РОДНИК
---------
Быстро плывет лодка - словно пальмовый сучок в горном ручье.
Она сделана из одного ствола дерева, и поэтому называется однодеревкой.
Морскому ветру весело. То с одной стороны задует, то с другой. Но морскому течению с какой стати веселиться? Зачем в лад ветру менять направление?
Оно знай себе устремляется к острову. Несет лодку к песчаной бухте у подножия горы.
- Сильное течение, - говорит Дару.
- Правильное, - говорит Нукути, его жена.
- Потому что окажется лодка в бухте? - спрашивает Дару.
Отвечает Нукути:
- Потому что не веселится оно в лад ветру.
Смотрят вперед морские путешественники, муж и жена.
Приближается берег, не собирается увиливать в сторону. Радует мореплавателей. Будут им бананы в лесу, вечерний костер на песчаном берегу и спокойный сон под звездами, которые не станут качаться на волнах.
Велик океан, и много островов довелось путешественникам повидать. Давно уже плавают. Такую долю выбрали себе Дару и Нукути, чтобы странствовать - помогать жителям маленьких островов.
Чем? А всем, чем можно.
У добрых людей и в путешествиях все дела добрые.
Далеко заплыли Дару и Нукути от родного дома. Однодеревку носило много дней по волнам. Побывали они в разных местах и людей повидали всяких - когда счастливых, когда не очень счастливых.
Теперь их ждет новая встреча.
Больше интересных неожиданностей - больше всякого интересного, не правда ли? Пока что повернуло течение в сторону от бухты.
Кажется, не прочь оно подшутить над мореплавателями.
- О! - сказала Нукути.
Муж сказал:
- Ага.
- Ладно, - вздохнула Нукути.
- Конечно, - согласился Дару.
Тут берег снова приблизился, и встала из воды зеленая гора. На ее склонах клубился туман, а над вершиной…
- Смотри! Белое облако! - воскликнула Нукути.
- Оно, - сказал Дару.
- Где облака, там и дожди, - сказала жена.
Муж подтвердил:
- Это как водится.
- А где над лесом дожди, там и бананы, - сообщила жена.
- Ты права, - охотно согласился муж. - Вот вытащим лодку на берег, тогда…
Нукути спросила:
- Тогда - что?
- Пойдем за бананами в лес, - сказал Дару.
Кому не понравится белое облако, что стоит над зеленой горой?
А когда понравилось оно, то разве не понравится белая пена, в которой купается подножие горы?
Дару и Нукути рады - вот он, песчаный берег. Совсем близко!
Прилетели, закружились над парусом любопытные птицы.
Хочется им сесть на высокую мачту. Отчего не рассмотреть гостей поближе, не помахать им приветливо крыльями? Вдруг возьмут и ответят на приветствие - угостят чем-нибудь вкусным.
Бакланы подлетают и улетают. Боязно им - раскачивается мачта.
Лишь цапля, расправив широкие крылья, кружится над кормой, где хранится у мореплавателей запасной парус-циновка.
Она интересуется: вы не рыбаки случайно? Если, заблудившись, зашли в нашу лагуну, всё равно дайте рыбки! Если сердитые, поторопитесь уплыть домой.
- Скажешь ей что-нибудь? - спросила жена у мужа.
- Настойчиво кружится. Можно и сказать.
- Говори.
- Эй, цапля! - крикнул Дару. - Мы не рыбаки. Мы странники моря. Никому не сделаем тут ничего плохого.
«Ну, раз так, - подумала она, - не стоит мне беспокоиться.»
Полетела на мелководье. Когда на море отлив, не откажешь себе в удовольствии половить в лужах хоть рачков, хоть рыбёшку.
Как только однодеревка уткнулась носом в песок, жена сказала мужу:
- Поищу бананы. Надо также найти родник. У нас кончилась пресная вода.
Нукути храбрая, а Дару заботливый. Не нравится ему, что в одиночестве та станет бродить по густым зарослям.
- Вначале наловлю рыбы на обед, - сказал он. - Не ходи на гору без меня. Цапля полетела на риф. Там, в маленьких бухточках, и для нас найдется кое-что. Жена прыгнула из лодки на берег. Крикнула:
- Кто мне помешает набрать воды?!
Пусть Дару очень заботливый. Однако Нукути очень храбрая - пошла себе в лес на горе.
Маленькая птичка порхала на берегу между деревьями. Она искала росу, чтобы напиться. Увидев Нукути, подумала:
«Кому-то подавай родник, а кое-кому хватает воды в чашечках ярких цветов.»
Но если ей хватало утром, то был уже полдень.
Солнце поднялось высоко. И оно так припекало, что вскоре птичка стала думать немного иначе:
«Ой, все чашечки пустые! И листья на деревьях совсем сухие. Росы нигде нет!»
Перепархивая с дерева на дерево, она попискивала недовольно.
Потом полетела на гору. В густую лесную чащу.
Нукути поспешила за ней. Птичка приведет туда, где бьет из камней струйка прохладного источника.
Но та вдруг чего-то испугалась. Быстро упорхнула в сторону и пропала в зарослях. Потом снова появилась.
На вершине дерева обиженно стала попискивать.
Что ей не понравилось? Ну как же? Кое-кто ходит вокруг родника, бормочет, плещется и воду мутит.
Пройдя несколько шагов, Нукути увидела маленького старичка.
Тот запускал руки на дно, шарил пальцами по скользким камням. Он всё время оступался, ругался и шумно выплескивал воду на берег.
Непонятно было, чего он там ловил. Уж конечно, не за тунцом пришел сюда.
Устав, старичок схватился руками за голову. Затем разлохматил свои длинные белые волосы, в отчаянии закричал:
- Всё равно поймаю тебя! Не спрячешься от меня!
А птичка продолжала обижаться: нечего тут шуметь! нет здесь ни рыбешек, ни
крабиков! Даже зеленых гусениц и то нет!
Пообижавшись, она улетела искать другой источник.
«Странный человечек! - подумала Нукути. - Крошечного роста. Волосы у него тонкие, словно паутина. Они такие белые и такие легкие - вон как вьются вокруг головы. Почему он сердится, этот маленький старичок-паучок?»
Она подошла к роднику поближе.
Крошечные человечки пусть себе остаются маленькими человечками, но ведь Дару на берегу ждет ее. Мужа надо будет накормить обедом. И варить она станет то, что он принесет с береговой отмели.
Для этого дела… нет, соленая морская вода не годится. Нужна вот такая - из родника.
Встав за спиной беловолосого незнакомца, Нукути увидела в воде большой красный плод.
Как раз его и ловил тот, кто шумно плескался в источнике. Ему очень хотелось достать плод и съесть.
Может, он бы и достал его.
Скорее всего съел бы сразу. Да вот беда - лишь руки опускались в воду, касались быстрой струи… Что происходило?
Добыча исчезала! Не было уже там ничего заманчивого - лишь песок на дне и мелкие камешки.
А когда неудачливый ловец вытаскивал руки из родника, большой красный плод появлялся в воде снова.
- Другой бы домой пошел. Он пришел бы и спать лег. Чем крепче спишь, тем расстраиваешься меньше, - бормотал любитель фруктов. - Однако вот что я сделаю. Вычерпаю весь источник.
Нукути подумала:
«А прав старичок-паучок. Когда крепко спишь, расстраиваться некогда.»
Ей было жаль того, кто не пошел спать, а продолжал расстраиваться. Он горстями вычерпывал воду из родника. Большой красный плод то появлялся, то исчезал - не уставал огорчать ловца.
Вскоре ямка с водой совсем обмелела, и крошечный человечек прекратил свое бесполезное занятие.
Он встал, швырнул камень туда, где опять зажурчала струйка, пошел прочь. Волосы его развевались, словно с моря, с низу, подул штормовой ветер. Они ведь были очень легкими, поэтому охотно отзывались на малейшее шевеление воздуха.
Но были они также очень длинными, не правда ли?
Совершенно верно. Поэтому им ничего не оставалось, как цепляться за листья деревьев.
Вот они и цеплялись, и обрывали их.
И уж насчет того, чтобы поскорей расстаться с тонкими веточкками …. Нет, не было у них такого желания!
Весь в листьях, сердитый, с развевающимися волосами, старичок-паучок уходил в гору.
Нукути глянула: а что с родником теперь? Ямка снова наполнилась водой до краев. И опять показался там красный плод.
Откуда тут берутся красивые фрукты?
