Памяти Губанова
Вечер клуба «Стихотворный бегемот, из цикла – «СМОГу 50».
Поэт Леонид Губанов до сих пор остается темным, несмотря на то, что издано огромное количество его стихов, и написано о нем тоже достаточное количество статей, книг и монографий. Книга о Губанове, кстати, вышла еще до издания его стихотворений. Уникальный случай. Все задом наперед. Имя Губанова мало кому известно, и не только в среде обывателей, но даже в кругу поэтов. Нелепо не знать своего гения. Но по всей видимости, этот Самый Молодой Гений, особенный. Тайный. Таинственный. Зашифрованный. И жизнь его, полная скандалов и сумасшедших домов, приводов, допросов и домашних арестов, чтений у памятника Маяковскому и Пушкину, была таинственной, и похороны, тоже были тайными. Сейчас стали выходить уникальные книги сотрудников тайной полиции, и в одной из них, бывший кгбэшник пишет, что некоторые технические новинки поступали в комитет в единичном экземпляре. Настолько они были редкие и дорогие. Использовали их в слежке, не за какими то крупными диссидентами, террористами, шпионами, в конце концов, а за (с возмущением пишет он) недоучившемся школьником и стихоплетом Лёней Губановым.
И место, в котором проходил вечер его памяти, достаточно экзотическое. В год 50-я создания СМОГа (январь 1965 г) вечер памяти Губанова прилично было бы провести где-нибудь в Кремлевском Дворце съездов, или на худой конец, в «Кактус-сити холле». По крайней мере, по уровню поэта эти здания подошли бы. Но, как и при жизни, Губанов предпочитает неординарные решения. И вечер его памяти прошел в деревянной маленькой детской библиотеке у оврага, в подмосковной Малаховке. Начинался СМОГ в библиотеке. (В библиотеке им. Фурманова проходили первые выступления.) В библиотеке он и остался. СМОГ, и Губанов – сокровища библиотек.
Инициатором проведения вечера стал клуб «Стихотворный бегемот», который решил в этом году все свои заседания посвятить СМОГу и СМОГистам. 50 лет все таки. Портрет Губанова стоял на фоне стены с плакатом «Малаховка в сердце моем». Трогательно и эпатажно. Тем более, что в этой Малаховке поэт ни разу не был. Ну, после смерти и побывал.
Деревянная библиотека, на краю оврага, вблизи от железнодорожных путей, приютила в юбилейный год любителей творчества Губанова. Собственно, Губанов и жил возле железной дороги, около платформы Кунцево. Так что правильно выбрано место. Дух русской горницы, русской избы со скрипучими половицами осенял этот уникальный вечер. Собралось немного народа. Подсчитано, было 22 человека. Самому младшему было 15 лет, старшему около 80. Можно перечислить и поименно, пустили бегунок по рядам. Имена их на небесах, это точно. Так что там и справляйтесь.
Были и те, кто знал Губанова. Художник Тимофей, признался, что дважды пил с Губановым на скамеечке Сретенского бульвара. Был и СМОГист, - Марк Ляндо. Он, кстати, и живет неподалеку, - в Томилино. Он сам себя не считает СМОГистом, хотя и принимал участие в чтениях у памятника Маяковскому. Я называю его СМОГистом потому что он попал на знаменитое фото, запечатлевшее ядро СМОга, сделанное в общежитии Строгановского училища в 1965 г. Николай Недбайло, Леонид Губанов, Юрий Кублановский, Владимир Алейников, Аркадий Пахомов, Вячеслав Самошкин, и крайний внизу, справа – Марк Ляндо.
Начал вечер журналист Александр Борисов, он знал всех СМОГистов, и пил с ними, и дружил с ними. Это его собственное определение. Он автор нескольких статей о СМОГе, одна опубликована была в «Литературной газете». Выступал Лев Московкин. Это уникальный человек, найденный совсем недавно. Журналист, парламентский корреспондент «Московской правды». Уникальность его в том, что он учился с Губановым в вечерней школе рабочей молодежи. Кстати теперь эта школа вошла в секретный режим. Все материалы недоступны. Предоставим слово самому Московкину: «Учились мы в разных классах одного возраста в школе 144 на Большой Песчаной и затем как неуспевающие попали разными путями в выдающуюся школу ШРМ 101 на Соколе. Она уничтожена со всем вечерним образованием. 144-я под другим номером чурается прошлого. Это тоже общая тенденция – отрезанное прошлое, как и уничтожение вечерних школ. Я не могу туда зайти даже как журналист.
Андрей Журбин тоже ничего не добился.
Алексей Митрофанов до первого изгнания из Думы пытался провести закон о едином дне одноклассника, когда можно прийти в свою школу.
