Но не зря говорят, что человек в конце концов способен привыкнуть к любой ситуации.
Теперь оказалось, что таким свойством обладает не только человек как таковой — но и его «отделённое» сознание.
Запредельное отчаяние начало шаг за шагом отступать. И на его место пришло другое.
Щемяще грустные мысли выстроились в вереницу, заставляя разум сжаться от отчаяния. Да, эти мысли тоже были невыносимыми. Но их невыносимость уже не была беспредельной.
Павел подумал о жизни, которая никогда не вернётся. О родственниках, друзьях и знакомых, которых он больше никогда не увидит. О родном Петербурге, по улицам которого никогда больше не пройдёт. И о своих замечательных планах, которые так никогда и не удастся выполнить.
Как глупо и нелепо всё получилось!
Тоска о непрожитом, неувиденном, несделанном застлала его сознание пеленой отчаяния.
Миг за мигом проходили в памяти картины прошедшей жизни. Такие простые и обычные — но вдруг превратившиеся в прекрасное прошлое!
Теперь вместо этого была чёрная пустота, немыслимая тишина и невыразимое одиночество.
И больше ничего!
Сколько времени прошло в сожалении о том, что уже не исправить — трудно сказать. Минуты? Нет, больше! Гораздо больше! Часы? Без всякого сомнения! Дни? Может быть...
Трудно поверить, но отчаяние постепенно отступало. Причём сразу по двум направлениям.
Во-первых, его интенсивность постепенно снижалась. Нет, она не сошла совсем «на нет». Но теперь её можно было с чем-то сравнивать.
Например, с тем, что бы он чувствовал, если бы пришёл на экзамен, прекрасно зная предмет, а вместо этого получил бы «двойку».
Нет, всё-таки не так... В случае с несправедливо поставленной двойкой он стал бы возмущаться, доказывать свою правоту, требовать пересдачи. А здесь кем возмущаться? Кому доказывать? Чего требовать?
Можно было, конечно, возмутиться законами мироздания. Но в таком возмущении не было абсолютно никакого смысла...