-то у него самого. Сегодня будет хорошая игра. Хозяева будут довольны.