Она посмотрела по сторонам, подняла голову и увидела: что-то красное было на дереве среди зеленых листьев. Прямо над источником.
Почему было не подпрыгнуть? Подпрыгнула, чтобы рассмотреть получше. Страшно было сорвать? Ничуть не испугалась она - ловко сорвала, крикнула маленькому человечку:
- Эй! Вот вам то, что искали!
Тот поспешил назад.
Пыхтя, подбежал к Нукути:
- Давай сюда мою добычу!
Она спросила:
- Как вас зовут?
Он жадно ел. Ничего не отвечал.
Кажется, вообще с этим делом не торопился. Нукути подумала, что такая беда не очень большая. Беда была в том, что фрукты не имеют привычки расти в родниках.
Почему не подсказать бедной крошке-старичку, не сказать про большой красный плод?
Нукути взяла и подсказала:
- Ваша добыча висела над водой. Вы что увидели? Просто отражение. Поэтому напрасно искали еду в источнике.
Тот благодарить ее не стал. Вместо этого начал кричать:
- Меня зовут Банкс. И ты будешь учить Банкса? Ишь, какая глазастая ходит здесь! Я таких не люблю.
Обижать его Нукути не хотела. Чего ей сейчас захотелось, так попробовать извиниться.
Она взяла и попробовала.
Но тому не нужны были ее оправдания. Закричал громче прежнего:
- Нечего тут ходить! Мне и одному еды мало!
Она могла бы, конечо, возразить.
Кто помешал бы ей заявить: я вижу, что тут вкусных плодов много?
Можно было усмехнуться: на то у меня и ноги, чтобы ходить! А потом - покрутить головой: всегда будет голоден тот, кто ловит в воде отражение красивых фруктов!
Нукути сделала так - ничего не ответила. Пошла себе прочь.
Если живет на острове сварливый старичок-паучок, то это не значит, что остров маленький. Он достаточно большой.
И тогда получается что? Совершенно верно: еды хватит всем. Зря тут беспокоятся некоторые.
Воды она всё же принесла мужу. И сварила ему обед на огне.
Дару и Нукути с удовольствием ели и рыбу, и фрукты. Однако еще не знали: Банкс, который жил на горе, доставит им гору хлопот.
ТУНЕЦ И АКУЛА
------------------
Чем был хорош остров, тут жил не один лишь Банкс.
Дару увидел рыбака, сказал:
- Эге.
Нукути обрадовалась и воскликнула:
- Конечно!
Заметив женщину, весело добавила:
- Где рыбак, там рыбачка.
Островитян оказалось много. Они встретили мореплавателей хорошо - спели песню, исполнили танец радостной встречи.
Сварливых разговоров не вели, попросили покатать их на лодке.
Покатались. Потом было сказано так:
- Не было у нас однодеревок. Теперь будут.
- Будут, - согласился Дару.
- Если научишь делать лодку, - сказала Нукути.
Дару подумал:
«Лодка - это хорошо. Но она станет однодеревкой, когда найдешь для нее подходящий ствол дерева. Надо идти в лес.»
В маленьком лесу, как известно, достаточно тонких веток, однако недостаточно толстых стволов. В большом - тонких веток всегда много, толстых стволов тоже бывает много. Но может быть мало таких стволов, чтоб и толстые были, и высокие, и крепкие.
Пусть старое дерево будет могучим на загляденье, а если у него гнилая сердцевина… Идешь, Дару, в большой лес - смотри в оба глаза!
Вот идет он, смотреть не забывает. Понимает, что непросто выбрать дерево, годное для постройки.
Раз ничего он не забывает, то приходится шагать и шагать.
Попадаются ему стволы хоть высокие, но с гнильцой в середке. Хоть толстые, но трухлявые. Хоть без гнили, но тонкие.
Строитель всё видит, всё понимает - поднимается шаг за шагом в гору.
Ищет подходящее дерево. Такое, чтоб потом лодка порадовала островитян, не подвела мореплавателя Дару.
Нашел то, что было нужно, лишь на берегу речки.
Тут было много воды для корней, много солнца для зеленых листьев, поэтому ствол у дерева был какой? И толстый - в два обхвата. И крепкий - как раз очень здоровой была сердцевина.
Хоть сейчас берись за строительство лодки.
Но раз нашагался, можно было бы и отложить дело. Разве не так?
Поразмыслил лодочный мастер:
«Нехитрая штука - отложить дело. А лучше взяться за него смело.»
Вот начал рубить.
Топором бьет по стволу. Однако дерево крепкое - стоит, не падает.
Дару не унывает:
«Не падает? Ладно. Было бы не очень крепкое - была бы лодка не очень хорошая.»
Бьет топором, а ствол толстый - не срубить его в десять замахов. И в двадцать - тоже.
Дару посмеивается:
«Пусть будет тридцать замахов. Хорошая выйдет однодеревка - вместительная.»
Сколько получилось ударов, мастер потом не считал. А взял и ловко обрубил ветки у бревна, когда пошатнулось дерево и упало на камни.
Теперь надо выдолбить сердцевину?
Оно, конечно, так. Но вдруг камни на берегу зашуршали, заскрипели.
Лежать спокойно им не захотелось. Загремев, один за другим посыпались в воду.
Не успел строитель оглянуться, как следом за ними бревно сползло с берегового откоса.
Бултых - и вот уже плывет по горной реке.
«Рановато плавать для моей однодеревки, - решил мастер. - И ствол надо бы обтесать. И закончить с этой крепкой середкой.»
Помчался вдогон, однако река оказалась слишком резвой.
Он ловок и быстр, а вода с горы мчится как? Будто ветер. Только гул стоит, брызги летят и радостно сияет радуга над стремительным потоком.
«Красива радуга, - подумал Дару. - Но радости мало, если бревно ловко удирает от строителя. Ладно, придется поймать его внизу. У морского берега.»
Вверх идти, в гору, - куда как трудно. Ноги начинают подкашиваться.
Когда вниз торопишься, быстро прыгая по камням, - еще трудней: и ноги подкашиваются, и весь качаешься, словно лодка на волнах.
Дару устал бежать, качаться, прыгать. Остановился дух перевести.
Горной реке останавливаться не с руки, отдыхать некогда. Несется вниз безостановочно, ворочает камни, шумит.
Она швыряет бревно из стороны в сторону, и тому лишь успевай поворачиваться.
Вот оно и крутится в потоке.
Так и сяк поворачивается.
Будто не бревно плывет - большая рыба. Разве что не бьет хвостом, уворачиваясь от крутолобых каменных валунов.
Если мечтает о чем, то неплохо всё же стать тунцом или акулой. Лишь бы хвост появился и помог увертываться от сильных ударов.
Где лодочный строитель? Не видно его.
А кто на берегу реки? Мальчики прибежали.
Увидели они плывущее бревно, стали кричать:
- Эй! Подожди! Ты куда?
Может, кто-нибудь и остановился бы поболтать с ребятами. Но горная река упряма - знай себе бурлит, брызжется, быстро несется к морю. С ней не поспоришь.
Окунулось бревно в соленую волну островного прибоя. Тут же превратилось в большую рыбу.
А начет того, чтобы поговорить с ребятами, то почему не поговорить?
Подплывает рыба к берегу. Где они тут?
Мальчики немедленно подбежали.
Она спрашивает:
- Вы просили подождать? Кричали?
- Кричали.
- Я жду. Что вам нужно от меня?
Стоят ребята. Думают.
Почему не подумать, если было бревно для однодеревки, а теперь его нет? Если однодеревки нет, а есть большая рыбина? Если нет бревна, а есть рыба, и есть у нее большой хвост, и она бьет им по воде? Если хвост бьет по воде, если рыбина разевает большущий рот и пристает с вопросами?
Ой, что-то здесь не так! Надо рассказать лодочному строителю.
Побежали они к Дару. Там, у морского берега, вместо бревна - рыба! Хотелось бы знать, что на уме у нее, такой большой, такой зубастой и хвостатой.
Привели они строителя, а рыбина ведь раньше была бревном. Завидев Дару, она поскорей уплыла прочь.
Себе дороже - беседовать с ним. Что ни говорите, этот мастер слишком ловок махать топором! Как бы не вспомнил, что ему нужна однодеревка!
Он возьмет и не поленится. Возьмет и вспомнит. Нет, лучше быть подальше от топора.
- Эге! - сказал Дару. - Не будет разговора.
Мальчики поинтересовались:
- А что будет тогда?
- Станем мастерить новую рыбу. Послушную.
