Приключения кобылы Маруси и козла Бориса

Евгений Баль
    
               

    Ракушка – населенный пункт на Дальнем Востоке. Двенадцать домиков на сопке, в тайге, для проживания семей офицерского состава. Пониже – на берегу, пирсы, казармы, лодки…Все это -  наш гарнизон.  26-я бригада подводных лодок.

   …В офицерском общежитии проживало всего девять лейтенантов – холостяков. Размещались они в комнатах по два человека. Но в одной из комнат проживал один жилец – «старый» капитан-лейтенант Жеребцов Юрий Павлович. Было ему почти 35 лет, по флотским меркам в таком возрасте ходят уже в капитанах второго ранга. Неизвестно за какие грехи он так отстал. Возможно, хотел дотянуть до сорока и уйти на пенсию. Лейтенанты относились к Жеребцову с сочувствием и уважительно именовали его
Палычем. В воскресенье был у Палыча день рождения, исполнялось 35 лет, и экипаж общежития решил отпраздновать его с выдумкой, весело и необычно.    Все знали, что к водке Палыч был равнодушен, а вот пиво любил чрезвычайно. Пива в Ракушке отродясь не бывало, как никак продукт скоропортящийся.    Но все решилось. Один из лейтенантов выпросил у мичмана Харина мотоцикл и смотался за 100 км. в ближайший город Кавалерово, где и купил ящик пива. В селе Веселый Яр арендовали лошадь, звали ее Маруся. Всю субботу, что-то клеили, рисовали. Наконец все было готово.
       В воскресенье, в восемь утра, лейтенанты в тельняшках, в черных повязках на голове, разукрашенных черепами и скрещенными костями, при кортиках и с лошадью впереди, выстроились у дверей комнаты Жеребцова.
   Хор из девяти глоток  грянул: «Боже царя храни»…. Когда сонный Палыч открыл дверь,  глаза его округлились, а рот открылся. В дверь просунулась лошадиная морда, на шее у лошади висели две здоровенные авоськи, в каждой находилось по 10 бутылок пива. На груди красовался плакат, на котором изображена подводная лодка. Вместо форштевня у нее была лошадиная голова, верхом на корпусе в позе наездника сидел капитан-лейтенант с приклеенной головой вырезанной из фотографии Жеребцова. Внизу поздравления на русском, украинском, английском, литовском и грузинском языках.    Хор продолжил здравицу в честь юбиляра и начал вручать подарки. Было весело.
   Отсмеявшись, начали накрывать на стол исключительно лодочные деликатесы. Банки осетрины, гусиного паштета, шпротов, печени трески, ветчины, всяких сыров, компотов из персиков и ананасов. Само собой всякие вина и спирт. Пока трое вскрывали банки, остальные решили вывести Марусю наружу – она свою роль уже отыграла.
   Но не тут-то было. Развернуться в узком коридоре мордой к выходу лошадь не могла по причине своих габаритов. Начали ее выводить задним ходом, то есть хвостом вперед. Лошадь спокойно допятилась до лестницы, но дольше ни шагу. Ее тащили за хвост и за гриву, толкали в грудь, но она стояла как партизан. Спускаться задом по лестнице лошадь не желала, видно боялась упасть или что-то еще там у нее было на уме – не известно. Решили временно оставить животное в покое, перекусить и заодно подумать, как решить этот ребус. Компания отправилась в комнату к Палычу, а Маруся осталась стоять в коридоре. Чтоб  она не скучала, дали ей пару буханок хлеба.
   Вскоре, общее внимание привлек посторонний звук. Вроде как прорвало водопроводную трубу, и на палубу хлестала вода. Выскочив в коридор, поняли, в чем дело и ужаснулись от увиденного. Задрав хвост, дабы не обрызгать его, Маруся справляла малую нужду. Писала она долго. Кобылья жидкость постепенно залила весь коридор второго этажа, затем протекла по лестнице и залила коридор на первом.
   - Это ж, сколько из нее вылилось, не меньше ведра?! – Восхитился Сергей.
   - Ничего удивительного, если она за раз выпивает полтора ведра, - со знанием дела резюмировал Палыч.
   Но как бы там не было, дело пахло скандалом. И не только скандалом, но и лошадиной мочой. Наконец общий мозговой штурм решил задачу, как развернуть лошадь. Спешно освободили от вещей две комнаты, двери которых были напротив друг друга. Лошадь на полкорпуса завели в одну из них, затем дали задний ход и завели  задом на полкорпуса во вторую. После этого развернули ее головой вперед. Передом Маруся легко спустилась по лестнице и ее вывели наружу. Наверное, она тоже получила легкий стресс, потому как, очутившись на свободе, издала громкое ИГО – ГО и, задрав хвост, галопом помчала в село. Дорогу она знала.
   Лейтенанты сходили за уборщицей, бабой Клавой, и она за червонец пришла мыть полы. А  праздник продолжался до вечера, и Палыч признал, что это было одно из лучших  его именин.

