Природы больше нет. . . . Вы живете на использованной планете. Если вас это раздражает, смиритесь с этим. Сегодня мы живем в Антропоцене — геологической эпохе, в которой атмосфера, литосфера и биосфера формируются в основном человечеством.
—ЭРЛ ЭЛЛИС [1]
Дикость - это процесс, недостижимый для человека. Какой бы глубокой ни была наука, она никогда не поймет ее до конца, потому что разум, воображение, дыхание, любовь, рождение и смерть – это все части дикости. Она никогда не будет принадлежать человеку.
—ГАРИ СНАЙДЕР [2]
В своем “толстом шедевре,” Прогрессе дурака, Эдвард Эбби написал об отце главного героя: “Джо Лайткэп не был философом; он серьезно относился к идеям. ‘Идеи могут задевать людей,’ – говорил он. ‘Идеи опасны. Я предпочту человека с топором, человеку с Большой Идеей.’” [3]
Это книга об идеях — идеях опасных и идеях восстанавливающих и обновляющих. Она также о языке, и о том, как он формирует взгляды отдельного человека и коллектива на мир, как он выковывает глубокие “коренные метафоры” [4], если заимствовать это выражение у реформатора образования Чета Бауэра, которые настолько основательно формируют культуру, что становятся невидимыми внутри этой культуры.
Такова идея человеческой гегемонии, согласно которой наш биологический вид, один из миллионов других видов на Земле, подверженный тем же силам и унаследовавший все преимущества своего биологического ряда (в современной технологической инкарнации), стал рассматривать все сообщество жизни как простой склад “природных ресурсов”, подлежащих использованию.
Книга "Сохранить дикость" (Keeping the Wild) была задумана с целью противодействия человеческой гегемонии, а также для расширения дискуссии об Антропоцене внутри движения за сохранение дикой природы. Данный термин, обозначающий эпоху доминирования человека на Земле, принят некоторыми учеными, журналистами и защитниками природы и все шире используется для обоснования ( а часто и для оправдания) дальнейшего приручения планеты.
Энтузиастов Антропоцена называют по-разному: “нео-зеленые,” “прагматические экологи,” “новые консерваторы,” “Помощники Антропоцена,” и “постмодерные зеленые.” Поскольку в их лагере нет единого ориентира, редакторы книги не настаивали на какой-либо единой трактовке.
В представленных эссе детально изучаются аргументы нео-зеленых, сводящиеся к следующим положениям:
• Антропоцен с нами и люди де-факто стали планетарными менеджерами;
• Если “девственная дикость” и существовала раньше, то сегодня ее нет; более того, концентрация усилий по сохранению дикости не помогает движению за сохранение среды;
• Природа обладает большой живучестью, она не хрупкая;
• Для успешного сохранения среды, данное движение должно служить человеческим потребностям, прежде всего экономическому росту и развитию;
• Поддержание “услуг экосистемы,” а не предупреждение обусловленного человеком вымирания, должно быть главной целью движения;
• Движение должно уделять главное внимание улучшению менеджмента одомашненного, “рабочего ландшафта”, а не попыткам учреждения новых, строго охраняемых, природных зон.
• Движение должно не критиковать капитализм, а устанавливать партнерство с корпорациями для достижения наилучших результатов.
Эти идеи, индивидуально и коллективно, подвергаются анализу; и, по мнению редакторов, им дается мощный отпор. Тем не менее, несмотря на то, что некоторые авторы горячо возражают нео-зеленым, их критика не затрагивает ни отдельных личностей, ни организации. Напротив, редакторы посчитали, что все игроки в данном споре действуют по доброй воле, с искренним желанием сохранить природную среду. Ясно, однако, что мы имеем здесь колоссальные различия в мировоззрениях и стратегиях по защите Земли.
Даже при поверхностном взгляде на множащуюся литературу об Антропоцене обнаруживаются праздничные, техно-триумфалистские голоса, которые, кажется, совсем не смущаются, а напротив радуются тому, что люди стали надсмотрщиками на планетарной плантации. Другие, приглушенные голоса, с сожалением принимают своего рода зеленую реал-политик — то есть, признают, что, как бы там ни было, но человечество сегодня сидит у руля и поэтому должно управлять ситуацией.