Сделал он тунца из обломка. Свою деревянную поделку пустил куда? Конечно же, в горную реку - ту самую, которая ловко вращала деревяшки в разные стороны.
Бежал мастер за плывущим тунцом и кричал:
- Эй, подожди! Будь послушным! Куда торопишься? Дело к тебе есть!
Быстрое течение так и сяк деревяшку крутит. И думается ей лишь об одном. Как бы хвостом обзавестись, чтобы увертываться от больших камней в русле.
Показался морской берег. Тут шумели волны, кричали бакланы, над водой свободно летал соленый ветер.
Тунец окунулся в пенистый прибой.
Как нырнул - сразу ожил.
Когда ожил - про хвост забыл.
Забыл про то, что надо увертываться от валунов. А про мастера вспомнил. Тот просил быть послушным.
Тогда подумал тунец: почему бы в самом деле не побеседовать с Дару?
Уплывать не поспешил. Подплыл к берегу и сказал:
- Говори! Что надо от меня?
Лодочный мастер глянул на ребят.
Похоже, устали они, бегая по горным тропкам, проголодались. Будет добрым делом, если помочь им с обедом.
Махнул рукой в сторону моря:
- Не свистит ветер, не шумят волны. Могу выйти на лодке, найти косяк сардин. А тунцу хватит силы? Может найти, пригнать их сюда?
- Не знаешь тунцов? У них сил хватает всегда! - вильнула рыба хвостом.
Вильнула хвостовым плавником и пропала.
Но вот глядят островитяне - вскипела Большая Вода.
Как волнам не бурлить? Пришла к береговой отмели огромная стая сардин. Ее пригнал тунец.
Обрадовались люди, наловили рыбы столько… как раз столько, сколько хотели.
И все были сыты. Как раз так, чтобы не мечтать о скором ужине.
Ребята ели, при этом не забывали говорить спасибо лодочному строителю. Потому что не сказать спасибо за обедом - значит, быть недостаточно довольным. Или недостаточно сообразительным, не знать слов благодарности.
Нукути тоже была довольна, ела сардины, хвалила мужа.
А если о чем не забыла спросить, то как раз об этом:
- Однодеревка будет когда?
Ответил тот:
- Уплыла без разрешения. В другой раз…
- Опять уплывет? - удивилась Нукути.
- Без разрешения чтоб?! - удивился Дару.
- Хорошо, - сказала жена, которая любила делать добрые дела не меньше мужа. - Когда лодка делается крепко, это мне нравится.
Кому обед совсем не понравился? Известно кому. Сварливому старичку-паучку.
Мало ему было большого улова. Захотелось добыть много больше.
Сколько? А столько, сколько плавает сардин в море.
Проворчал:
- Вы тут ешьте своих тощих рыбешек. А я пойду.
Не сказал, куда направился.
Но пошел как раз туда, где река быстро несет, вертит, крутит деревяшки. Она всегда заставляет их думать о хвосте, превращаться…
- У меня превращение будет еще какое! - бормотал Банкс. - Вы такого не видели никогда!
Вот сделал он из длинной ветки длинного-предлинного тунца.
Пустил свою поделку в быстрый горный поток.
Тот понес ее вниз, и так он сильно бросал, крутил несуразную деревяшку - обозлилась та на плохого мастера.
Когда скатилась в соленую морскую воду - ожила.
Как ожила - со зла бросилась на сардин. Всех, кого могла сожрала, потом подплыла к берегу и сказала Банксу:
- Я акула. Подойди-ка сюда, мастер. Я тебя съем.
Старичок-паучок испугался, побежал в деревню.
Ишь, какие зубастые появились рыбы! Лучше всего спрятаться в хижине. Трудновато будет акуле сюда пробраться.
Оно как раз и хорошо - пускай себе плавает в море!
Там пусть ищет, чем поживиться. А Банксу в хижине лучше без всяких голодных страшилищ.
День сидит дома в темном уголке, второй.
Долго не показывался на глаза островитянам. Акула, небось, разогнала стаю сардин. Жители деревни, небось, не похвалят рыболова за улов.
Потом осторожно вылез из дома, стал жаловаться:
- Небось, голодно всё время сидеть в уголке!
- Если голодно, то не сиди, - сказали ему соседи.
- Тогда дайте чего-нибудь поесть!
Жители деревни пожалели Банкса, накормили.
Ругать плохого мастера можно, конечно. Да разве что поправишь?
Появились в океане огромные прожорливые акулы. Зубастые громадины всегда голодны. Они готовы съесть всё что угодно, лишь бы набить желудок.
И этим они очень похожи на Банкса, который съел у соседей всё что было и добавки потребовал:
- Накормите же меня получше!
ЦАПЛЯ
----------
Когда он съел всё, что у соседей было, и добавки потребовал, ему сказали:
- Поищи у себя в хижине. Вдруг что осталось?
- У меня дома пусто.
- Всё равно: до свидания, сосед!
Он пришел, поискал. Ничего не нашел.
Стал думать, как теперь быть:
«На родник за большими красными плодами не пойду - ученый. Деревянных тунцов делать не пойду - ученый. Вот только есть очень хочется, а тут не хотят кормить, хоть я теперь самый умный человек на острове.»
Решил отправиться на берег моря, походить по мелководью.
Там чем-нибудь можно угоститься. Авось, и крабы не перевелись, и акула не такая сообразительная, чтоб долгое время его поджидать.
Бродит он по теплой просторной лагуне, бормочет:
- Как хожу здесь? Осторожно. Потому что помню про страшилищ. А глупые жители деревни, небось, придут и всё на свете позабудут. Назвали меня соседом, хотя для них я Банкс. Который не любит, чтоб голодным выпроваживали его.»
Много всяких рыбешек резвится в лагуне.
Большие и маленькие птицы кружат вдали и вблизи.
Те, что поменьше, поглядывают на старичка-паучка и так себе думают:
«Если на этот раз появится рыба вроде прожорливой громадины … Нет, это никуда не годится! Это очень страшно!»
Поэтому крыльями машут птички быстро-быстро. Стараются улететь подальше от Банкса.
При этом они попискивают озабоченно, хотя хочется им как раз помалкивать.
Те, что побольше, поднимаются высоко в небо.
А если за добычей ныряют в теплые воды островной лагуны, то не прочь поскорее подняться опять в просторное голубое небо.
О чем они кричат?
- Нге, нге! Смотри в оба глаза! Идет тот самый мастер, который не очень-то и мастер, - сообщает большая птица.
Другая отвечает:
- Вижу того, который не очень мастер. Нге, нге! Не принес ли с собой деревянную поделку?
И они перекликаются громко. И высматривают, чем занимается рыболов.
Да уж, мастер, умеющий запускать в море акул, всегда будет пользоваться… уважением?
Ой, нет - повышенным вниманием.
Нукути как раз ходила за водой на горную реку. Возвращаясь в деревню берегом моря, говорила себе так:
- Когда вечно сердитый человек ловит рыбешек в лагуне, птицы имеют право беспокоиться. Как бы чего ни случилось опять!
Она пришла в деревню, сказала мужу: Банкс ходит по мелководью, он голоден, и птицы тревожно кричат.
- Эге! - воскликнул Дару. - Наверное, они правы.
- Что будешь делать?
- Однодеревку.
- А Банкс?
- Посмотрим.
- Иди сейчас. И смотри.
- Пойдем вместе.
Нукути и Дару пошли туда, где кричали взволнованные птицы.
Тем временем Банкс собирал крабов на коралловом рифе.
Видит - прилетела цапля.
Ему не понравилось, что принялась она ловить маленьких рыбешек. Слишком ловко у нее получалось выхватывать добычу из воды.
Если считать ее улов - не хватит пальцев на руке.
- Эй, ты! - закричал он. - Думаешь у меня много пальцев? Уже со счета сбился, а ты всё ловишь и ловишь. Тут мне скоро не останется ничего!
- На коралловом рифе места много, - спокойно отвечала цапля.
- Да? Мало у меня пальцев на руке. Поэтому убирайся прочь!
- Почему же мало? Есть на левой, есть на правой…
- Станешь подсказывать, сколько у меня рук?! - еще больше рассердился Банкс. - Хоть шесть будет, а всё равно получишь камнем!
Старичок-паучок кинул в удачливую птицу коралловый обломок.
«Острый прилетел камень! - подумала цапля. - Не очень-то мне и нужно объяснять этому человеку, сколько у него рук!»
Пошагала она прочь.