Мы смогли с помощью Думы организовать запрос в архив и получить ответ с номерами школ и датами учебы Губанова. У меня была академическая неуспеваемость по истории и меня сохранили. Губанова выгнали, причем не одного».
В наше время Губанов не окончил бы и 8 классов. Еще школьником Губанов оставлял впечатление на всю жизнь. Московкин рассказывал, что Губанов делал в школе стенгазеты. И шваброй красил какие-то декорации. Московкин внес неоценимый вклад в «губановедение». В школьный период, о котором никто ничего не знал и не мог знать.
Выступали поэты, и все желающие, читали любимые стихи Губанова, комментировали их. Читали по книгам, разного издания, их четыре. Но больше всего удивил Марк Ляндо, он читал Губанова по вернейшему источнику. По сохранившемуся у него самиздату. Он держал в руках пожелтевшие листки, с отпечатанными на машинке стихами. Да, еще ходит по рукам самиздат. А я думаю, что в нашу бездуховную эпоху, и расцветет заново. Так и будут доходить до сознания нужнейшие книги, - рукописями, а не через электронку. От сердца к сердцу. Без гуттенберговских посредников.
Читались содержательные доклады. В одном из них раскрывались тайные, не поддающиеся расшифровке метафоры губановской тайнописи. Например, «В архиве-погребе найдут все виноградные стремленья, и гипсовые пальцы тут закрошатся от удивленья». Что за гипсовые пальцы? Оказывается, у Губанова были гипсовые слепки с его руки. Так что метафора вполне прозрачная и предметная. Или что означает «чтоб никакая ****ь не смела звезды мять». Как можно смять звезды? Лев Аннинский пишет, что возможно это отражение звезд в колодце (это следует из контекста стихотворения). Если проходит по воде рябь, то звезды «мнутся». Но существует и более точная и предметная расшифровка. Оказывается «звезды» были на ладонях Губанова. Эти звезды образовывались линиями ладони. И метафора становится в таком случае просто кристально ясной. Чтобы никакой подлец и предатель не смел пожимать руку и тем самым «мять звезды». Читать Губанова, конечно, очень трудно. Но, в конце концов, вдумчивый читатель находит ответ. Этот ответ приходит как открытие, как озарение. Оказывается, что у Губанова совсем и нет пустых, ничего не значащих метафор. Его стихи предметны, что и говорит о качественной уникальности. «Стихи его чрезвычайно богаты метафорами, которые подчас очень трудно разгадать», - пишет в «Лексиконе» всемирно известный славист, Казак. Трудно, но можно, оказывается, разгадать и разгадка подчас лежит на поверхности, а не в метафизических туманах.
«Личностей типа Леньки Губанова было больше критической массы. С задачей справились на государственном уровне. С тираном и репрессиями все понятно. Но был проект «Юность» и пришли новые имена. Другая нетерпимость и другая синергия. Губанов среди них уникален, приспособить для внешних задач его тоже не удалось. Среди диких и необузданных он оказался самым само дисциплинированным. Попытка уйти от реальности сделала виток и вернулась к настоящей реальности вопреки векам навязывания стереотипов».
Потом пили чай. Спиртного не было. Это новость. Надо сказать, без спиртного вечера памяти Губанова проводить еще более опасно. Потому что мозги не отключались, а наоборот продолжали работать и в воздухе начали носиться такие сентенции.
«Исследование феномена Губанова и СМОГ а – поддержка несоциализуемых талантов. Впитывая прошлое и его опыт, такие люди свободны от власти стереотипов. Не являясь большинством, составляют большинство в России. Их юношеская ломка совпала с юностью страны и стала хронической».
«Метод сложных и далеких ассоциаций. Основан на том, что индивидуальные ассоциации автора могут упасть на подготовленную почву. В противном случае кажутся полным бредом.
Индивидуально-авторские ассоциации – продукт творчества особого состояния сознания, типичного для населения России с высоким уровнем дизгенеза, базовой тревожности. Человек пребывает в состоянии, похожем на алкогольное опьянение, меняясь в зависимости от количества выпитого.
Продукты индивидуально-авторских ассоциаций не имеют высоких шансов стать мемами и не показывают обычного для мемов отчуждения от авторства.
Сам по себе метод сложных и далеких ассоциаций не является особенностью России. Скорее он отражает характерную для России тенденцию естественнонаучного познания».
Автор этих мыслей, Наталья Вакурова, отсутствовала на встрече, но мыслям не запретишь витать, где хочется.
Атмосфера раскалялась и, казалось, что деревянная избушка уже воспарила в космос, где и место феномену Губанова.
Лев АЛАБИН