Каким бы ни был язык нео-зеленых, торжествующим или сдержанным, он создает платформу для обновления ресурсистской программы для человечества. Растущий хор голосов в поддержку Антропоцена поразительно напоминает обновленную форму noblesse oblige - раздутого до планетарного масштаба призыва к человечеству поднять ответственность за планету, но фактически представляет собой спесь, о которой так хорошо говорит Дэвид Эренфельд в своей книге "Самомнение гуманизма" (The Arrogance of Humanism). [5] Большая ирония состоит в том, что антропоцентризм – мировоззрение, лежащее в основе этой спеси — ведет Землю и человечество к руинам.
После известной цитаты Стюарта Брэнда, которая открывает Whole Earth Catalog — “Мы как боги и можем быть такими же успешными” — современный энтузиаст Антропоцена Эрл Эллис говорит об “изумительной возможности”, которая позволяет сегодня “человечеству сделать совершенно новый скачок в отношении своей планетарной важности.” [6] Но, в то время, как цитату Брэнда можно воспринять как фантазию в отношении личного освобождения на пике контркультуры 1960–х гг, Эллиса трудно понять иначе как прямое воспевание генерации киборгов, отчужденных от мира природы, и живущих в иллюзии того, что любая экологическая проблема может быть решена с помощью техно-фикса [т.е. с применением технологий - ВП].
В самом деле, мы - “боги”? Определенно люди сейчас обладают способностью разрушить землю в масштабах, сравнимых с геологическими и астрофизическими явлениями. Но наша богоподобная сила разрушения коренится не в злорадстве, а в нашем безмозглом образе жизни, и не уравновешивается равной творческой силой. Несмотря на усилия инженеров в области синтетической биологии (цели которых довольно утилитарны — построить новые формы жизни в помощь людям), мы не способны создать разнообразную и прекрасную жизнь, что было под силу природе за последние 3.5 млрд лет. Мы родились внутри этого эволюционного богатства, а сейчас занимаемся тем, чтобы разрушить эту первичную силу, давшую нам жизнь. Мы второсортные божества, зазнавшиеся полубоги, в лучшем случае.
Если бы у нас был выбор между тем, стать ли лучше, божественней или остаться безразличными и враждебными по отношению к разнообразию жизни, тогда конечно правильнее было бы выбрать первое — т.е. стать лучшими “управляющими” (слово, первоначально означающее опеку над домашними животными). Похоже, именно этого добиваются энтузиасты Антропоцена в области сохранения природы - “природа может стать садом.” Другими словами, это хорошо продуманное манипулирование жизнью, возможно даже «устойчивое», для человеческих целей.
Но это ложная дихотомия для будущего. Несомненно у человечества есть и другие возможности, включая и выбор того, чтобы стать скромными гражданами сообщества жизни и покончить с иллюзией того, что "Человек - Хозяин”.
Двадцать шесть столетий тому назад, в простой лесной хижине, китайский мудрец написал, что будет, если спесь вызовет у людей желание завладеть миром:
Что касается тех, кто захочет поиграться с миром
И подстроить его под себя,
Я полагаю, это им не удастся:
Потому как мир – это священный сосуд
Сделанный не для прихоти людей.
Играющий с ним, испортит его;
Присваивающий его, потеряет его. [7]
(Лао-цзы, 6-й век до н.э.)
Предлагаемый термин “Антропоцен” для новой геологической эпохи и соответственно новая программа сохранения природы, основанная на ее одомашнивании, представляет собой недвусмысленную и, я уверен, неправомочную заявку на власть. Эта программа не только делает людей узурпаторами жизни, но и провозглашает их право на узурпацию. Настоящий глобальный кризис и вымирание видов свидетельствует о том, что мы действительно теряем священный сосуд.
Все, кто жаждут экономической и политической власти, не думают об отказе от требований власти, хотя у узурпатора - теоретически - всегда остается такая возможность. В современном техно-индустриальном обществе, в котором социальная религия прогресса означает бесконечное присвоение природы для поддержания экономического роста, предлагающий начать дискуссию об отходе от данной стратегии, сразу же будет оттеснен на периферию общества. В мире, жаждущем большего, идея меньшего — уменьшение численности людей и экономического давления на биосферу — почти немыслима. Но не невозможна, и акт отказа от технологической мощи иногда встречается в истории.