Но когда прилетел второй гостинец, побежала, замахала крыльями.
Хотела подняться в воздух, чтобы поскорей очутиться подальше от Банкса. Вдруг нога попала в коралловую расщелину.
Сколько ни рвалась, ни билась, ни хлопала крыльями - западня держала крепко.
Теперь чем старательней она вырывается, тем шума больше.
Улетели с мелководья испуганные маленькие птицы: тут не схватил бы тебя кто-нибудь!
Большие пусть посмелей, но отчего им не подняться в небо повыше?
У каждой глаз приметливый насчет проделок Банкса. Старичок-паучок то мастерит страшных рыб, то гоняет цапель… Пожелает иметь крупную добычу - вдруг что и поймает.
Ой, не хочется быть жареным куском мяса для голодного Банкса!
Если кто и обрадовался шуму, то лишь зубастая акула.
Сразу приплыла и давай кружить возле рифа.
Внимательно высматривает добычу: кто это плещется там среди кораллов? Сейчас проглочу! У меня как раз проснулся аппетит.
Птицы, что были в небе, поднялись еще выше. Ох, он и не засыпает - аппетит у этой громадины!
Начался прилив.
Большая Вода забурлила, волны стали мутными.
Ничего не видно акуле в пенистом прибое. Однако не пропало у нее желание проглотить здесь кого-нибудь.
Стала она кричать:
- Эй, бакланы! Вы замечательные рыболовы! Очень умные! Кто, кроме вас, скажет мне, отчего на рифе переполох?
Бакланы ей отвечают:
- Мы умные. Это верно. Поэтому не узнаешь от нас ничего.
Та думает:
«Были бы хитрыми, подсказали бы акуле и получили в награду один-другой вкусный кусочек. Умный должен быть хитрым. А иначе он простофиля.»
Вильнула недовольно хвостом, поплыла прочь.
Однако на самом деле осталась поблизости. Принялась кружить возле рифа потихоньку. Подите поищите простофиль среди акул!
Цапля тоже притихла.
Не хлопает по воде крыльями. Не бьется. И мысли у нее какие? Совсем не глупые:
«Бывало уносили бакланы добычу из-под носа. А сегодня они меня пожалели. Спасибо им!»
Таится цапля - может, уплывет зубастая громадина, и удастся тогда выбраться из ловушки.
Но пока что акула ходит кругами вокруг рифа. Поглядывает на кораллы и пасть раскрывает. Там у нее острые зубы в несколько рядов.
Попадешься им - в один миг перекусят пополам.
Как и все, бакланы вовсе не торопятся очутиться у кого-то в зубах. Встревоженно кружат над лагуной.
Оно будет лучше, когда сильней машешь крыльями. Разве не так? И разве не стоит побеспокоиться о соседях прибрежья?
Бакланы, хоть себе на уме, в мыслях не имеют такого, чтобы промолчать насчет близкой опасности:
- Нге, нге! Кто желает знать, пусть знает: тут недалеко акула! Толстобрюхая и хитрая. Не только хитрая, но и голодная. Достаточно голодная, чтобы оказаться очень злой! Ясно вам, обитатели мелководья?
И всем стало ясно, что лучше поглядывать в сторону моря повнимательней.
Даже Банкс, который не любил выслушивать чьих-либо советов, решил спрятаться за кокосовой пальмой - спрятаться и осторожненько осмотреться вокруг.
Птицы знай себе кричат. И кажется, крики их становятся всё громче.
Старичок-паучок бакланов слышит. За деревом стоит, бормочет:
«Банкс не глупее прочих. Толстобрюхим и хитрым не обмануть его. Он возьмет и подождет. Не станет показывать носа.»
Вот он стоит и не показывает. Прячет за пальмой нос.
А может, было бы лучше убежать домой?
Дорога ему хорошо известна. И конечно, в хижине за циновкой удобней прятаться, не показывать акуле носа. Здесь он ждет вот чего. Когда-никогда, но зубастое страшилище уберется прочь.
Тогда можно бежать… нет, вовсе не домой.
Он помчится по мелководью туда, где попала цапля в ловушку.
Что сделает с большой птицей?
Запечет добычу в углях и съест с удовольствием. Потому что голодный.
И будьте уверены, сегодня Банкс даже голодней, чем хитрая толстобрюхая рыба. Впрочем… если признаваться честно, ему хочется есть всегда.
Что еще ему хочется?
Он не против того, чтобы взять лодку. Потом - выйти на ней в море. И - ударить острогой акулу. По той причине, что не возражает против добычи покрупней.
Для чего же еще охотиться на громадную рыбу?! Ведь у него тоже хороший аппетит.
Но, конечно, в море он не пойдет. У большой рыбы слишком большие зубы.
Ой, да скоро ли уберется эта громадина?!
Не терпится Банксу побежать на коралловый риф, схватить цаплю. Потихоньку показывает нос из-за пальмы. Что здесь творится в прибрежье?
Цапля была на месте. В ловушке.
На месте были бакланы - в небе. И акула не догадалась спрятать свой высокий спинной плавник - он ходил вдоль рифа туда и сюда.
Новое было вот что. На берег прибежали Дару и Нукути.
- Кто там спешит позади? - спросила жена.
Муж ответил:
- Юноша. Его зовут Тактур.
- Скажу, кто за ним следом торопится.
Дару спросил:
- Девушка?
- Ее зовут Пакуа.
Примчался юноша, чьи волосы были курчавыми. Такими курчавыми - словно завитки коры у кокосовой пальмы.
Затем прибежала девушка, темная кожа которой была подобна океану в тихую ночь.
Следом за ними подскочили собаки. Черная и рыжая.
- Так бы и я мог, - проворчал недовольный Банкс.
Почему он был недоволен?
Потому что Дару пригнал однодеревку, люди прыгнули в нее, и лодка поплыла в море.
Банкс побоялся ударить острогой акулу, а мореплаватель Дару не побоялся -отправился на охоту.
Другие тоже не испугались зубастой громадины.
Остались на берегу две собаки и Банкс, который был сердит на охотников. Очень сердит, но при этом он вовсе не собирался далеко высовывать нос из-за дерева.
Рыжая собака увидела старичка-паучка.
Черная заметила его тоже.
Что они сделали?
Может, покрутили бы носами, навострили уши. Но с какой стати беспокоиться?
Стоит человек тихо. Делать ему, видно, нечего, раз пальму подпирает, а шевелиться почти не шевелится.
Рыжая собака и черная собака перестали глядеть на Банкса. Они стали смотреть в море.
К середине дня ветер стих.
Прибой уже не так сильно мутил воду.
Золотой диск солнца пускал по волнам озорные блики. Может, кого-то порадовало бы это. Кого-то, но только не акулу.
Ей не было дела до солнца и весело сверкающих верхушек волн. Она ждала добычи, надеялась обязательно поживиться в лагуне.
Ее острый спинной плавник чертил воду. Страшная рыба упрямо ходила вдоль кораллового рифа.
Да уж, ей было не занимать терпения.
А мореплавателю Дару было не занимать храбрости - смело вел однодеревку по золотистой солнечной дорожке, что лежала на морской воде.
Он держал в руке боевое копье воина, целился в прожорливую рыбу.
Рыжая собака носом поводила и решила для себя:
«Дару, наверное, промахнется.»
Черная собака покрутила хвостом:
«Дару не промахнется, конечно.»
Если бы кто пожелал говорить, что они похожи, как две капли воды… это стало бы неправдой.
Если кому захотелось бы сказать, что думают те одинаково… это опять стало бы неправдой. Мысли у них всегда были различными.
Пусть кто-то собаками интересовался, но только не акула.
Она увидела однодеревку. И что решила? Ясно, ей пришло на ум схитрить:
- Эй, на лодке! Мы друзья, правда?
Не было ей ответа.
Однодеревка приближалась, и Дару не опускал боевое копье. Наверное, он знал, что дружить с акулой - себе дороже.
Тогда она заговорила по-другому:
- Вы ищите добычу. Я тоже непротив поживиться в лагуне. Давайте станем охотиться вместе.
- Не станем, - крикнул в ответ юноша.
- Ни за что! - воскликнула девушка.
- Конечно, - сказал Дару.
- Мы всё сказали, - объяснила его жена.
Прожорливая рыба поняла: не удастся перехитрить охотников.
- Ну, вы! Поосторожней со своим копьем! - крикнула она и отплыла подальше от лагуны.
Однодеревка - за ней.