   В полукилометре от Ракушки располагалось несколько домов на отшибе. Место это называлось «минпартия». Откуда появилось такое название, никто не знал. Возможно, в разрушенном пакгаузе, который находился поблизости, хранились якорные мины во времена русско-японской войны 1905 года. Минпартия состояла из пяти деревянных домиков, где проживало несколько семей. Это были коренные местные жители, в основном  пенсионеры, аборигены, как их звали в народе. Некоторые из них работали в
части на подсобном хозяйстве. Здесь же жила баба Клава, работающая уборщицей в гостинице. У бабы Клавы было семь коз и козел по кличке Борис. Это был настоящий
мачо.  Прямые витые рога и белая борода украшали его голову, шерсть светло-серая шелковистая и только на спине от головы до хвоста широкая темная полоса. Копытца черные, блестящие, что на фоне белых ног создавало впечатление лаковых туфель. Понятно, что перед таким красавцем не могла устоять ни одна коза. Поэтому козы хорошо доились и молока давали в избытке. Во всяком случае, козьего молока детям хватало, а детишек в Ракушке было много. Коз держали и еще несколько бабок – аборигенов. В общем, было такое себе небольшое козье стадо.  Коз никто не привязывал, и они свободно перемещались по пространству. Правда, дисциплину знали и паслись исключительно поблизости от своих домов. В отличие от них, Борис любил прогуливаться по Ракушке. Видать ему нравилось, когда женщины, восхищенно восклицали – «какой красавец!» и спешили показать его детям. Борис смело подходил пообщаться и даже давал себя погладить.
   Однако, была у Бориса одна дурная привычка, очень он не любил подвыпивших мужчин и боролся с алкоголизмом по-своему. Сидел он вечерами в кустах, поджидая очередную жертву, возвращавшуюся из гостей. Если шла группа из двух-трех человек, он их пропускал. Но вот появлялся одинокий подгулявший гость, спускающийся под горку, покачиваясь на нетвердых ногах. Борис дожидался пока тот пройдет мимо, затем, совершенно бесшумно, вылезал из кустов и в прыжке ударял лбом прохожего в задницу. Борис весил более сорока килограмм, плюс уклон, понятно, что удержаться на ногах никто не мог. Пока жертва, чертыхаясь и отряхиваясь, подымалась на ноги, Бориса и след простыл.
   Понятно, что основными жертвами Бориса были жители гостиницы-общежития, ибо, в основном они ходили вниз из гостей восвояси. Когда терпение холостяцкого общежития лопнуло, было принято решение Бориса проучить. Разработали план. Лейтенант Харитонов – вес 95 килограмм, в прошлом перворазрядник по боксу, был назначен приманкой. Еще 5 человек с тачкой – группа захвата. Харитонову налили пол стакана спирта, коим тот вымыл лицо и руки. Это для запаха, чтобы Борис случайно его не упустил.
   И вот «приманка»  покачиваясь и благоухая этилом,  уже спускается по дороге под горку. Всех беспокоила только одна мысль, не загулял ли козел где нибудь на свидании. Но Борис оказался на месте. Когда он выскочил из кустов на дорогу, Харитонов шелест услыхал, развернулся и принял низкую боксерскую стойку. Для Бориса это оказалось неожиданностью, и он замешкался, видать соображал, что делать дальше. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы накинуть ему на рога веревку. Тут же с криком «банзай» подоспела группа захвата. Бориса спеленали, погрузили на тачку и повезли в общежитие. Там ему надели черные сатиновые трусы и тельняшку, затем четыре человека влезли на крышу и веревками подняли его туда. На крыше Бориса привязали к трубе и отправились праздновать успешное окончание операции.
   Утром офицеры шли на службу, увидев на крыше блеющего Бориса в форменном белье, смеялись и говорили ему что-то обидное. Тот переживал…
В обед Бориса на крыше заметил начальник штаба и приказал козла снять. Бориса опустили на землю, и он галопом умчался к себе в минпартию. Больше в Ракушке он не появлялся, о чем сожалели все женщины и дети.