Такие случаи включают в себя отказ от использования оружия, самоналоженный отказ Японии от торговли в течение двух веков до 1854 г., и современную культуру Амишей, в которой отсутствуют технологии, нарушающие семейную и общинную жизнь. Отдельные люди тоже имеют возможность отойти в сторону от «богоподобия» и выработать собственную философию на принципах глубинной экологии, утверждающей внутреннюю ценность всех форм жизни и их разнообразия. Мы можем сознательно выбрать образ жизни, минимизирующий влияние на Землю, если будем управлять сами собой — уменьшать наше число, урезать глобальную экономику, и вдумчиво подходить к использованию технологии.
Будут ли подобные вопросы о мировоззрении, власти и технологии уместны в книге, посвященной спорам о сохранении [дикой] природы? Да, потому что они помогут прояснить причину раскола. В каждом социальном движении существуют трения между реформаторами и теми, кто стремится к структурным переменам. Я имею в виду, что если движение за сохранение природы полагает, что современная траектория роста населения, экономического и технологического развития должна оставаться — и не хочет ее обсуждать — тогда стратегии сохранения будет всего лишь реформированием статуса-кво и не более того. Нет сомнения, что внутри этого статус-кво, сотрудничество с корпорациями будет признано "политически реалистичным".
Но попытки поэкспериментировать с миром, как предупреждал Лао-цзы, могут испортить его. Мы считаем, что простое «позеленение» порочной системы не исправит глобальный экосоциальный кризис, не приведет к расцвету дикой природы и местных человеческих сообществ, и для этого понадобятся другие стратегии. Эти стратегии будут направлены на поддержание дикости и восстановление деградировавших экосистем. Они потребуют от нас меньшего одомашнивания и лучших практик в отношении ландшафтов, эмулирующих насколько это возможно природную дикость экосистем. Природа будет нашей мерой, и линейкой для измерения культурного здоровья, степенью нашего отношения к другим видам, предупреждением их вымирания, помощью в их процветании. Этих целей нам не достичь без фундаментального изменения нашего присутствия на планете.
Если говорить коротко, спор в отношении будущего движения за сохранение дикой природы зависит от нашего видения будущего: Будем ли мы продолжать движение по пути превращения планеты в управляемый сад, из которого убирается красота и дикость? Или мы выберем дикий путь к красоте и экологическому здоровью, с минимальным экологическим следом и культурами, помещенными в матрицу дикости, оставаясь “частью непрерывной мембраны жизни”? [8]
Коллектив авторов - это созвездие писателей, мыслителей, академиков и активистов за сохранение природы из Северной и Южной Америки, Европы и Австралии. Мы разделили статьи на три части: “Столкновение мировоззрений,” “ Против одомашнивания,” и “Ценности дикого,” с особо выделенной статьей Кэтлин Дин Мур в качестве эпилога. В отличие от многих антологий, статьи в данном сборнике отличаются значительным разнообразием, от академических – до популярных. Несколько статей в первой части помогут сориентировать читателя, но каждая статья самостоятельна и может восприниматься без особой подготовки к чтению специальной литературе по дикой природе, включая и раннюю критику идеи дикости т.н. "деконструкционистами дикости".
В самом деле, деконструкция дикости — то, что предлагают академики под влиянием постмодернистской литературной критики — вызывает опасения. Самое интересное как «Антропоцен» влияет на коммуникацию и стратегию практиков, занятых сохранением дикой природы, от крупных международных НГО до государственных агентств и местных земельных трестов. Если сохранение природы будет ограниченно рамками единственного контекста человеческого доминирования на планете, мы будем и дальше сталкиваться с глубокими последствиями такого доминирования для видов и подвидов, популяций диких растений и животных, экосистем, экологических и поведенческих процессов, и всей эволюции. Авторы данного сборника признают, что такой контекст почти наверняка приведет к провалу всех попыток защитить мир природы. Как никогда ранее, нам нужно радикально пересмотреть доктрину доминирования человека на Земле и наполнить ее творческими стратегиями по восстановлению и защите разнообразия жизни.