Тактур греб изо всех сил. Будто крыло баклана, мелькало в его руках весло.
Пакуа была довольна:
- Ты молодец. Можешь догнать акулу. Я знаю.
- Ясное дело, - сказал Дару и замахнулся копьем на громадную рыбу.
Та поскорей уплыла прочь. Пропала в океане. Словно тут ее никогда и не было.
Бакланы были довольны. Они летали над кораловым рифом и сообщали его обитателям:
- Получилось. Мы победили!
Нукути подумала:
«Всё хорошо. Однако не вернулась бы акула назад.»
ЧЕРЕПАХА
-------------
Рыжая собака недовольно крутила носом:
«Не нравится мне Дару. Считала, с рыбой не справится. Бросит копье - промахнется. И что? Он прогнал ее, даже не бросив копья. Банкс мне нравится. Хорошо от акулы прячется, и с ним не ошибешься.»
Подбежала к дереву. Завиляла хвостом.
Старичок-паучок спросил:
- Хочешь быть моей собакой?
Та завиляла хвостом радостней прежнего.
- Понимаю, - сказал Банкс. - Старайся. Может, когда и перепадет тебе кусочек мясца.
Тем временем цапля пыталась вытянуть ногу из ловушки.
Не было больших волн, но прибой не унимался. И вскоре ноги цапли скрылись под водой. Испугалась она и стала просить длинную, как водяная змея, рыбу:
- Спаси меня, сарган!
Рыжая собака залаяла. Банкс выглянул из-за дерева, закричал:
- Не смей спасать! Цапля станет моей добычей. Если не послушаешься, поймаю. На костре тебя зажарю!
Юлой крутится рыжая собака, визжит радостно - или кусочек мясца ей будет, или кусочек рыбы.
Задумался длиннохвостый сарган. Помочь цапле можно. На огонь попасть тоже можно.
- Я сейчас, - говорит бедной птице. А сам бочком прочь, и нет его.
Рыжей помощнице Банкса лаять уже не хочется. Помалкивает и так себе полагает:
«Мой хозяин постарался - напугал тут некоторых. Однако не перестарался ли он, оставив меня без жареной рыбьей спинки? Или без мягкого брюшка, где костей почти не бывает? Если заставит меня ходить голодной, придется обидеться на Банкса.»
Тот не собирался обращать внимания на свою помощницу. Что произошло плохого? Ничего.
А что случилось хорошего?
Вот начнется отлив, схлынет вода с рифа, где стоит цапля… Бормочет старичок-паучок:
- Попалась голубушка в западню. Скоро подойду, возьму тебя и зажарю. Не будет у меня на костре саргана - окажется птица. Чем плохо мне, сообразительному и ловкому?
Рыжая собака перестала тревожиться. Нет, она тоже умная! Потому что не ошиблась и угадала, кому надо служить.
Сегодня случится то, что должно случиться. Перепадет ей хоть крылышко, хоть какая вкусная косточка.
Хозяин был доволен собой, а помощница была довольна хозяином.
В это время проплывала черепаха мимо рифа.
Цапля ей пожаловалась:
- Нипочем из ловушки не выбраться. Вода прибывает, и я не знаю, как мне быть. Помоги, черепаха!
Та думала медленно. Как умела, так и размышляла - не быстрей того, как умела ползать.
Пока она думала, в море снова появился спинной плавник акулы.
- Эге, - сказал Дару.
- Так я и думала! - воскликнула Нукути.
- Догоним, - пообещал Тактур, взмахнув веслом.
- Держи его крепче, - посоветовала Пакуа.
Да, акула не пожелала уйти. Ей хотелось пообедать там, где кораллы росли. Упрямой была охотница.
Однодеревка помчалась к ней.
Дару стал грозить акуле копьем. Пакуа громко закричала:
- Нечего здесь плавать! Лучше тебе уйти!
Размышления черепахи оказались слишком продолжительными. Цапля взмолилась:
- Принесу тебе дельфиньих зубов для ожерелья!
Та решила, что дальше думать необязательно. Подплыла к несчастной птице и сказала:
- Не нужно ничего. Мы должны помогать друг другу без всяких подарков.
Помогла цапле освободиться, и она поскорей улетела подальше от западни.
Рыжая собака завыла.
Как было не расстроиться? Уплыл от нее кусочек рыбки, улетел кусочек птичьего мясца!
Рассердился Банкс. Побежал в деревню, сказал соседям:
- Идите к лагуне. Дару прогнал акулу, и приплыло сардин столько … не могу сказать, сколько!
Пришли соседи на берег, стали сеть заводить.
Долго ходили с большой снастью - наконец, вытащили ее из воды.
Смотрят, какой улов, а сеть пуста. Попался один лишь маленький сарган, от которого не жди на костре никакого толка.
Сказал старичок-паучок:
- Нет, не эту добычу мы ждем.
Соседи пустили малька в воду. Снова завели сеть. На этот раз попалась черепаха. Может, ее тоже отпустить?
- Ни за что! - закричал Банкс. - Она мне как раз и нужна!
- А сардины?
- Ловите, если хотите. Я ухожу.
Провел старичок-паучок соседей. Остались они без единой рыбки. Но делать нечего - взяли сеть, пошли домой.
Говорят между собой:
- Вот какой он, этот Банкс! В другой раз попросит, чтобы его накормили - сразу отправим к лагуне. Пусть ловит сардин, которых там нет.
Принес хитрец черепаху к себе домой. Стал думать, как ее зажарить. Если просто на костре, получится не очень вкусно.
Надо сделать по-другому.
- Не выкопать ли ямку? - сказал своей рыжей помощнице. – Туда потом дров положим. Прикроем листьями. Запечем черепаху. Возражаешь?
У той нет желания спорить.
Ей нужно угощение. Чем вкуснее оно будет, тем лучше.
Как помощница ответила на вопрос хозяина? Радостно гавкнула, подпрыгнула и согласно замахала хвостом.
- Какая умная! - удивился тот. - Вся в меня.
Собака поглядела в сторону соседей. Залаяла.
Не хотелось ей, чтоб на угощение позвали еще-кого-нибудь.
Банкс тоже поглядел в ту сторону. Больше прежнего удивился. Сам-то он и думать не думал, чтобы приглашать к обеду гостей.
Сказал рыжей собаке:
- Насчет гостей, умница, не беспокойся. Никого не будет. Лучше посторожи добычу. Надо позвать ребят. Пусть принесут дров и листьев. Пообещаю угостить их, но угощать потом не стану - прогоню. Понятно?
Банкс ушел.
Помощница стала соображать: куда денется черепаха?
К морю умчаться не умчится. И значит, все равно быть ей сегодня запеченной в листьях на огне.
Скучно тут с ней.
Даже думать скучно, что сумеет та куда-то помчаться.
« Дару и Тактур раздобудут кой-чего наверняка. Больно быстра у них лодка. Надо поторопиться на берег моря, перепадет мне там…» - и сообразительная собака понеслась вихрем, чтобы утащить у морских охотников какой-нибудь кусочек.
Пока черепаха размышляла, куда ползти, вернулся старичок-паучок.
Рыжей помощницы не нашел.
- Припомню кое-кому. У меня чтоб порядок был, - ворчал он. - У меня чтоб не убегать даже тогда, когда сильно бегать хочется.
Копает яму, ворчит, не унимается.
Ребята стоят и ждут, когда он успокоится.
Но когда он я с ямой управится? Не скоро. Вот и приходится им смотреть, как он копает, ворчит, не унимается.
Наконец, он успокоился, и они решили его спросить:
- Так идти нам за листьями?
Банкс удивился:
- Вы еще тут? Ступайте, куда вас послал!
- А угощение будет? Точно?
- Если будете задавать вопросы, ничего не получите. Эй, стойте! Пусть двое останутся. Пойду за овощами для приправы. А тут надо посторожить, чтоб не исчезла черепаха.
Пошел он за клубнями ямса.
Из толстобоких этих овощей получится превосходная приправа для мяса. И разве Банкс не любит поесть? Будьте спокойны, он знает, как приготовить для себя вкусный обед.
Прибежала рыжая помощница старичка-паучка.
Ей ничего не удалось своровать у морских охотников. Поэтому она была зла. Начала рычать на мальчиков.
Если есть здесь главный сторож, то это она, рыжая собака. Ей должен достаться кусок запеченного мяса. Пусть сторожа-мальчики убираются!
Она стала так злобно лаять, что поспешили они уйти. Не стоило спорить с громкой помощницей Банкса, правда?