Жестокая реальность в том, что дикие и прекрасные места продолжают рушиться, что наша численность и наше поведение приводят к шестому великому вымиранию видов, и это заставляет глубоко задуматься о нашей социальной траектории. Более того, нельзя принимать на веру, что текущие доминирующие экономические и политические структуры будут существовать вечно. Возможность быстрых и потенциально катастрофических климатических перемен ускорит кризис вымирания и, при наихудшем сценарии, сделает планету недружественной для жизни, включая и нас с вами. Глубокий систематический анализ жизненно важен, если мы хотим действовать эффективно. Мы надеемся, что этот и последующий том, посвященный охраняемым территориям — и необходимости расширять и соединять — смогут помочь построить интеллектуальную инфраструктуру для глобального движения по защите дикой природы и избежать стратегических тупиков. Это не просто академическое упражнение для всех нас, работающих по консервации дикой природы в разных частях света.
Сохранение дикой природы и зеленое движение – отдельные, но связанные между собой движения, история которых богата стычками между теми, для кого сохранение дикости – главная цель, и теми, кто ищет «устойчивое» использование “природных ресурсов”. По этому поводу были написаны горы научных статей, но по-видимому у каждого поколения всегда будут свои споры о стратегии сохранения дикой природы.
Почему споры между одомашниванием и дикостью так волнуют? Не просто из-за продолжающихся внутренних трений внутри движения за сохранение природы, и не из-за нового термина Антропоцен, вошедшего в лексикон. Возможно потому, что эти споры живут внутри человеческого сердца; мы пришли из дикости, и многие по прежнему относят себя к дикому племени, несмотря на технократическую среду, в которую нас погрузили. Начиная с неолитической революции, мы одомашнивали окружающую среду. Поэтому мы унаследовали мир, глубоко измененный присутствием нашего вида. Надо признать, что иногда мы одомашнивали со знанием и умением, но сегодня ускоренное одомашнивание может привести к тому, что мы потеряем глубоко сидящую в нас дикость. Это хорошо выразила Барбара Кингсолвер:
Людям нужны дикие места. . . . Быть окруженными поющими, совокупляющимися существами, которые любят жизнь, не меньше, чем мы с вами. . . . Они напоминают нам, что наши планы, вообще говоря, ничтожны и абсурдны. Они напоминают нам, что в тех случаях, когда наши планы могут повлиять на будущие поколения, мы должны действовать осторожно. Взглянув непредвзято на Землю, можно содрогнуться от одной мысли: что мы сделали с жизнями, которые нам не принадлежат. [9]
Подобно конфликту между диким и одомашненным внутри нас, соперничество будет продолжаться пока человечество не примет этику земли в качестве главного правила жизни - правила, для которого благосостояние всего биотического сообщества стоит на первом месте. Хватит ли у нас мудрости, чтобы проявить скромность и самоограничение, стать в один ряд со всеми существами и перестать считать себя Хозяевами жизни? Не принадлежащие нам жизни требуют этого решения.
Ссылки
1. E. Ellis, “Stop Trying to Save the Planet,” Wired, May 2009. http://www.wired.com/wiredscience/2009/05/ftf-ellis-1/.
2. G. Snyder, pers. comm., 2013.
3. E. Abbey, The Fool’s Progress (New York: Henry Holt & Co., 1988), p. 150.
4. C. A. Bowers, “Toward an Eco-Justice Pedagogy,” 2003. http://www.bath.ac.uk/cree/resources/ecerbowers.pdf.
5. D. Ehrenfeld, The Arrogance of Humanism (Oxford, UK: Oxford University Press, 1979).
6. E. Ellis, “Neither Good nor Bad,” New York Times, 23 May 2011. http://www.nytimes.com/roomfordebate/2011/05/19/
7. Lao-Tzu, Tao Te Ching, R. B. Blakney translation (New York: Penguin Putnam Inc., 1955), Signet Classic edition 2001, p. 29.
8. K. Sale, After Eden: The Evolution of Human Domestication (Durham, NC: Duke University Press, 2006), p. 120.
9. B. Kingsolver, Small Wonder (New York: Harper Collins Publishers, 2002), p. 40.
* * *
Том Батлер – директор издательских проектов Foundation for Deep Ecology и Президент Northeast Wilderness Trust.
http://www.resilience.org/stories/2015-01-12/lives-not-our-own