Тут прилетела цапля.
Не могла она забыть, кто ее спас. И своих друзей не привыкла оставлять в беде.
- Я умею танцевать, - сказала злой собаке. - Желаешь посмотреть?
- Это можно, - ответила та. - Но потом тебя съем.
- Тогда улетаю! - вздохнула цапля. - А так хочется потанцевать.
- Зачем же улетать? Мне интересно. И мне придется подождать, когда Банкс приготовит обед.
Цапля опять вздохнула:
- Хорошо, что тебе интересно. Но мне танцевать без украшений? Это невозможно!
Рыжая помощница старичка-паучка даже тявкнула с досады:
- Значит, ничего тут не будет мне?!
И в третий раз вздохнула птица, умеющая развлекать зрителей:
- Здесь кое-кто прогнал мальчиков, а напрасно. Надо их догнать и попросить, чтобы достали у родителей украшения из дельфиньих зубов. Беги быстрей! Проси хорошенько!
Убежала помощница Банкса.
Цапля нашла ямку, где была черепаха:
- Уноси скорей ноги!
Та пустилась в бега. Или по-простому говоря, отправилась потихоньку в дорогу. А если еще проще - медленно поползла к берегу моря, где поймать ее снова было бы очень нелегко.
Прибежала злая собака.
Ей не удалось догнать мальчиков. Зато удалось забраться в дом поблизости, утащить у соседей украшения из дельфиньих зубов.
- Давай, цапля! Старайся! Или я тебя сейчас…
- Уже танцую , - и надев украшения, та принялась кружиться, взмахивать крыльями.
Птица высоко подпрыгивала, крутилась очень ловко и при этом громко пела:
- Всё хорошо. Всё прекрасно! Керем-бае-бае-бае!
Птица старательно танцевала, пела, и черепаха тоже старалась - перелезла, хоть с трудом, через камешек на дороге.
Потом - через другой.
Цапля понимала: черепахе надо времени от времени отдыхать. Иначе она так устанет, что прямо на дороге возьмет и расположится спать.
- Всё прекрасно, - пела цапля. - Отдохни чуточку, потом перебирайся через третий камашек. Керем-бае-бае!
Рыжая собака навострила уши:
- Песня звучит неплохо. Только зачем нужны камни? Мне больше нравятся пальмы. За ними удобней прятаться, когда желаешь стащить у морских охотников что-нибудь вкусное.
Птица продолжала танцевать, не уставая подсказывать своей спасительнице, куда ползти:
- Твой путь лежит мимо большой пальмы прямиком к Большой Воде.
Черепаха старалась слушаться.
Шаг за шагом она приближалась к берегу моря.
А если при этом пыхтела, то не от того, что внезапно упиралась в камень. Лишь от того, что старалась слушаться и ползла, ползла, не останавливаясь.
Когда Банкс вернулся, черепахи не нашел. Никого, кроме рыжей собаки, не было.
Та, надев украшения из дельфиньих зубов, танцевала возле дома. Отняла их у цапли. И теперь крутилась на месте, подпрыгивала, подвывала. О чем пела?
О том, что самая хорошая песня - не про камни. Она всегда про пальмы. Потому что за деревьями удобно прятаться.
Банкс рассердился:
- Вот беги и прячься. Сейчас кое-кто получит у меня палкой.
Прячась от палки за пальмой, сторож, не устороживший черепаху, продолжал подвывать. О чем на этот раз была песня?
Хорошо бы утащить у морских охотников какой-нибудь кусочек добычи. Желательно повкусней.
Черная собака слышала, как рыжая собака выла. Не торопилась в лад подвывать, а думала так:
«Если она заявится к моей хозяйке Пакуа… Если захочет стащить обед, который приготовлен для Дару, Нукути и Тактура… Что я тогда сделаю? Наверное, придется поспорить с помощницей Банкса.»
ЗМЕЯ
------
Тактур и Пакуа предложили:
- Дару сумел прогнать акулу. Давайте устроим праздник.
- Эге, - сказал отважный мореплаватель своей жене. - Я должен теперь еще…
Нукути засмеялась:
- Отдыхай. Станем танцевать мы с Пакуа.
- И я буду тоже! - весело закричал Тактур.
- Ладно, - сказал Дару. - У меня также найдется неплохое занятие.
- Какое? - поинтересовалась Нукути.
- Хорошо бы сорвать кокосовый орех.
- Старайся, - сказала жена. - Я иду в веселый круг. Потом вместе с тобой мы будем пить кокосовое молоко.
В празднике приняли участие все жители деревни. Они пели, приплясывая, и били в барабаны.
Ребята, найдя большие раковины, трубили. А те, у которых были трещотки, в лад трубным звукам старательно трещали и подбадривали танцующих громкими криками.
Над кораллолвым рифом кружился баклан.
Он высматривал: нет ли за пальмой рыжей собаки?
Что ни говорите, она очень хорошо умеет прятаться за деревьями на берегу. Всегда готова пообедать птицей, попавшей в ловушку. Или - неосторожной черепахой.
Был этот баклан зорким.
Но если рыжая собака не подает голоса, то чего теперь бояться? Что здесь высматривать? Некоторые зоркие бакланы ко всему прочему очень любопытные. Поэтому они готовы посматривать не только на пальмы, но и на однодеревку в лагуне.
Хочется им узнать, из чего Нукути сделала парус. Неужели из тапы? Из волокон пальмовой коры?
И вот уже на мачте лодки сидит баклан, что был не только зорким, но и любопытным.
Он рассматривает парус: до чего ловкая женщина, эта Нукути! Какой крепкий парус сделала из обычной тапы!
В это время рыжая собака пела голодные песни возле дома Банкса?
Нет, она прекратила выть. Решила, что полезнее было бы прибежать на праздник и тяпнуть за пятку кого-нибудь из танцующих.
Надо же сорвать злость хоть на ком-нибудь! Иначе будешь ходить, петь песни целый день, а какой толк? Никто на тебя и не смотрит.
Не раздумывая долго, встала поближе к веселому кругу танцующих.
Стоит, скалит зубы на Пакуа и Нукути. Размышляет, с кого начать.
Ухватить Пакуа, хозяйку черной собаки? Или Нукути, жену мореплавателя Дару?
Обе достойны, потому что помогали прогонять акулу. А вот остановить убегающую черепаху не постарались. Нельзя оставлять без наказания тех, кто мало старается.
Дару увидел ее, сказал черной собаке:
- Эге! Вот у кого зубы! Кажется, тут собираются пустить их в дело. Разве не так?
Та подумала:
«Зубы хорошие. Большие. Их много, и они острые. Но стоит ли кусаться? На этот счет можно поспорить.»
Подбегает к рыжей собаке, говорит:
- У тебя зубы длинные, а ноги короткие. Ты не умеешь быстро бегать.
- Очень сообразительная, да?!
- Давай поспорим. Я первая буду возле той лодки!
- Бежать наперегонки? До какой лодки? - спрашивает помощница Банкса.
- Вон баклан сидит на мачте. Любуется парусом, видишь? - отвечает ей спорщица.
- Побежали! Сейчас же!
Смотрит баклан - мчатся к нему две собаки. Только лапы мелькают и в разные стороны летит песок.
О чем подумал?
Мог бы, конечно, о чем-нибудь особенном. Однако ни о чем другом не мог подумать: им не понравилось, что парус теребят.
Замахал крыльями, поскорей полетел прочь. И было ему немного обидно. «Ишь, пожалели тапу! Ничего с ней страшного не случилось. Не он, баклан, сделал маленькую дырочку. Она там была раньше.»
Покружился над лагуной. Сел на верхушку большой кокосовой пальмы. Смотрит, что будет дальше. И как раз кое-что особенное приключилось у собак.
Примчались они к лодке. Рыжая говорит черной:
- Ты первая. Но мне попался под лапу камешек. Из-за него споткнулась.
- Я не виновата. Правильно?
- Правильно будет, если мы теперь побежим до скалистого мыса. Я стану первой. Вот так!
Глядит баклан - бегают по острову две собаки.
Из конца в конец гоняют. То мчатся мимо лодки. То начинают летать вокруг хижин, крытых пальмовыми листьями. И все крыши дружно подрагивали, когда внезапно приближались собачьи вихри.
Баклан незаметно для себя тоже вздрагивал и сам себе задавал вопрос:
- А потише у нас на острове нельзя носиться?
В конце концов черная собака остановилась, сказала:
- Кажется, проспорила.
Рыжая воскликнула:
- Не очень быстрые мои ноги. Как же?!
- Никак, - согласилась спорщица.
И отправилась она к своей хозяйке. Девушка Пакуа будет довольна: ее не укусил никто. Разве не так?
Именно так, и никак иначе!
Когда танцы кончились и женщины вдоволь напились молока из кокосовых орехов, Нукути и Пакуа пошли к Банксу.
Кто одиноко сидит дома? Старичок-паучок. Он раздосадованный и голодный. Может, ему нужна помощь?
Тот глядел на прогоревший костер возле своей хижины. Смотреть на угли ему было скучно. Поэтому разговаривал сам с собой:
- Ишь, сколько золы! Зачем она мне? Вот черепаха… не бывает лишним кусочек запеченного в листьях мясца!
Нукути сказала:
- У тебя дома лежит старая циновка. Наверное, спать на такой подстилке неудобно. Давай сплету новую. Из тапы.
Банкс проворчал:
- Женщина! Ты очень глазастая. Кто тебя звал? Уходи отсюда!
- Мы желаем тебе добра, - сказала Пакуа. - Не сердись. Давай снова разожгу костер. Можно сварить на огне овощи, и ты поужинаешь плодами таро. Останешься довольным.
Тот вскочил, закричал:
- Девушка! У тебя красивая кожа. Темная, как море в тихую безлунную ночь. Оставайся навсегда в моей хижине. Будешь моей женой. И я стану довольным.
- Мне нравится Тактур, - отступила на шаг Пакуа. - Не могу быть твоей женой.
Банкс рассердился. Его длинные белые волосы начали колыхаться, будто морские водоросли во время прилива:
- Приходят тут всякие. Толку от них никакого!
Вечером в хижине старичка-паучка не пахло жареным мясом. И печеными плодами таро - тоже. Хочешь не хочешь, а спать ложись на пустой желудок.
Ночь пришла.
Не углядеть пенистых волн у рифа, где кораллов было … Хватит не на одну ловушку, а на две. Или на три. Или… но… уж эта черепаха!
Банкс ворочался на своей старой циновке.
Сна не было, шли чередой голодные мысли. И было желание встать, немедленно поужинать.
Темнота становилась все гуще. Пока не стала густой… как… словно…будто гладкая темная кожа красивой девушки Пакуа.
Лежал Банкс на циновке и думал так крепко, будто наступил светлый день:
«Гости в деревне. Ловкий Дару и глазастая Нукути. Без них девушка Пакуа давно бы стала моей женой. Уж я бы постарался!»
Всю ночь ворочался на старой цинове, злился.
Лишь рассвело, вскочил и, найдя остатки маленькой сардинки, обсосал острые кости.
Что потом было с костистым хвостом? Выбросил его.
Но вскоре нашел возле хижины. И что сделал? То же самое, что делал с ним раньше.
Короче говоря, он очень крепко позавтракал. Но остался очень голодным. Как будто совсем и не завтракал.
Сидит Банкс возле потухшего костра с золой. И что видит?
Выползает маленькая змейка. Из кокосовой скорлупы.
Вот она погрызла хвост брошеной сардинки. Пусть и съела какую крошку, но совсем крошечную - глазом не углядеть.
От угощения такого не поправишься.
Однако змейка вмиг поправилась. Не успела опять залезть в скорлупку ореха, как начала толстеть.
Быстро подросла и растолстела.
Не выдержала скорлупа кокоса, лопнула.
Ай-яй-яй, смекнула змейка, надо бы извиниться перед старичком-паучком за то, что аппетит у меня хороший. Позавтракала сардинкой без разрешения.
Кое-что смекнул и Банкс:
« Если отнести змейку поближе к хижине Дару… Если подкормить..».
Не сказал ей про мореплавателей, а просто взял корзинку. Положил туда змею. Побежал туда, где была хижина ловкого Дару и глазастой Нукути.
Будет хорошо, если кое-кто сильно подрастет, потом разломает хижину. А потом слопает мужа и жену.
Были мореплаватели, и вот их уже нет.
Куда как замечательно! Хоть иди и немедленно бери в жены красивую девушку Пакуа. Никто не помешает прогнать Тактура куда-нибудь подальше.
Идет старичок-паучок, торопится. Несет корзинку.
Следом за ним трусит рыжая собака. Раз Банкс отправился по делам, надо его сопровождать.
Как же иначе? Небось, хозяин не забудет поделиться с помощницей чем-нибудь особенным.
Подарок окажется впору. Уж будьте уверены! Особенно, если будет не очень особенным, а как раз такой, чтоб не сильно отличался от сладкой мясной косточки.
Возле хижины Пакуа лежала черная собака. Не спала, честно сторожила дом.
Увидела она, что рыжая собака куда-то побежала. И что сразу подумала?
«Э, - недолго думая, подумала она, - надо поглядеть, куда рыжая направилась. Вдруг снова придется поспорить с ней.»
ГОРШКИ
----------
В деревне еще спали. Но Банкс все-таки боялся, что его заметят с корзиной. Поэтому крался огородами.
Подойдя к хижине, которая была ему нужна, он спрятал корзинку в кустах. Потом сказал змее:
- Наешься и что сделаешь?
- Вырасту большой, - ответила та.
- Правильно. Однако тебе надо стать очень большой.
- Ладно, - согласилась змея. - Но я люблю мясо. От вкусной еды расту быстрей. Мне хочется тогда есть еще и еще.
- Вот это очень правильно! - сказал Банкс. - Поэтому будем искать тебе вкусненькое.
Рыжая собака прыгала вокруг хозяина. Может, и мне тут чего-нибудь перепадёт?
Банкс пообещал: перепадёт. Но только в том случае, если рыжая помощница будет пусть рыжей, но всё-таки хорошей помощницей.
Почему бы собаке не постараться? Она постаралась - вспомнила, что недалеко у мужчин, женщин, детей был праздник не так давно. Охотники поймали дикую свинью, и угощения хватило всем.
Можно пойти, посмотреть в старых горшках. На огороде у соседей. Там, наверное, осталось кой-чего после праздника.
А где была в это время черная собака?
Подкралась потихоньку. Слушает про горшки и так себе полагает:
«С чего бы здесь некоторым по чужим огородам шарить? Ой, нехорошее дело тут задумали!»
На этот раз больше понравилась Банксу рыжая помощница, и он сказал:
- Иди, иди, моя собачка. Посмотри, что там в горшках.
Та радостно завиляла хвостом: кажется, опять вошла в доверие к хозяину.
Вот крадется она по кустам.
Навстречу ей - черная собака:
- Спорим, что в лагуне много летучих рыб!
- Вчера не было.
- Зато сегодня есть.
- Те, что выпрыгивают из воды?
- Они выпрыгивают, потом летят по воздуху. Падают на коралловый риф. Без труда их можно ловить. Если не поленишься, добудешь еды сколько угодно. На сегодня, на завтра и…
Рыжая собака обрадовалась:
- Летучие рыбы! Побежали скорей ловить!
Черная подумала:
«Бежать? Да сколько угодно! Хоть целый день станем бегать.»
Поспешили они к лагуне. Примчались, а там пусто.
Нет, облака над водой плывут, ветер над пенными барашками дует. Вот только никто не летает.
- Мы тут, а наших рыб нет! - закричала помощница Банкса.
- Весело получилось, - согласилась черная собака.
- Это с чего же нам веселиться?! - удивилась рыжая.
- Приплыла акула. Рыбы посмотрели на нее и улетели.
- Да?
- Конечно! Весело вспорхнули и все - порх через риф. Перелетели через кораллы и - бежать, бежать. Подальше от акулы.
Помощница Банкса, подумав, сказала:
- Не вижу ничего веселого!
- У акулы зубы знаешь какие? Так развеселишься - убежишь. Одной пробежкой за все моря сразу.
Ничего не поделаешь, раз большие у акулы зубы. Раз летучие рыбы пустились бежать за все моря.
Пришлось рыжей собаке вспомнить про горшки для Банкса. Кто станет их искать? Ей было приказано.
Она отправилась назад, в деревню.
Тем временем маленький хитрый старичок ждет-пождет свою помощницу. Но ее всё нет и нет. Самому надо идти, шарить по огородам, добывать горшок с остатками праздника. Иначе змея не вырастет ни капельки.
Пошел по огородам. Нашел то, что искал.
Заглянул в посудину - там ни мясца, ни косточки.
Перебирает горшок за горшком. Но тут один выскользнул из рук.
Что получилось? Упал. Сам разлетелся на кусочки, да и те побил, что стояли поблизости.
Старичок-паучок испугался шума. Убежал подальше в огород, спрятался в грядках.
Вышла из соседней хижины маленькая девочка, сестра девушки Пакуа. Пошла посмотреть, что там с горшками, отчего много шума. И неподалеку нашла в кустах корзину со змеей.
Спросила:
- Горшки у соседей ты побила?
- Дай что-нибудь поесть, - ответила змея. - Тогда скажу.
Девочка побежала к сестре: там есть просят.
Вышла Пакуа с угощением. Змея съела кусок мяса, выросла большой-пребольшой. И говорит:
- Придется, девушка, съесть тебя. У меня после вкусной еды появляется хороший аппетит.
- Такой же большой, как ты сама? - спросила Пакуа.
- Смеешься? А тебе говорят правду. Я теперь огромная. Мне много надо еды. Сама понимаешь: если убежишь, не смогу удержаться. Съем всех в твоей хижине.
Не зная, что случилось, крепко спали в хижине мать девушки и отец. Им не убежать. Тогда Пакуа сказала так:
- Ладно, сейчас приготовлюсь. Надену свои лучшие украшения.
Змея прошипела:
- Смотри не обмани. Если не придешь, тогда уж обязательно съем в деревне всех взрослых и детей. А горшки побью.
Пошла девушка наряжаться. Черная собака подбежала к хозяйке. Пакуа ей говорит:
- Беги к Дару. Скажи, что сейчас надену украшения и буду танцевать.
Черная собака разбудила мореплавателей.
- Эге! - воскликнул Дару. Ему не понравилось, что Пакуа танцует.
- Конечно, - сказала Нукути. - Что за наряды с утра пораньше?!
- Надо идти, - покачал головой муж.
- Как же иначе? - удивилась жена.
- Торопись, собака, домой. Скорей!
- Думаешь? - встревожилась Нукути.
- И чем скорей, тем лучше! - закричал Дару.
- Конечно, - согласилась жена. - Надо выручать девушку.
Черная собака послушно помчалась к Пакуа на помощь. Ясное дело, она обязана слушаться лишь хозяйку. Но раз мореплавателей уважаешь, то слушаешь их с охотой. Разве не так?
ХВОСТ ЗМЕИ
--------------
Банкс был не прочь целый день просидеть на огороде среди грядок. А ну как змея и вправду начнет глотать обитателей острова?
Пусть кто-то и не обещал, но кое-кто как раз обещал, верно?
Если некоторые обещают, значит, им хочется набить свой огромный желудок и курами, и свинюшками. И собаками, и людьми.
Всё-таки это довольно неприятно, когда кое-кто желает добраться до тебя и слопать, словно ты обыкновенная свинюшка.
Так что же делать старичку-паучку?
Решил он, пока не поздно, стеблей перечного растения набрать побольше и укрыться под ними понадежней.
К такой куче не подобраться. А если и подберешься, то не утерпишь - расчихаешься.
Небось, змея чихнет раз, другой… да и лопнет. Тогда Банкс вылезет из кучи и порадуется.
Вот сидит он, пока что не чувствует себя довольным, а старается не шевелиться. Не чихать и даже не дышать.
Но если тут никто не шевелится и даже не дышит, то как его заметить? Рыжая собака увидела клочок белых волос, торчащих из кучи перечных стеблей. Узнала она старичка-паучка, запрыгала радостно.
И как только узнала, сразу начала говорить, что не виновата. Ей пообещали много еды в лагуне. Гораздо больше, чем найдешь в горшках на огороде.
- Пообещали, а там одна крабовая мелочь бегает! На зубок положить нечего!
Банкс испуганно забормотал из своей кучи:
- Отстань от меня, глупая! Лучше посмотри, что делает змея! Мне знать интересно.
Помощница посмотрела туда, где была хижина Пакуа. Интересное увидела?
Там кое-кто разинула свою огромную пасть. Приготовился съесть девушку, что надела свои лучшие украшения.
Старичок-паучок снова забормотал:
- Ну! Что высмотрела?
- Вижу хозяйку черной собаки. Там сейчас завтракать начнут.
- Девушка станет есть? Или девушку станут есть?
- Если девушка змею не … тогда уж змея… обязательно хорошо покушает.
Банкс чихнул, заерзав.
Пискнул:
- Ой!
Гляди не гляди, только его не видать. Спрятался так, что не приметить даже клочка белых волос.
Помощница подумала:
«Ему совсем не интересно, как тут будут завтракать. Он желает сидеть в куче. Спрячется как можно лучше, и пусть будет что будет. Какой умный у меня хозяин насчет завтраков!»
Подумав так, она решила подумать иначе:
«А если мне помочь девушке?»
Решив, что это было бы слишком смело, она прилегла возле кучи. Конечно, сразу же расчихалась.
И, конечно, старичок-паучок немедленно подал голос из груды перечных стеблей:
- Пошла прочь! Тебя тут еще не хватало!
Помощница завертела головой. И, посмотрев по сторонам, поняла, что не хватает ее как раз там - в кустах. Подальше от Банкса и от голодной змеи.
Она - ползком туда.
Навстречу выбегает черная собака.
Рыжая говорит ей:
- Змея готова скушать девушку. Желаешь, чтобы и тебя съели? Беги скорей прочь!
Не слушает ее черная. Не останавливается. Что делает?
Подбегает к змее. Хватает ее за хвост.
Та испугалась, закричала:
- Эй, ты! Нельзя меня кусать!
- Почему! - удивилась черная собака.
- Я перестану расти.
- Ну, и хорошо.
Острые зубы вцепились опять в кончик хвоста.
- Тебе что говорят? - закричала змея.
- Знаю, что говорят, - ответила черная собака и снова пустила в ход зубы.
- Если мне оторвут хвост, стану маленькой!
- Ну, и хорошо!
Так они крутились на одном месте - одна снова и снова наскакивала, другая старалась увернуться, но ей это плохо удавалось.
- Сейчас придут Дару и Нукути, - обещала одна. - Тебе станет еще хуже. Ползи отсюда.
Другая шипела, била хвостом:
- Пока не позавтракаю, не уйду.
Победителей нет как нет. А что есть?
Толкотня и шипенье. Беготня и крики, смелые собачьи зубы и длинный змеиный хвост, отчаянная возня, от которой у рыжей помощницы Банкса голова пошла кругом.
Она поспешила к хозяину. О чем собралась рассказывать? Кажется, черная собака мешает кое-кому позавтракать.
Тот по-прежнему сидел в перечной куче, не показывал носа.
Подумав, он приказал:
- Если черная победит, скажешь потом…
- Сказать?
- …Отцу девушки.
- О чем?
- Это я привел сюда собак. Значит, я победитель. И поэтому именно я должен взять в жены Пакуа.
Тем временем черная собака решила тоже сказать кое-что противнице:
- Вижу, сюда идет Дару с большим копьем.
Змея перестала шипеть, бить хвостом.
Она быстро поползла прочь. В кусты. Подальше от острого боевого копья.
- У меня там это… мне пора…
Что видит черная собака? Толстая змея уползает. Голова уже в кустах. А хвост еще не спрятался. Значит, можно его схватить покрепче?
Ухватила она хвост покрепче. И как дернет! Оторвала кончик.
Змея снова стала маленькой.
- На глаза больше не показывайся! - крикнула ей черная собака
СВАДЬБА
----------
Рыжая собака сказала отцу девушки всё, что велел Банкс.
Однако тот не поверил:
- Эге! А почему у тебя плутоватый вид?
- У меня всегда такой.
- Поэтому Пакуа выйдет замуж за Тактура. Как и хотела.
- Банкс - жених получше.
Пакуа сказала так:
- Лучше ему дома сидеть. Не приходить на свадьбу.
И было так, как она сказала.
Свадьба получилась веселая. Все были довольны. А если старичок-паучок оказался недовольным, оставшись без свадебного угощения… То пусть спросит сам себя, как он оказался в перечной куче.
А потом Дару и Нукути пожелали всем жителям острова счастья, сели в свою лодку. И поплыли. Куда?
Куда-то по Большой Воде вдаль.
Ведь много в океане островов. Везде мечтают о счастье. И если мореплаватели помогают людям найти его, то это хорошо. Это правильно.
Ветер дул сильный. Но бакланы всё равно летели за лодкой и кричали:
- Эге! Плывете? Счастья вам тоже!